Мир полон разведенных женщин

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Поскольку Джон не мог решить какая из девиц подойдет Джексону, то в конце концов позвал обеих – Эрику и Лори.

Они собрались в квартире на Холланд-парк, и Маффин, которая все еще не разговаривала с Джоном, встретила их словами:

– Ну и отхватил он вам заезжую комивоперсону!

– Говорят коммивояжера, – поправил Джон, – или заезжую персону.

– Фу! – Маффин показала язык и побежала докрашиваться. Она еще не сказала Джону, что звонила его жена. Решила приберечь это сообщение.

На Эрике был коричневый атласный комбинезон с глубоким вырезом, который приоткрывал маленькие белые груди. Светлые волосы – прямые и длинные – расчесаны на прямой пробор.

– Выглядишь очаровательно. – восхищенно сказал Джон.

Лори подчеркнула темный цвет кожи красным цыганским нарядом. Прическа в африканском стиле – шапка мелких кудряшек, а яркая косметика притягивает взгляд.

– Весьма аппетитно! – похвалил Джон. Он был доволен. Обе девицы выглядят сногсшибательно, и не та, так другая обязательно приглянется Джексону.

Появилась Маффин в белой блузке с оборками, заправленной в белые джинсы, заправленные в. белые сапоги. Рядом с ней другие девицы сразу же померкли.

г – Утром видела статейку, что накропал про тебя Энтони Прайвит. – Эрика улыбнулась. – Каков стервец!

– Да, не правда ли? – Джон крепко ухватил ее руку. – На эту тему мы говорить не будем. Пошли.

Маффин зло сверкнула глазами. Выходит, Эрика прочла эту хреновину Энтони Прайвита. Старая безмозглая корова. Ей, наверное, не меньше двадцати шести и чего уж ей-то смеяться? Хорошо, что Джон берет с собой Эрику и Лори, они его займут. Маффин задумала повеселиться, и чертов Джон Клэптон в ее планы не входит.

Она напевала песенку, с удовольствие думая о вечере.

Майк Джеймс провел день в деловых встречах. Он хотел быстрее покончить со всеми делами, чтобы освободиться к возвращению Клео.

Иметь свободное время. Время – говорить. Время – трахаться.

Его повели обедать в ресторан в Челси, и он сам даже удивился, что не пытается заговорить ни с одной из дюжины красивых девиц, которые там обедали.

Я исправился, думал он. Могу спокойно смотреть на баб и никаких задних мыслей. Ну, может, и появится какая… Но и все. Подумать не значит сделать. Перемены к лучшему налицо.

У него был долгий разговор с Джексоном о матери Крошки Марти Перла.

– Придется ей уехать, – сказал он. В этой поездке она только мешает, отошли ее домой.

Джексон был полностью согласен. – Считай, что дело сделано.

Вечером он пошел на прием в честь Крошки Марти Перла. Не связывайся ни с кем, предупредил он себя, не впутывайся, покажи, что хоть раз на это способен.

Там было много девиц. Толстых. Тонких. Нахрапистых. Прилипчивых. Он оберегал свою свободу, вел пустые разговоры, даже отклонил одно туманное предложение.

Майк гордился собой и был уверен, что поступает правильно. Верный супруг, мужчина, который бережет себя для жены.

– Эй, – окликнул Джексон, когда вечер был в разгаре. – Пойдешь с нами ужинать?

– Не знаю, – сказал Майк и оглядел двух девиц по обе стороны от Джексона. Блондинка его волновала и негритянка тоже.

– Ты знаком с Джоном… э… Джоном…

– Клэптоном, – подсказал Джон.

– Да, Клэптоном, – сказал Джексон. – Джон сегодня фотографировал на обложку пластинки… он хороший парень… отличный парень. Это Майк Джеймс, Джон. Майк – руководящий работник в «Хэмптон рекорде», тебе полезно с ним познакомиться.

Они пожали друг другу руки, и Майк повернулся к блондинке, выжидая.

– Я Эрика, – сказала она, протянула руку и чуть-чуть задержала в его руке.

Джексон быстренько обнял Лори, заявляя свои права собственника на эту ночь.

Ему была известна репутация Майка Джеймса в Нью-Йорке.

Не имеет значения, рассуждал Майк, если я опять с кем-нибудь совокуплюсь, до того, как увижу Клео. Это не в счет. Все равно она не узнает, а раз не знает, так и волноваться не будет…

– Так куда мы идем ужинать? – осведомился Майк.

– Ты… как всегда… э… великолепна. Клео вздохнула.

– Спасибо, Буч. Только я себя так не чувствую. Я не в духе, разобиженная, злая.

– Не из-за меня?

– Конечно, нет.

– Ну, а дальше?

– Не хочу вдаваться в подробности, это скучно и грустно. Просто хочу провести вечер весело, чудесно, только для себя.

– Полностью с тобой согласен. Будем вместе испорченными эгоистами. А не забыть ли нам про приемы?

– Нет, давай пойдем. Хочется шума, музыки, людей посмотреть.

На Клео было платье от «Хлое». Шелковое джерси, оно ниспадало, соблазнительно облегая фигуру. Еще Клео была в черных шелковых чулках и туфлях с ремешками на очень высоком каблуке. Приятная перемена, обычно она носила брюки. Майку бы ее вид понравился – он вечно жаловался, что никогда не видит ее ноги. «У тебя лучшие ноги в Нью-Йорке, ворчал он, а ты их прячешь как португальская монахиня!»

При мысли о Майке ее глаза сузились от гнева. Он перестал звонить. Взял и перестал. Никаких записок для нее. Ничего. Прошло так мало времени, и он уже смирился с ее уходом. Пора подумать, как жить дальше. Остается взять два интервью для серии, а потом что? Хочу ли я вернуться в Нью-Йорк? Хочу ли и дальше работать на Рассела Хейса и журнал «Имидж»?

– Сначала едем в «Дорчестер», – сказал Буч. – Я обещал показаться на приеме у Крошки Марти Перла. Если будешь послушной девочкой, я тебя с ним познакомлю. Ему шестнадцать, девственник и красивее тебя!

Джексон и Джон как гордые родители наблюдали за Маффин и Крошкой Марти, позирующими фотографам.

– Симпатичная парочка, – заметил Джексон.

– Да, – с отсутствующим видом согласился Джон. Он думал: жаль, что они с Мафф объявили о помолвке, вот была бы реклама, если пустить «утку», что у них с Марти любовь. Да и с Джейн отношения в конец испортились.

– Берегись моей матери! – шепнул Марти.

– Что-что? – ответила шепотом Маффин.

– Просто жди в холле. Я позвоню вниз, когда будет спокойно.

Маффин хихикнула.

– Совсем по-шпионски.

– Ты мне, правда, нравишься, – сказал Марти серьезно. – А я тебе?

– Еще как! – она сжала его руку, улыбнулась фотографам и выпятила потрясающую грудь.

Майк взял Эрику за руку и спросил:

– Как такая красавица оказалась в одной компании с Джексоном?

– Джон – мой старый приятель, и я подумала, может, будет интересно. Вот это да, ну и похотливые у тебя глаза!

– Тем скорее ты опустишь свои.

– Куда опустить?

– Назови сама.

– Хулиган!

– Мне нравится твоя блузка.

– Блузка – такое милое старомодное слово.

– Я его употребил, потому что вижу, что разговариваю с милой старомодной девушкой.

– Ха-ха.

– А что если удрать с общественного ужина и завалиться куда-нибудь вдвоем?

– Да, вроде хорошая мысль. Майк подмигнул.

– Я все устрою. Только переговорю с Джексоном и в путь.

– Вот это да, быстро ты дела делаешь.

– Ты еще ничего не видела!

– Так вот, – говорил Буч, – как закончим снимать, сразу же еду в свой дом на побережье и «выключаюсь». Если будешь в Л.А., добро пожаловать в гости. Там – девица, ну, которая со мной живет, но я всегда могу ее на время удалить, она отнесется с пониманием. – Он помог Клео выйти из машины. – Как ты на это смотришь?

– Я еще ничего не знаю, Буч. Поживем – увидим.

Стайка девиц бросилась к Бучу Кауфману за автографом, а Клео пошла в гостиницу. Она стояла в холле и смотрела на мужчину, который шел к ней навстречу с другого конца вестибюля. Он был очень похож на Майка. Та же легкая походка. Он обнимал высокую блондинку, и когда они подошли поближе, у Клео сжалось сердце – это был Майк.

Он болтал с Эрикой – двусмысленно-игривый разговор должен се подогреть. Потом заметил пару потрясающих ножек, а когда его взгляд добрался до лица, Майк понял, вот зараза… перед ним – Клео!

Майк резко остановился, но было поздно, Клео его тоже видела. Он отдернул руку от блондинки, а мужчина, который вошел в вестибюль – Майк узнал в нем актера Буча Кауфмана – взял ЕГО Клео за руку.

– Господи! – ахнул Майк.

– В чем дело? – спросила Эрика. – Почему мы встали? Пока Майк судорожно искал выход из положения, Клео не стала долго думать и подошла со своим кавалером.

– Здравствуй, Майк, – бросила она. – Рада, что у тебя все хорошо.

Он открыл рот, чтобы ответить, но она уже спокойненько под руку с Бучем удалилась. Вот стерва! И ради этого он тащился через Атлантический океан!

– Кто это был? – спросила Эрика.

– Только моя жена, – горько сказал Майк.