Молчи!

Глава 7

«Какого черта он здесь?» — удивилась Лейк. Хочет увидеть ее реакцию на его отвратительный гамбит с опекой? Последнее, что ей нужно, так это разговор с ним с глазу на глаз. Она начала поворачиваться, пытаясь уйти незаметно.

Но она не успела сделать и шагу — Джек увидел ее.

— Лейк! — позвал он, и это было не приветствие, а скорее приказ остановиться. Хотя бывший муж обычно надевал на работу костюм, сегодня он был в брюках цвета хаки, сиреневой рубашке-поло и, к неимоверному ее удивлению, в сланцах, словно собирался днем в Хэмптоне в компании молодых спутников. Джек сунул руки в карманы и направился к ней уверенной походкой.

В первые недели после ухода мужа она мечтала о встречах с ним — по уик-эндам и вечерам среди недели, когда он забирал или приводил детей. Он предал Лейк, но она скучала по нему и иногда по ночам даже страдала. Она чувствовала себя как больной человек, которому перестали давать болеутоляющее, и верила, что, если будет достаточно терпелива, он передумает и вернется к ней.

Но скоро стало ясно: общаться с Джеком нет никакой возможности. В первый раз, вернувшись с детьми, он согласился выпить с ней кофе на кухне — Эми и Уилла она увела в спальни. Каждый раз Лейк применяла новую тактику. Спокойствие и легкая насмешливость не сработали, как и ее предложение поговорить по душам. Наконец она прибегла к жалким просьбам. «Пожалуйста, вернись, — молила она, — сделай это ради детей и ради четырнадцати лет нашего совместной жизни». Он одергивал ее, говорил, что принял решение, что у них разные потребности и цели и что все кончено. Разговаривать с ним, поняла она, это как вести машину по обледеневшему шоссе и быть не в состоянии остановиться.

Поэтому ради спасения своего рассудка — и ради повышения самооценки — Лейк прекратила посиделки за кофе и стала выводить детей в прихожую, когда он их забирал. Иногда во время этих коротких встреч она едва смотрела на Джека.

Но сегодня ее реакция была совершенно иной. После нанесенного им через адвоката удара ей стало физически плохо, когда она увидела его.

— У тебя есть минутка? — спросил Джек, приблизившись.

— Сейчас неподходящее время для бесед, — холодно ответила она.

— Мне просто нужны кое-какие бумаги из квартиры.

Когда Джек решил, что Лейк и детям имеет смысл остаться жить в квартире, они договорились: он будет хранить там одежду и бумаги, пока не купит собственное жилье. Когда встречался с детьми, он заодно старался забрать какие-то вещи. Потому просьба, прозвучавшая как гром среди ясного неба, показалась странной, даже подозрительной.

Она не должна позволить ему подняться. Он мог почувствовать, что ее жизнь изменилась роковым образом.

— Я даже не собираюсь заходить сейчас в квартиру, — сказала она. — Видишь ли, я оставила папку у клиента, и мне нужно как можно скорее вернуться на работу.

— Послушай, мне действительно эти бумаги необходимы сегодня.

«Черт, — подумала Лейк. — Если я не соглашусь, он скажет юристам, что я нарушаю его права».

— Хорошо, — сказала она ровным голосом. — Объясни, где лежат бумаги, и я принесу их тебе.

Он скорчил гримасу и покачал головой:

— Не помню точно, где их оставил. Я хочу подняться и поискать их.

Она глубоко вздохнула.

— Ради Бога, Лейк, я не буду кусаться, — пообещал Джек. — Это займет минут пять.

Она ощутила желание столкнуть его с тротуара, но все же согласилась:

— Ну если только пять.

В лифте они ехали молча. Теперь, когда Лейк стояла так близко к Джеку, она увидела, что его кругловатое мальчишеское лицо было более загорелым, чем всегда, а светлые волосы более жесткими — они становились такими от солнца и соленой воды. По всей вероятности, он действительно провел грандиозное лето. Она почувствовала отвращение. Наверное, Джек считал, что может позволить себе вести роскошную жизнь, но его загар и… шлепанцы казались ей признаками отчаяния.

— Мне просто любопытно, — наконец сказала она ему, по-прежнему стараясь говорить ровно, — ты собирался торчать около дома, пока я не появлюсь?

— Хочешь сказать, что я преследую тебя, Лейк? Ты спрашиваешь об этом? — В его голосе появился намек на гнев.

— Разумеется, нет. Но это выглядит как напрасная трата времени.

— Ты не отвечала по мобильнику, поэтому я позвонил в клинику, где ты работаешь. Мне сказали, ты только что ушла, и я рискнул — направился сюда.

— Это ты мне вчера звонил? — внезапно озарило ее.

— Да, а в чем проблема?

Значит, тогда ее напугал Джек.

— Просто пытаюсь выяснить, как ты узнал номер.

— Я решил попытать счастья и обратился в справочную.

— Но как ты узнал название клиники?

— Ты сама произнесла его, когда я как-то привел детей.

Она не помнила этого, но спорить не стала, решив прекратить разговор. Джек казался возбужденным, раздраженным, и она почувствовала, что не стоит донимать его.

Когда Лейк отперла дверь квартиры, Джек стоял позади. Смоуки, конечно, услышал звук поворачивающегося ключа и был уже в прихожей. Он потерся о ноги Лейк, а потом подошел к Джеку.

— Привет, Смоуки, — равнодушно сказал Джек, даже не пытаясь приласкать кота.

— Большинство твоих вещей по-прежнему в шкафу Уилла, — сказала Лейк. — Кроме черного чемодана — он в шкафу в нашей комнате.

«Нашей» комнате. Она не могла поверить, что назвала ее так.

— То, что мне нужно, лежит в чемодане. Я пройду туда, хорошо? Это займет минуту, не больше.

Тон Джека чуть изменился — стал более приветливым, менее задиристым, и это только усилило ее подозрения. Когда Джек пошел по коридору к спальне, она подумала, а не пойти ли за ним — проверить, что он там делает. Не было ли все это предлогом, попыткой найти какие-то козыри против нее? Может, именно поэтому Джек и заговорил иначе — чтобы она успокоилась. Лейк почувствовала, как в ней закипает гнев.

Когда она шла за ним по коридору, зазвонил телефон. Ей не хотелось оставлять Джека одного, но если она не ответит, он услышит сообщение на автоответчике. Она быстро прошла на кухню и взяла трубку. Ее «алло» эхом отозвалось в квартире.

— Не говори мне, что парень, которого убили, — это доктор Марк Китон.

Это была Молли. Она буквально задыхалась.

— Да, это он, — ответила Лейк, понизив голос.

— Почему ты говоришь шепотом?

— Здесь Джек. Ищет какие-то бумаги. По крайней мере он так сказал.

— О чем ты?

— Давай поговорим позднее.

— Ладно, вернемся к Китону. Не могу поверить, что ты ничего не сказала Джеку.

— Я собиралась, но это все настоящее безумие. Мы можем поговорить потом? Мне нужно уходить.

— Позвони мне, хорошо? Пока.

— Что-то случилось? — сказал Джек, возникший у нее за спиной. От неожиданности Лейк вздрогнула. Продолжая держать в руке трубку, она повернулась к нему и увидела, что он стоит в дверях кухни с двумя папками под мышкой.

— Я уже говорила тебе — сегодня я занята. Ты нашел, что тебе нужно?

— Да. Спасибо. Кстати, на следующей неделе я перебираюсь на новую квартиру и потому совсем скоро заберу все свои вещи.

— Хорошо, — сказала она, идя рядом с ним к входной двери. Он ожидал, что она начнет благодарить его?

— Ты собираешься на родительский день в воскресенье? — поинтересовался он.

— Конечно. — Лейк сочла его вопрос неуместным. Ее кровь словно закипела. — Или ты полагаешь, что я проведу воскресенье в универмаге «Барниз» вместе с другими нерадивыми мамочками?

Она тут же пожалела о своих словах. Хочкис предостерегал ее от подобных язвительных замечаний.

— Ты не должна принимать все так близко к сердцу, Лейк, — сказал Джек, останавливаясь в прихожей. — Ты едешь на день? А в доме будешь?

— А что такое? — спросила она.

— Если дом тебе не нужен, я бы хотел переночевать там в пятницу. Мне прямо из лагеря придется ехать в Бостон, и было бы славно избежать двух долгих поездок за один день.

— Конечно, я буду там, — солгала она.

Джек изучал ее лицо. Он подозревал ее во лжи? Ей хотелось, чтобы он поскорее ушел.

— Ну тогда ладно, — спокойно сказал он спустя мгновение. Он взялся за дверную ручку — и замялся. — Ты идешь?

— Куда? — спросила Лейк. Казалось, его визит был какой-то игрой, способной довести ее до сумасшествия.

— Ты говорила, что должна вернуться на работу.

Она вспомнила, что солгала ему.

— Должна, но сначала мне нужно кое-кому позвонить.

Когда он ушел, она с облегчением прислонилась к стене прихожей. Затем поспешила в спальню и распахнула дверцу шкафа. Черный чемодан Джека стоял там же, где и прежде, хотя и слегка неровно, словно его поставили на место впопыхах. Лейк обвела глазами комнату. Она месяц назад сделала ремонт; теперь здесь все было в белых тонах и свободного места стало больше, чем в те времена, когда эту комнату делил с ней Джек. Но сегодня все тут выглядело неопрятно, на комоде лежали чек из «Старбакса» и вырезка из «Уолл-стрит джорнал». Лейк подошла и посмотрела на бумаги — было совершенно очевидно, что их трогали. Джек шарил здесь.

Сбросив туфли, Лейк легла на кровать. Теперь ей все казалось каким-то кафкианским — поведение Джека, смерть Китона. Она подумала о своем вранье насчет дома в горах. Лагерь, в котором были дети, находится всего в двадцати пяти минутах езды от дома, но она планировала добраться до лагеря прямо из Манхэттена и вернуться в город в тот же день. Она не ездила этим летом в дом в горах в основном из-за непростых отношений с Джеком — боялась воспоминаний. Но может, ей там будет хорошо. Дом всегда был для нее своеобразным убежищем, и, может, именно это ей сейчас и нужно. Ничто не будет напоминать ей там о Китоне и об ужасных обстоятельствах, в которых она оказалась. И Смоуки сможет погулять на свежем воздухе. И потому нет никаких причин, чтобы не отправиться туда прямо сейчас.

На сборы ушло всего полчаса. Лейк прихватила свои папки и ноутбук в надежде, что в выходные поработает над презентацией, положила в сумку-холодильник маленький стейк и свежий латук. Как обычно, Смоуки начал возражать против посадки в переноску, и ей пришлось потратить несколько минут на его обустройство в ней.

— Ты сегодня поедешь за город, малыш Смоуки, — сказала Лейк коту. — Разве это не здорово?

Спустя десять минут Лейк уже была у гаража и ждала, пока служитель подгонит ее машину. Ей пришло в голову, что, находясь так далеко от города, она не будет в курсе расследования убийства. Сотовая связь в Роксбери плохая, и если кто-то из клиники решит позвонить ей, то вряд ли у него это получится. Поразмышляв над возникшей проблемой несколько минут, Лейк набрала номер клиники и попросила позвать Мэгги.

— Я хочу предупредить, что уезжаю в свой дом в Катскиллских горах на уик-энд, — сказала ей Лейк. — Мобильник там принимает плохо, и я хочу дать тебе местный номер — на случай если я кому-нибудь понадоблюсь.

— Тебе должен позвонить кто-то из докторов? — спросила Мэгги.

— Нет, просто я подумала, что вам стоит его иметь. Вдруг кому-то понадобится связаться со мной.

— Хорошо, — любезно сказала Мэгги. — Но я уверена, в этом не будет необходимости. Поскольку у нас сегодня нет сложных процедур, доктор Левин отпускает всех домой после обеда. Он считает, нам всем надо передохнуть.

Лейк также оставила сообщение на голосовой почте Молли, рассказав о своих планах и пообещав связаться с ней позднее.

Движение на север было плотным и раздражающе медленным, хотя Лейк и умудрилась проделать первую часть пути за два с небольшим часа. Когда она наконец свернула с шоссе, чтобы проехать последний отрезок пути по нескольким деревенским дорогам через Катскиллские горы, то почувствовала, как ее беспокойство сменяется удовольствием. Она не знала лучших слов, чтобы описать местные пейзажи, чем «хвойный рай» — бесконечные ели покрывали горы, круто поднимавшиеся от дороги. Температура здесь была на семь-восемь градусов ниже, чем в городе, и Лейк открыла окно, желая подышать горным воздухом.

С тех пор как она была здесь несколько месяцев назад, ничего не изменилось. Маленькие города, через которые она проезжала, с их «большими» магазинами, выкрашенными дощатыми домами и стальными мостиками, казалось, не претерпели никаких изменений с 1950-х годов. Они с Джеком купили здесь дом для уикэндов десять лет назад, в первую очередь потому что ездить сюда было близко, но потом Лейк полюбила эти места, напоминавшие ей Пенсильванию, где она выросла.

Джеку в конечном счете наскучило здесь.

«Каждый второй ресторан перестроен тут из старого вагона», — злобно сказал он, когда они ехали сюда за несколько месяцев до расставания. И Лейк не удивилась, когда он оставил дом ей.

Совсем недалеко от Роксбери Лейк остановилась у лотка и купила помидоры и фрукты. Когда она несколькими минутами позже въехала в городок, то он показался ей пустынным и тихим, а также запыленным, как всегда в августе, когда солнце клонилось к горизонту.

Ее дом был на отшибе. Тогда они с Джеком не могли позволить себе большой участок земли и потому остановились на домике в колониальном стиле, стоявшем в ряду домов напротив так называемой Зеленой деревни, хотя на самом деле это был небольшой парк с несколькими старыми скамейками. Задний двор дома оказался достаточно большим, чтобы там могли играть дети. И еще Лейк нравились их соседи, Дэвид и Айвон, геи за пятьдесят.

Было странно, но приятно снова смотреть на дом. Лейк припарковалась на подъездной дорожке, достала сумки и тут услышала шаги. Она обернулась и увидела, что к машине приближается Дэвид.

— Привет, незнакомка, — сказал он, обнимая ее. — Мы безумно скучали по тебе.

— Я тоже. И мне очень нравится, что вы присматриваете за домом в мое отсутствие. Вы чудесные ребята.

— Мы не ожидали увидеть тебя в этот уик-энд. Значит ли это, что ты снова будешь приезжать сюда?

— Да. Я собираюсь это делать — хотя сегодня оказалась тут совершенно неожиданно для себя. Завтра в лагере родительский день. Послушай, а не выпить ли нам сегодня перед ужином?

Вообще-то Лейк планировала подремать вечером, но неожиданно у нее появилось желание поболтать с Айвоном и Дэвидом на заднем крыльце дома.

— Ничего не могло бы быть лучше, но мать Айвона в больнице. Это, наверное, просто еще один камень в почках, но мы должны прямо сейчас отправиться в город.

Лейк почувствовала укол разочарования.

— Ну, тогда мы сделаем это в другой раз. Надеюсь, с ней все будет в порядке.

— С ней все хорошо, я уверен, хотя не знаю, буду ли в порядке я, после того как проведу уик-энд на Лонг-Айленде, ожидая, пока все уладится. А как ты? Как твои дела?

— Лучше, гораздо лучше. На самом деле.

— Ты справишься тут одна?

— Конечно, — заверила его Лейк. — Я оставалась в доме без Джека много раз.

— Здесь должно быть тихо — Джин Оран не приехала, а Перрисы отправились на свадьбу в Даллас. — Дэвид улыбнулся. — Ну, мне надо спешить. Мы не должны сердить Маму Медведицу.

Он пробежал по ее двору и взлетел по ступенькам своего дома. Лейк увидела, что дверь дома Джин Оран закрыта, как и дверь дома Перрисов. Лейк взглянула на зелень через дорогу. Обычно там мальчишки пинали ногами мяч на траве, а на пострадавших от непогоды скамейках сидели люди, но сегодня все выглядело заброшенным: лишь две белки носились друг за другом, никаких других признаков жизни не наблюдалось.