Мир Печатей. Аристократ по обмену (СИ)

Глава 6 Скоробей пишется через «а»!

Ещё одна татуировка.

Только чёрного цвета.

Это все, что удалось мне рассмотреть после получаса извращений с зеркалом. А точнее — с зеркалами.

Просто так с открытым ртом её было не разглядеть. Пришлось сооружать нечто подобное стоматологическим зеркалам и ловить отражение в отражении. Ещё и без фонарика.

В результате я не смог понять, что там накалякано. Но что-то было накалякано однозначно.

В довершение ко всему я, кажется, переел. Желудок болел, мутило и кружилась голова. Как с похмелья. Только от обжорства. Я умылся, сбросил с себя карнавальный костюм, и в одних трусах зашагал в спальню.

Забравшись на кровать, я в очередной раз призвал дневник. Но сколько бы ни водил руками туда-сюда, ни выписывал кренделя в воздухе и ни отдавал приказы — он молчал. Страницы оставались девственно пусты.

Видимо, сегодняшнее обновление ещё не подгрузилось.

Пш-ш-ш-ш-ш.

Справа от кровати стояла тумбочка. На тумбочке — серебряный поднос с вензелями. А на подносе в языках магического пламени лежала записка. Почему магического? Ну, потому что бумаге от огня не делалось ничего. А я же у себя сообразительный, да?

Я взял клочок.

Жду в аранжиреи. С.

Ага, бегу. Волосы назад. Ждите, дорогой С. Ждите.

Я бросил записку на пол, забрался под одеяло, отвернулся и выключил свет.

И уже практически заснул.

Но.

Пш-ш-ш-ш…

Как неизбежно Солнце уходит за гаризонт, так неизбежно ты явишся ко мне! Жду в библиатеке! С.

Я выругался, бросил эту записку к предыдущей и с головой накрылся одеялом.

Все равно, кто там жаждет встречи со мной! Путешествие по мирам — дело утомительное! А балы с полчищами девиц на выданье — тем более. Лорд хочет спать! Лорд спит!

И я заснул.

— Эй! Что за бессовестное игнорирование моих посланий? Аарушечка, мы так не договаривались!

Ехидный голос вгрызся в барабанные перепонки, пробрался в мозг и беспощадно разорвал мой сладкий сон в клочья.

Я вздрогнул, запутался в одеяле при попытке выбраться, все же победил его и взлохмаченный сел на кровати.

У окна, в свете пробивающейся луны, возвышалась сутулая фигура в балахоне.

Я призвал свет, несколько раз моргнул, настраивая яркость, и протёр глаза. Глубокий капюшон скрывал лицо посетителя. Собственно, кроме балахона, я видел только кисти рук. Сморщенные, обтянутые сухой, серо-зелёной кожей с темными пятнами. И почерневшие ногти, по которым явно плакал маникюр.

Пока я разглядывал посетителя тот, видимо, изучал меня.

— И-ху-ха-ха, — внезапно он разразился диким смехом, от которого мне стало не по себе. Мало в нем было адекватности. Очень мало.

— Ты не Аарушечка! Ты тот, другой дружочек! — балахон заходил ходуном, говорящий то ли припрыгивал, то ли танцевал, понять было сложно.

— У душечки получилось, ну надо же, надо же! Как мои знания пригодились, а! Как пригодились! Скажи, ты же оттуда, да? Оттуда прям? Я угадал? Угадал-угадал-угадал?

— Ну, допустим, — насторожился я. — А ты кто такой?

— О! Конечно-конечно! Давай знакомиться! Это же надо! Другой в этом мире. Живой и целёхонький, а не по частям! Ну надо же, надо же, а!

— А что, могло быть по частям?

— Ну… Все прошлые разы так и было, мой друг. Так и было. Великие потери для исследователей нашего времени. Величайшие. А тут ты. И не гомункул! И говорящий!

— Действительно! — фыркнул я.

Несмотря на всю абсурдность и комичность ситуации, забавный с виду балахонщик внушал страх. Знаете, как детские куколки в фильмах ужасов? Вроде и миленькая, а как смотрит на тебя неотрывно своими глазищами, будто так и хочет душу твою высосать!

— Но не будем уходить от темы! — внезапно остановился танцующий. — Я Скартан! Но мне больше нравится, когда окружающие зовут меня Скоробей! — сказал он, выделяя каждую букву о. И снова разразился смехом:

— Йух-ху-ху-ху!

— Через "а'! — машинально поправил я.

— Что, прости? — смех оборвался резко и в комнате зазвенела тишина.

— С-скоробей пишется через «а», — от ледяного тона балахонщика мне стало совсем не по себе.

— Оу… — задумался Скартан. — Это закон вашего мира, да? — после минутного молчания, наконец, выдал он.

— Ну, что-то вроде.

— Хм… спасибо, учту. Будем считать, что познакомились.

Он прошёл через комнату и уселся на банкетку у кровати. Я хотел было по инерции возразить, что знакомство какое-то однобокое вышло. Но не стал.

— Так значит, другой, — голова в капюшоне склонилась на бок. — Интересно. И вроде разумный…

— А это так удивительно? — почему-то из всех вероятных я задал самый тупой вопрос.

— Да нет, — пожал плечами Скартан. — Разумные другие не редкость в нашем мире. Особенно в последнее время. Но вот разумные другие, совершившие обмен оболочками — дело иное. Конечно, есть ещё гомункулы. Но это совсем третье. Или ты хотел бы быть гомункулом?

Он снова хихикнул.

— Как я могу хотеть быть кем-то, о ком совершенно ничего не знаю? — вспыхнул я.

— Оу… действительно. Незадача… Ну… Гомункул — это человекоподобное нечто, созданное с помощью Печатей.

— Каких печатей? — не понял я. В который раз я про них слышал, но так ничего и не понял.

— Вот этих!

Согнутый палец ткнул меня в расписную грудь.

Синие рисунки отозвались на прикосновение отсвечиванием. Зелёные — покалыванием. Красные — теплом. И только щека с чёрной отметиной как будто инеем покрылась.

Я сглотнул, избавляясь от неприятного ощущения во рту.

— У вас таких нет, что ли? — искренне удивился Скартан.

Я отрицательно покачал головой.

— Но как же… Мы сами видели! Правда, в основном черные. Мир отрёкшихся же. Нет?

Я снова покачал головой, не понимая, про что он ведёт речь.

Скартан снова погрузился в задумчивое молчание. Когда, на мой взгляд, оно затянулось, я всё же решился задать вопрос.

— А… для чего они?

— А? — Скартан встрепенулся. Как будто только сейчас заметив, что он в комнате не один. — А, это ты. Да чтобы магию монополизировать. Подлые конкистадоры, притеснили истинный народ, задушили исконную силу и заменили на свой суррогат.

— А-а-а… Вот оно что, — я попытался сделать вид, что прекрасно понял, о чем он ведёт речь. Но, видимо, вышло не очень убедительно.

— Да что бы ты понимал, — взмахнул рукой мой собеседник. — Силу они дают тому, кто носит их. Ну, способности там. Красные это боевые. Зелёные для жизненных сил. Здоровье немощных и все такое. Синие — Печати Духа.

Он снова замолчал и я нерешительно спросил.

— А ч-черные?

— А черные в этом мире путь на плаху, — снова захихикал Скартан. — Но не переживай, у Ааруши таких нет.

Я снова сглотнул, чувствуя, как холодеет все внутри. И уже явно не от Печати. А от осознания того, насколько я попал.

Скартан, судя по всему, не заметил моего состояния. Он резко замолчал. Видимо, опять погрузился в свои мысли. А потом просто сразил меня следующим изречением:

— Ладно, раз того Аарушечки нет, все его обязательства переходят к тебе. Давай Печать.

— Что, прости? — мне очень хотелось верить, что он меня разыгрывает.

— Печать, говорю, давай. Раз ты здесь, он там, оболочки поменялись, план сработал, Печать значит готова. Давай сюда!

Я хлопал глазами и молчал, с большим трудом соображая, чего этот псих требует от меня.

Он же, в свою очередь, нетерпеливо топтался на месте с протянутой рукой.

— Ээээ… Ммм… Видишь ли… я не совсем понимаю…

— Глупые людишки! — балахон всплеснул руками, затопал ногами и заверещал. И снова резко замолчал, наяривая круги по комнате.

— Печать! Старый лорд сваял. Ааруша-дорогуша украл. И использовал, гадёныш маленький! Чтобы сбежать! А обещал мне!

В голосе послышались слезливые нотки.

— А тебе зачем? — ляпнул я просто, чтобы не молчать. И уже смелее продолжил: — Печать для переноса в другой мир, я правильно понимаю?

Скартан какое-то время молчал, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом издал звук, похожий то ли на всхлип, то ли на вздох. Сделал несколько шагов и уселся на пол посреди комнаты.

— Как объяснить мне то, что разумению твоему недоступно? Как? Возможно, дать прочувствовать то, что чувствовал я все эти сотни лет? Что чувствовал мой народ? Так смотри же!!!

Балахон резко дёрнулся вперёд и в невероятном кульбите вскочил ко мне на кровать. Морщинистые руки вцепились в мои предплечья. Я видел, как по серо-зеленой коже поползли какие-то непонятные знаки. Вот они сорвались с кончиков пальцев и прилипли ко мне.

В следующий миг сознание меня покинуло.

Сначала я почувствовал испепеляющий зной. Как будто я заживо сгорал на солнце. Потом порыв сухого ветра кинул мне в лицо горсть песка. Я попробовал вдохнуть, и песок тут же забился в нос и в рот.

Медленно я приоткрыл правый глаз.

Вокруг, куда ни глянь, простиралась пустыня. Белый песок заполнял все вокруг. Бледно-бледно голубой, практически белый, небосвод сливался с песком где-то в неведомом далеке. Ни единого облачка. Ни намёка на прохладу.

— Это Великая Пустыня! — услышал я голос Скартана. — Место, где я родился. Я и мой народ.

Я не видел ничего, кроме песка. Барханы, дюны, ветер, небо. Или это все ещё песок? Ни единого намёка на что-то живое.

Именно так. Я не видел никого. Но вскоре стал чувствовать близость собратьев. Их безысходность. Обречённость. Страх.

— Здесь нет воды. Здесь нет еды. Одно беспощадно палящее бельмо на небе. Мы вымираем. Растворяемся в песках. Сами становимся песком. Историей. Мгновением, которого никогда не было. Мы влачим жалкое существование на краю мира лишь потому, что посмели быть первыми здесь! Виновные по праву рождения!

Я не хотел этого слышать, но слышал. И это говорил уже не Скартан. Десятки, сотни голосов нестройным хором кричали о своей жажде жить. Жить. Радоваться свету и теплу. Любить.

Но все, что у них было — бесконечная, выжженная пустыня. И обречённость.

Все это давило на меня своей мощью. Я чувствовал, как меня прижимает к земле. К песку. Как он пытается затянуть меня глубже. Чтобы сделать частью себя. Потому что нет смысла бороться. Нет смысла сражаться.

Проще покориться.

Уйти на дно мироздания.

Остаться маленькой песчинкой необъятного мира.

Вернуться к исходу всего сущего.

Меня затягивало все глубже и глубже.

Я сам не понял, что произошло. Только что я стоял на песке. Спустя мгновение — по щиколотку в песке. Спустя ещё одно — по колено.

Я не успел моргнуть, как белый песок достиг локтей. Груди. Засыпался за атласный воротник, щекоча шею.

Ещё немного и он заполнит рот. Нос. Я задохнусь. А на моем месте останется лишь новый бархан. Который в скором времени сравняется с окружающей пустотой.

Вынырнул я так резко, что не сразу понял, — все позади.

Судорожно пытаясь откашляться от невидимого песка, я сполз с кровати на холодный пол.

— Ну как? Видел? — поинтересовался над ухом Скартан.

Вместо ответа я махнул рукой.

— Теперь понял, почему мы хотим уйти?

Я кивнул.

— Вот и славно. Давай Печать!

Морщинистой рукой он ткнул меня в грудь, отчего я чуть не завалился на пол.

— Это все, конечно, очень печально. Я сочувствую твоему народу. Мне правда, очень, очень жаль. И я бы с радостью помог вам найти более подходящее место…

— Да-вай Пе-чать!

— Но, видишь ли…

— Печать!!! — рявкнул Скартан.

— Да я понятия не имею, где она!!! — закричал я в ответ.

— Оу… — выдохнул тот.

— А в Тайнике смотрел?

— Где?

— А-а-а, человечина, вот знак, видишь? Это твой Тайник. Открываешь и смотришь!

— Как открываю? Где открываю? — не понял я.

— А-а-а!!! Руками! Одной коснулся, вторую вытянул, глазками оп-оп, выбрал что надо, и вперёд!

Я с недоверием посмотрел на балахонщика, но сделал все, что он сказал.

Едва я коснулся странного вида знака, перед глазами всплыл полноценный игровой интерфейс. Я несколько раз моргнул и с трудом сдержался, чтобы не завопить от радости. Напротив каждого предмета в списке, если задержать взгляд, разворачивалось окно с пояснением — что это, откуда и для чего. То, что я так искал в первые минуты после переноса, было перед глазами.

Значит ли это, что я все-таки попал в игру? И передо мной сейчас стоит просто непись? И если меня убьют, я восстану на последней точке?

Вопросы роились в голове, сталкиваясь друг с другом и мешая мыслить логически.

— Ну что? Видишь?

Скартан подобрался так тихо, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Думай!

Думай, крашеная голова, что ты ответишь ему!!!

Найти ту самую Печать в списке не составило труда. Она так и была подписана — Печать для иных миров. Только выглядела не так, как я себе представлял. Обычный свиток, перетянутый лентой.

Мне тут же захотелось достать и разглядеть поближе, что же это такое. Но я вовремя остановился. Судя по всему, это и был ключ к моему возвращению домой. И как бы я ни сочувствовал несчастной угнетённой расе, себе я сочувствовал больше.

— Душечка моя!!! — напомнил о себе Скартан. — Ты увидел?

— Такой… Интерфейс, да?

— Что? — не понял тот.

— Со списками всякими. С подсказками? Что для чего нужно, да?

— А… ну да, да! Ааруша говорил, что мысленно видит весь склад. Ты видишь, видишь, да? — он подпрыгивал от нетерпения.

— Нет. Не вижу, — нагло соврал я.

— Но… Ты же описал точно! Подсказки! Решил обмануть меня???

Балахонщик схватил меня за руки и дёрнул вперёд. Я лишь успел удивиться такой силище. И пролетел как тряпичная кукла в кресло.

— Эй!!! Зачем мне тебя обманывать⁈ — закричал я. — В моем мире интерфейс — обычное дело! А в вашем мой не работает! Ничего я не вижу! Хоть три, хоть вытри эту каракулю! Не вижу и все!

Скартан замер и задумался.

— А если я тебе достану этот твой интерфейс, отдашь мне Печать?

Теперь я задумался.

— Только мне нужен полноценный! С подсказками по всему вашему миру. С пояснениями. Со скиллами.

— С чем?

— Ну… с навыками там разными, которые тут пригодиться могут.

— Будет тебе. И скилы, и вилы! Жди меня два дня. К началу второй ночи я принесу тебе дар. И ты обретёшь его. И даруешь мне свой дар!

Я не стал говорить, что как-то слишком много даров на пару предложений. И что я ещё ни на что не подписался.

Видимо, балахонщик сам решил всё за меня. Раздался хлопок. Вспыхнул огонь. Я зажмурился.

А когда открыл глаза — комната была пуста.