Можно ли обижать девочек?

Глава 7

Первая патронатная государственная гимназия. 20 сентября.

– Ты чего убежал с урока? – в унисон спросили меня та, о подарке которой я последнее время думал, и вездесущая староста нашего класса, когда я в самом конце переменки заполнил собой пустоту за своим классным (в смысле, находящемся в классе) столом.

– Не смог преодолеть внезапно возникшее состояние психологического дискомфорта, вызванное неразрешимым конфликтом моих внутренних убеждений, представлений и ценностей с императивами современной научной исторической мысли.

Вот это я завернул! Судя по округлённости Белых и Опаловых глаз, девушки такого ответа явно не ожидали и мало что из моих слов смогли понять. Впрочем, я тоже не сильно от них отличался. Зато прозвучало красиво и до невозможности умно. Как раз то, что нужно, чтобы впечатлить неискушённые девичьи умы.

Хорошо, что дальнейший наш разговор был прерван вошедшей в класс учительницей ещё одного нового для меня школьного предмета под названием «Искусство», и девушки вынуждены были разойтись по своим местам. А то все мои домашние заготовки по поводу самопроизвольного покидания класса во время урока истории ограничивались одной, уже использованной, фразой. Спроси Лада, Слава или кто-нибудь из других девчонок ещё что-нибудь по этому же поводу, и пришлось бы ломать голову над составлением не менее умного ответа, чего делать мне сейчас совершенно не хотелось.

Совсем молоденькая девушка, переступившая порог нашего класса, которую язык не поворачивался назвать женщиной, ещё от входа заметив нового арендователя пустующего ранее гимназического стульчика, от той же двери радостно заулыбалась, словно только что встретила своего очень хорошего знакомого или такого же близкого родственника, с которым давно-давно не виделась. Увидев реакцию совершенно незнакомой женщины на моё первое появление на её уроке, я еле переборол нестерпимое желание оглянуться, чтобы проверить, не сидит ли этот родственник или знакомый прямо за моей спиной.

– Здравствуй, Слава! – произнесла симпатичная учительница, подойдя к моему столу и по-прежнему улыбаясь. – Меня ты, наверное, ещё не знаешь. Поэтому разреши представиться: меня зовут Наталья Ивановна Филиппова. Очень приятно увидеть наконец-то единственного мальчика не только седьмого «Б» класса, но и двух параллелей наших старших классов. Я буду вести у тебя, как и у всего твоего класса, что всем девочкам уже хорошо известно, такой интересный предмет, как «Искусство». Очень надеюсь на появление в нашей гимназии если не современного Леонардо да Винчи, то хотя бы Микеланджело.

Начало второй пары настолько контрастировало со стартом первой, что я непроизвольно начал улыбаться молоденькой женщине ещё с момента её появления в открывшейся двери нашего класса и не прекратил это делать до сих пор. Наверное, со стороны это выглядело по-дурацки, но ничего с собой поделать я не мог, хотя и заметил краем глаза нахмурившееся лицо моей соседки справа. Неужели у Лады действительно появились какие-то далеко идущие планы в отношении моей свободолюбивой личности? Вот только беспочвенной ревности подруги в этой жизни мне так не хватало! Тем более, что я ничего и никому не обещал. И не собирался, пока, по крайней, мере этого делать. Хотя, если быть честным, девчонка мне очень нравилась.

– Тема нашего сегодняшнего урока – «Тематическая картина». Девочки, раскройте свои ПИКомы в режиме графического планшета. – приступила к началу урока Наталья Ивановна, отойдя к своему рабочему месту на безопасное для меня, судя по прекратившим сыпаться из глаз Лады искрам, расстояние.

– А для тебя, Слава, – всё равно не оставила меня в покое преподавательница, – сегодня свободное творчество. Можешь что-нибудь в своём ПИКоме нарисовать, создать трёхмерную модель (если умеешь это делать), или вылепить какую-нибудь фигуру. Хотя никакого материала для лепки я у тебя не вижу. В общем прояви свою фантазию любым доступным тебе сейчас способом.

И Наталья Ивановна, предоставив мне полную свободу действий, сосредоточилась на остальном классе, принявшись что-то рассказывать девчонкам по анонсированной ею теме сегодняшнего занятия.

А я, получив своеобразный карт-бланш и отключившись от всего происходящего вокруг, задумался какой шедевр мне сейчас сотворить?

Интересная сложилась ситуация. С одной стороны, мне разрешили творить всё, что моей душе захочется. А с другой – у меня ничего сейчас не было: ни красок с полотном для рисования, ни глины или пластилина для лепки, ни ножниц с цветной бумагой и клеем для аппликации (может и такое у них тут практикуется в седьмом классе). Рисовать в наручном коммуникаторе, а тем более создавать в нём объёмные фигуры я не умел. Я даже не знал, что у него есть какой-то графический режим. Да и вообще с рисованием у меня были проблемы в старой школе, которые, как оказалось, догнали меня и в этом времени. Так что во весь свой гигантский рост передо мной встала проблема занятости на второй сегодняшней паре и выполнения распоряжения понравившейся мне симпатичной школьной учительницы, которую не хотелось разочаровать на её первом, посещённом мною, уроке.

«Вынырнув» на секунду над поверхностью своих грустных дум, я огляделся. Все девчонки, выполняя поступающие указания учительницы, ковырялись в своих коммуникаторах кто стилусом, а кто и просто пальцами, вытворяя что-то, судя по их виду, явно «нетленное».

Погрузиться обратно в глубины отчаянных мысленных поисков цели моего нахождения на уроке искусства мне не дало неприятное ощущение чего-то упирающегося в самую нижнюю оконечность моей спины.

Не глядя, протянув руку, я вытащил из заднего кармана школьных брюк серый брусок вышедшего из строя лампового блока питания, который я, скорее всего, машинально туда засунул, торопясь не опоздать на вторую пару.

«И что теперь делать с этим «приставучим» предметом?» – подумал я рассерженно, посильнее сжав пальцы на побеспокоившем меня жопном раздражителе, который вдруг, причудливо деформировавшись, принял форму чем-то отдалённо напоминающую кота Тома из американского мультипликационного сериала «Том и Джери», первые серии которого я начал смотреть накануне.

«А что, это – идея!» – понял я, вспомнив свои манипуляции с исправлением формы личного ПИКома после столовского конфликта. – «Как говорится, осталось только убрать всё лишнее, доведя получившуюся непроизвольно фигурку до максимального сходства с мультипликационным оригиналом».

Чем я и занялся, ругая мысленно свои кривые руки, мало приспособленные к изваянию будущих мировых скульптурных достояний ЮНЕСКО22. Но, как говорят на моей родной Украине, «шо маемо, тэ й маемо».

22. United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization – подразделение Организации Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры, включающая различные достопримечательности в список всемирного наследия.

Жаль, конечно, но, по-видимому, не получится у Натальи Ивановны воспитать своего Рафаэля в нашем классе, а, судя по её вступительным словам, то и во всей нашей гимназии. По крайней мере, в этом учебном году.

Труднее всего мне дались усы и когти сотворённого Тома, которые я в самом конце двумя ноготками (хорошо, что поленился вовремя их остричь), панически боясь сломать, по одному вытягивал из полупрозрачной стекловидной массы, легко поддающейся деформации под моими дрожащими пальцами.

Вообще вся кошачья морда рождалась в немалых творческих муках, сопровождаемых к концу полностью увлёкшего меня процесса «подвываниями» опять проголодавшегося желудка. И если бы не раскладной мультитул, извлечённый из другого кармана брюк, то получилась бы у меня безликая миниатюрная копия египетского Сфинкса, только серого, скорее даже мышиного цвета.

Выдавливая и выцарапывая ножом и шилом мелкие детали фигурки мультипликационного Тома, я старался достичь максимально возможного сходства с

А так, вполне узнаваемыми чертами удивлённого кошачьего лица с растопыренными от возмущения мышиным беспределом усами к концу пары с моей парты на меня же смотрел восставший из кинематографического небытия герой извечного животного противостояния. Который, словно почувствовав окончание моего творческого процесса, превратился в твёрдую фигурку с роскошными упругими кошачьими вибрисами23.

23. Губные и надбровные кошачьи «усы».

Удовлетворённо и как-то устало откинувшись на спинку стула, я закрыл на минуту внезапно заслезившиеся глаза. А потом, поморгав и убрав непрошенную влагу, принялся внимательно разглядывать какое-то изменившееся внешне творение, которое засверкавшими, словно в темноте, кошачьими глазами пристально наблюдало за своим «родителем», слегка вибрируя широкими и почему-то почерневшими усищами. Белыми пятнами на фигурке маленького хищника стали выделяться кончик хвоста и подушечки лапок, с абсолютно прозрачными коготками на них, которыми зверёк пытался вцепиться в поверхность моей школьной парты.

Всё это было довольно странно, так как, повторюсь, никаких красок у меня не было, а исходный материал моей поделки изначально был полностью серым. Оставалось только предположить, что красящий пигмент каким-то чудесным образом эмигрировал из хвоста и лапок зверя, сконцентрировавшись до черноты в усах моего рукотворного Тома. Но от чего засверкали его глаза?

– Молодец, Слава! – я настолько сосредоточился на рассматривании итога своего почти полуторачасового творчества, что не заметил подошедшую ко мне учительницу, которая, взяв миниатюрную кошачью фигурку в руки, стала внимательно её разглядывать.

– Бр-бр-бр-бр! – со всей пролетарской солидарностью согласился с женщиной мой живот, заставив меня в который раз за сегодня покраснеть, а Наталью Ивановну улыбнуться.

– Странно! – проговорила женщина, перестав вдруг улыбаться и всячески пытаясь ногтями отковырять кусочек от моего Тома.

А когда это у неё не получилось, то закидала меня вопросами, чередующимися со своими рассуждениями и предположениями:

– Если бы я не наблюдала за тобой весь урок, то подумала б, что эту фигурку ты купил в каком-нибудь магазине сувениров. Котёнок выглядит, как живой, и одновременно, как детская игрушка. Но ты при мне лепил её голыми руками. Что это за материал? Явно не пластилин или глина. Странное он производит впечатление. Фигурка ведь абсолютно твёрдая и в то же время кажется мягкой и удивительно тёплой! Прямо не хочется выпускать её из рук. Это какой-то фокус? И я не заметила, чтобы ты использовал какой-нибудь отвердитель. Где ты так научился? Что это за техника лепки?

Блин! Называется выполнил задание понравившейся учительницы, впечатлив её до состояния полнейшего изумления. И как теперь выпутываться из сложившейся ситуации, если я сам не знаю, а только догадываюсь, об ответах на заданные женщиной вопросы. Не скажешь же, что во всём случившемся виновата магия.

– Извините, Наталья Ивановна, но я не могу ответить на ваши вопросы. – если не знаешь, что говорить, говори правду. Что я и сделал.

– Понимаю! – закивала головой молодая женщина. – Это, наверное, секрет твоей семьи или даже рода. Извини, я не хотела вторгаться в чужие тайны.

– Ничего страшного. – наклонив голову, чтобы не было видно выражения моих обалдевших от такого фортеля глаз, ответил я. – Особого секрета здесь нет. Просто меня просили об этом не распространяться.

А что, разве я сам себя не просил поменьше отсвечивать на горизонте местного бытия? Только, как показывает жизнь, плохо у меня это получается. А точнее не получается вообще. Время от времени, но обязательно где-нибудь, да проколюсь.

– Молодец! Ты всё правильно делаешь. – заработал я незаслуженную похвалу учительницы, вернувшую искусственно созданное животное на место вместе с сигналом о начале долгожданного часа удовлетворения озвученных потребностей моего ненасытного живота.

После учительских слов: «Все свободны!», быстро собрав все свои манатки и подхватив Ладу под руку, я, насколько позволяла скорость перемещения в пространстве буксируемой мною девушки, поспешил в ожидающее меня царство разнообразных, но обязательно аппетитных пищевых ароматов и вкусов.

***

Сразу после обеда Лада куда-то умчалась. Наверное, по своим, особо важным, конечно же, девчоночьим делам. А что делать мне? В комнату идти после ночных и утренних приключений не хотелось. Времени до следующей пары под названием «Технологии» было ещё навалом.

Кстати, это тоже первая пара по данному школьному предмету, как почти все сегодняшние занятия, исключая, конечно же, физкультуру. Надо посмотреть, где эта «Технология» будет проходить. И что это такое – аналог трудов наших что ли? Чем я там буду заниматься?

Швабр деревянных я ни у кого в этом времени не видел, как и полосатых палочек у размахивающих ими гаишников. Я и самих гаишников как-то не сподобился лицезреть на местных автомобильных дорогах. Табуреток деревянных тоже не видел ни разу. Те, что есть у меня в комнате, изготовлены из какого-то непонятного материала с металлическими, по виду алюминиевыми, ножками. Или будет что-то из металлообработки? Хотя … Здесь же одни девчонки! Меня что, заставят выкройки делать, вышивать бисером или варить супы? Если последнее, то ещё ничего, сгодится. Не всё я умею готовить самостоятельно. Может, чему-то новому и научат. Но вот шить ночнушки, юбки или передники … Жуть! Ладно, не будем бежать впереди паровоза. Со временем всё равно разберёмся!

«Так! Интересно, в этом месте я ещё не был» – подумал я, увидев необычный номер «технологического» помещения, куда мне в скором времени предстояло направить свои стопы. Судя по нумерации класса, аудитории или мастерской, которая начиналась с ноля, ждёт меня дорога в «застенки ЧК-НКВД-КГБ». Вот, бл…юдо русской кухни, приготовленное путём жарки из жидкого теста! До сих пор не отошёл от шокирующего урока истории. Даже головой пришлось помотать, чтобы избавиться от остатков неприятных воспоминаний.

Встряска верхней оконечностью моего организма явно пошла ему на пользу, поскольку привела к появлению вполне разумной мысли: «Ё-маё, у меня же нет никакой рабочей одежды!» По крайней мере, в том наборе гимназической формы, что вручила мне завхоз Иванова, ничего такого не было. Или о ней нужно было позаботиться самостоятельно? А нужна ли эта форма вообще? По логике, если с чем-то нужно будет работать, то да, но … Как бы это выяснить?

А чего мудрить? Надо спросить у той же Ивановой. Доколе, мол, будет страдать угнетаемый народ? Где положенные мне по закону форменные средства индивидуальной защиты, обязательные к ношению при осуществлении любой трудовой деятельности? Что за проявления казнокрадства и хищения социалистической собственности? ОБХСС24 на вас нет! Тем более, что вот она её (Ивановой, а не ОБХСС) дверь, как раз проплывает мимо меня, а я тупо провожаю её равнодушным взглядом.

24. Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности – подразделение милиции по борьбе с преступлениями в сфере экономики и торговли.

Спохватившись и выполнив, как когда-то учили, строевой разворот через левое плечо, я, будучи в праведном гневе, пинком ноги отворил запертую на хлипкую щеколду преграду и решительно шагнул через невысокий порог, выискивая грозным взглядом бессовестную расхитительницу социалистической собственности и её подлых подельников.

Так это выглядело в моём разыгравшемся по мотивам «Операции Ы» воображении. На самом деле я трижды стукнул костяшками пальцев по дверному полотну и прислушался, ожидая какого-нибудь отклика из закрытой учительской комнаты. То, что искомая завхоз находится по месту своего постоянного проживания, я знал, так как при выходе из столовой краем глаза заметил разыскиваемую сейчас женщину, вошедшую вовнутрь и закрывающую за собой дверь.

Видимо Елена Фёдоровна не успела далеко отойти от входной двери, поскольку через секунду после моего стука её же и открыла.

– Слава? Здравствуй! – удивилась женщина, позабыв, видимо, что полчаса назад в столовой мы с нею уже здоровались. – Что-то случилось? У нас же через пятнадцать минут урок, и я к нему хотела получше подготовиться. Но ты проходи, рассказывай.

– Да нет, Елена Фёдоровна! – ляпнул я, сам не поняв, что сказал – да или нет, случилось или не случилось. На столе за спиной отошедшей женщины, приглашающе удерживающей распахнутую передо мной дверь, виднелся работающий ПИКом, на котором мелькали какие-то изображения, перемежающиеся текстовыми сообщениями, плохо различимыми из-за неудачного ракурса. – Извините за беспокойство, и за то, что невольно вам помешал. Я всего лишь хотел спросить, не понадобится ли мне какая-нибудь спецодежда на вашем уроке? И если да, то, где её можно раздобыть?

– Ох, хорошо, что ты зашёл! – прозвучало из уст завхоза, заметавшегося после моего вопроса по комнате в поисках какого-то предмета. – Тебя ведь не было на прошлых занятиях, а мы на них как раз пошили всё, что нужно для дальнейших моих уроков.

«Блинский блин, таки придётся заниматься помощью местной текстильной промышленности» – мысленно поморщившись, подумал я, приняв к сведению прозвучавшее информационное сообщение.

Видимо прочитав что-то по выражению моего лица, так ничего и не нашедшая Елена Фёдоровна успокаивающе проговорила:

– Не переживай, Слава, иди спокойно на урок, а я к его началу что-нибудь придумаю.

– Спасибо, Елена Фёдоровна! – поблагодарил я завхоза, аккуратно закрывая за собой дверь и неспешно направляясь по указанному женщиной направлению.

Третий блин комом! А точное местонахождение адреса, куда меня послали, я так и не выяснил! Ладно, не заблужусь же я «В поисках капитана Гранта»25. Тем более, что номер искомого помещения в расписании занятий, как я уже говорил, был указан. В крайнем случае, спрошу у кого-нибудь – как у нас говорили: «Язык до Киева доведёт!»

25. Советско-болгарский многосерийный телевизионный приключенческий фильм по мотивам романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта».

Так всё и случилось. Сам я в поисках не преуспел, поскольку в районе центральной лестницы и её ближайших окрестностей никакого спуска в мрачные казематы дворца Воронцовых-Дашковых не обнаружилось. И одноклассниц моих, как назло, вокруг ни одной не наблюдалось. Пришлось вылавливать какую-то малявку, неосторожно оказавшуюся в зоне моей досягаемости, и выяснять у неё, что вход в разыскиваемое мною «таинственное подземелье» находится в бывшем зимнем саду дворца. «Ну, кто так строит?»26

26. Цитата из советской новогодней киносказки «Чародеи».

И только после брошенного в мою сторону отступившей на, по её мнению, безопасное расстояние этой же пигалицей: «А по карте, что – посмотреть ума не хватило?», я вспомнил, что о такой возможности моего наручного компьютера и установленного на него школьного программного обеспечения на своей обзорной экскурсии рассказывала директор гимназии. От досады на самого себя я даже забыл шугануть наглую мелюзгу. А когда опомнился, то та уже показывала мне язык с намного большей дистанции.

Где находятся все мои одноклассницы, помощь которых мне была нужна минуту назад, я выяснил, когда спустился по боковой, ярко освещённой лестнице в не менее освещённый подвал. Именно там они все и находились, столпившись возле закрытой пока двери и «услаждая» мой взор явно самодельными фартуками, нарукавниками и косынками.

Очередной блинский блин! Ну, фартук, ну нарукавники ещё, куда ни шло. Тем более, что все они отливали благородной морской синевой, а не резали глаза какой-нибудь весёленькой расцветкой. Но косынку я ни за что не надену!

– Здравствуйте, ребята! – прозвучало за моей спиной, из-за которой тотчас же показалась подошедшая, ожидаемая всеми нами Иванова Елена Фёдоровна, которая, пройдя по образовавшемуся небольшому живому коридору из семиклассниц и семиклассника, открыла запертое помещение. – Рада снова видеть вас на своём уроке. Проходите и располагайтесь за своими рабочими местами. А это тебе.

И завхозная рука, вынырнувшая из не менее завхозной сумочки, протянула мне несколько тряпочек яркого жёлтого цвета:

– Я одолжила этот комплект специально для тебя и только на сегодня у одной из наших восьмиклассниц. Поэтому, пожалуйста, Слава, аккуратнее с этой одеждой, постарайся её не порвать и не испачкать. Я лично поручилась за тебя. А к следующей паре постарайся, пожалуйста, обзавестись своим комплектом рабочей одежды.

Да когда же закончится этот блинный день? И неблагодарной сволочью быть не хотелось, отказавшись от предлагаемой униформы. Человек старался, искал, нашёл, да ещё поручился. Тем более что началось всё это с моей же подачи. И выглядеть эдаким жёлтеньким цыпленком не было никакого желания. Короче говоря, сам себя загнал в ловушку! А ещё форму себе искать.

«Терпи, казак, атаманом будешь! Тем более, что это всего на два часа» – успокаивал я себя, входя в помещение перед учительницей, но последним из учеников и натягивая на себя позаимствованную у неизвестной восьмиклассницы спецодежду. Но когда дело дошло до косынки, то пересилить себя я не смог. Так и замер за своим столом, растерянно крутя в руках жёлтый матерчатый треугольник.

– В чём дело Слава? – послышалось недоумённое от Елены Фёдоровны, занявшей своё место за какой-то помесью учительского стола и компьютерного пульта управления.

«А-а-а! Гори оно всё огнём. Буду считать этот кусок тряпки не косынкой, а банданой – читал недавно о таких мужских головных уборах. Тем более, что и девчонки на мой внешний вид никак не реагируют и хихикать явно не собираются». Быстро скрутив лоскут ткани, я повязал его вокруг головы и принялся, вертя головой, разбираться, в каком месте я очутился.

Ну, что вам сказать? Помещение, как помещение. Примерно в два раза больше стандартного нашего класса с довольно высокими потолками, под которыми висели жестяные короба приточно-вытяжной вентиляции. На некотором расстоянии за учительским столом-пультом вдоль стены стояло несколько здоровенных, закрытых сейчас шкафов с деревянными на вид дверцами. Такие же находились вдоль противоположной стены помещения на некотором удалении от последних ученических мест.

Между задними шкафами и учительским рабочим местом находилось такое же количество ученических столов, какое было в обычном нашем классе, которые, как и вся комната, по габаритам были в два раза больше обычных парт. И закрыты они были со всех сторон – такие «глухие» тумбочки получились без дверок и ящичков. Поэтому сидеть за ними, скорее всего, было бы неудобно. А раз так, то и стульев нам не полагалось. Видимо, чтобы не причинять излишние беспокойства школьникам и не портить им осанку длительным нахождением в неправильных и неудобных позах.

Никаких тисков за этими, по виду такими же, как и шкафы, деревянными «верстаками» не было. Как и слесарно-столярного, ручного или механизированного инструмента вокруг. Разве что во внутренностях околостенных шкафов, недоступных сейчас моему любопытному взгляду, могло что-то прятаться.

– Ещё раз добрый день, ребята! – начала урок Елена Фёдоровна. – Как я объявляла вам на прошлом нашем занятии, тема сегодняшнего урока «Приготовление первых блюд». С конечными результатами этой темы вы неоднократно сталкивались в своей жизни, как в нашей столовой, так и у себя дома, в привокзальном кафе или, может быть, в фешенебельном ресторане. И я уверена, что никто из вас не забыл выполнить домашнее задание, самостоятельно изучив один из простейших рецептов данного кушанья, которое представлено картофельным, овощным, рыбным или грибным супом в кухне как нашей страны, так и многих других стан мира. С перечнем продуктов, из которых можно приготовить это блюдо, вы также были ознакомлены. Ещё раз напоминаю о технике безопасности при работе с острыми кухонными инструментами, как ручными, так и электрическими, а также с нагретыми до высокой температуры предметами, продуктами и веществами. Соблюдение этих мероприятий в ваших же интересах.

Офигеть! Так я нахожусь на учебной кухне? А где же плиты? И это весь инструктаж по технике безопасности для учеников седьмого класса? Или он был на прошлых занятиях? А если я не умею готовить? А кто будет есть то, что выйдет из рук окружающих меня малолеток? Неужели они в этом возрасте все поголовно мастерицы-кулинары? Что-то я в этом сомневаюсь. И никаких продуктов вокруг не видно. Разве что в закрытых шкафах что-то может находиться. А где холодильники?

Пока я приходил в себя от урагана вопросов, возникших в моей голове, от завхоза Ивановой поступила новая вводная, встреченная в начале моими коллегами радостными воплями, закончившимися к её концу разочарованным гулом:

– Тот, кто, по моему мнению, наилучшим образом подготовился к уроку, и выполнит сегодняшнее задание с оценкой «отлично», в качестве награды получит от руководства нашей гимназии билет в московский аквапарк на целый день на ближайшую субботу. Остальные в эту же субботу будут заниматься наведением порядка на парковой территории нашей гимназии.

«А ведь эта развлекательная путёвка может быть подарком для Лады на день её рождения! Осталось всего-навсего выиграть этот неожиданный кулинарный конкурс и закончить неделю своего классного дежурства трудовым подвигом на неожиданно нарисовавшемся добровольно-принудительном субботнике».

Пока я озарялся пришедшей в голову идеей, из уст учительницы, внимательно оглядевшей утихомирившихся после выплеснутых эмоций одноклассниц, прозвучала команда:

– К процессу приготовлению пищи приступить!

И толпа «озверевших» малолеток с писками и визгами голодных неандертальцев ломанулась к открывшимся по велению учительской руки шкафам, находящимся за спиной Елены Фёдоровны.

Хорошо, что я не успел сделать шаг в проход между столами, иначе меня снесло б прокатившейся мимо лавиной точно так же, как кое-что, не к месту упомянутое, ежедневно смывается в систему городской канализации. Такое же благоразумие проявила и моя подруга Лада. Ну, или низкую скорость своей реакции.

Наблюдаемый с безопасной дистанции девичий «штурм Рейхстага», заранее сдавшегося и распахнувшего все свои дверки, открывая доступ к спрятанным за ними продуктовыми богатствам, напомнил мне битвы моих пацанов-одноклассников в старой советской школе, пытающихся в начале урока труда заполучить поострее рубанок со стамеской или менее изношенный напильник. Неужели и у наших девчонок тогда было точно так же?

Пока мы с Ладой пропускали стадо безумных бегемотов, едва не затоптавшее меня любимого, Елена Фёдоровна что-то ещё понажимала на своём пульте, и наши деревянные «тумбочки» стали преображаться. Все их «деревянные» поверхности начали сдвигаться, постепенно втягиваясь и сливаясь с тыльными и боковыми стенками столов, открывая электрические варочные поверхности на две маленькие конфорки и мини-мойки с гибкими шлангами для подачи питьевой воды. С лицевой стороны моего стола (другие мне не было видно, но думаю, что картина там ничем не отличалась) появилось несколько маленьких ящичков и пара небольших дверок.

Взглянув на продолжающееся побоище у раскрытых пристенных продовольственных кладовок, к которому с запозданием присоединилась и Лада, я решил, что, хоть мои шансы на победу стремительно сокращаются, но, если хочу благополучно дожить до собственной, не такой уж и далёкой, пенсии, то делать мне там пока абсолютно нечего. Поэтому сосредоточил своё внимание на внутреннем содержимом открывшихся для свободного доступа отделений моего освободившегося от защитной оболочки кухонного стола.

Кстати, среди штурмуемого «слабым» женским полом «мебельного» гарнитура, кроме продуктовой кладовой, обнаружился и холодильный агрегат, замаскированный под обычный с виду шифоньер.

Начал я с дверок. За одной из них пряталось маленькое ведёрко, предназначенное очевидно для сбора мусора и пищевых отходов. Вторая открывала доступ к такому же небольшому духовому шкафу с несколькими притаившимися в нём противнями.

В ящичках нашёлся набор кухонных принадлежностей и аксессуаров: несколько ножей, ложек и вилок; миксер; консервный ключ; мерный стаканчик; бумажные полотенца; пара матерчатых рукавиц; и ещё какая-то мелочь, назначение которой я не представлял. В самом большом нижнем ящике обнаружились миниатюрные кастрюльки со сковородками.

Пока я обозревал временно принадлежащие мне поварские богатства со стороны девчоночьей кучи-малы послышался звон упавшей посуды и визг обляпанных чем-то жидким одноклассниц, на что мадам Иванова, внимательно и с улыбкой наблюдающая за процессом разграбления своих продовольственных запасов, даже бровью не повела. Впрочем и мне, проявившему пацифистские настроения, она ничего не говорила, лишь изредка бросая недоумённые взгляды.

Свою стратегическую ошибку после возвращения девушек, нагруженных разнообразными овощами и прочими съедобными припасами, я начал осознавать ещё на подходе к учебным гимназическим закромам, а точнее к их варварски разорённым остаткам, терпеливо дожидающимся моего появления на кулинарном фронте.

Лужу куриного, судя по запаху, бульона, от которого к учебным кухонным столам тянулись цепочки жирно поблёскивающих следов, я аккуратно, чтобы не поскользнуться, обошёл вокруг, остановившись напротив четырёх луковиц, сиротливо глядящих на меня с нижнего ящика первого продуктового шкафа, «радующего» мой изумлённый взгляд остальными полностью пустыми полками.

Снова обойдя бульонную лужу, я остановился напротив светящегося нутра незакрытого холодильника. Что тут мне оставили «щедрые» боевые подруги? Так, кусочек сливочного масла грамм пятьдесят – семьдесят навскидку, примерно такой же кусок какого-то твёрдого сыра и … всё.

Оглянувшись, я насчитал восемь прозрачных ёмкостей с такой же жидкостью, расположенных на всех столах, кроме моего. Ясно-понятно, чья девятая валялась на полу недалеко от моей правой ноги и чью лужу я уже дважды с опаской огибал.

В третьем шкафу, чуть менее пустом, чем первый, обнаружились остатки муки в наполовину разорванном бумажном мешочке, целые, но разбросанные по полкам пакетики с пряностями и приправами, не раздербаненные, что довольно странно, пачки соли и сахара, уксус. И снова всё.

И что мне готовить?

Оглянувшись на шорох за спиной, я обнаружил завхоза Иванову, из-за моего плеча инспектирующую нанесённые ей убытки.

«И что мне готовить?» – изогнув бровь, протелепатировал я женщине вставший передо мною во весь рост вопрос.

«Вкусное первое блюдо!» – получил я такой же мысленный ответ с двумя поднятыми бровями, дополненными разведёнными в стороны руками.

Ясно! Проблемы коренных народов Северной Америки никого особо не волнуют.

Назло вредной Ивановой я изъял все остатки лука, сыра, масла и специй. И, живописно разложив их на своём рабочем столе, подперев рукой подбородок, в позе Роденовского «Мыслителя» с древнерусской тоской принялся ими любоваться.

Блин, уже не знаю какой по счёту за сегодня! Не зря мне приснился внеплановый кошмар. Словно кто-то заранее предупреждал меня, что сегодняшний день простым в моей судьбе не будет.

Посмотрев на соседний стол, увидел, что Ладе повезло немного больше, чем мне. Перед девушкой, из основных ингредиентов, требуемых для приготовления будущего супа, лежали: картошка – одна штука, но большая; морковка – одна штука, но маленькая; луковица – одна штука, средняя; бульон – миллилитров триста-четыреста; масло и немножечко вермишели. Ассортимент продуктов на столах других одноклассниц был значительно шире.

Заметив мой взгляд и оценив доставшееся мне «изобилие», Лада решительными движениями ножа откромсала по половине своей картошки и морковки и протянула мне «гуманитарную помощь» от братского, а точнее, сестринского народа нашего седьмого «Б». На что я ответил благодарным взглядом и отрицательным покачиванием головы. Ей и целого комплекта овощей едва хватало для приготовления полноценной порции супа, куда уж там было делить его на две части. И, судя по отсутствию других проявлений доброй воли, дружественных народов у моего независимого государства в классе больше не наблюдалось.

Вернувшись к обозреванию своего набора продуктов, я задумался, что же можно приготовить, как первое блюдо, из лука, сыра и кусочка масла? Тут без ста грамм не разберёшься! «Ах, да, что же это я! Есть же ещё горстка муки, сохранившаяся в завхозной кладовке и вода, постоянно присутствующая в трубопроводе. Хоте не факт – наличие воды я ещё не проверял. – мой ироничный взгляд скользнул по упомянутому сыпучему продукту, сиротливо оставшемуся лежать на полке разграбленного гимназистками шкафа и закрытому водяному крану на моей раковине. – Очень полезное дополнение!»

Но почему мои мысли так настойчиво крутятся вокруг ста грамм, а глаза косятся в сторону лука? Закуска из этого двухлетнего, в основном, травянистого растения, если оно не мариновано, по моему мнению никакая, а изо рта вонять потом будет так, что комары начнут дохнуть ещё на подлёте к своему «обеденному столу». Только и насекомые эти уже пропали из окружающей нас среды, и закусывать мне сейчас абсолютно нечего. Тем более, что пить я, после двух пережитых в этом мире случаев передозировки вина, клятвенно зарёкся.

«Стоп! – осенила меня внезапная мысль, спровоцировавшая возникновение последующего стремительного внутреннего диалога. – Вино, лук и масло. Недавно же читал рецепт. Но ведь я такое ни разу не готовил! Да и по фигу, всё равно деваться некуда. А, что там используется в качестве основы? Бульон, которого нет! Вернее есть, но на полу. Так что за непригодностью оного сгодится и вода. Дело остаётся за малым – вином. Именно оно должно придать супу особую пикантность, но не затмить луковый вкус. Так это или нет я не знаю – сам пока не пробовал, но именно так было написано в интернете. И где это вино, да ещё белое и сухое взять? Ближайшее такое доступное мне место известно только одно – столовая! Не может быть, чтобы у её работниц не было какого-нибудь алкогольного запаса для поднятия собственного настроения в унылые трудовые будни. Или после отмечания какого-то праздничного события в заначке могло что-то заваляться. А что – это шанс, который не получка, не аванс!27»

27. Цитата из песни советского мультфильма «Остров сокровищ».

Недолго думая, я поднял руку и обратился к завхозу Ивановой, которая всё это время с интересом за мной наблюдала:

– Елена Фёдоровна, разрешите выйти!

– Что случилось, Слава? – удивилась завхоз неожиданному развитию сюжета её пары. – До конца урока никак подождать не можешь?

– Никак, Елена Фёдоровна.

– Ну, тогда иди, конечно. – отпустила меня озадаченная таким поворотом учительница.

Получив требуемое разрешение, я стрелой полетел из класса, не обратив никакого внимания на ехидную реплику нашей старосты и раздавшийся после неё смех одноклассниц:

– Ты только донеси всё до пункта назначения. Не растеряй ничего невзначай по дороге!

В столовую я влетел, как и был в жёлтом одеянии недавно вылупившегося куриного ребёнка. Чем вызвал весёлые улыбки готовящихся к приготовлению ужина стряпух. Но мне было не до настроения взрослых женщин, облачённых в белые поварские кители. Подлетев на раздачу, я бухнулся на колени, поставив предварительно под них столовский стульчик, и взмолился, выставив перед собою сложенные лодочками кисти рук:

– Барышни, красавицы, кудесницы кулинарного искусства, спасите подрастающую надежду всей нашей страны. Это меня, если кто вдруг не понял. Срочно нужно грамм пятьдесят сухого белого вина. Пожалуйста! С меня за это шоколадка.

Отсмеявшись, одна из подошедших поближе поварих строго спросила:

– Тебе зачем вино понадобилось, надежда всея Руси? Употреблять алкогольные напитки на территории гимназии строго запрещено! Тем более детям, и тем более несовершеннолетним.

– Тут такое дело … – и я коротко описал сгрудившимся вокруг меня женщинам свою нелёгкую жизненную ситуацию.

После нового приступа смеха у меня спросили, а в чём я собрался нести вино? После чего я растерянно посмотрел на свои пустые руки. Как-то этот момент я не продумал, сорвавшись воплощать пришедшую в голову идею.

– Ладно, коллега! – сказала общавшаяся со мной женщина. – Жди. Будет тебе вино. Только полусладкое. Другого нет.

– Спасибо! – поблагодарил я мою спасительницу, вернувшуюся через несколько минут с малюсенькой баночкой, заполненной запрошенной мною жидкостью соломенного цвета.

– Только смотри! Я обязательно спрошу у Елены Фёдоровны, как ты использовал это вино. И не дай Бог! … – погрозили мне указательным пальцем. – А ты раньше варил такой суп?

И получив отрицательный ответ, напоследок получил профессиональный совет:

– Лишнюю сладость можно убрать щепоткой лимонной кислоты или капелькой уксуса. Но лучше ничего не делать – слишком мало здесь вина, чтобы испортить вкус твоего супа.

На обратном пути я заглянул в общаговский магазинчик, где купил небольшую булочку свежевыпеченного хлеба, так как из-за вредной петиции хлеб на столах свободно лежать перестал, а просить ещё и его я постеснялся. Запыхавшись от быстрого и неудобного бега, прижимая к себе свои приобретения, я ввалился обратно в класс, который сейчас напоминал отдалённый филиал кухонного зала нашей школьной столовой.

Не обращая никакого внимания на заинтересованные женские взгляды, оценив остаток времени до конца пары, я, присовокупив к своим продуктам муку из завхозных закромов, приступил к приготовлению лукового супа.

На очистку и нарезание полукольцами четырёх доставшихся мне луковиц ушло менее трёх минут. За это время нагрелась плита и стоящий на ней сотейник, в котором растопился оставленный мне девушками кусок сливочного масла.

В этот сотейник весь нарезанный лук и был отправлен обжариваться до своей мягкости. Затем к луку была добавлена соль, столовая ложка муки и всё хорошенько перемешано.

После чего настало время пустить в дело раздобытое мною вино. По совету более опытного шеф-повара с купированием его излишней сладости я особо заморачиваться не стал, капнув буквально одну капельку уксуса.

За те три минуты, что я выпаривал алкогольную жидкость светлого янтарного оттенка, характерный аромат распространился по всей учебной мастерской. Учуяла его и наша учительница, но ничего мне говорить не стала, а только с пристальным интересом контролировала все мои телодвижения. Впрочем, об остальных своих подопечных она тоже не забывала.

После испарения ненужного алкоголя я влил в кастрюльку около литра воды, погоревав мысленно о разлитом неаккуратными девицами бульоне, с которым мой суп наверняка получился бы вкуснее. Ещё раз посолил, поперчил, добавил пару лавровых листиков и отставил пока в сторону.

Вооружившись вместо сотейника сухой сковородкой, я обжарил на ней три маленьких (больше в отставленный сотейник поместиться не могло) ломтика приобретённого в магазинчике хлеба. Полученные гренки выложил сверху на стоящий в сторонке в сотейнике наполовину приготовленный суп.

Затем пришёл черёд твёрдого сыра, который я натёр на средней терке и посыпал им плавающие сверху супа гренки. Полученную композицию отправил запекаться в духовку, уставив температуру в ней в сто восемьдесят градусов и выставив время её работы на восемь минут.

Когда прозвучал мелодичный перезвон отсчитавшего положенное время таймера, я, проконтролировав сквозь прозрачную дверцу духового шкафа расплавление и зарумянивание сыра, достал на белый свет учебной кухни произведение своего кулинарного искусства и облегчённо выдохнул:

– Готово!

А что, с виду ничего так! Моим глазам получившийся натюрморт явно понравился. И запах от него, что довольно неожиданно, очень аппетитный, как сказал мне нос. А мой желудок с данным тезисом согласился громко и вслух. Осталось только попробовать.

А вот этого, хоть я и приготовил свою большую ложку, мне сделать не дали.

Первой, услышав прозвучавший удовлетворённый выдох, к стоящему передо мной ароматному шедевру подоспела Лада, знакомая, в отличие от остальных дам, с моими кулинарными способностями и находившаяся буквально мгновение назад за соседним рабочим столом. Девушка, подцепив левой рукой, вооружённой вилкой, одну из украшенных жёлто-коричневой сырной корочкой гренок, бесстрашно зачерпнула ложкой, зажатой в правой ладони, остальное варево и, старательно на всё подув, отправила бессовестно экспроприированное в свой рот.

Мне, беспардонно отпихнутому в сторону, оставалось только ошарашено за всем этим наблюдать.

Второе место в дегустационной гонке с опозданием на несколько секунд заняла завхоз Иванова, которая во время пиликания таймера моего духового шкафа осуществляла обход контролируемой ею территории и находилась в этот момент в дальней части нашего кухонного зала.

С командирским окриком: «Всем стоять!» женщина выхватила чистую ложку из моих рук и, с некоторой опаской, поглядывая на зажмурившую глаза Ладу, выудила второй кусок обжаренного, а потом запечённого сырного бутерброда, пропитавшегося снизу нехитрым бульоном, и закусила его луковой похлёбкой.

Остальные одноклассницы, остановленные грозной учительской командой, обступили наше замершее трио, изредка поглядывая на свои кастрюльки, парящие приближающимся к требуемой кондиции содержимым.

Последнюю гренку, после удовлетворённого выдоха: «Класс!» первой дегустаторши, совпавшего с согласным кивком второй, успела выхватить Покровская Марина. Остальным девчонкам досталась только полужидкая часть французского первого блюда, которая под ритмичный перестук неполного десятка металлических ложек быстро закончилась.

Тотчас начали срабатывать таймеры духовок моих конкуренток, которые стали разбегаться по своим рабочим местам. А мне пришлось довольствоваться теми оставшимися ароматами, которые успели долететь до чувствительных рецепторов моего носа. И ещё глотать обильно выделившуюся слюну.

– Молодец! – получил я, не знаю заслуженную ли, похвалу от учительницы и поднятый вверх большой палец от моей подруги.

– Не пересолил? – задал я Ладе наиболее беспокоящий меня в данный момент вопрос.

– Нет, всего было в меру. А вкус … – покачала головой моя симпатяжка, заметно уменьшившая за прошедшую неделю объём своего тела. – Я даже не предполагала, что простой лук может быть таким вкусным.

«А если не выпаривать вино, то он будет ещё вкуснее!» – пришла в мою голову интересная мысль, которую я, естественно, озвучивать не собирался.

Через несколько минут настала пора дегустации супов, приготовленных моими одноклассницами.

Первые пробы своих творений, в отличие от меня, снимали сами начинающие шеф-повары, постепенно в процессе приготовления приводя свои блюда в соответствие с собственными представлениями об их вкусе.

Вторым в качестве эксперта-судьи выступала наша строгая учительница.

Третье почётное судейское место было отдано конкуренткам за право получения призового билета на субботнее развлечение.

Получилось и мне отведать сваренные моими одноклассницами супы. Правда, всегда в последнюю очередь. Зато в конце даже показалось, что почти наелся.

Вообще девчонки, явно, кроме Покровской Марины, готовившие едва ли не в первый раз в своей жизни, оказались молодцами (или применительно к женскому роду лучше говорить умницами?). Кто-то приготовил уху, кто-то чисто картофельный суп, Лада добавила в него вермишель, встретился даже вариант похлёбки с куриным яйцом. Откуда оно только взялось? Ведь в продовольственных запасах Елены Фёдоровны заготовок под будущих цыплят я не видел.

Откровенно несъедобного блюда не было ни у кого. Были замечания, и о них говорила девчонкам Елена Фёдоровна, по нарезке овощей, к качеству их обжарки, иногда к чрезмерному их количеству, отчего суп почти переставал быть первым блюдом. Никто из девчонок ничего не пересолил, а недосол (по моему мнению) двух продегустированных кушаний вполне мог быть исправлен солью из солонки на обеденном столе.

После употребления всех приготовленных супов (в основном моим растущим организмом), очистки рабочих поверхностей, вымывания и укладывания на свои места посуды, кухонных инструментов и принадлежностей, выноса мусора и отходов в специальный контейнер, настало время подведения итогов прошедшего кулинарного конкурса. А персонально мне пришлось ещё вернуть арендованную на время урока девчоночью спецодежду.

И тут всех ожидал сюрприз – учительница нас обманула. Изначально она говорила, что будет единственным полновластным и правомочным судьёй нашего кулинарного состязания. Как там глаголет моя память её словами: «Тот, кто, по моему мнению, наилучшим образом подготовился к уроку, и выполнит сегодняшнее задание с оценкой «отлично», в качестве награды получит от руководства нашей гимназии билет в московский аквапарк на целый день на ближайшую субботу. Остальные в эту же субботу будут заниматься наведением порядка на парковой территории нашей гимназии».

А оказалось, что всё это нам «показалось». Теперь условия судейства выглядели так. Каждый из нас получил на свой ПИКом «избирательный бюллетень», в котором нам предлагалось выбрать трёх, по нашему собственному мнению, наиболее искусных поваров нашего класса, приготовивших сегодня самые вкусные первые блюда, и распределить их по пьедесталу почёта. Затем результаты нашего голосования пересылались Елене Фёдоровне, которая, поработав счётной комиссией, оглашала итоговый результат всего сегодняшнего соревнования. Причём своё личное мнение о победителе она раскрывать не собиралась и обещала никак не учитывать.

Вот какая получилась «засада»! Нам предлагали пройти ещё один тест, теперь уже на честность, порядочность и беспристрастность. «Но можно ли ожидать проявления этих прекрасных качеств у тринадцати-четырнадцатилетних подростков?» – подумал я, окидывая взглядом склонившихся над своими коммуникаторами задумавшихся девчонок и задерживая его ненадолго на двух столах за моей спиной, за которыми, с высунутыми от усердия языками, «трудились» наша староста со своей подругой. «А я сам? Смогу ли я поступить порядочно, не пойдя против совести даже в таком ничтожном вопросе?» – подумал я перед тем, как поставить на первое место Покровскую Марину, на второе – Кайсарову Виолетту и только на третье Белую Ладу. Себе я решил не присваивать никакого места, так как возможности оценить результат своих «героических» усилий меня накануне лишили.

Подведение окончательных итогов учительницей, после пересылки ей наших электронных мнений, заняло буквально несколько секунд, после истечения которых прозвучали электронные фанфары на всех наших персональных коммуникаторах, извещая о пришедших от Елены Фёдоровны сообщениях.

Желания открывать своё у меня не было, так как, учитывая ассортимент доставшихся мне продуктов и систему всеобщего судейства, я понимал, что шансов занять первую строчку в рейтинге начинающих шеф-поваров седьмого «Б» у меня не было. А почётные второе и третье места меня абсолютно не интересовали.

Так что, когда Лада завизжала во всю силу своих лёгких, запрыгала от переполнившего её ликования и бросилась ко мне, распахнув для обнимашек руки, я улыбнулся и сделал шаг навстречу, радостно раскрывая свои объятья и искренне говоря:

– Молодец, подруга! Поздравляю! И радуюсь за тебя. Желаю приятно провести время в аквапарке.

Жаль, конечно, что у меня не вышло заработать подарок моей единственной подруге на её послезавтрашний день рождения. Придётся опять ломать голову, чтобы что-то придумать. Но и так неплохо получилось. Тем более, что суп у неё действительно получился одним из самых вкусных. И хорошо, что без честно заслуженного праздничного мероприятия девушка даже без моей помощи не останется.

– Ты что, не прочитал сообщение Елены Фёдоровны? – изумлённая победительница остановилась в шаге от меня, недоверчиво уставившись в мои глаза.

– Да всё и так понятно. – увидев неожиданную реакцию девушки, как-то неуверенно проговорил я. – Ты заслуженно победила в конкурсе. С чем тебя и поздравляю!

– Ты! Ты победил, балбес! – ткнула меня Лада указательным пальчиком в грудь. – И радовалась я за тебя.

Я обескуражено замер на месте, не веря своим ушам и растерянно переводя взгляд с Лады на окруживших нас улыбающихся одноклассниц, которые в этот момент начали аплодировать и поздравлять меня с победой.

«Такого не может быть!» – крутилась в голове мысль, пока я, пошатываясь под поздравительными хлопками по плечам, открывал присланное Еленой Фёдоровной сообщение.

«Первое место: Елизаров Слава. Второе место: Покровская Марина. Третье место: Кайсарова Виолетта» – прочитал я на экране своего электронного помощника.

«А как же Лада?» – носилось в моей голове, пока я сначала несколько раз перечитывал открытое сообщение, а потом, растерянно улыбаясь, говорил поздравлявшим меня девчонкам:

– Спасибо! Спасибо! Спасибо!

– Девочки, разрешите и мне поздравить нашего победителя. – послышался из-за спин одноклассниц голос главной судьи сегодняшнего кулинарного поединка.

– Честно говоря, совсем не ожидала такого результата. – проговорила подошедшая ко мне завхоз Иванова. – Особенно, учитывая тот набор продуктов, который оставили девушки для единственного в классе мальчика.

После этого Елена Фёдоровна внимательно оглядела покрасневших девчонок, смущённо потупивших свои глаза.

– Но ты, Слава, с честью вышел из затруднительного положения. И, благодаря своей находчивости и сообразительности, а также, в немалой степени, помощи твоих одноклассниц, – при этих словах девчонки несколько воспряли духом и снова заулыбались – сумел выиграть сегодняшний конкурс. С чем тебя и поздравляю!

После этих слов на мой ПИКом, вместе с прозвучавшим сигналом об окончании третьей пары, пришло ещё одно уведомление о получении призового сертификата на посещение московских водных развлекательных аттракционов. Который я через минуту, что понадобилась для составления поздравительной записки, переслал, на ПИКом Лады.

И хоть народная молва твердит, что заранее именинника поздравлять нельзя, но комсомольцы страны советов не верят в суеверия и предрассудки, и должны подавать пример всем окружающим своим скромным поведением. Так что делал я доброе дело, вовсю вышагивая в сторону своего уединённого местообитания, поскольку последней сегодняшней, и вообще недельной, парой была физкультура, для посещения которой обязательным условием было соответствие наружного обличья юного физкультурника профильному направлению данного школьного предмета.

Поэтому повторный радостный вопль Белой Лады догнал меня, отразившись от нескольких стен, оставшихся за моей быстро удаляющейся от девушки спиной.

***