Молчаливая исповедь

14

Они вернулись в мотель около девяти вечера.

— Не хочешь зайти ко мне чего-нибудь выпить? — спросил Джефф.

Глаза у нее весело заблестели.

— Никогда не подозревала, что у тебя всегда есть выпивка!

— Есть и содовая, — предложил он, не теряя надежды. — А лед закажем по телефону.

Улыбаясь, Лоретт приблизилась к нему, ощутив приятную тяжесть его руки у себя на плече. Они вошли в темный номер.

Не включая света, Джефф обнял Лоретт и поцеловал в лоб, потом осыпал поцелуями ее щеки; его нетерпеливые губы нашли наконец ее рот, и он прильнул к ее губам. Обхватив его за талию, Лоретт целиком отдавалась этому опьяняющему, сладостному поцелую. По его жадным и судорожным поцелуям она поняла, что любовный жар полностью овладел им. Джефф все сильнее сжимал ее в своих объятиях… Потом его язык овладел ее ртом. Руки его ласкали спину Лоретт, замирая на мгновение на изгибах ее тела только для того, чтобы поплотнее прижать ее к себе. Бедра их соприкоснулись, и она ощутила, как твердый тренированный живот прижался к ее мягкому, податливому. Их поцелуи становились все продолжительнее, их обоих все сильнее захлестывали волны прилива страсти. Лоретт купалась в море такого блаженства, подернувшего ее глаза словно пеленой тумана, что не заметила, как ее платье соскользнуло к ногам, бесшумно опустившись на пол. За ним с легким шуршанием последовали и трусики. Через несколько секунд совершенно нагая Лоретт, свернувшись калачиком на кровати, с неподдельным интересом наблюдала, как Джефф, сидя рядом, стаскивает с себя брюки и носки. Когда наконец он обернулся к ней, она с готовностью бросилась в его объятия, и у нее тут же перехватило дыхание от новых поцелуев.

— Только в такие моменты я тебя по-настоящему понимаю, — сказал он, медленно проникая в нее.

Она на мгновение перестала дышать от неожиданно быстрого соединения с ним, с его телом. Джефф, отбросив назад ее волосы и склонившись над ней, целовал ее грудь, возбуждая ее где-то глубоко-глубоко внутри. Лоретт снова затаила дыхание. Они соединялись друг с другом уже не в первый раз, но еще никогда она не ощущала такого восторга! С благоговейным страхом она отдавала себе отчет в том, что его чувства к ней настолько сильны, что он утрачивает контроль над своим телом, как и она над своим.

С каждым мгновением она все сильнее ощущала, как ею овладевает безумное возбуждение. Теперь их тела сливались в каком-то хаотическом, беспорядочном ритме, а простыни от их энергичных движений сбились в комок. Лоретт приподнялась немного, чтобы еще сильнее прижаться к нему, — и тут же ощутила предельный всплеск страсти и услышала хриплый вопль, в котором различила свое имя. Губы ее только беззвучно шевельнулись, когда она попыталась произнести его имя, сказать ему, что она испытывает в эту минуту, и она поручила своему телу выразить все то, что хотела сказать словами…

После этой чувственной вспышки, после пламенной плотской любви ею, как всегда, овладело сладостное умиротворение. Она уютно устроилась у него на груди, а пальцы ее продолжали ласково гладить его руку.

— Мемфис никогда прежде не казался мне таким чудесным городом… — прошептал Джефф у нее над головой. С мягкой улыбкой она провела пальцами по его груди.

— Ты тогда с кем-нибудь встречался? — спросила Лоретт, удивившись собственной смелости: почему это ей непременно захотелось омрачить столь сладостный момент таким нелепым вопросом?

— Да, конечно, я встречался с другими женщинами, — небрежно бросил Джефф. Выдержав паузу, он поцеловал ее в кончик носа. — Но я еще никогда прежде ничего подобного не испытывал. Кажется, с первой минуты первой встречи с тобой я понял, что между нами будет что-то совершенно особенное, из ряда вон выходящее.

Лоретт задержала руку на бархатистой коже его живота. Слова Джеффа немного огорчили ее и заставили задуматься о будущем. Он ласкал ее обнаженную спину, задумчиво развивая свою мысль:

— Полицейский, сталкиваясь с преступниками, обычно чувствует себя одиноким. Приходится учиться никому не верить на слово. Окружающие пытаются поиметь с тебя что-нибудь или воспользоваться твоим влиянием ради достижения своих корыстных целей. — Рука его опустилась и теперь поглаживала ее выпуклые ягодицы. — Но у меня никогда не было ни минуты сомнения в отношении тебя. Когда я встретил тебя, я сразу понял, что моя жизнь резко изменится в лучшую сторону. — Он поцеловал ее в лоб. — И я был прав!

Чувствуя свою вину, Лоретт прикусила губу. Да, он доверял ей, а она до сих пор не рассказала ему о винокурне деда…

— Ах, Джефф, право, не знаю, что тебе ответить. Я очень тронута твоими словами, но мне еще абсолютно не ясно, что ожидает меня в будущем… и к тому же…

— Ш-ш… — Он приложил указательный палец к ее губам. — Не нужно ничего говорить! Мне просто хотелось рассказать тебе о своих чувствах.

Лоретт молча пристроилась поудобнее у него под мышкой. Она была настолько растрогана его словами, что слезы застлали ей глаза. Кроме того, она ощущала себя униженной его безукоризненной честностью и страдала от невозможности быть столь же откровенной с ним. Лоретт была так занята самоанализом, настолько беспокоилась о том, как их взаимоотношения скажутся на ее судьбе, что даже не обратила внимания на переживания самого Джеффа! А душа его, несомненно, была столь же уязвима, как и ее собственная.

Во многом они были так схожи… Его ранили в Мемфисе, и он приехал в Локэст-Гроув, чтобы склеить осколки прежней жизни. Хотя ее душевные шрамы были неразличимы, она приехала в родной городок с точно такой же целью. Он нашел там работу по душе, но так и не встретил ни друзей, ни любви, и потому, вероятно, страдал от одиночества — точно так же как и она…

Джефф расслабленной рукой обнял ее, и она услышала его ровное и спокойное дыхание. Он, похоже, заснул. Лоретт только и оставалось, что неподвижно лежать у него под боком, стараясь не разбудить его, чтобы сохранить на какое-то время ощущение покоя. Но даже сейчас, когда она была так растрогана, когда пыталась смотреть на мир его глазами, она, конечно, не могла еще быть с ним до конца откровенной.

Впервые она подумала, что ей, наверное, не стоит покидать Локэст-Гроув. «Может, нам с Джеффом удастся все уладить», — с надеждой подумала Лоретт, ощущая страшное облегчение от этой мысли, — как преступница, осужденная на пожизненное заключение и получившая помилование. «Завтра в самолете мы обязательно обо всем поговорим!» — твердо пообещала она себе и, сладко улыбаясь от испытываемого блаженства, закрыла глаза.

Утро наступило очень быстро. Избавившись от хлопот с багажом и пробившись через толпу пассажиров, они наконец устроились на своих местах в самолете, вылетающем в Ноксвилл. Щелкнув замками своего кейса, Джефф извлек оттуда несколько листов бумаги и стал испещрять их поля какими-то пометками.

Лоретт молча наблюдала за ним, все больше отчаиваясь.

— Чем это ты так увлекся? — наконец спросила она.

— Делаю пометки о том, что мне необходимо проверить после возвращения домой в первую очередь. Нужно отделаться от двух-трех веских подозрений.

Она вдруг словно почувствовала резкий удар в диафрагму — как будто кусок скалы ухнул на дно глубокого каньона. Выходит, Джеффу не терпелось поскорее вернуться домой и вновь заняться этим ограблением… Лоретт уже видела такое же серьезное, возбужденно-сосредоточенное выражение в глазах Стэна… Их последняя ночь со всеми своими откровениями и надеждами, казалось, исчезла, растворилась в тумане.

«Нельзя, однако, отбрасывать здравый смысл! — убеждала она себя. — Ведь он полицейский, его работа очень важна для него, и тут уж ничего не поделаешь. Нужно принимать это как должное». Лоретт думала, что она является для него чем-то особенным, неповторимым, но и работа для него была очень существенна, очень важна. И все же если ему придется делать выбор между нею и своей работой, на чем, интересно, он остановится?

Пометив что-то на бумаге, он обернулся к ней.

— Скажи, ты смогла бы составить план местности на компьютере?

Удивившись его вопросу, Лоретт медленно произнесла:

— Да. Компьютер обладает графическими возможностями, позволяющими воссоздавать рельеф любой местности, вычерчивать диаграммы, схемы.

— Гмм… — Джефф сморщил лицо и погрузился в свои мысли. — В таком случае можно составить схему той местности, где был обнаружен самогон, и определить, где именно его наивысшая концентрация. Это даст нам ключ к разгадке проблемы пункта, откуда он поступает.

Винокурня! Лоретт почувствовала, что туман застилает ей глаза, и продолжила разговор, осторожно подбирая нужные слова.

— Но… я думала, ты вначале займешься поимкой грабителей.

— Я занимаюсь и тем и другим одновременно, — деловито объяснил ей Джефф, — но мне вдруг в голову пришла эта потрясающая мысль о компьютере. — Он огляделся, и она поняла, что больше он ей ничего не скажет. — Из-за того что самогоноварение не имеет, может быть, никакого отношения к ограблению, я не намерен закрывать глаза на это преступление. Тот, кто этим занимается, уже давно безнаказанно гонит самогон, и пора положить конец этому безобразию!

Лоретт облизнула внезапно пересохшие губы. Джефф сидел, выпрямившись в кресле, и по его отточенному профилю можно было с уверенностью определить все черты его характера. В нем не было и намека на предрасположенность к доверию или снисходительность. «И все же, — напомнила она себе, — это тот человек, с которым я провела ночь в одной постели!» Лоретт знала его и с другой стороны — милым, уступчивым, заботливым. Она, конечно же, должна ему все рассказать о дедушке!

Потом Лоретт вспомнила, как он при разговоре с Бёррисом требовал от того строго следовать букве закона и не делать никаких поблажек кому бы то ни было. У нее похолодело в груди, и она откинулась на спинку мягкого кресла. Если бы только она лучше знала Джеффа! Но иногда ей казалось, что она его совершенно не знает: он сильно удивил ее, уйдя с головой в работу, стоило им только подняться на борт самолета. После сегодняшней ночи она ожидала, что он будет с ней гораздо теплее, будет более любезным, более внимательным…

Она ерзала в своем узком кресле. Кэти однажды заметила, что Джефф настолько увлечен своей работой только потому, что у него кроме нее, по существу, ничего другого нет. Может, она и права. Может, он поэтому и опасался тесного сближения с ней… Во всяком случае, она ему сразу же недвусмысленно заявила, что не собирается оставаться надолго в Локэст-Гроуве. Зная это, какой мужчина стал бы на его месте всерьез расценивать их взаимоотношения? «Но что в таком случае означали его слова, произнесенные сегодня ночью?» — требовательно спрашивал ее внутренний голос. На все эти вопросы у нее не было ответа, а их становилось все больше и больше. Лоретт ощущала себя так, словно заблудилась в лабиринте, где любая дорожка ведет в тупик.

— Как только мы вернемся, я хочу, чтобы ты сразу же принялась за составление на компьютере плана местности, — сказал Джефф.

Ее медленно текущие мысли заело на одной проблеме: на дедушке и его проклятой винокурне. Лоретт и прежде хотела найти ее, но все же ей придется еще раз как следует постараться, если она не хочет, чтобы Джефф со своими людьми появился там первым.

— Хорошо, я сразу же займусь этим.

Даже если он и заметил отстраненную холодность в ее голосе, то не подал виду. Лоретт, отвернувшись от него, притворилась, что спит.

Наконец равномерная вибрация и гул самолета укачали ее, и она на самом деле заснула.

Лоретт пробудилась, когда шасси самолета коснулось посадочной полосы в Ноксвилле. Они с Джеффом пересели в маленький самолетик, который прилетел в муниципальный аэропорт Локэст-Гроува, где их встретил на патрульной машине Бёррис. Джефф все время болтал с ним по дороге к дому Лоретт. Когда они подъехали к особняку деда, Джефф повернулся к ней:

— Наша командировка была весьма плодотворной. Надеюсь, вы сможете использовать полученную от Криса информацию. — Потом с загадочной улыбкой добавил: — Я, например, уверен, что смогу с большой пользой распорядиться тем, что мне удалось узнать.

— Да, конечно… — прошептала Лоретт. Глядя вслед отъезжавшему автомобилю, она размышляла над смыслом его последних слов. Что он имел в виду? Может быть, после того, что Джефф узнал о ней в Мемфисе, он хотел еще больше сблизиться с ней? Так или иначе, она все же пыталась уловить скрытый смысл в его словах.

Вздохнув, она с чемоданом в руках поднялась на крыльцо. Ее отношения с Джеффом казались ей замкнутым кругом. Когда за ней захлопнулась входная дверь, Лоретт услышала доносившийся с кухни шум: вероятно, дед там.

— Дедуля, я вернулась! — крикнула она.

Ей никто не ответил.

— Я дома, дедушка! — громко позвала Лоретт.

Поставив на пол чемодан, она устремилась на кухню.

И в это мгновение услышала, как грохнула задняя дверь, и до нее донеслись звуки удаляющихся шагов.

— Что за черт!.. — воскликнула она, вбегая на кухню. Задняя дверь была широко распахнута. Кто же так грохнул ею? Дед? Вряд ли. Быстро осмотрев полки, она убедилась, что на них нет ни единой стеклянной банки. Кроме того, если бы он гнал самогон здесь, на кухне, в ее отсутствие, то он от нее не убежал бы. К тому же она не могла себе представить, чтобы старик мог передвигаться с такой скоростью…

Озадаченная увиденным, она подошла к задней двери. Если тот человек, которого она застала на кухне, не был ее дедом, тогда кто же это был? Может, покупатель самогона? Грабитель? Она вся задрожала при этой мысли. Ее глаза задержались на открытой двери. Может, кто-то и сейчас прячется во дворе? От этого предположения у нее по спине пробежал озноб: во дворе было множество густо заросших бурьяном уголков, где, согнувшись, запросто мог укрыться любой человек. К тому же он мог притаиться и за дворовыми строениями… Она попыталась, подавив в себе страх, трезво во всем разобраться. Скорее всего, этот человек перемахнул через забор на соседнюю улицу и теперь, делая вид, что прогуливается, удалился на целый квартал отсюда. Но кто же он и что ему здесь было нужно? Ей стало плохо от одной только мысли, что несколько мгновений назад она могла столкнуться с этим чужаком нос к носу.

Она хотела было закрыть дверь, но остановилась, вспомнив, как Джефф снимал отпечатки пальцев грабителей в участке. Не прикасаясь больше к двери, Лоретт беспокойно заходила по кухне: незнакомец мог оставить свои отпечатки на ручке двери. На кухне, кажется, ничего не пропало. То же можно было сказать и о гостиной, которой они с дедом пользовались крайне редко. Выйдя из гостиной, Лоретт уже направилась было к лестнице, как вдруг ей в голову пришла одна идея. Резко повернувшись, она подошла к телефону.

Трубка лежала на своем месте, но Лоретт вперила в нее взгляд, словно ища в ней ключ к разгадке. Может, человек, убежавший из кухни, и был тем, кто названивал из их дома в другие города?

Каким бы ни был ответ на этот вопрос, этим делом должна была заниматься полиция. Она уже хотела поднять трубку, чтобы набрать номер участка, но резко остановилась.

Джефф подозревал, что один из его сотрудников — проходимец, поэтому лучше туда не звонить. В этом деле Лоретт могла доверять только одному человеку — Джеффу, но она все равно боялась пользоваться телефоном, чтобы не стереть отпечатки пальцев, которые мог оставить на трубке злоумышленник. Нет, придется самой отправиться в участок!

От этих мыслей ее отвлек звук открываемой двери. Подняв глаза, она увидела на пороге дедушку. Он был в добротных, правда сильно вытянутых на коленях брюках, а его седую голову почти полностью прикрывала широкополая фетровая шляпа.

— Привет, детка. — Дед не улыбнулся ей, но по выражению его глаз Лоретт поняла, что он был очень рад ее возвращению.

— Привет, дедушка! — Она поцеловала его в щеку, потом, обняв, нежно прижала к себе. Лоретт ужаснулась, увидев, каким худым, каким тщедушным выглядит дед в своем костюме на два размера больше. У нее возникло острое желание защитить его, и она тут же приняла твердое решение выяснить, кто же побывал сегодня у них в доме. Этот человек осмелился войти в чужой дом в самый разгар дня, и это могло обернуться не только неприятным сюрпризом, но и смертельной опасностью! К тому же дедушка уже был неспособен постоять за себя.

— Ну, как съездила? — спросил дед, когда Лоретт выпустила его из объятий и отступила на шаг.

— Все было прекрасно! — Эти слова ничего не говорили ни о том блаженстве, которое она пережила в постели с Джеффом, ни о последующем ее душевном смятении. С намеренным безразличием она осведомилась: — Это ты вышел через заднюю дверь с минуту назад, а? — Она была уверена, что выходил из дома не дед, но все же нужно было во всем еще раз убедиться.

— Нет. С минуту назад я только еще приехал из Маунтин-Вью.

Страх вновь закрался ей в душу. Нет, она непременно должна обо всем рассказать Джеффу!

— Мне надо бежать, нужно кое с кем встретиться. Я вернусь через несколько минут. Между прочим, на кухне чем-то дурно пахнет, — словно случайно заметила она, — поэтому я оставила заднюю дверь открытой. Прошу тебя, не закрывай ее!

— Хорошо. Может, к тому времени, когда ты вернешься, меня здесь уже не будет: мне нужно выполнить несколько поручений. — Повернувшись к ней спиной, старик снял шляпу и пригладил рукой волосы.

Лоретт мрачно усмехнулась: оба они не говорили правду, но она не собиралась оказывать давление на старика. Если ему нужно проверить свою винокурню — пусть идет: в его отсутствие Джеффу проще будет снять отпечатки пальцев на двери. К тому же ей не хотелось сообщать старику о незваном госте.

— Увидимся позже, — сказала Лоретт, направляясь к дому Джеффа.

Она приехала туда через десять минут, но его дома не оказалось. Не было его и в участке. После долгих размышлений Лоретт отыскала необходимые инструменты для снятия отпечатков пальцев, раздобыла в офисе учебник криминалистики и поехала домой, намереваясь осуществить эту операцию собственноручно.

Отдавая себе отчет в том, что в управлении служит человек, которому нельзя доверять, Джефф тоже принял решение самому произвести секретное расследование, и ему казалось, что он знает, с чего начинать. Подъехав к старому заброшенному дому на Западной черте, он остановил машину в зарослях бурьяна и осторожно приблизился к развалюхе. День угасал, и вскоре должно было стемнеть; за входной дверью уже сгущалась темнота. Включив фонарик, Джефф вошел в дом. На полу на толстом слое пыли отчетливо отпечатались чьи-то следы: свежие перемежались со старыми. Ему придется снять отпечатки, но сделает он это позже. А пока по скрипучему полу Джефф медленно прошел на кухню, потом спустился в подвал. В первом помещении подвала ничего примечательного не было, кроме паутины и нескольких разбросанных по полу пожелтевших от времени газет. В помещении поменьше, которое, вероятно, когда-то использовалось для хранения домашних консервов, Джефф продолжал тщательный осмотр. На полу он заметил смятую оберточную бумагу коричневого цвета. Подняв ее, он осторожно ее расправил: «Нью-Йоркский музей искусств „Метрополитен“» — гласила трафаретная надпись. Под ней была сделана надпись поменьше, превратившаяся в сплошную черную линию. Поднеся поближе к бумаге фонарь, Джефф увидел, что черная расплывшаяся линия представляет собой шеренгу мелких цифр, перед которой стоят две буквы.

Джефф тут же отправился домой и позвонил в Нью-Йоркское полицейское управление. Его сразу же соединили с отделом, занимавшимся кражами произведений искусства. Человек на другом конце провода отозвался густым баритоном с явным акцентом, свойственным жителям Бронкса.

— Реджинальд Винтер слушает.

— Говорит шеф полицейского управления Джеффри Мюррей.

— Откуда?

— Локэст-Гроув, штат Теннесси. Неподалеку от Аппалачей.

— Понятно. Чем могу помочь? — В голосе Реджинальда он почувствовал полное отсутствие интереса.

— Я хочу узнать, не сообщал ли недавно музей искусств «Метрополитен» о какой-либо пропаже своих экспонатов. Может, исчезла картина или что-то другое, что можно завернуть в коричневую оберточную бумагу.

— Для чего вам это? — В его голосе вдруг появились тревога и резкость.

— У меня есть все основания считать, что здесь один старый заброшенный дом используется в качестве тайника. Я нашел кусок коричневой оберточной бумаги, на которой по трафарету воспроизведены название музея и следующий ряд цифр с двумя буквами: ХК 7219380. Мне показалось, что это может…

— Боже праведный! Ну-ка прочтите еще раз!

Джефф, выполнив его просьбу, вежливо спросил:

— Так когда у вас случилась пропажа?

Теперь уже Винтер разговаривал с ним более охотно:

— Пару месяцев назад из подвала музея похитили партию доставленных из Италии икон. Но это еще не все. Кто-то ведет себя в подвале так, словно находится в публичной библиотеке: проверяет поступившие туда вещи когда ему заблагорассудится.

— Италия… — задумчиво повторил Джефф. Ведь насколько он помнил, междугородные вызовы с телефона Лоретт были сделаны именно в Италию.

— Ну-ка назовите мне еще раз ваш город! Я выезжаю к вам немедленно.

Отлично. Джефф понимал, что этот помощник ему сейчас как нельзя кстати.

— Послушайте, когда будете здесь, я намерен использовать вас в качестве тайного агента. Никому не предоставляйте никакой информации, кроме меня. Идет?

— Само собой! Я прилечу к вам как только смогу выбраться отсюда.

Джефф, положив трубку, улыбнулся. Во всем этом клубке тайн еще множество загадок, но постепенно из разрозненной мозаики складывалась довольно определенная картина. Его просто распирало от удовлетворения результатами поиска, когда он вышел из дома.

Уже наступила ночь, а узкий рожок молодой луны лишь слабо освещал окрестности. Но какая это приятная была ночь, и ему хотелось, конечно, провести ее возле Лоретт. Как же гак гениально его осенило взять ее с собой в Мемфис! Все было гораздо лучше, чем он ожидал, и ему очень хотелось, чтобы их взаимоотношения постоянно крепли.

Сев в машину, Джефф завел двигатель. Даже несмотря на свою занятость весь день, он часто вспоминал о Лоретт: вспоминал теплоту ее обнаженной ноги, лежавшей на его ноге той ночью в Мемфисе, ее соблазнительную фигуру, ее припухшие от поцелуев губы… Ему очень хотелось поцеловать их прямо сейчас, в эту минуту, но он знал, что придется подождать: было слишком много других важных дел.