Мир полон разведенных женщин

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

– Дрянь, поганец, грязная сволочь! – вопила Маффин. – Бездарь, кретин, идиот с дряблым хреном! Ненавижу его, Джон, ненавижу.

– Перестань орать. Успокойся.

– Сам бы, к черту заорал, – Маффин подняла газету, что в ярости швырнула на пол. – Послушай, – взвизгнула она. – «Низенькая, жирная и богатая!» И это только заголовок! Как бы тебе понравилось, если бы про тебя написали – низенький, жирный и богатый?

– Против богатого бы не возражал. Маффин сузила голубые глаза.

– Я могу подать на него в суд?

– За что?

– Ну, оскорбление личности, подрыв репутации, знаешь, что я имею в виду.

– Не говори глупости.

– Что тут глупого? – Маффин сунула Джону под нос газету. – Прочитай еще раз, перечитай оскорбления и взгляни на фотографию, что три года валялась у них в папке. Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ ВЫГЛЯЖУ.

– Ничего страшного, Мафф.

– Ах, ничего? Ничего? – она расплакалась. – Как мне выходить на улицу и смотреть людям в глаза? Как я пойду в химчистку?

– В химчистку?

– Да, в проклятую химчистку. Они меня знают, собирают мои фотографии. Как я вообще теперь заберу замшевую юбку?

– Если ты на виду, – терпеливо объяснял Джон, – жди, что писать о тебе будут по-всякому. Плохо. Хорошо. Правду. Неправду. Прочитай, а написали плохо – забудь. Все так делают.

– Хочу дать объявление в «Прайвит ай» на целую страницу. Хочу, чтобы там напечатали крупно, жирным шрифтом: Энтони Прайвит – мудак. Я серьезно, Джон.

– Хорошо, – поддакнул он. – Только зачем выбрасывать деньги на ветер? Всякий, кто хоть раз читал его колонку, знает, что он мудак. Ждут, что он напишет, как стервозный гомик, поэтому и читают. Я ведь тебя предупреждал.

Маффин сбросила ночную рубашку и потянулась перед зеркалом, что висело на стене в спальне.

– Я не жирная. Ты где-нибудь видишь жир?

– Ни в коем случае. Только великолепную парочку сисек и задницу, которую есть за что ухватить.

– Что значит – есть за что?

– Ну знаешь. Славную. Уютную.

– Значит – жирную.

Через час оба были одеты, приготовились уходить и не разговаривали.

Вся злость, ненависть и обида, что Маффин чувствовала к Энтони Прайвиту, как-то повернулись против Джона.

– Дерьмо ты, – шипела она, когда они направлялись в студию. – Я даже выходить за тебя больше не хочу.

– Точно?

– Да, дьявол побери, точно. А проклятым календарем Шумана можешь подтереться.

– Прекрасно. Обойдусь без тебя. Еще какую-нибудь куколку возьму с собой на съемки. Эрика любит Барбадос, может, Эрику попробую.

– Они хотят меня.

– Так сделаю, что расхотят.

– Подлец ты.

– Нехорошо, когда маленькие девочки выражаются.

– Понимаю, за что Джейн тебя ненавидит.

В студии Джон занялся съемочной аппаратурой и ассистентами.

Маффин отдала себя в руки парикмахера, художника-гримера и костюмерши.

Готовились к съемкам на обложку пластинки. Маффин и Крошка Марти Перл. Она так мечтала с ним познакомиться, но Энтони Прайвит все испортил, а Джон окончательно погубил.

Маффин дулась, когда ее тело растирали губкой с крем-пудрой. Осточертело ей раздеваться. Втягивать живот осточертело, выпячивать сиськи, вставать на цыпочки, чтобы ноги казались длиннее.

– Как мило, душечка, – похвалил женоподобный юнец, который гримировал ее тело. Он показывал на волосы на лобке, выбритые сердечком. Так она побрилась для одной журнальной фотографии.

– Спасибо, – мрачно отозвалась Маффин. Юнец нагнулся.

– Будь умницей, раздвинь ножки, нам ведь не нужны пятнистые бедра?

Маффин стояла, широко расставив ноги, пока юнец колдовал над ней с губкой и пудрой. Хорошо, что педик, а то все прелести на виду.

– Уже видела Крошку Марти? – спросил юнец – голос зазвенел от восхищения. – Говорят, он гомик.

– Иди ты, тебя послушаешь, так кругом одни гомики! – воскликнула Маффин. – Ты мне это еще про принца Филиппа скажешь.

– Ой! Он тоже?

– Не идиотничай!

Крошка Марти приехал с матерью и Джексоном.

С головы до ног он был затянут в белую кожу, отделанную бахромой. Марти тут же исчез с гримером – замазывать прыщики.

Джексон подошел к Джону, пожал ему руку и сказал:

– Будет здорово, просто здорово.

Джон согласился.

– Задумано потрясающе, – сказал он. На пластинку Маффин еще никогда не фотографировалась. Вы придумали?

– Да, вроде этого. – Джексон забыл упомянуть, что все было сделано английскими сотрудниками фирмы, которая занималась рекламой пластинок Марти в Англии.

Маффин появилась из гримерной. На ней были кожаные сапоги до бедер на очень высоком каблуке и белая ковбойская шляпа. Больше ничего.

– Ах, елки зеленые! – ахнул Джексон.

Миссис Эмма Перл как ошпаренная вскочила со стула в углу.

– Мистер Джексон! – взвизгнула она, – эта девица – ГОЛАЯ. Прогоните ее, пока не увидел мой Крошка Марти.

Терпение Джексона лопнуло. Он схватил ее за руку и вывел на улицу к лимузину. Усадил в машину и приказал шоферу отвезти даму в гостиницу. Она ныла и плакалась. Пусть потом доканывает жалобами Крошку Марти. Сейчас надо, чтобы она не путалась под ногами.

Он влетел на всех парах в студию и тут же отвел Джона в сторону.

– Эта деваха? – запыхавшись, спросил он. – Дает? Джон засмеялся.

– Мне – да, тебе – нет. Она моя девушка, мы собираемся пожениться.

– Господи! Извиняюсь, не знал.

– Ничего страшного. Я привык, что мужчины за ней увиваются. Ведь она потрясающая?

– Да, что-то особенное. Она модель, актриса или кто?

– Я думал, вы все о ней знаете. Поэтому и хотите ее фотографию на пластинку.

– Ну, знаете ли… подробности. Мы только вчера прилетели из Штатов. Я знал, что для снимков подыскали замечательную девку, но не знал, что настолько…

Джон остался доволен произведенным на американца впечатлением. Значит, он прав. Маффин неотразима. Перед ней никто не устоит.

– Мафф – самая знаменитая модель в Англии. Ее тут всякий знает. В этом году мы хотим попробовать ее в другой области. На телевидении. В кино. Что-нибудь такое.

– Вы ее импресарио?

– Да, всеми ее делами занимаюсь я.

Джексон кивнул.

– А в Штатах уже есть контакты? Джон покачал головой.

– Пока нет. Я подумываю, отвезти ее туда к концу года.

– Может, я смогу вам помочь. В Штаты надо ехать, имея большие связи. Понахрапистей надо быть. Понятно, что хочу сказать?

– Ну, стоит им увидеть Маффин…

– Недостаточно, поверьте, я-то знаю. Когда я взялся за Крошку Марти, он был деревенщиной. Приятный мальчишка. Приятная внешность. Приятный голосок. Без меня он и сейчас загребал бы навоз на ферме. Я взял его в оборот. Сделал звездой. Надо нам с вами потолковать о вашей девушке, есть у меня мыслишка, как можно сделать деньги.

– О деньгах всегда готов поговорить. Джексон хлопнул его по плечу.

– Молодец, я вижу, нюх у тебя хороший. Почему бы тебе и твоей девушке не пойти вечером на прием к Марта? А потом можем поужинать. Что скажешь?

– Здорово. Мы придем.

– Слушай, парень, ты ведь не хочешь всю жизнь бегать с фотоаппаратом. Не обижайся… я знаю, ты мастак, но могу вывести тебя и твою барышню на большие деньги. Ты – мне, я – тебе. Усек?

Джон кивнул. Джексон ему не нравился, но он чувствовал: пахнет сделкой и нужные связи в Америке не помешают.

Опять появилась Маффин, и Джон представил ее Джексону. Наготу Маффин прикрывала шелковой шалью, но немного она скрывала. Девушка по-прежнему злилась на Джона и сверлила его недобрым взглядом.

– Эй, – предложил Джексон, – может Маффин приведет с собой вечером подружку?

– Это еще зачем? – недовольно буркнула Маффин.

– Конечно, – согласился Джон, поняв намек. – Особые пожелания?

Джексон хрюкнул от удовольствия.

– Да обычную.

Крошка Марти вышел из гримерной. Он немного важничал. Мальчишеское лицо аккуратно намазано бледно-оранжевой крем-пудрой.

Маффин повела плечами, сбросила шаль и улыбнулась. Крошка Марти залился румянцем, который даже грим не мог скрыть.

– Привет, – сказала Маффин.

Голос у Крошки Марти вдруг дал петуха.

– Привет.

– Вот это парочка! Отлично вместе смотрятся!

Из них и в самом деле вышла прекрасная пара. Оба небольшого роста, несмотря на высокие каблуки. Оба юные. Оба симпатичные. Джон поставил их просто, Крошка Марти стоял лицом к камере, Маффин с ним рядом – к камере спиной и только повернула голову в ковбойской шляпе.

– Опупеть можно! – ахнул Джексон. – Прямо в яблочко, сексуально, но не пошло. Как раз то, что требуется моему мальчишке для рекламы.

Маффин ушла из студии раньше Джона. Ему еще предстояло снимать, а она хотела пойти домой, вымыть голову и подготовиться к приему, на который их позвал Джексон.

С замиранием сердца ждала она этого приема. Крошка Марти Перл. Такой красавчик!

– Потом с тобой можно будет увидеться? – спросил он. – Может после приема сбежишь потихоньку ко мне в гостиницу?

– Почему бы и нет? – ответила Маффин. – Только никому не говори.

– Тайна, – сказал Марти и прижал палец к губам.

– Тайна, – согласно хихикнула Маффин. Разговор состоялся, когда их фотографировали. Как только Маффин увидела Крошку Марти, она голову потеряла. После фотографий в многочисленных журналах, пластинок – встретиться с ним в жизни, с ума сойти, как интересно!

Она еще злилась на Джона. Так будет легче найти повод для ссоры и сбежать с приема.

Гнев на Энтони Прайвита испарился. Джон прав. Не стоит волноваться, бедняга просто завидует.

Напевая себе под нос, Маффин открыла дверь и вошла в квартиру на Холланд-парк. Что надеть? Что-нибудь сексуальное. Что-нибудь сногсшибающее.

Зазвонил телефон, она подошла. На другом конце провода молчали. Маффин бросила трубку. Тайный мастур-батор опять за свое! Джон говорит: полно тайных мастур-баторов, которые названивают красивым девушкам.

– Только так некоторые шизики могут опростаться, – замечал он. Если он сам подходил к телефону и там молчали, то порой вопил в трубку. – Давай, сынок! Выдави за меня!

– Какой ты мерзкий! – жаловалась Маффин, но не могла сдержать смех, и от этого похабные звонки по телефону становились не такими страшными.

Телефон зазвонил опять. Может, Энтони Прайвит, теперь он казался тайным мастурбатором.

– Приют миссис Уилсон для незамужних баб, – чопорно заявила Маффин.

– Джон там? – голос Джейн, резкий и враждебный.

– Нет, – придется говорить с женой Джона, до чего противно.

– Это… э… Маффин? – у Джейн это прозвучало как ругательство.

– Да. Кто говорит?

– Это миссис Клэптон.

– А, мать Джона?

– Нет, милочка, его жена.

– Извините, пожалуйста. По голосу я приняла вас за мать.

– Ничего страшного, милочка. Я приняла вас за домработницу.

– Джона нет.

– Это я уже слышала. Скажите, чтобы он мне позвонил, ладно? Да кстати, я видела фотографии с вашей помолвки. Умора! И на что только маленькие дурочки не идут ради рекламы. Джон больше не намерен жениться, он мне сказал, что все затеял только, чтобы вы угомонились. С разводом еще даже не решили, а Джон вам говорит другое? Не надо быть такой уверенной, милочка, я могу и передумать. Пока.

– Ой! – Маффин так и стояла, вцепившись в трубку, когда раздались гудки. – Ах, ты мерзкая старая сука! Хочет он на мне жениться, хочет. – Она в бешенстве бросила трубку. Что Джон Клэптон себе позволяет? Она ему покажет… Ну, ладно, она ему покажет!