Мир полон разведенных женщин

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Рамо Калиффе, выдающийся арабский киноактер. Темные кудри, тронутые сединой, оливковая кожа, задумчивые черные глаза и в хрипловатом голосе – обещание.

Клео встретилась с ним в баре гостиницы «Дорчестер». Он сжал ей руку, заглянул в глаза и тихо сказал:

– Вы очень красивая.

Она придумала заход для статьи. Голос у Рамо Калиффе как горячая черная патока в сладкой патоке. Глаза его как раскаленные пески пустыни с отблеском вечерней зари.

Клео улыбнулась своим мыслям, а он это понял по-своему – она любит комплименты – и разошелся.

Как ей хотелось сказать: Не прекратить ли вешать лапшу на уши и не перейти ли к действительно интересному интервью, мистер Калиффе?

Буч Кауфман предупреждал ее, что под внешностью кочевника-араба скрывается чрезвычайно приятный, очень западный, остроумный человек.

Через полтора часа она отыскала этого человека, и скоро он забавлял ее историями из своей жизни.

Когда она наконец выключила магнитофон и сказала, что интервью закончено, Рамо стал упрашивать, чтобы она поужинала с ним и его друзьями. Клео согласилась. Он милый, забавный, невероятно хорош собой: горящие глаза и прочее.

Трудный был день. Майк и Сюзан не выходили из головы, и она не могла стряхнуть с себя чувство разочарования. Один раз переспать с такой девкой… еще ладно. Но поселить у себя? Ну уж, нет.

Позвонила Доминик, она захлебывалась от восторга и даже не вспомнила, что Клео так бесцеремонно сбежала с ленча.

– В жизни не встречала более восхитительного мужчину чем Шеп Стоун, – верещала Доминик, – В нем жизнь бьет ключом, и для звезды он так просто держится.

– Как я понимаю, он тебе нравится. – Сарказм в словах Клео Доминик пропустила мимо ушей.

– По-моему, этого мужчину я ждала всю жизнь. Сегодня я сделала с ним кое-что такое, чего никогда не делала раньше.

– Что же именно?

– Я с ним спала! – Театрально объявила Доминик.

– Ты это делала и раньше.

– Но не после часового знакомства, – сухо уточнила Доминик. – Желание было слишком сильным, мы не могли устоять. Мы поехали к нему в гостиницу и упали на кровать как одержимые.

– Это называют не одержимостью, а срывом.

Я и не думала, что ты поймешь. С тобой, вероятно, ничего подобного не случалось. Я ухожу от Дайана.

– А как же Иссак?

– А что Иссак? – вышла из себя Доминик. – Он – просто мимолетное увлечение. Шеп для меня все.

– Господи, ты как сумасшедшая. Ты уверена, что Шеп к тебе испытывает такие же чувства?

Наступило молчание, потом: Да, по-моему. Я почти уверена. То есть мы ни о чем не говорили, но ему надо было бежать, а мне – ехать домой. Было слишком прекрасно, слова только бы все испортили. Поэтому я и звоню, Дай-ан с минуты на минуту придет домой, и я, видимо, не смогу дозвониться до Шепа, вот я и подумала, ты не можешь ему позвонить и сказать, что завтра я увижу его за ленчем.

– Не стану я ему звонить. Если не сможешь дозвониться сама, скажи чтобы ему передали.

– Благодарю покорно. Я считала тебя подругой.

– Я подруга, а не служба передач. И послушай моего совета, не уходи от Дайана, пока не удостоверишься, что Шепу ты тоже нужна. А заодно спроси его про нынешнюю жену и двух предыдущих.

– Ревнуешь, – обвинила Доминик. – А я-то думала, чего это ты вдруг испарилась? Не могла вынести, что я ему нравлюсь, а не ты. Правда, Клео, после твоего возвращения я вижу, ты очень изменилась, я…

– Ох, ради бога! – Клео бросила трубку. Изменилась! Может быть, к лучшему, если разглядела, что из себя представляет Доминик.

В число друзей Рамо, с которыми он ужинал, входили Буч Кауфман с курчавой девицей и маленькая белокурая датчанка, которая бросала на Клео подозрительные взгляды и напряженно висла на руке Рамо.

Они пошли в «Тредер Вике» и угощались свиными ребрышками и жареным ягненком по-индонезийски. Пили «Морской грог», и Клео скоро почувствовала, как по телу у нее разливается то особое тепло от вкусной еды, выпивки и интересной компании.

Рамо одинаково уделял внимание Клео и маленькой блондинке, а также Бучу и курчавой дамочке.

Клео думала… Пора сравнять счет. Буч или Рамо? Ей нравились оба. Каждый красив по-своему. Хотя Майк все равно лучше. У Майка изумительные глаза и изумительные яйца.

Пьяная… думала Клео… в пьяном виде ничего не предпринимай.

Но позже, когда все пошли в «Бродягу» и, танцуя, она прижалась к Рамо, Клео решила, что с одним из них пойдет в постель. Как мужчина она чувствовала желание и как мужчина подцепит подходящего партнера и будет трахаться из чисто плотского удовольствия. И чтобы ничего не связывало. Раз Майк может и получает от этого удовольствие, почему ей нельзя?

Только который из них? Рамо весельчак, но слегка перебарщивает и не особенно разборчив. Днем он уже переспал с маленькой блондинкой, о чем та не преминула рассказать Клео.

На Буча больше надежд. У него репутация кобеля, но если хочешь иметь половой акт, что может быть лучше?

Курчавая девица так набралась, что даже и не заметит, если Буч скроется.

Рамо пригласил ее танцевать и, крепко прижав к себе, предложил секс втроем. – Ты, я и крошка-датчанка.

Клео отказалась.

– Не мое амплуа.

– Вы замужняя дама? – допытывался Рамо.

– А что?

– Замужние дамы как правило любят секс втроем.

– Вместе мужьями или нет?

Рамо закинул голову и расхохотался.

– Ты мне нравишься. Не спровадить ли мне блондинку и заняться любовью с тобой?

Клео не могла не улыбнуться. Наконец – правдивый человек.

Когда Клео опять сидела за столиком, Буч бросал на нее мрачные взгляды, а его курчавая подружка танцевала в одиночку среди толпы на танцевальной площадке.

– Уходишь с любимчиком? – справился он.

– Нет, иду с тобой. Буч кивнул.

– Отлично. Пошли.

Буч снимал квартиру в Мейфэр. Шикарная кожаная мебель и приглушенный свет.

– Не мой… э… стиль, – протянул Буч. – В Л. А. у меня отличный дом на океане в Малибу. Волны разбиваются у порога, солнце, песок. Утром встанешь, прямиком в океан – купаться, бегаешь по пляжу, на завтрак – жаренный на вертеле бекон. Что может быть лучше? Ты куришь?

Он любезно предложил ей сигаретку с марихуаной. Она любезно взяла.

– Мой дублер отрывает лучшую травку в городе, – гордо сказал Буч, – хорошо, а?

Клео кивнула. Хорошо, очень хорошо просто расслабиться, чтобы сошло все напряжение.

– Все тебе, наверное, говорят, какая ты красивая. Когда ты пришла брать интервью, я обалдел. Как же ты не стала актрисой или манекенщицей?

– А зачем? Разве все красивые женщины должны заниматься одним и тем же?

– Нет, не думаю. Самая хорошенькая из всех моих знакомых была учительницей в школе, – Он медленно нагнулся и расстегнул пуговицы на ее шелковой рубашке.

Она откинулась назад и глубоко затянулась сигареткой с марихуаной и стала медленно, клубами пускать дым к потолку.

Буч расстегнул ей лифчик с застежкой спереди, и она повела плечами и сбросила его. Потом встала, расстегнула молнию на брюках от Сен-Лорана, выбралась из коричневых кружевных трусиков-бикини.

Буч тоже встал и разделся.

Они улыбнулись друг другу, потом Буч притянул ее, и они принялись друг друга ласкать.

Они занимались любовью стоя, пока их тела не покрылись потом.

– Ты должна приладиться таким способом, – задыхался Буч.

Глаза Клео были закрыты, на губах блуждала полуулыбка. Они кончили вместе, потом рухнули со смехом на пол.

– Господи! – воскликнул Буч, – ну ты даешь. Никаких всхлипываний, стонов и «я тебя люблю».

– Ты их хотел?

– Ни черта. Она оделась.

– Было приятно, а теперь я еду домой. Буч в восхищении покачал головой.

– Мисс Прохлада. Я тебя еще увижу?

– Не исключено.

Она взяла такси и вернулась в гостиницу. Правда. Женщина может получать от этого такое же удовольствие.

Она чувствовала себя свободно, легко и очень уверенно.

Ладно, Майк. Если нам еще есть о чем поговорить, давай говорить на равных.

Начал звонить телефон, но Клео не подошла, а легла спать.