Младший наследник. Том 3

Глава 17

Взгляд Минами был нечитаемым. Он уставился на меня с таким видом, будто я оскорбил его и всю его семью, но в глазах мужчины было что-то неопознанное. Какой-то незаметный блеск, который почему-то выводил меня из себя. Минами ни капли не походил на Рико с её искренним видом, несмотря на то, что лисьи уголки глаз явно достались ей от него.

— Значит, ты всё-таки не Сабуро, — вдруг с придыханием прошептал Минами. — Ты заменил его. Я знал... так скажи, почему клан Кикучи ещё существует? Ты слишком слаб, чтобы стереть его с лица земли?

Я фыркнул. Ну что за помешанный человек? Картина легко складывается: он пожертвовал внуком, чтобы отдать его тело не пойми кому ради мести клану Кикучи.

— А ты, наверное, мечтаешь, чтобы я пошёл и оторвал голову твоей дочери. Ты действительно мудак. Почему я так редко встречаю нормальных людей? Это что, влияние ужасной экологии вашего мира? — весело произнёс я, наблюдая, как лицо Минами искажается в гримасе.

— Рико тут не причём!

— Ну, Рико вошла в другой клан через брак... хотя, если тебе Сабуро не жалко, то и она просто пушечное мясо. Что, старшая дочь была твоей любимицей? Мерзостью попахивает, — я пожал плечами. — Слушай, я и знать не хочу, сколько дерьма тебе сделал Кикучи Орочи, потому что мне искренне плевать на слезливую предысторию. Твой внук облажался и загадал другое желание, конец истории. А теперь ты будешь послушным и расскажешь мне всё, что знаешь о ритуале, ладно? Мне нужно, чтобы его последствия оставили меня в покое, чёрт возьми.

Минами оскалился.

— Ты оказался бесполезен! — сплюнул он. — С какой стати я должен что-то для тебя делать? Из-за тебя мой план разрушен!

— Это был идиотский план, знаешь ли. С какой стати помогать? Должно быть, потому что я могу разрушить твою жизнь и убить тебя, если мне этого захочется. Или ты думал, что я просто прощу тебе то, что ты выдернул меня в чужое тело? Мол, нет так нет, ну и ладненько? Как беспечно с твоей стороны.

— Кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?! — рявкнул Минами. — Ну и что, что я призвал тебя? Делай своё дело и оставь меня в покое, раз не собираешься помогать!

Я подошёл вплотную к Минами и нагнулся над ним, заглядывая в его глаза. Лихорадочный блеск — кажется, сумасшествие передалось Сабуро не только по отцовской линии. Или мне просто хочется как-то оправдать то, что я вижу. Все эти люди со странными действиями и не менее странными попытками причинить кому-то боль наталкивают меня на мысль, что я просто умер и попал в ад.

— Ты что, издеваешься? — хохотнул я. — У действий есть последствия, Минами. Ты-то точно должен это знать. Давай договоримся — я получаю информацию в течение недели, и ты будешь жить. Или я приду за ней сам, и ты умрёшь. Хорошая сделка? В конце концов, я умер по твоей вине.

Затем я поднёс руку к уху, имитируя телефонную трубку.

— Если ты вспомнишь, что такое здравый смысл, просто позвони дочурке и попроси о встрече со мной, — снова заговорил я. — Помни, что Рико тоже на линии огня. Хочешь потерять и второго ребёнка из-за неудачной мести за первого и свою гордость?

У меня не было никакого желания тратить остатки нервов на споры с помешанным стариком, поэтому я развернулся, чтобы уйти. Вдруг Минами окликнул меня; я обернулся через плечо и приподнял бровь.

— Юноша... ты в самом деле не понимаешь, что в связи с Кикучи нет ничего хорошего. Эта семейка... зачем тебе работать на них?!

— Я не юноша. Почти уверен, что будь у меня дети, они были бы ровесниками с Рико, — развеселился я. — И кто сказал тебе, что я работаю на кучку бездельников?

***

Полагать, что Вяземские ничего не узнают, было бы смело. Не успел я добраться до больничной парковки, как раздалась раздражающая мелодия звонка. Стоило мне ответить, как я чуть не оглох — кто-нибудь должен сказать Марии, что иногда она слишком громкая.

— Сабуро, какого хрена?!

— Что случилось? Не кричи, а то я лишусь слуха в позорно молодом возрасте.

Мария цыкнула.

— Как мы заговорили. Ты думаешь, я не знаю, что у тебя сегодня встреча? И вдруг я вижу тебя в новостях!

— У тебя есть время следить за моим расписанием из другой страны? — поинтересовался я.

— Ты мой жених! Почему бы и нет? А пропустить новость о бедствии вообще невозможно. Какого хрена ты на него полез?

— Ты не говоришь как знатная девушка, Мария. Держи себя в руках. В любом случае... А почему бы и нет? — пожал плечами я. — Честно говоря, я уверен, что это было слабое бедствие. Я слышал, что они достаточно сильны для массового геноцида. Хотя, это было скорее неестественным.

— Неестественным?

— Оно выползло из-под здания, принадлежащего странному учёному, продолжавшему твердить что-то про энергию. У тебя много вариантов?

После молчания, длившегося несколько секунд, Мария выпалила:

— О нет. Тебя ненадолго оставили одного, а ты уже ввязался не пойми во что. Почему-то я даже не удивлена.

— Спасибо, что веришь в меня, — саркастично отозвался я. — Это не моя вина! Знаешь, детей иногда похищают, и оказалось, что десять человек не могут уследить за одним Джуном.

— Мда, у семи нянек... — Мария раздраженно выдохнула. — Это значит, что твоё состояние дамы в беде передается по наследству?

Я скрипнул зубами.

— Мы об этом не говорим. Если ты просто хотела на меня накричать, я отключаюсь.

Никакого дельного ответа не последовало, поэтому я с чистой совестью прервал связь с Марией. В моей прежней жизни я не так часто сталкивался с подшучиванием: на криворуком Мёбиусе всё началось, и на нём де и закончилось. Теперь вселенная на мне отыгрывалась. Рано или поздно Мария и Роберт сведут меня с ума.

***

Если бы кто-нибудь сказал мне, что я встречаюсь с главой Фукава в таком огромном традиционном поместье, где все одеты в эти похожие на халаты оясимские наряды, я бы подумал, прежде чем приходить в костюме. Но идти на попятную было уже поздно; к тому же, когда я выбрал этот костюм, Минори восторженно расхваливала меня минут пять. А это какой-никакой показатель.

Не то чтобы однажды ей хватит смелости сказать, что я плохо выгляжу. Иногда Минори чересчур... чересчур.

Внутри меня уже ждали. Пожилой слуга проводил нас с Прохором в зал для переговоров, просторное помещение, в котором витал навязчивый запах благовоний. Глава Фукава, Фукава Сора, была женщиной лет пятидесяти с седой головой и шрамами, которые было видно, даже несмотря на её закрытый наряд. Рядом с ней был кто-то очень знакомый, явно близкий родственник Мори Кенты, пришедший от имени своего клана.

Я никогда не любил переговоры, сколько бы жизнь меня в них не пихала. Но личный помощник главы Мори, его кузен по имени Теппэй, оказался компетентным и не раздражающим человеком. Он не подавал виду, что знает об инциденте с Кентой, хотя определённо был в него посвящён. Я же в свою очередь не спрашивал; в конце концов, деньги за молчание я уже получил. С другой стороны, Фукава Сора была сильной для своего возраста женщиной с боевой натурой и острым языком. Мне казалось, будто к концу этой встречи она выест мой мозг чайной ложечкой и не подавится. И Фукава Соры был такой же вид; на секунду я почувствовал себя куском мяса в её тарелке.

Впрочем, она не была такой уж неуступчивой. Несмотря на то, что семья Фукава предложила меньше земли, чем Мори, Сора не пыталась чрезмерно завышать цену, как Мори Теппэй.

Тем не менее, меня это знатно вымотало. Не знаю, как я смогу присутствовать на совете десяти, если я уже так утомлён.

Накаркал. Как обычно.

Я думал, что нет счастья больше, чем уйти с договорами о продаже и парой печатей. Осталась третья; её мне и нужно получить, и у меня уже есть семья Тора на примете. Кирилл Антонович настаивал на попытке уговорить главу Васабэ, но я уже кое-что о нём слышал: если кто-то начнёт давить, мне наверняка будет отказано в его печати. Тора — другое дело. Глава Тора известен как крайне независимый боевой мужчина, бросающий вызов всему и вся. Вряд ли ему будет дело до моей фамилии — главное, уговорить его дать мне печать. Учитывая его доступность... это не должно быть так тяжело.

С другой стороны, если кто-то ещё предложит печать, я не откажусь. Всё же, сегодня выбираю не я.

У дворца, в котором проводятся ежемесячные собрания совета, есть свои правила. Например, быть тихим и кротким, если ты гость — с этим довольно легко справиться. Есть и более напрягающие вещи. Вроде ношения традиционной оясимской одежды. Эти гигантские штаны, похожие на юбку, и огромные рукава создают ощущение, будто я замотался в кучу простыней и тащу их за собой. Слоёв больше, чем хотелось бы — дневная жара будто только и ждала момента, когда можно будет меня поджарить.

Кажется, вся моя спина вспотела — а ведь меня только высадили у ворот!

Я на всякий случай оглянулся на Минори. Она дулась. А, как и любая другая женщина, дуться она умела. С чувством и с выражением, будто всю жизнь только к этому и готовилась. Она была страшно недовольна из-за того, что вчера я оставил её в больнице. Настолько, что даже гневно мне всё высказала. Ну, в своей робкой манере: тихо и заикаясь. По крайней мере, она старалась как никогда.

В конце концов пришлось извиняться (и кто тут на кого работает?), но прощения я так и не получил. Минори страшна в гневе: она говорит, что всё в порядке, но выглядит так плохо, что прохожие смотрят на меня, как на какого-то тирана, морально уничтожившего жену.

А я и не знал, что можно унизить человека, ничего особо не делая.

— Прекращай, — проворчал я. — Ты будешь злиться на меня до конца своей жизни?

— Вашей, — буркнула Минори.

Я дёрнулся.

— Что?

— На м-мёртвых не держат обид, — мрачно сказала девушка.

Сглотнув, я подумал, что явно недооценивал уровень её злобы. Она сказала это мне в лицо! По крайней мере, такой вид делает её по-своему хорошенькой — в другом случае я бы уже умер от её убийственного взгляда.

Минори замолчала. Я тоже не стал отвечать. Жизненная мудрость: если женщина злится, лучше не возникать, а то ещё сильнее рассердится. Мне всегда помогало.

Нас встретили у ворот. Мужчина в более простой традиционной одежде с совершенно лысой головой представился Рантаро Гэном и предложил сопроводить нас на место встречи. Он шёл впереди, чуть ближе к краю простой каменной дорожки. Я прямо за ним, а Минори в паре шагов от меня — я даже чувствовал её взгляд на своей спине. Настолько же ощутимо, как смутная боль в ребре.

Место было огромным. Множество старинных зданий и статуй, сады с причудливыми растениями и так называемые сады камней (мне ещё предстоит понять, насколько они на самом деле хороши). Это не было сравнимо с чьими-либо поместьями, которые я видел в Оясиме — больше вкуса, красоты и ауры древности, будто дворец многое повидал. Прогулка была умиротворяющей, но довольно длинной — целых десять минут ходьбы по комплексу. Тяжело же здешним работникам.

Рантаро Гэн ориентировался здесь, как рыба в воде. Он уверенно вывел нас к мосту, за которым была большая беседка на каменном островке посреди небольшого озера. Круглая, со столом в центре, множеством фонарей, которые не были зажжены, и причудливых украшений вроде каменных карпов и нескольких деревянных журавлей на крыше.

И там, сидя за низким столом, на которым было несколько дымящихся чайников и расписных чашек, на меня смотрели девять человек, знакомых и нет. Ещё не дойдя до них, я услышал фырканье Фукава Соры — та даже не обратила внимание на то, что я пришёл, безмятежно глядя на воду.

Рантаро Гэн ушёл куда-то в тень. Я, помня порядок действий, вышел вперёд и низко поклонился. Поясница этот ход не одобрила — я снова почувствовал себя старым, в таком-то молодом теле. Надо было лучше о нём заботиться!

— Кикучи Сабуро, — медленно и весело произнёс неопознанный мужчина, в котором я узнал главу Мори. Сильные гены — все Мори так друг на друга похожи! — Минута в минуту. Приятно встретить пунктуального молодого человека.

— Кикучи? — спросил низкий старик, сидевший справа от Фукава Соры. — Как Кикучи Орочи? Кто его сюда пустил?

— Я же говорила, что старый ты для совета, — покачала головой Фукава. — Мы же недавно об этом говорили! За печатями к нам никто с прошлой зимы не обращался, тут не перепутаешь.

Чья-то чашка с грохотом ударилась о поверхность стола. Это был мужчина: высокий, широкоплечий, с загорелой кожей и стянутыми в тугой пучок волосами. Он выглядел так, будто его рука может без пробоем обхватить мой череп и поднять меня — от этого было не по себе.

Верите или нет? Раньше я не был таким коротышкой!

Мужчина посмотрел на меня хмурым взглядом. Впрочем, мне показалось, что это была разновидность его обычного выражения лица. Со многими людьми такое бывает. Напоминает одну старую знакомую, спокойное лицо которой кричало: «Я сейчас перегрызу кому-нибудь шею!»

— Значит, младший сын Орочи? Занятно. В отличие от старших, знает своё место.

— И то верно, — закивала женщина с ярким макияжем, одетая в цветастое пышное кимоно. — Никогда не встречала человека, который был бы хуже в воспитании детей. Кстати говоря, я слышала о гибели Кикучи Таро... мои соболезнования.

Раздалось ещё несколько вялых голосов, будто члены совета должны были согласиться из вежливости. Но я мог слышать неискренность в их тонах — никому из них не было никакого дела до смерти Таро. Да и я, стоит признать, отреагировал бы так же.

— Ну и зачем младшему сыну Кикучи создавать клан? — покачала головой женщина в пышном кимоно. — Я навела справки: никогда не занимался ничем особенным, затворничал в поместье, с трудом окончил школу... даже в университет не поступил! Да ещё и только и делал, что мотался по больницам. Маленький мальчик решил поиграть в оммёдзи?

— Правда, Окадзима? — усмехнулся глава Мори. — А мне вот сообщили, что он многообещающий молодой человек. Вчера Теппэй дал ему нашу печать, и у меня нет никаких возражений.

— Сколько он тебе заплатил, Мори? Ты ведёшь дела не как оммёдзи, все это знают, — старик махнул тростью.

Ещё одна женщина, невзрачная и горбящаяся, поправила очки на носу и выдавила:

— Ну раз уж господин Мори решил, что это стоит того... Мы же даём много печатей, верно? Лишний клан ещё никому не навредил...

— Давайте посмотрим, что это за клан, — хмыкнул крупный мужчина и обратился ко мне, указывая на свою шею, вокруг которой обвился гибкий тигр. — Видел мою метку? Ну-ка покажи свою. Больше никаких синих цветов за этим столом или где-либо ещё!

— Кадзуто! — воскликнула Фукава Сора. — Метка одна на всю жизнь — это надуманная причина, чтобы ему отказать! Ты никогда так не поступал. Почему сейчас решил впасть в глупый бунтарский период?

Но я уже ослабил ворот одежды (в основном, потому что ждал этого момента целую вечность, чувствуя себя булкой на пару) и повернулся спиной к столу. Второй рукой пришлось приподнять волосы. И почему я вечно забываю их обрезать? Повезло, что у Сабуро не растёт борода — был бы я мало того, что обросшим, так ещё и щетинистым.

— Да ну? Новая метка?

— Она сменила цвет. Ну что, Тора, тебя уделали? — хихикнула женщина в пышном кимоно. — Эй, молодой человек, ты даже заставил его открыть рот! Теперь я просто обязана дать тебе печать!

Я снова затянул одежду, повернулся лицом к говорившей и поклонился.

— Огромное спасибо, госпожа.

— Чиса Окадзима, — представилась она.

— Стоять, Окадзима! — вдруг взревел тот, кого она назвала Тора. — Теперь это моя обязанность. На будущее, Кикучи Сабуро, не делай это каждый раз, когда просят. Я дам печать, потому что потребовал показать метку... но только если ты кое-что для меня сделаешь.

Я вздохнул. Ну что ещё? И надо же былокому-топеребить Окадзиму!