Молчаливая исповедь

17

— Ты уезжаешь? — поднял на Лоретт глаза дедушка, оторвав взгляд от тоста, который намазывал маслом. — Уезжаешь? — неуверенно повторил он, словно само это слово оскорбляло его. — Почему?

— Потому что мне предложили работу в другом месте, — ответила она, стараясь быть как можно спокойнее, хотя это плохо ей удавалось.

— Но у тебя же есть работа и здесь! — не унимался старик.

— Работа в Луисвилле намного лучше. И я там буду намного счастливее.

«За такую ложь, — подумала Лоретт, — я вполне заслужила приз года». Сейчас она уже и не надеялась, что когда-нибудь будет счастлива. Но, по крайней мере, слезы у нее высохли, и теперь она не плакала, а лишь испытывала тупую, ноющую боль в груди.

— Я был в Луисвилле в сорок шестом году, и в этом дерьмовом городе ничто не могло меня удержать. Там тебе не понравится! — заявил он тоном, не терпящим возражений.

Лоретт подошла к нему и, зайдя за спинку стула, обняла его за шею. Ей сейчас было очень грустно, она чувствовала себя покинутой, и ей требовалась хоть какая-то моральная поддержка.

— Я буду скучать без тебя, дедуля. А ты?

Никогда не поддаваясь излишней сентиментальности, старик что-то пробормотал себе под нос, а потом, запинаясь, громко проговорил:

— Тебе… нечего делать в Луисвилле.

Лоретт, резко выпрямившись, отбросила упавшие ей на глаза пряди волос.

— Нет, я туда все же поеду! У меня там будет гораздо больше дел, чем здесь, даже если я и останусь. Сегодня я соберу свои вещи, а уеду завтра утром.

«Чем скорее я уеду из этого города, тем скорее стихнет постоянно терзающая боль», — думала Лоретт.

— Хм!

Лоретт, глядя на старика, тоскливо улыбалась.

Она наверняка будет скучать без дедушки, и ей очень не хотелось оставлять его здесь одного. Ее страхи, правда, немного рассеялись после того, как она уговорила одну пару, живущую через улицу напротив, повнимательнее присматривать за их домом. Она, конечно, ничего не сказала об этом деду: его бы оскорбила сама мысль о том, что он не может постоять за себя.

Но проблема с его винокурней все еще оставалась нерешенной. За все то время, пока она находилась здесь, ей так и не удалось убедить старика расстаться с ней, и это стало еще одной причиной, заставлявшей ее покидать Локэст-Гроув. К тому же у нее не было никаких веских причин задерживаться здесь…

Подойдя к другому краю стола, Лоретт стала убирать масло и молоко.

Дедушка наблюдал за ее действиями своими острыми, когда-то голубыми, а теперь совсем выцветшими глазами.

— Если учесть, что ты работаешь в полиции, и работаешь хорошо, не могла бы ты сказать мне, что за тип постоянно следит за мной?

Лоретт бросила на него удивленный взгляд:

— О чем это ты говоришь?

— Какой-то человек на голубом автомобиле следует последние три или четыре дня буквально по пятам за мной.

Она приподняла брови:

— Откуда ты знаешь?

— Да я постоянно вижу его там, где нахожусь! Вчера вечером я пошел в Колс. Только взял прикуп из пяти карт, как он явился и устроился играть за соседним столом. Он сделал вид, что оказался там совершенно случайно, — имей в виду! Мне тогда подумалось, что, может, речь идет о простом совпадении, но он всегда появляется там, где я. — На лице старика мелькнула лукавая усмешка. — Тогда я решил его проверить.

— И что ты сделал? — Лоретт опустилась на стул, заранее содрогаясь от того, что он собирался ей поведать.

— Пошел в мужской туалет и вылез из окна на улицу — как в теледетективе!

— Вылез из окна?!

Он гордо ухмыльнулся:

— Конечно! А потом на своей машине приехал домой. Когда я входил на крыльцо, то увидел его автомобиль в полуквартале от нашего дома. Он проторчал там около часа.

— Боже, но это ведь немыслимое ребячество!

Дедушка пожал своими костлявыми плечами.

— Может быть.

— Зачем кому-то тебя выслеживать?

«Может, этим занимался тот тип, что наведывался к нам в дом? Но для чего ему преследовать дедушку?»

Вдруг ее осенило.

— Послушай, дедуля, этот человек скорее всего из ФБР, они, наверное, узнали о твоей винокурне!

— Нет, они не могли ничего узнать о ней! — Но по его интонации Лоретт сразу стало ясно, что он не был в этом уверен.

Вскочив со стула, она нервно заходила по комнате.

— Нам нужно немедленно от нее избавиться!

Он побледнел.

— Послушай, ну зачем так торопиться…

Она бросилась к нему:

— Мы не торопились — и вот видишь, куда нас завела такая нерасторопность! Тебе могут дать за это срок и отправить в федеральную тюрьму. Такие люди здесь просто так не околачиваются!

— Зачем им арестовывать старого человека, который варит себе немножко самогона? — вполне резонно спросил он.

— Потому что это запрещено законом!

Он, казалось, был крайне огорчен.

— Но я ведь вполне законопослушный гражданин: вовремя плачу налоги и всю жизнь хожу в церковь!

— Все это неважно! — парировала Лоретт.

— Нет, важно! — взорвался старик. — Они не упрячут за решетку богобоязненного, регулярно платящего налоги гражданина!

Лоретт молча и безнадежно смотрела на него: ее дедушка и в самом деле не понимал, что занимается незаконным бизнесом, и она не находила слов, чтобы переубедить упрямца. Но если этот человек — инспектор департамента налогов и сборов, то деду угрожали серьезные неприятности. Принимая во внимание все это, разве могла она уехать? Но если даже она и останется — что это изменит? Ей не нужна эта дополнительная обуза, у нее и так разрывалось на части сердце от той проблемы, которую ей предстояло решить! Ей и без того приходилось трудно прожить каждый новый день, страдая от мысли, что Джефф навсегда ушел из ее жизни… А теперь еще придется и постоянно дрожать от страха, что деда вот-вот посадят в тюрьму!

— Я требую, чтобы ты немедленно ликвидировал свою винокурню!! — отчаянно завопила Лоретт.

Старик с любопытством поднял голову, словно кот, наблюдающий за поведением мышки, которое казалось ему весьма забавным.

После своего решительного заявления, которое, казалось, все еще звенело у них над головами, Лоретт встала со стула и поднялась по лестнице к себе в комнату.

— Я ни за что не стану извиняться перед ним… — цедила она сквозь зубы, бросая свои вещи на дно чемодана. Не прекращая этого занятия, она ухитрялась одновременно смахивать слезы, но им на смену подступали новые. «И я больше не буду плакать!» — заверяла она себя, но слезы продолжали струиться по щекам.

Лоретт была настолько взвинчена, что не могла спокойно все анализировать. Она знала, что эти слезы вызваны ее вчерашним разрывом с Джеффом. Когда же она ошиблась, пытаясь лучше понять его? Как мог человек, который был таким нежным, таким здравомыслящим, действовать так, как вчера Джефф?

Плохо соображая, что делает, Лоретт втиснула в набитый уже до отказа чемодан свою ночную рубашку и отправила вслед за ней халат.

Вдруг она услышала, как внизу открылась и захлопнулась дверь. Из окна она увидела дедушку, который, сильно сгорбившись, шел по двору. Лоретт почувствовала, как запальчивость покидает ее: как посмела она разговаривать с ним в таком вызывающем тоне?!

Да, она знала, что он старый упрямец, который может вывести из себя и святого, но все же это ее дедушка, и она никогда его больше не обидит! Судя по его шаркающей походке, по его опущенным плечам, старик был очень огорчен.

Бросив на кровать блузку, Лоретт сбежала по лестнице вниз и помчалась за ним вдогонку.

Джефф, надкусив сандвич, кинул его обратно в пакет: сегодня у него не было аппетита. К тому же он не спал почти всю ночь и отлично понимал, что так будет продолжаться до тех пор, пока он не поговорит с Лоретт и не объяснит ей всего. Этим он как раз и собирался заняться, не откладывая, как говорится, дела в долгий ящик.

Он уже начал подниматься со стула, как вдруг зазвонил телефон.

— Это Реджи. Мы можем поговорить?

Джефф осмотрелся, стараясь не задерживать взгляд на компьютере и пустом стуле перед ним.

Стокуэлл собирался уходить. Джефф подождал, когда закроется за ним дверь.

— Да, слушаю. В чем дело?

— Как я уже вам докладывал, я веду наблюдение за Харрисоном. Случилось кое-что весьма неожиданное. Это может вас заинтересовать.

— Что именно?

— Старик со своей внучкой вышли через заднюю дверь дома. Я решил дать им возможность немного удалиться, чтобы незаметно пойти следом, но тут увидел, как этот парень остановился возле их дома и, оглядевшись, перепрыгнул через забор. Затем он прямиком направился к заднему входу.

— Вы хорошо его разглядели?

— Да. С этим парнем я уже разговаривал. Его зовут Говард, фамилии не знаю. Он художник, — добавил Реджи.

— Говард?! Малыш Джови?!

Совершенно невероятно, что Говард мог оказаться втянутым в это дело! Потом Джеффа осенило, что все совпадает: отпечатки пальцев, которые они так и не обнаружили в картотеке, могли принадлежать именно Джови. К тому же он преподает в местной школе рисование… Очевидно, Джови нашел весьма остроумный способ не платить за телефонные переговоры.

— Где вы находитесь? — спросил Джефф.

— В телефонной будке в трех кварталах от их дома.

Джефф схватил фуражку.

— Еду! Возвращайтесь к дому как можно скорее! Я не хочу, чтобы Лоретт, вернувшись, застала этого…

— Понял.

Но Джефф так сильно переживал за безопасность Лоретт, что совсем забыл о беззащитном старике — ее деде. Он отдавал себе отчет в том, что неправ, что поступает совершенно непрофессионально, что получает заработную плату за то, чтобы защищать всех граждан без исключения, не делая никакого различия между ними. Но, к сожалению, сейчас он думал только о Лоретт…

Проверив, заряжен ли пистолет, Джефф побежал к своему автомобилю. Он подъехал к дому Харрисона одновременно с Реджи.

— Вы считаете, что он все еще там? — спросил его Реджи.

— Не знаю.

Вытащив из кобуры пистолеты, оба пошли к дому.

— Прикройте меня сзади. — Когда Реджи исчез за углом дома, Джефф подошел к передней двери и рывком распахнул ее. — Полиция! Есть здесь кто-нибудь? — крикнул он.

Никто ему не ответил.

Джефф осторожно вошел. В гостиной, как и в столовой, и на кухне, никого не было. Реджи шел следом за ним.

— Нужно проверить все наверху и в подвале, — сказал Джефф.

Реджи кивнул.

Наверху тоже никого не оказалось. Реджи начал спускаться по лестнице, а Джефф все стоял на пороге маленькой комнатки, в которой стена поддерживала скат крыши. На кровати лежал открытый чемодан, а вокруг были разбросаны вещи Лоретт. Ощутив тупую боль под ложечкой, он отвернулся, затем присоединился к Реджи и они осмотрели подвал, но безрезультатно.

— Теперь посмотрим, что делается в доме Джови, — сказал Реджи. — Он находится на этой же улице.

Они прошли пешком квартал до его дома. Никто на их стук не ответил, и тогда полицейские, настороженно осматриваясь, направились к студии Говарда, размещавшейся в сарае. Никого не обнаружив там, они разбили стекло в доме и через окно проникли внутрь. В доме тоже было пусто. Страх овладел Джеффом: что если Джови пошел следом за Лоретт и стариком и сейчас находится рядом с ними? Джови явно был вооружен при нападении на участок, а значит, весьма опасен.

Лоретт остановилась на крутом склоне холма, чтобы передохнуть и отдышаться. Затем, раздвинув колючие ветки ежевики, она вновь потащилась вверх вслед за дедушкой. Стоит ли удивляться словам деда, что никто никогда не обнаружит его винокурню? Ясно, что в таком Богом забытом месте это почти невозможно сделать!

— Еще далеко? — крикнула она.

— Не очень, — ответил дед.

Она мрачно посмотрела на свои сплошь исцарапанные руки. Его слова были для нее слабым утешением, так как она слышала их вот уже двадцать минут. Но Лоретт была полна решимости преодолеть холмы Иттерхорна, лишь бы только разбить наконец вдребезги этот проклятый самогонный аппарат и выбросить его на свалку, где, по словам дедушки, он и нашел все необходимые детали.

Конечно, ей совсем не хотелось разбивать эту созданную с такой любовью штуковину, но когда она поравнялась с дедом на улице позади их дома и извинилась за свою грубость, он сказал, что пойдет на этот ужасный шаг только ради ее спокойствия.

Склон стал еще круче, и Лоретт осторожно искала надежные выступы для ног. Когда она наконец нашла точку опоры и подняла голову, дедушки нигде не было видно.

— Дедушка!

— Я здесь, — глухо отозвался старик.

Голос деда звучал где-то совсем рядом, но она его не видела. Лоретт полезла вверх, хватаясь за выходившие на поверхность корни деревьев. Очутившись снова на твердой почве, она осмотрелась.

— Где ты?

Дед выглянул из-за толстого дерева.

— Здесь пещера.

Она с трудом преодолела последние несколько футов до него и, присев, пролезла через узкую щель. Внутри пещера была достаточно просторной, чтобы стать там во весь рост. Свет просачивался через несколько небольших отверстий над головой.

— Как же ты нашел это место? — спросила она. Голос ее эхом прокатился под сводами.

— Здесь у нас собирался тайный клуб, когда я был еще мальчишкой. Однажды я убежал из дома и провел здесь целую ночь. — Он рассмеялся от нахлынувших воспоминаний. — Это была самая страшная, самая ужасная ночь за всю мою жизнь!

— Еще бы… — прошептала Лоретт, дрожа от холода и сырости.

Пробивающийся через расщелину в потолке свет выхватывал из темноты аппарат. Это было какое-то замысловатое сплетение похожих на чайники сосудов и медных трубок. Мешки с сахаром лежали рядом.

Дедушка смотрел на приспособление с печалью: чувствовалось, что он гордится своим детищем.

— Это лучший аппарат, который мне когда-либо удалось смастерить.

— Несомненно, — согласилась Лоретт.

— Видишь ли, в колониальные времена самогоноварение в этих горах было обычным занятием. Ей-Богу! Здесь, в горах, было очень трудно возделывать сахарный тростник, а полученный из него сахар ценился недорого. Поэтому горцы и считали, что рациональнее использовать свой сахар для самогоноварения и изготовления прочих горячительных напитков. Вот почему вспыхнул мятеж, когда правительство ввело новый, повышенный налог на самогон. Горцы вообще не собирались его платить, и они… Да об этом можно прочитать в книгах по истории…

Опасаясь, как бы дедушка не отказался уничтожить аппарат под предлогом того, что такие действия можно охарактеризовать как антипатриотические, она поспешила вмешаться:

— Нам нужно поторапливаться и поскорее разбирать это твое инженерное чудо!

Что-то цедя сквозь зубы, старик загасил горевший под каким-то большим котелком огонь и приступил к демонтажу хитросплетенных трубок.

— Боже, какой позор!

— Далеко отсюда до свалки?

— Около мили. Слышишь карканье ворон на ней? Придется сделать не менее трех-четырех ходок. На вот, держи, — сказал старик Лоретт, вручая ей раструб и несколько консервных банок.

Было совсем не так просто преодолеть оставшееся расстояние до вершины холма, продраться через заросли кустарника и бурьяна и выйти наконец к свалке. Колючие ветки рвали блузку, царапали по джинсам, но она упрямо шла вслед да дедом.

Он тем временем думал о другом.

— Никак не могу понять, почему ты решила уехать из города. Мне все казалось, что ты втюрилась в этого парня, в Мюррея. Так что же между вами произошло?

Лоретт шла, продираясь через густые ветви плакучих ив. Вопрос деда вернул ее к проблеме, о которой она старалась не думать.

— Мы не созданы друг для друга, — пробормотала Лоретт. И чтобы предупредить все другие расспросы, сказала:

— Давай лучше не будем говорить об этом!

— Ладно, не будем, если не хочешь, но разве не странно, что ты ни с того ни с сего собираешься уезжать? Мне кажется, для этого должна быть какая-то серьезная причина, и очень хотелось бы знать, не связана ли она с тем парнем.

Обернувшись к ней, старик бросил на Лоретт проницательный взгляд.

— Ты скорее всего решила бежать потому, что между вами не все в порядке, скажешь нет?

— Дедушка, прошу тебя! Мне не хочется это обсуждать.

— Я и не заставляю тебя обсуждать это! — возразил старик. — Я просто говорю о том, что мне кажется очень странным.

Лоретт поудобнее прижала под мышкой консервные банки. «И никуда я не убегаю! — убеждала она себя. — Я просто уезжаю, и это самое разумное решение». Но, признавая мудрость своего выбора, она не могла не осознать, что в груди у нее все изнывает и слезы снова вот-вот покатятся из глаз.

— Эй, люди, привет!

Лоретт вздрогнула от мужского голоса, раздавшегося у нее за спиной. На мгновение ей показалось, что это Джефф, и она вся затрепетала от возбуждения и дурных предчувствий. Повернувшись, она увидела перед собой Джови.

— Может, вам помочь? — спросил он.

— А, привет, Джови! Слава Богу, что это только ты!

Во всяком случае, он не станет задавать глупых вопросов типа «что ты здесь делаешь?»: он знал о существовании подпольной винокурни и пока никому не сказал об этом ни слова.

Говард, улыбнувшись, кивнул в сторону дедушки.

— Может, помочь ему донести этот хлам?

Старик передал ему несколько змеевиков.

— Несем на свалку, — коротко бросил он.

Джови понимающе кивнул и пошел рядом с Лоретт, стараясь идти с ней в ногу.

— Ну, а как вообще у тебя дела? — осведомилась она.

Он как-то странно посмотрел на нее:

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Сбитая с толку, она подыскивала нужные слова:

— Просто так… Пыталась завязать разговор.

Они продолжали идти молча. Лоретт ничего не было известно об экспансивном характере Джови, но она знала, что у большинства художников пылкая натура. Сегодня он казался каким-то особенно взвинченным, все время оглядывался через плечо, постоянно бросал на нее странные, раздражающие ее взгляды. Она обрадовалась, когда они наконец дошли до свалки.

Говард бросил медные трубки на кучу битого стекла.

— Спасибо, Джови! — весело сказала она. — Ты оказал нам огромную услугу.

Как же ей хотелось, чтобы он поскорее ушел! Он все больше действовал Лоретт на нервы.

— Но у нас еще куча хлама, который нужно принести сюда! — вмешался в разговор дедушка. — Он мог бы нам помочь перетащить и остальное.

Джови вновь уставился на нее. Под его сверлящим взглядом она чувствовала себя неловко и сильно нервничала.

— Думаю, у него и без нас полно других, не менее важных дел, — возразила Лоретт. — Я ведь права, Джови?

— Меня зовут Говард, — резко поправил ее он.

— Разумеется… — прошептала Лоретт.

— Я, конечно, вам помогу… — Но это предложение получилось у него каким-то неискренним, вымученным.

Троица молча отправилась в обратный путь по склону холма.

Джефф, стоя возле своей патрульной машины, издали наблюдал за дюжиной полицейских штата, шерифом и его заместителями, которые мелкими букашками рассыпались по холмам. Все они выполняли полученное от него задание прочесать отмеченную на карте жирной линией территорию, чтобы отыскать Говарда. Он предупредил коллег, что тот может быть вооружен.

Реджи остался в конторе вместе с ворчливо выражающими свое недовольство местными полицейскими: им явно не нравилось, что их освободили от охоты на преступника. Джефф, однако, не мог рисковать и позволить кому-либо из своих находящихся на подозрении сотрудников оповестить обо всем Говарда. Вместо этого он поручил всем им заниматься «координацией действий», хотя был стопроцентно уверен, что после этого некоторые из них, обидевшись, перестанут с ним разговаривать.

Но в данный момент все это было неважно. Самое главное — обеспечить полную безопасность Лоретт. Когда он вместе с другими отправился в горы, он все время отгонял от себя мысль о том, что с ней может что-то случиться. Было уже два часа дня, а они все еще не могли нигде обнаружить ни Лоретт, ни ее деда.

Джефф вытащил пистолет и, продолжая поиск, углубился в густые заросли кустарника. Он старался действовать осмотрительно, не поддаваясь панике, как истинный профессионал, но все же нервы у него были на пределе.

А что если с Лоретт что-то случилось? Что если…

— Ты ничего там не видишь, Джефф? — крикнул один из полицейских штата.

Джефф вышел из кустов и наконец разогнулся.

— Нет, я… — Он осекся, увидев рядом с полицейским другого человека. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь, Уолли? — резко спросил Джефф.

— Я пришел вам помочь.

— С таким же успехом можешь повернуться и шлепать домой.

Даже если бы сегодня Уолли все еще числился в управлении полиции, Джефф никогда бы не позволил ему участвовать в поисках преступника: он, как и все другие, находился под подозрением и был одним из кандидатов на роль предателя, а тот факт, что он каким-то образом пробрался сюда, вызывал еще большие подозрения.

— Что ты здесь делаешь? Ладно бы еще служил в управлении, а ты ведь, насколько я понимаю, уволен!

Уолли холодно оглядел его с ног до головы:

— Может, я и погорел на конторской работе, но вообще-то я вполне подготовленный полицейский и могу действовать при самых сложных обстоятельствах не хуже любого другого.

Джефф хотел было приказать ему немедленно уйти, но вдруг передумал: если Уолли в сговоре с Говардом, то, вероятно, знает, где его можно найти, и скорее выведет на него.

— Хорошо, оставайся, если хочешь, только никому здесь не мешай.

Не говоря больше ни слова, Джефф повернулся к нему спиной и стал спускаться по крутому склону. Уолли пошел в другую сторону, ближе к востоку, и Джефф начал незаметно маневрировать, идя за ним по пятам: он никогда не упустит этого парня из поля своего зрения. Во всяком случае, только не тогда, когда существует вполне оправданная уверенность в том, что Лоретт где-то рядом с Говардом! Вдруг ему показалось, что он услышал женский смех — легкий, слабый, плывущий, подгоняемый ветром словно нежная птичья песенка. Он резко остановился и прислушался, но звук уже растворился где-то вдали. Скорее всего, Джефф стал жертвой собственного воображения, но когда смех прекратился, он вдруг с сожалением ощутил всю горечь этой утраты.