Молчаливая исповедь

12

Когда на следующее утро Лоретт вышла из своего номера в мотеле, она увидела Джеффа. Он стоял возле бассейна спиной к ней.

— Доброе утро! — крикнула она ему. Лоретт раскаивалась в том, что вчера продемонстрировала откровенно пренебрежительное отношение к его работе, и сейчас была намерена весь день быть с ним крайне обходительной.

— Привет! — Джефф повернулся к ней.

Он засунул руки в карманы брюк своего рыжевато-коричневого костюма. Ветер развевал его каштановые волосы, а губы Джеффа раскрылись в какой-то загадочной полуулыбке. В сущности, он был похож на фотомодель мужского журнала «Джентльмены со всего света». «Боже, ну разве можно быть таким необыкновенно притягательным?!» — с отчаянием подумала Лоретт.

— Ты готова? — спросил он. — Мы можем позавтракать в кафетерии полицейского управления.

— Мне все равно, — откликнулась она: там, конечно, не могло быть менее комфортабельно, чем в том неописуемом ресторанчике, где они обедали накануне.

Они сели во взятый напрокат автомобиль и вскоре попали в поток оживленного в утренние часы уличного движения. Всю дорогу Джефф продолжал начатую вчера лекцию по истории Мемфиса, и Лоретт покорно слушала ее.

Через несколько минут они припарковались у нового комплекса административных зданий.

— Прибыли, — сказал Джефф. — Я провожу тебя и познакомлю с Крисом Уитни — это здешний компьютерный кудесник. Ты поговоришь с ним, а я тем временем съезжу в тюрьму.

Лоретт вышла из автомобиля. Пройдя через широкие двери, они зашагали по длинному коридору полицейского управления. Повсюду с озабоченным и суровым видом сновали мужчины и женщины в штатском и в полицейской форме, с кобурами на бедрах.

Наскоро перекусив в подвале управления в кафетерии, они поднялись в центр по обработке информации, где их радушно встретил крупный мужчина в очках и с робкой застенчивой улыбкой.

Стоя посредине современного сияющего чистотой кабинета, Джефф представил их друг другу.

Она улыбнулась: темно-синий пиджак Криса Уитни мешковато свисал с его сутулых плеч. На шее у него болтался помятый галстук, а на рубашке не хватало пуговицы. Но он ей сразу же понравился!

— Лоретт, — весело заметил Джефф, — знает буквально все о компьютерах! Она запросто собирает и разбирает их с помощью отвертки.

— Ну уж ты преувеличиваешь! — запротестовала Лоретт, улыбаясь.

Сегодня Джефф был в прекрасном настроении. Он чувствовал себя здесь счастливым словно мальчишка на каникулах — может, ему и правда втайне хочется на работу в это крупное полицейское управление? Ее вдруг поразила одна мысль: как, в сущности, мало она знает о его мечтах, о его планах на будущее… Они часто бывали вдвоем, но никогда не говорили о том, что сейчас возбуждало ее любопытство.

Крис обернулся к Джеффу.

— Ты долго собираешься торчать здесь и мешать нам?

— Прошу не выпирать меня так грубо! Я и сам уйду через минуту-другую. — И, повернувшись к Лоретт, он сказал: — К полудню вернусь.

Когда Джефф вышел, Лоретт с Крисом устроились за небольшим рабочим столиком.

Проработав до половины одиннадцатого, они сделали перерыв, спустившись в кафетерий, где выпили по чашечке кофе с пирожками.

Крис внимательно изучал обрывки нитки на рубашке в том месте, где когда-то была пуговица.

— Так вам нравится эта работа? — спросил он. — Я имею в виду работа, связанная с полицией.

Лоретт подула на дымящийся кофе.

— Да, нравится, — честно призналась она, — но я занимаюсь ею временно. — Она посмотрела на его детски наивное лицо с маленькими очками на переносице и решила пойти дальше в своих признаниях: — Когда мы вернемся в ваш кабинет, мне хотелось бы позвонить агенту по трудоустройству и попросить о встрече. Он не скрывал своего удивления:

— По-моему, Джефф будет очень сожалеть, если вас потеряет.

Лоретт пыталась смахнуть крошки пирожка с пальцев:

— Когда я организую работу компьютерной системы в Локэст-Гроуве, он найдет мне замену.

— Но он все равно будет сожалеть о вашем отъезде! — с упрямой улыбкой сказал Крис.

— Может быть.

И все же если она не уедет из Локэст-Гроува, ее чувства так безнадежно запутаются, что она больше никогда не сможет самостоятельно принять ни одного здравого решения.

Джефф позвонил ровно в полдень и сообщил ей, что едет в тюрьму штата и они встретятся только за обедом.

— Эта поездка, — заметил он, — будет скорее всего напрасной тратой времени.

Ему так ничего и не удалось выяснить в разговоре с преступниками, сидящими в тюрьме округа, и это его немного обескуражило.

Когда он приехал в тюрьму штата, надзиратель проводил его по длинному коридору в самый его конец, остановился перед стальной дверью и открыл ее.

— Привел тебе собеседника, Риччо.

Заключенный средних лет в серой тюремной робе посмотрел на него с видом отшельника, забывшего, как выглядит живой человек.

— Это Мелвин Белли?

— Нет, губернатор прислал тебе личное помилование, — бросил тюремщик.

Джефф вошел в камеру.

— Привет, Риччо. Как жизнь?

Надзиратель закрыл за ним дверь.

— Крикните, когда захотите уйти, — сказал он Джеффу и зашагал прочь по длинному коридору.

Риччо оглядел Джеффа с головы до ног.

— Слушайте, разве передо мной не Мюррей Великолепный?

Риччо был не особенно крупным, но коренастым, а тяжелые челюсти придавали ему мрачный вид коротконогой ищейки. Сейчас он улыбался, и эта улыбка молодила его. Хлопнув Джеффа по плечу и смачно выругавшись, он указал на опущенную от стены койку с матрацем.

— Прошу на трон королевы Анны! К сожалению, остальная мебель на реставрации. — Смахнув с матраца карты, Риччо сел рядом.

— Я читал в газетах о вашем городишке, — сказал заключенный, — где на ваших людей нападают прямо в участке.

— Вот об этом я и пришел поговорить с тобой, — сказал Джефф. — Тебе что-нибудь известно об этом дерзком нападении?

Вытащив пачку сигарет, Джефф стал перебрасывать ее на ладони. Риччо с хитрым видом наблюдал за ним.

— Все зависит от того, насколько дорога вам подобная информация.

Джефф, подбросив пачку, тут же парировал:

— Все зависит от того, сколько тебе известно.

— Через две недели я предстану перед советом по поручительству. Насколько вы сможете улучшить мою характеристику?

Джефф рассмеялся.

— А насколько она плоха? Можешь не отвечать. Я бы замолвил за тебя словечко, если бы ты рассказал мне что-нибудь из того, что может меня заинтересовать.

Риччо с заговорщицким видом подался вперед и тихо произнес:

— Вы ведь не очень много знаете об этом ограблении, а?

«Да, это так», — вынужден был молча признать Джефф. Он надеялся, что Риччо снабдит его нужной информацией, если только тот не хотел схитрить и получить кое-какие выгоды для себя просто так, за здорово живешь.

— Что тебе известно об этом?

— Их было двое, вооруженных автоматами. — Риччо осторожно озирался, словно доверял важный пентагоновский секрет русскому шпиону.

— Обо всем этом написано в газете, — напомнил Джефф.

— Да, знаю, но здесь есть и такое, что вам не известно: награбленное уходит в Нью-Йорк.

Джефф мгновенно напряг все внимание:

— О чем идет речь? О каком товаре?

— Точно не знаю. Моим информаторам пока тоже ничего об этом не известно, — добавил Риччо. Он выпятил грудь от сознания собственной важности. — Но здесь есть и еще одно: с этой переправкой связан посредник из ваших.

У Джеффа отвисла челюсть, и он уставился на заключенного:

— Ты имеешь в виду, что кто-то из полицейского управления..?

— Вот именно! — Риччо самодовольно ухмыльнулся. — Сэр, если на человеке полицейская форма, это не значит, что ему нужно слепо доверять! — Он испытывал такое наслаждение от подобного заявления, что даже повторил его еще раз.

— Ты знаешь этого посредника? — спросил Джефф.

Риччо отрицательно покачал головой:

— Нет. Я знаю только, что он существует.

Джефф молча размышлял над его словами. Вполне возможно, конечно… Но он изо всех сил сопротивлялся, он не был готов примириться с мыслью, что один из находящихся в его подчинении людей — преступник.

— Ты в этом уверен?

Риччо его подозрение оскорбило.

— Когда взяли Пятый национальный банк в Ноксвилле — кто вычислил птичку по полету? Риччо! Когда подстрелили старика Пэппи Джованни на улице в Нашвилле — кто навел полицейских на преступника? Опять Риччо! Если бы не я, ваши ребята вообще не раскрыли бы ни одного преступления! — С мрачным видом он прислонился спиной к стене, сложив руки на груди.

Джефф засмеялся:

— Ты не слишком-то скромничаешь, Риччо!

— Можете смеяться сколько влезет, но я — единственный человек, которому всегда все известно!

Джефф не отрицал, что у Риччо имелись свои связи и он обычно был в курсе событий, происходящих на воле, даже тогда, когда сидел за прочными тюремными стенами и железной решеткой. Конечно, тюрьма — не очень надежное место для таких как он, но где же взять идеальные места заключения…

— О'кей, Риччо, премного благодарен. Ты оказал мне большую услугу. При выходе поговорю о тебе с надзирателем.

Риччо поднялся вслед за Джеффом.

— Когда увидите его, скажите, что еда здесь никуда не годная, а хлеб жутко крошится.

Джефф позвал надзирателя. Тот явился спустя несколько минут и открыл камеру.

— Пусть поручит приготовление пищи малышке Джулии! — крикнул Риччо вдогонку Джеффу.

Джефф фыркнул.

— Хорошо, я все ему передам.

Риччо еще что-то кричал, не сводя глаз с Джеффа, размашисто идущего рядом с надзирателем по тусклому тюремному коридору к металлической двери, но Джефф не обращал никакого внимания на смехотворные просьбы Риччо и старался не вдыхать глубоко противные запахи тюрьмы. Он перебирал в уме людей, работающих в его участке в Локэст-Гроуве…

Да, как ни неприятно это признавать, но кто-то из них был соучастником вооруженных грабителей!

Добавив немного масла к печеной картошке, Лоретт аккуратно откусила кусочек. Они с Джеффом сидели в слабо освещенном ресторане, во внутренней отделке которого господствовали сюжеты на темы средневековой Англии. Она предложила ему посетить этот ресторан по совету Криса. Обслуживание здесь велось на высоком уровне, блюда были отменного качества, а старинная обстановка просто очаровывала их. После того как по его выбору Лоретт побывала в придорожной забегаловке, носившей гордое звание ресторана, она решила больше не доверять Джеффу в этом вопросе.

Джефф, казалось, был очень удивлен ее выбором, но все же согласился. И даже соответственно принарядился. Он и в самом деле выглядел чрезвычайно респектабельно в своем винно-красном пиджаке и белой накрахмаленной рубашке. Его каштановые волосы были расчесаны на косой пробор и лежали ровными гладкими волнами. Танцующее пламя свечи на столике всполохами освещало его темные глаза, которые тут же снова погружались в тень. Он являл собой вылитый портрет красавца-сердцееда.

Когда Лоретт, открыв ему дверь, увидела, насколько хорош Джефф, ей пришлось строго напомнить себе о том, что они находятся в служебной командировке. Но как только они сели во взятую напрокат машину, Джефф сразу стал каким-то далеким, мрачным, он нехотя, рассеянно отвечал на ее простые, ничего не значащие вопросы.

Вначале Лоретт это озадачивало, но теперь она ощущала, как внутри неодолимо закипает гнев. Скомкав салфетку, она резко подалась вперед:

— Послушай, если тебе здесь не нравится, так и скажи: мы тут же уйдем отсюда!

Джефф молча уставился на нее, а потом произнес:

— Ты о чем?

— О твоем просто невыносимом поведении! Я хорошо помню, что мы решили поддерживать чисто деловые отношения, но ведь любое деловое знакомство обязывает человека вести себя достаточно цивилизованно! Ты проявляешь ко мне полное безразличие с самого начала нашей поездки, а сегодня вечером ты ведешь себя просто бестактно!

Пламя свечи изогнулось в сторону Джеффа, и она увидела, как расширились от удивления его шоколадные глаза:

— Прости… Никак не думал, что ты так все воспримешь.

Но Лоретт лишь слегка смягчилась.

— Да, именно так ты и ведешь себя весь вечер! — проворчала она.

Он взъерошил руками волосы, нарушив с такой тщательностью уложенные волны. Теперь, растрепанный, он стал казаться менее сосредоточенным, не таким строго-официальным, как раньше.

— Все дело в том, что мысли мои заняты совершенно другим. Мне удалось кое-что выяснить об ограблении.

Она вмиг забыла о своей досаде:

— В самом деле?! Ну-ка выкладывай поскорее!

Их взгляды встретились.

— Если информатор не лжет, то кто-то из моих сотрудников замешан в подготовке этого ограбления.

Лоретт резко откинулась на спинку стула, словно ее сильно толкнули:

— Кто он?!

Джефф покачал головой.

— Не знаю. — И сразу посуровевшим тоном продолжил: — Но обязательно выясню! С сегодняшнего дня все без исключения мои сотрудники будут под подозрением.

Лоретт с минуту пыталась осознать сказанное. Испуганная, вновь ушедшая в глухую защиту, Лоретт пыталась отыскать нужные слова: ведь и она сотрудница Джеффа.

— Я… надеюсь, ты не подозреваешь меня… что я имею какое-то к этому отношение…

Неожиданно лицо его осветилось улыбкой и он рассмеялся:

— Нет, Лоретт, тебя я не подозреваю! Ты одна из немногих в этом мире, кому я целиком и полностью доверяю, Этти. И ты одна из них, кому я честно говорю об этом.

— Ах! — выдохнула Лоретт. Ей было приятно, что он так беззаветно ей доверяет, и она пробормотала: — Ты меня смущаешь… Я, конечно, не стою такого безоговорочного доверия.

Джефф мягко улыбнулся.

— Нет, стоишь. — Он не спускал с нее глаз, и ей не оставалось ничего другого, как все время смотреть в его бездонные карие глаза и чувствовать, как ею овладевает поток острых ощущений. При дрожащем свете свечи Лоретт могла разглядеть его густые ресницы, его тонко очерченные, словно у античной скульптуры, скулы, нежный изгиб его губ. Все в нем было совершенно, и она всем своим женским естеством ощущала не только его телесную красоту, но и благородство его души.

Ее решимость не допускать с ним никаких близких отношений давила на нее словно меховая шуба летом. Но стоило ей посмотреть на него, как она тут же поняла, что больше не нуждается в самозащите, и улыбнулась ему.

— Ну, ты закончила? — спросил Джефф.

— Да.

Он кивком указал на примыкающий к ресторану уединенный бар. В углу трое музыкантов наигрывали медленный вальс, а несколько пар танцевали на крошечном паркетном кругу.

— Хочешь потанцевать?

— Очень… — тихо ответила Лоретт.

Джефф поднялся и отодвинул ее стул. Она, не чуя под собой ног, грациозно проплыла к площадке и положила руку ему на плечо. Он, обняв, вовлек ее в круг танцующих, и они заскользили, отдаваясь воздушному ритму забытого танца.

Им, правда, не всегда удавалось двигаться в такт друг с другом и с музыкой, но какое это теперь имело значение? Когда кто-нибудь из них ошибался, они просто награждали друг друга улыбкой и продолжали танцевать, все сильнее прижимаясь друг к другу, исполняя собственную версию вальса. Сегодня она жила как в каком-то чудесном сне, и ничто не могло его прервать.

— Я очень рад, что ты провела этот вечер со мной, — прошептал ей на ухо Джефф. От его шепота у нее по спине пробежали теплые мурашки. — Мне так не хотелось проводить его в одиночестве.

— Я знаю.

Теперь Лоретт понимала, как потрясло Джеффа подозрение, что один из его сотрудников был в сговоре с преступниками, но, конечно, вполне осознавала, что он хотел остаться с ней наедине по гораздо более глубоким причинам, чем просто служебная неприятность; ее же собственные причины, по которым она стремилась побыть с ним вдвоем, были связаны с ее желанием не только что-то получить от него, но и отдать ему что-то свое.

Они молча танцевали, уловив наконец ритм танца. Теперь их тела кружились, четко выполняя каждое движение. Джефф поправил выбившуюся прядь ее волос, а она прижала ладонь к его затылку. Затем рука Джеффа скользнула на бедро Лоретт, где и осталась, обострив у обоих чувство притягательной близости. Они обменивались спокойными сокровенными улыбками.

Другие пары сходили с площадки, вновь выходили на нее, а Лоретт с Джеффом все кружились… Неужели перед ней тот самый мальчик, в которого она влюбилась еще девчонкой-подростком, когда ее только начинали интересовать тайны противоположного пола?! Сейчас ее охватили точно такие же будоражащие, перехватывающие дыхание чувства, как и тогда, в детстве, и она ощущала, что просто переполнена ими. Совершив с Джеффом несколько кругов вальса, она вдруг открыла для себя, что этот мальчишка, который когда-то вселял в нее почтительное восхищение, и взрослым мужчиной вызывает у нее точно такое же трепетное возбуждение.

Лоретт уронила голову ему на грудь. Что бы ни случилось сегодня ночью, пусть это будет. Больше она не станет противиться судьбе. Даже если ей придется наутро во всем раскаяться, пусть это будет, но ведь это будет только завтра… Сейчас же она хотела только одного: быть рядом с ним.

Руки Джеффа теперь лежали на талии Лоретт, а атласная ткань ее юбки шуршала, словно ветер шевелил листву. Взглянув на него, она увидела, как его глаза наполнились нежностью. Музыканты заиграли другую, быструю джазовую мелодию. Но они с Джеффом, не замечая этого, продолжали двигаться в ритме медленного вальса…