Молодая и покорная

Глава 17

Услышав рядом приглушенные голоса, Рейн пробудилась ото сна. Ее окружали два горячих тела.

Ее обоняние тут же уловило запах свежего мыла и знакомую смесь мужских ароматов. И прежде, чем она успела открыть глаза, на ее губах заиграла улыбка.

— Пора просыпаться, любимая.

Лиам. Когда-то она часто слышала его голос по утрам, ставший ей таким привычным.

На протяжении их отношений, пока она носила его ошейник и спала в его постели, она имела склонность, проваливаясь в сон, думать о том, какими первыми словами он разбудит ее следующим утром и как сильно это ее возбудит.

— Тебе не удастся проспать весь день, прелесть, по крайней мере, не в одиночестве.

Хаммер. В те редкие моменты, когда он самолично будил ее в прошлом, это происходило в его клубе — месте ее работы, но сейчас, тон его голоса подсказывал ей, что настроен он далеко не на деловой лад.

Открыв глаза, она увидела, как они оба, свежие и одетые, и, как всегда, безупречные и чертовски сексуальные, склонились над ней .Она испустила счастливый вздох.

— Доброе утро.

Она грелась в лучах собственной удовлетворенности. Счастливая и окруженная защитой, Рейн почувствовала, что ей снова овладевает желание вздремнуть. Поэтому, забравшись поглубже под одеяло, она закрыла глаза.

— Нет-нет, не смей. Давай поднимайся, девочка!

Лиам потянул на себя покрывало. По ее коже прошелся прохладный воздух, а соски моментально напряглись, когда он перевернул ее на бок, чтобы шлепнуть по голой попке. Его действия скорее поразили ее, чем причинили настоящую боль.

В ответ на ее протестующий вскрик Хаммер лишь усмехнулся.

— Если ты не сдвинешься с места, то я расценю это, как приглашение к повторной порке, — пробормотал Макен ей на ушко.

Рейн захихикала.

— А что, если я так и сделаю?

— Какая требовательная малышка.

Хаммер покачал головой, изображая ложное беспокойство.

— Хотя, хорошенькая, ничего не скажешь. Однако нам все равно придется придумать что-нибудь по поводу твоего дерзкого ротика.

В глазах Лиама замерцали озорные искорки, когда он осматривал ее жадным взглядом.

— Я была плохой девочкой, — поддразнила она.

Их прикосновения послужат наилучшим стимулом к пробуждению, хотя, если все это будет приправлено замечательным оргазмом, будет еще лучше.

Рейн не могла не заметить голодное выражение их глаз, направленных на нее. Поэтому, томно улыбнувшись, она потянулась, выгибая спину, чтобы привлечь их внимание к своей обнаженной груди. И когда ее ноги разошлись в стороны, взгляды обоих мужчин немедленно опустились к ее киске. Ее наполнило чувство собственной власти над ними. Она могла стоять перед ними на коленях и называть их официально — Сэр, но власть была именно в ее руках.

На ее лице расплылась широкая улыбка.

— Посмотри-ка на нее, такая самодовольная, — проворчал Лиам, однако его голос прозвучал ниже обычного.

Глаза Хаммера потемнели.

— Вижу. Неужели нам придется начать это утро с напоминания о том, кто здесь главный?

Миленько.

— Как вам будет угодно, Господа.

— А вот это уже откровенная манипуляция.

Хаммер осматривал ее пристальным, казалось, оставляющим отпечаток, взглядом.

— Так и представляю, как я, являясь хозяином этой игры, буду ходить перед тобой на цыпочках.

Моргнув, она прижала свои ладони к ребрам, под грудью, заставляя ее немного приподняться.

— А что такого? Я просто напросто предлагаю вам использовать мое тело для вашего же удовольствия.

— То, что ты светишь передо мной этими красивыми сосочками и показываешь мне свою киску, еще не значит, что получаемое удовольствие будет принадлежать тебе.

Он послал ей двусмысленную улыбку, и это заставило ее понять, что он раскусил ее игру, но ей было наплевать. После вчерашнего тяжелого испытания и ночного обмена эмоциями, она была рада поучаствовать в шуточном противостоянии.

— Так точно, — добавил Лиам, нагнетая обстановку.

— Наши планы не включают в себя подобные утренние представления. Поднимайся, любимая. Бегом в ванную приводить себя в порядок. У тебя в запасе несколько минут, после чего, мы начнем программу сегодняшнего дня…

Надув губки, Рейн провела ладонью по рубашке на груди Лиама.

— Вы уверены, что я не могу услужить вам в другом качестве?

Она подобралась соблазнительно близко к пряжке его ремня, когда он схватил ее за запястье и отбросил от себя ее руку.

— Можешь начать с прилежного послушания и выполнения четких инструкций.

— В ванную, — приказал Хаммер.

— Сейчас же.

От прозвучавшей в его голосе команды она вздрогнула, после чего спрыгнула с кровати, и призывно оглянувшись на них через плечо, услышав их дружный стон, скрылась за дверью ванной.

Там Рейн торопливо привела себя в порядок, и по возвращению, она обнаружила обоих мужчин, сидящих на краю постели и внимательно изучающих ее глазами, начиная с макушки и заканчивая кончиками пальцев на ногах.

Ее охватило будоражащее чувство предвкушения. Они желали ее покорности и ненасытности. Несмотря на предшествующую этому моменту шуточную перепалку, она ощущала себя пробудившейся и готовой дать им именно, то, чего они ждали.

Сделав глубокий вдох, Рейн прошла по ковру, и, склонив голову, опустилась перед ними на колени: обнаженная и готовая.

— Великолепно, любимая, — похвалил Лиам хриплым шепотом.

— Как всегда ослепительна, — добавил Хаммер тоном нежного одобрения.

— Посмотри на нас, прелесть.

Подняв голову, она взглянула на двух мужчин — владельцев ее сердца.

Их безукоризненный внешний вид скрывал под собой натуру требовательных Доминантов. И они сконцентрировали все свое внимание исключительно на ней. Каждая черта в их поведении так и кричала о том, что они не могли дождаться момента, когда смогут прикоснуться к ней.

На нее тут же нахлынули воспоминания прошлого вечера, такие живые и яркие, что она практически ощутила их руки на своей киске, доводящие ее до экстаза. Она практически ощущала их вкус на своем языке, то, как, они оба отдавали ей власть над собой и своим удовольствием, сопровождая все это гортанными мужскими стонами. А ведь все могло произойти вновь.

Как только в ее мозгу проскользнула подобная мысль, ее пульс участился, а по позвоночнику поднялась волна жара. От чувственного предвкушения ее сердце пустилось вскачь. В клиторе начало зарождаться и покалывать пробуждающееся желание. Но все это подпитывала одна единственная эмоция — любовь.

В ее сердце было так много любви, что оно едва вмещало ее.

Похлопав ладонью по участку матраса между ними, Лиам сделал безмолвный знак, чтобы она села именно туда.

— Иди сюда.

Пока она поднималась на ноги, они следили за каждым ее движением. И, прежде чем она успела, как следует устроиться на указанном месте, они посадили ее, прислонив спиной к изголовью кровати, расположив руки по обеим сторонам от ее тела и слегка раздвинув ей ноги.

— Вот так. Теперь мы видим тебя всю.

Взгляд Хаммера как нельзя более точно сказал ей о том, что ему нравилось то, что он видел.

— Расскажи-ка нам, как ты спала прошлой ночью.

Она довольно вздохнула.

— Очень хорошо, Сэр. Я буквально провалилась в сон.

— Не думаю, что она станет возражать, если мы будем укладывать ее так каждую ночь.

В глазах Лиама промелькнуло что-то порочное, когда он нежно погладил ее бедро.

— Ее сладкий ротик угрожает вовлечь меня в зависимость, хотя, уверен, каждый момент внутри него стоит того.

Хаммер зарычал, обхватывая одну ее грудь ладонью и мягко проводя по ее соску большим пальцем.

— Полагаю, ты тоже осталась довольна собой?

— Оу, да, Сэр, — воскликнула Рейн.

Она не знала, как долго продлится их перемирие во имя восстановления ее внутренней целостности и воплощения ее фантазий, но она собиралась насладиться каждым моментом отведенного ей времени.

— Смотри. Она уже краснеет, — обратил внимание Хаммер, вновь мучая ее сосок прикосновением своего большого пальца.

Она с трудом сконцентрировалась, чтобы понимать, о чем они говорят.

Лиам скользнул кончиками пальцев вверх по внутренней стороне ее бедра, оказавшись в опасной близости от ее изнывающей киски. Судорожно вздохнув, она закрыла глаза. Но даже с закрытыми веками она чувствовала на себе взгляд Лиама.

— Стесняешься, любимая?

— Возбуждаюсь, — призналась она.

— Все произошло так стремительно, ощущения только накаляются. Это просто замечательно, но кажется немного нереальным.

— Почему? — спросил Хаммер.

Несмотря на их провокационные прикосновения, они продолжали разбираться и углубляться в ее душу. И в отличие от предыдущих разов, это не выводило ее из себя.

Они уговаривали ее открыться и осознать, как ее предшествующее поведение влияло на ее отношения в прошлом и восприятие счастья. Они вытаскивали наружу наиболее болезненные воспоминания.

Было так чертовски сложно признать свою уязвимость перед ними и дать власть над собой — свободу причинения ей боли. Но они разрывали ее на части, собирая ее вновь с такой трогательной заботой. Ее душа еще могла быть покрыта царапинами и синяками, но Рейн чувствовала, что она исцеляется.

— Мы не слышим тебя, Рейн. Прекрати подбирать слова, — недовольным тоном, Хаммер прервал ее внутренний монолог.

— Нам нужно услышать то, что ты не хочешь говорить, те мысли, что крутятся у тебя в голове.

— Не уверена, что смогу выразить их словами. Я сама едва разбираюсь во всем этом.

Ее душила потребность облечь в слова те изменения, которые в ней происходят, но, если она выпалит правду, то не факт, что она окажется им понятна.

— Тогда, не спеши.

Лиам убрал локон волос ей за ухо и положил ладонь ей на колено.

— Мы не в суде, любимая. Здесь нет правильных или неправильных ответов.

Она кивнула, возвращаясь к привычному для себя сарказму, в те моменты, когда она старалась собраться с мыслями.

— Тогда, можно мне сказать, что я потрясена тем, что ни у одного из вас до сих пор не сломан нос?

Хаммер изогнул бровь, давая ей понять, что своей фразой она вмешалась в изначально серьезный разговор.

— Прошу прощения, — пробормотала она.

— Вы оба явились глубоким шоком для меня. В действительности я ожидала либо драки, либо спора. И я так рада, что вы подарили мне нечто лучшее, чем то, что я себе навоображала. Боже, все было идеально. Все. Вы в том числе. Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Слова Лиама прозвучали сухо и не оставляли за собой возможность продолжить беседу в том же ключе. Рейн поняла, что они хотели, чтобы она оценивала свое собственное поведение, а не их.

— Вчера я кое-чему научилась.

Поколебавшись мгновение, она продолжила.

— Под конец вечера, я почувствовала, что достигла кое-чего, что считала до этого невозможным.

Их, копирующие друг друга, ободряющие улыбки были словно бальзам для ее души. Теперь она давала им именно то, что они от нее хотели.

— Что конкретно ты почувствовала? — мягко спросил Лиам.

— Я вышла за пределы своей зоны комфорта и земля не разверзлась у меня под ногами. Никто не нападал на меня и не пытался воспользоваться моей уязвимостью. Я чувствовала себя в безопасности.

— Так и будет, пока ты с нами, — пообещал Лиам.

— Ты поделилась с нами той великолепной женственной натурой, что есть внутри тебя.

Своим ласковым прикосновением к ее руке, Хаммер вернул ей ускользающее самообладание.

— Даже более великолепной, чем мы себе представляли.

Лиам взял ее за руку.

— И как ты себя чувствовала, открывшись нам?

— Сильной. Напуганной, но в хорошем смысле. Я чувствовала себя лучше от осознания того, что могу быть самой собой. Отпустив некоторые из своих страхов, я почувствовала себя увереннее.

— Мы оба гордимся тобой, Рейн.

Лиам взял ее ладошку в свои руки и провел большим пальцем по ее запястью.

— Очень гордимся.

Хаммер положил ладонь на ее щеку, и она увидела в его глазах, ни с чем не сравнимое одобрение.

Ее наполнило ощущение собственной победы.

— Мне было необходимо это услышать. Благодарю вас, Господа. Так приятно не чувствовать себя вечной неудачницей.

— Ты никогда не была неудачницей, прелесть. Это только твое мнение — не наше, — подвел итог Хаммер.

— Не думаешь, что пора позволить твоей симпатичной головке прислушиваться к твоему сердцу?

Ненавязчивый вопрос Лиама застал Рейн врасплох. Она благодарно ему улыбнулась.

— Думаю, так и есть. Теперь я определенно буду стараться делать так почаще. Это похоже на то, словно вы показали мне, что в конце темного туннеля брезжит свет. Я хочу к нему добраться. Я была одинока и напугана этим последние шесть лет. И вы двое подарили мне ощущение того, что я иду в верном направлении.

— Так и есть.

Хаммер улыбнулся ей, легко поцеловав ее в щеку. Лиам так же потянулся к ней за своим поцелуем.

— Да, любимая. Вчера ты все прекрасно выполнила. Но сегодня мы потребуем от тебя большего.

Еще вчера от этих слов она бы испугалась. Но теперь, их волевой контроль лишь укреплял ее намерение. Все еще не привыкнув к этому чувству, она ощущала растущую в себе уверенность.

— Готова к следующему заданию? — спросил Хаммер.

— Думаю, да. Я просто немного нервничаю.

— Нервничаешь? От беспокойства или предвкушения, любимая? — поинтересовался с любопытством Лиам.

— Понемногу от каждого. Но я не могу дождаться, чтобы начать.

— Именно это мы и хотели от тебя услышать, — похвалил Хаммер.

Лиам кивнул.

— Но прежде чем мы продолжим, скажи, каково тебе ощущать рядом с собой сразу нас обоих?

— Анализируй свои чувства вслух. Обсуди их с нами. Ты в той же безопасной обстановке, что и вчера, — пообещал Хаммер.

— Когда вы прикасаетесь ко мне и говорите, что у меня все хорошо получается, я чувствую… облегчение. Чувствую свою завершенность. Вы заставляете меня сделать все для того, чтобы вы могли мной гордиться.

— Возвращайся почаще к этому чувству во время сегодняшнего испытания. Положись на нас, Рейн. Мы все это время будем рядом, — настойчиво произнес Хаммер.

— Мы не оставим тебя на полпути, — пообещал Лиам.

— Ты осознала, что твое развитие стоит тех небольших уколов боли, верно?

— Да.

Она прикусила губу.

— Но в глубине души я… все еще боюсь вас подвести.

Лиам обхватил ее лицо обеими ладонями.

— Единственным способом, которым ты можешь нас подвести — это взять и все бросить.

— Просто продолжай пытаться. До тех пор, пока ты будешь к нам тянуться, мы будем тебя поддерживать.

Поднявшись на ноги, Хаммер направился к ее чемодану и выудил из него маленький шелковый красный халатик. Он обернулся к ним с озорной улыбкой на губах.

— Время завтракать, прелесть.

И это все? Они закончили ковыряться в уголках ее души? Забавно, ведь от этого даже не было больно. Но Рейн то знала, что они тщательно следили за скачками ее настроения и продвигающимся прогрессом. Несомненно, у них в запасе еще полно всевозможных сложных испытаний, которые ей придется преодолеть.

В ее животе вновь запорхали бабочки.

— Я умираю от голода! — призналась она.

— Могу себе представить. Вчера ты съела совсем немного.

Помогая ей встать, Хаммер накинул ей на плечи халат.

В течение долгого момента ни Хаммер, ни Лиам не проронили ни слова, и создавалось впечатление, что они ждали от нее чего-то, что она никак не понимала. Когда неудобная пауза затянулась, она недоуменно перевела взгляд с одного на другого. У Лиама на лице читалось: "Неужели мы только что не преподали тебе урок о важности общения?" Со склоненной головой и поднятой бровью, он смерил ее угрожающим взглядом.

— Уверяю тебя, любимая, у Ниагары в серванте предостаточно маринованного укропа.

Рейн поморщилась.

— Фу! Укроп. Ты же знаешь — я его ненавижу.

— Еще как знаю.

Голос Лиама звучал холодно и сказал ей, что он ожидал от ее ответа большего.

Нахмурившись, она посмотрела на мужчину. Какой, к черту, ответ он от нее ждал?

— Там наверняка еще лежат остатки форели со вчерашнего ланча, — предположил Хаммер.

— Форель на завтрак? Отвратительно!

И тут до нее дошли правила их игры. Эта игра была не на развитие общения, она требовала абсолютной, полной открытости.

— Мне бы очень хотелось пару обжаренных с двух сторон с солью и перцем яиц, один тост, слегка смазанный сливочным маслом, банан и стакан апельсинового сока без мякоти — если, конечно, это возможно, Господа.

Хаммер усмехнулся, когда Лиам сверкнул широкой ухмылкой.

— Так-то лучше.

Взяв ее за подбородок и окинув ее страстным взглядом, Хаммер прижался к ее губам голодным поцелуем. Рейн безумно хотелось, чтобы его чувственная жажда вышла из-под контроля. Поэтому, когда он отпустил ее, она почувствовала укол разочарования.

— Уверен, ты в состоянии заработать то, что хочешь, — ответил Хаммер, словно прочитав ее мысли.

— А теперь бегом в ванную — одеваться. Встречаемся на кухне.

Встав, Лиам притянул ее в свои объятия, оставив на ее губах неторопливый поцелуй.

— Когда ты спустишься, я хочу чтобы на тебе был этот халатик. Только он и ничего больше. Мы поняли друг друга?

— Да, Сэр.

От требовательного выражения лица Лиама Рейн пробрало до кончиков пальцев ног и она склонила голову. Внутри нее тепло и волнение смешались с ее любовью к нему.

— Я не буду задерживаться. Обещаю.

— Хорошая девочка.

Приподняв ее подбородок, Лиам поцеловал ее последний раз.

— Не заставляй нас ждать.

Наблюдая за тем, как они уходят, она почувствовала в мыслях небывалую легкость в отношении планов на сегодняшний день. На ее душу опустилось спокойствие. Войдя в просторную ванную комнату, Рейн приняла твердое решение удержать это состояние покоя.

***

От волнения Рейн стиснула в руках поясок халата, в котором ей велели выйти Лиам и Хаммер.

Спускаясь по лестнице, она увидела через великолепное панорамное окно, что землю уже покрыл тонкий слой свежевыпавшего снега. К небу тянулись вытянутые силуэты голых деревьев. Все выглядело мирным и безмолвным.

С кухни послышались мужские голоса и смех, вперемешку с позвякиванием посуды. По дому распространился запах свежесваренного кофе и бекона. Ее рот наполнился слюной, а живот свело от голода. Она с улыбкой вошла в комнату, застав врасплох четверых мужчин, сидящих за массивным деревянным столом и выглядящим такими до невозможности красивыми и мужественными.

При ее появлении, они одинаковым движением поднялись со своих мест.

Растерявшись под их решительными взглядами, она приостановилась. Комната была буквально пропитана тестостероном.

Ее соски тут же напряглись и стали заметны на фоне обтягивающего ее шелка. Тепло поднявшееся из ее груди, дошло до ее шеи и разрумянило ее щеки, пока она переводила взгляд с одного лица на другое. В каждом из них они видела молчаливое приветствие.

Рейн приходила в восхищение от того, что такие деловые и привыкшие к толпе девушек вокруг себя мужчины тратили на нее свое время и энергию. Несмотря на свой женский трепет перед ними, Рейн чувствовала себя красивой, находящейся в безопасности, в то время, как они обволакивали ее своим неустанным вниманием.

Опустив взгляд к своим ногам, она негромко их поприветствовала.

— Доброе утро, Господа.

— Привет, принцесса. Как себя чувствуешь?

Спросил Бек, убирая за собой грязную тарелку и столовые приборы, и неся их в раковину.

— Я в порядке, спасибо. Просто умираю от голода, — ответила она, пока Бек споласкивал тарелку.

— Иди сюда. Садись с нами, прелесть.

Наклонившись вперед, Хаммер взял ее за локоть и посадил на стул между собой и Лиамом. Остальные мужчины вернулись на свои места и продолжили трапезу.

Устраиваясь поудобнее, Рейн не могла избавиться от воспоминаний о вчерашнем ужине. Они и этот день планировали провести, мучая ее своими прикосновениями? Это стоило бы всех мучений, если только все завершится еще одним обменом бурного наслаждения.

Лиам положил ладонь ей на бедро и послал ей соблазнительную улыбку, от которой все внутри нее сжалось.

— Я приготовлю тебе завтрак.

Бек улыбнулся, стоя рядом с духовкой и наполняя тарелку.

Он годами был у нее на виду, прежде чем она поняла, что он не садист, а настоящий друг. Он был словно посланником Господа для нее, в тот момент, когда она искала его в больнице. Поэтому его легкая манера проявления заботы наполняла ее искренней к нему благодарностью.

— Спасибо.

Сидя напротив нее за столом, Сет потягивал свой кофе.

— Ты выглядишь хорошо отдохнувшей, Рейн. Насколько по шкале от 1 до 10 ты уверена в своих силах по поводу предстоящего задания?

Окинув быстрым взглядом обоих: и Лиама и Хаммера, она попыталась прочитать на их лицах хоть какой-то намек в отношении их планов на сегодня. Не удалось.

— Они не дали мне ни единой подсказки, поэтому, скажу — шесть.

Бек усмехнулся, поставив перед ней полную тарелку того, что она просила.

— Тебя убивает это состояние неведения, верно?

Рейн очень хотелось показать ему язык, но она сумела сдержаться. Вместо этого, она проигнорировала вопрос и сконцентрировалась на еде.

— Выглядит замечательно. Спасибо.

Этот комментарий заставил Бека улыбнуться еще шире.

— Давай, прелесть. Кушай, — ободрил ее Хаммер.

— Нам с Лиамом нужно подняться наверх и подготовить твою комнату. Все займет не больше нескольких минут. Но Бек и Сет составят тебе компанию.

— Рейн?

Лиам смерил ее грозным взглядом.

— Не забывай, что они тут ради тебя. Следуй их инструкциям и повинуйся. Поняла?

Она заколебалась. У нее на языке завертелось дюжина возникших вопросов, но она умудрилась промолчать. Кроме всего прочего, они требовали от нее доверия. И после вчерашнего, они больше, чем просто заслужили его получить.

— Да, Господа.

— Хорошая девочка.

Хаммер погладил пальцем ее щеку. В ответ, на что ее сердце пропустило удар.

— Приятного завтрака. Скоро увидимся.

Она кивнула, наблюдая за тем, как они, поставив свои тарелки в раковину, покинули комнату.

Бек встал неподалеку лицом к ней и, скрестив на груди руки, стал смотреть за тем, как она ест. В привычной обстановке, ей бы это не понравилось, но здесь он был ее другом. Кроме того, это утро было вполне мирным.

Застонав от вкуса первого кусочка, она быстро расправилась со всем содержимым тарелки. Покончив с этим, она откинулась на спинку стула и пригубила свой апельсиновый сок, молчаливо спрашивая себя о том, что могли приготовить для нее Лиам и Хаммер и ждут ли ее сегодня вопросы от Бека и Сета.

Долго ждать не пришлось.

— Наелась, принцесса?

— Объелась, точнее. Все было восхитительно.

— Хорошо, значит, теперь можно начинать.

Сет натянуто улыбнулся.

— Встань посередине комнаты и сними халат. Сложи его аккуратно на полу и опустись на колени.

Но ведь она останется совершенной голой. Взгляд на их лица подсказал ей, что они знали об этом.

— Я, эм… Хаммер и Лиам…

— В чем дело, принцесса? Неужели полная нагота для тебя за пределами возможного? — в голосе Бека звучал вызов.

— Нет, Сэр. Просто…

Уважай их приказы и прояви покорность. В ее голове прозвучало напутствие Лиама.

Ни один из мужчин и рта не раскрыл, чтобы объяснить ей причину подобного давления. Они просто ждали ее послушания.

Она медленно встала и прошла к центру комнаты.

Очевидно, это упражнение предназначалось для того, чтобы проверить ее возможности в условия дискомфорта. Снова. Она глубоко вдохнула и сфокусировалась.

Это задание придумали Хаммер и Лиам, Рейн понимала их намерения. Откройся тем, кого любишь. Они попросили снять с себя все защитные покровы и позволить себе быть уязвимой. Поэтому, развязав поясок, она спустила с плеч халат. Проглотив нервный комок в горле, она уронила ткань на пол.

Нагота хоть и не была одним из ее запретов, но без присутствия Лиама и Хаммера — ее оплота спокойствия — она чувствовала себя неудобно. Но не сдавалась.

Аккуратно сложив халат на полу, она грациозно опустилась на колени. Положив ладони на широко разведенные бедра, она распрямила спину и с уважением склонила голову.

Бек облокотился на стойку. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд.

Она услышала, как скрипнули ножки отъезжающего стула Сета, прежде чем носки его ботинок попали в зону ее видимости. Низко наклонившись, он взял ее за подбородок и поднял к себе ее лицо, чтобы встретиться взглядами.

— Не смущайся, Рейн. Ты красивая женщина, тебе незачем нас бояться. Думай о нас с Беком, как о своих наставниках и судьях в случае спора… или как о шеф-поварах и посудомойках во время еды.

Оттолкнувшись от стойки, Бек протянул Сету лист бумаги, который тот не преминул передать Рейн.

— Прочитай все, что там написано вслух, принцесса, — негромко, но растягивая слова, проговорил Бек, становясь рядом с другом.

— Одно за другим.

Рейн вгляделась в почерк, узнавая в нем манеру Хаммера. Моргая, она просмотрела страницу.

— Заявление? Серьезно?

Она выпалила эти вопросы, не подумав, так, словно они жгли горечью на языке.

— Ооох.

Бек просто напросто улыбнулся.

— Займись делом.

Она выдохнула, смущенно усмехнувшись. Они ждали, что она прочтет это вслух? От одной только мысли об этом ее передернуло.

Сконцентрировавшись, на подрагивающем в ее руках листе, она абстрагировалась от значения происходящего.

— Я откроюсь и разделю не только свои потребности, но и свои эмоции.

Вылетевшая из ее рта фраза прозвучала монотонно и бесчувственно.

— Продолжай. Немного больше энтузиазма было бы неплохо, — подколол Бек.

— Я всегда буду абсолютно честна, не испытывая страха, смущения или неприятия. Также, я не стану бояться ранить чьи-либо чувства.

Вздохнув, Рейн уставилась на двух мужчин, оценивающих ее критичными взглядами.

— Я понимаю важность общения. Вы оба доступно мне это объяснили. Они тоже провели свою работу по этому вопросу. Но я не привыкла делиться каждой мыслью, что возникает у меня в голове.

Она одарила их сердитым выражением лица.

— Мне что, реально полагается говорить: "Могу я надеть сегодня розовые стринги? Нет, подождите, Сэр, можно мне вместо них выбрать синюю пару?" или "Ничего страшного, если когда я чищу зубы, я начинаю чистить их с резцов и только потом иду дальше?" и "Мне лучше съесть мороженное или маффин с отрубями?". Я имею в виду… вы что, серьезно?

— Смысл этого заявление не в этом, — гаркнул Сет, его брови гневно сошлись на переносице.

— Ничего удивительного в том, что они постоянно хотят отхлестать тебя по заднице.

— Они просят невозможного. Если я буду говорить все, что приходит мне в голову, я обижу или оскорблю их. Я, конечно, не собираюсь этого делать, но… Почему проявлять сочувствие к чувствам окружающих внезапно стало плохой чертой?

— Они оба взрослые мужчины, Рейн, они смогут справиться со своими чувствами, — ругнулся Сет.

— Это не твоего ума дело.

— Абсолютная честность, — произнес с нажимом Бек.

— Если ты честна в своих мыслях и эмоциях и выражаешь их без своих своевольных замашек, у тебя не должно быть с этим проблем.

— Да что это вообще значит? Я не пытаюсь вести себя своевольно, но…

— Позволь мне объяснить тебе доступнее.

Сет послал ей хмурый взгляд.

— Ты могла бы спасти себя от огромного количества боли, если бы правильно повела себя с Лиамом. Однако вместо этого ты его избегала, когда должна была сказать: "Сэр, у меня задерживается менструация. Мне страшно. Поговорите со мной. Не бросайте меня. Что случится, если я беременна ребенком Хаммера?"

Эти слова глубоко задели ее. На нее обрушилось чувство вины, от того, что она скрывала все от Лиама. Но что было еще более ужасным, так это то, что она не проявила к нему должного доверия, когда он с неустанным постоянством просил ее об этом. В ее груди начало зарождаться рыдание, и она отклонилась назад, намереваясь подняться на ноги.

Сколько раз он говорил ей, что любит ее? Как много способов он испробовал, чтобы доказать ей это? Боже, она была такой дурой.

Рейн так долго уверяла себя в том, что Лиам убежит от нее, как только она допустит даже легкое нарушение. Ей следовало делиться с ним своими страхами и беспокойством, но вместо этого, она отшвыривала его помощь, пережимая каждую жизненно важную артерию, подпитывающую их отношения.

На ее плечи легки теплые руки Сета, подошедшего сзади. Она почувствовала его согревающее дыхание у своего уха.

— Прости меня, Рейн. Я не хотел тебя расстраивать.

Она не могла не заметить всю глубину раскаяния, прозвучавшего в его голосе.

— Я пытался объяснить разницу между тем, что важно, а что — не очень. Если у тебя есть, что скрывать и тебя это гложет, скажи это вслух. Только разделение своих чувств с твоими Доминантами может помочь наладить здоровый контакт между вами. Ты это понимаешь?

Вытерев слезы, Рейн всхлипнула и неровно кивнула.

— Да, Сэр.

— Хорошо, — похвалил Сет, поворачивая ее лицом к себе.

— Продолжай.

Взглянув на Бека, она вернулась в прежнюю позицию. Она могла видеть в его глазах крупицу сочувствия, но выражение его лица оставалось решительным. Ей нужно было найти в себе такую же твердость и прочитать требуемые строчки.

Посмотрев вниз, на зажатый в пальцах лист, она тяжело вздохнула.

— Никто не имеет права контролировать мою жизнь до тех пор, пока я сама не дам ему на это право.

— Что приходит тебе на ум, когда ты произносишь эти слова, принцесса?

— Ты знаешь.

Она попыталась беспечно пожать плечами.

— Мой отец.

— Ты вне всякого сомнения вернула себе власть, забрав ее у этого животного. И я рад, что мне удалось при этом присутствовать.

На лице Бека сияла гордость.

— Но что это заявление значит для тебя, если рассматривать твои отношения с Хаммером и Лиамом?

Рейн задумалась, разбираясь в своих мыслях.

— Что именно я решаю отдать им власть над собой или нет.

— Превосходно, — похвалил Сет.

— Теперь ты все делаешь правильно. Они безмерно довольны твоей покорностью. Она заставляет их ощущать свою цельность. Но что в этой ситуации чувствуешь ты?

— Что я — центр их жизней.

— Думаю, до нее постепенно доходит…

Тон Бека звучал довольно.

— Окей, дорогуша. Давай последнюю фразу.

Сет кивнул на листок бумаги в ее руке.

— Я заслуживаю…

На этих словах Рейн запнулась, остановившись, чтобы перечитать их снова. Она чувствовала на себе оценивающий взгляд Сета. И чем дольше она хранила молчание, тем явственнее ощущалась тяжесть звенящей тишины.

— Продолжай. Скажи нам, чего ты заслуживаешь.

Голос Сета прозвучал мягко, но с командными нотками.

Она проглотила застрявший в горле ком.

— Я заслуживаю счастья.

Следующие слова произнести было сложнее.

— И любви.

Правда? Может, лучше было спросить, почему она этого не заслуживала? Она не была плохим человеком. И она никогда не причиняла людям боль намеренно. Почему тогда она не может отхватить себе кусочек счастья? И немного любви?

Ее душу избороздило огромное количество ран. Она может угробить целую жизнь, пытаясь излечиться от них. Но за ее спиной все еще стояло тяжелое прошлое, однако, если она наберется храбрости и продолжит свое обучение, возможно, Лиам и Хаммер найдут способ вернуть ее израненной душе покой.

— Ты заслуживаешь этого, — уверил ее Бек.

— Знаю, время от времени ты в этом сомневаешься, но в глубине души ты уже знаешь правду.

Сет присел, снова оказавшись с ней лицом к лицу.

— Рейн, посмотри на меня.

Он молча ждал, пока она найдет в себе смелость поднять голову и показать ему свою неуверенность и страх. Он улыбнулся.

— Знаю, это тяжело, но мы гордимся тобой за то, что ты сказала эти слова вслух. В следующий раз убеди нас в том, что мы проверяем у тебя не технику чтения, а степень твоей веры в эти слова.

Подвергаться пытке водой было также весело, как находиться в подобной ситуации, но она знала, что они искренне хотели ей помочь.

— Я приложу для этого все усилия, Сэр.

— Большего мы и не просим. А теперь расскажи нам, почему ты испытываешь проблемы в восприятии данного факта, как правды.

— Мой отец убедил меня в том, что я недостаточно для этого хороша.

Она смущенно пожала плечами.

— Если слышать подобное довольно часто, рано или поздно ты в это веришь. Лиам сказал мне однажды, что пришло время научить мой разум прислушиваться к сердцу.

— Думаю, Лиам очень умный человек. К тому же, он очень тебя любит. Тебе следует его слушать.

Сет ласково улыбнулся.

— Они ждут тебя наверху, принцесса.

Бек протянул к ней свою руку.

— Надень халатик, они встретят тебя на лестничной площадке.

Рейн позволила Беку помочь ей встать.

— Благодарю вас, Господа, за то, что помогаете мне разбираться с моими проблемами.

Наблюдая за тем, как она обматывает вокруг своей талии поясок, Сет подошел к ней и завязал его в слабый узел.

— Хорошенько подумай над тем, что ты сегодня прочитала, выполняя сегодняшнее задание. Это поможет.

С этими словами, он легко поцеловал ее в лоб и выпроводил из кухни.

***

Стоя наверху лестничного пролета, Хаммер нетерпеливо притопывал ногой, следя за тем, как поднимается Рейн. Крошечный красный халатик соблазнительно колыхался у ее бедер, обтягивал талию и ласкал ее твердые соски.

Он усилил хватку, на сжимаемой в руке шелковой веревке. От Лиама, находящегося рядом, исходило то же самое ощущение предвкушения. Им предстоит тяжелый день, но если все получится, его завершение будет чертовски удовлетворительным.

Когда она подошла ближе, то перевела взгляд с одного на другого, выглядя при этом немного взвинчено и более нервозно, чем до завтрака, но определенно, все еще решительно.

Взяв ее за локоть, Лиам повел ее дальше по коридору в игровую комнату. Оказавшись внутри, Хаммер, не отрывая взгляда от Рейн, закрыл за ними дверь.

Она уставилась на перенесенный ими в центр комнаты стол со встроенными в него мягкими участками и испустила хорошо слышимый вздох. Обстановку освещало множество зажженных свечей.

— Что-то не так, любимая? — спросил Лиам.

Мысленно собравшись, она покачала головой.

— Нет, Сэр. Мне просто немного неспокойно. Я не знаю чего ожидать и что делать. Но я полагаю, что Вы мне об этом скажете, верно? Мне встать на колени или… туда?

Она сделала жест в сторону стола для связываний, когда Хаммер встал прямо перед ней и запустил палец за пояс ее халата.

— Мы ценим столь подробный ответ. Но я хочу, чтобы ты на мгновение сконцентрировалась на мне. Держи в уме то, чему ты научилась вчера. Умение общаться чрезвычайно важно, потому что сегодняшнее задание — на честность.

Рейн побледнела.

— Я знаю, что это важно, но иногда правда ранит людей. А я стараюсь избегать чужой боли.

— Между мягко сказанной правдой и ложью есть большая разница. Никто не хочет быть обманутым, Рейн, — сказал Хаммер.

— Разве ты не зачитывала чуть ранее кое-кое заявление по этому поводу?

— Ну, раз Вы сами его написали, Сэр, то Вы знаете, что я его читала. Сет обратил мое внимание на то, что я не могу быть ответственна за чувства других людей, но я не знаю, как смотреть в глаза человеку, которого расстраивают мои слова.

Его взгляд смягчился.

— Сет прав. Твоя ответственность состоит в том, чтобы говорить правду, а не в том, чтобы беспокоиться о ее влиянии на нас.

Он позволил этой фразе дойти до ее сознания и подождал до тех пор, пока на ее лице не отразилось понимание.

— Я приложу для этого все усилия, Сэр.

Лиам взял ее за руку.

— Говори с нами во время этого упражнения и выполняй то, что мы прикажем. Все будет хорошо.

— Давайте начнем.

Подарив ей нежный поцелуй в губы, Хаммер развязал поясок на ее талии. Шагнув за ее спину, Лиам стянул халат с ее хрупких плеч, и, повесив его на дверную ручку, он присоединился к Хаммеру, ведущему ее к высоко установленному столу.

— Забирайся, прелесть.

Бросив быстрый взгляд на них обоих, она положила ладони на мягкую поверхность. Поддерживая ее под бедра, Лиам помог ей приподняться. Стоя по другую сторону стола, Хаммер подхватил ее сверху, удерживая на месте. Положив ее на спину, они вдвоем пристегнули ее запястья наручниками к краям стола.

— Эти оковы предназначены не для того, чтобы тебя удержать, а для того, чтобы ты была нам открыта. Мы собираемся задавать тебе вопросы. После каждого честного ответа, мы будем добавлять по одной привязывающей веревке.

— Мы привязываем тебя не к столу, любимая, — добавил Лиам.

— Мы привязываем тебя к нам.

Ее взгляд переметнулся к Лиаму.

— Вы серьезно?

— Мы уверены в этом всем сердцем, — пообещал Хаммер.

Лиам убрал с ее лба прядку волос.

— Разве ты этого не чувствуешь?

— Мне очень тяжело поверить в это, но я пытаюсь. Клянусь, я пытаюсь.

Не совсем ожидаемый ответ, но Хаммер понял и принял его. Пока что.

Он закончил привязывать первую веревку. Рейн дрожала под его руками, но на ее лице была написана решимость.

— Мы видим и гордимся этим. Сегодня испытание будет сложным, Рейн, — предупредил Хаммер.

— Вчерашний день показал ценность хорошего общения. Но честность — его неотъемлемая составляющая. Я не всегда был честен с вами, но я меняюсь. Вам необходимо сделать то же самое.

От ее выразительного молчания у него на затылке начали подниматься волоски. Он отказывался повторять свою ошибку.

— Рейн?

Долгое мгновение она колебалась, но в ее глазах сквозило понимание, они не добьются прогресса до тех пор, пока она не примет правила игры.

— Да, Сэр. Я понимаю.

Лиам испустил очевидный вздох облегчения.

— Мы верим в тебя, Рейн. А ты поверь в нас.

Они должны пройти это задание вместе. Хаммер знал, что чем больше у нее времени на беспокойство, тем выше шансы того, что она спрячется от них.

— Я доверяю вам больше, чем самой себе, — призналась она.

Хаммер перекатился на пятки. Его сердце, казалось, забилось в горле.

Он обменялся взглядом с Лиамом. И увидел отражение собственного шока в темных глазах своего друга.

— Доверяй своим инстинктам. Мы поможем тебе, — поклялся Лиам и оставил на ее губах нежный поцелуй.

Как только Лиам отстранился, его место занял Хаммер, повторяя то же самое действие. На какое-то короткое мгновение, проникнув языком в ее рот, он попробовал ее сладость, но затем отпрянул. Она сердечно на них посмотрела. Пора начинать.

Лиам наклонился, нависнув как раз над лицом Рейн.

— Скажи мне, когда я надел на тебя свой ошейник, ты продолжала готовить и убирать для Хаммера, даже получив мой запрет на это?

— У меня будут неприятности из-за моих ответов?

Она закусила губу. Соблазнительница. Хаммер не знал, то ли ему покачать головой, то ли рассмеяться.

— Только если ты будешь своевольничать или лгать, — язвительно заметил он.

Усмехнувшись, Лиам погладил ее по руке.

— Если ты будешь честна, то заработаешь только похвалу. Отвечай на мой вопрос.

Зажмурившись, она поморщилась.

— В таком случае — да. Я нарушила запрет.

— Почему? — настаивал Лиам.

Приоткрыв один глаз, она посмотрела в направлении Хаммера. Она не единожды говорила ему о том, что его ужин в духовке, и у него свежее постельное белье. Он просто никогда не благодарил ее отрыто. Вместо этого, в ее машине всегда было заменено масло и в неожиданных местах припрятаны кусочки ее любимого шоколада, которые она находила то тут, то там. Это был их личный секрет.

— Как ты узнал? — спросила она.

— Я не слепой, — сказал Лиам.

— Зачем ты это делала?

Рейн не спешила с ответом. Пока она собиралась с мыслями и фокусировалась на вопросе, Хаммер почувствовал, что его внутренности сжало неприятное предчувствие.

— Я так долго заботилась о нем, что уже и забыла, как этого НЕ делать. И, не обижайся, конечно…

Она бросила на Хаммера быстрый взгляд, прежде, чем вернулась глазами к Лиаму.

— Он абсолютно беспомощен на кухне. Мне было не сложно, готовить для нас и оставлять одну лишнюю порцию для него. Меня беспокоила мысль о том, что он будет голоден или станет питаться полуфабрикатами. То же самое и с уборкой.

— Спасибо за честность.

Взяв веревку, на этот раз он обернул ее вокруг ее предплечья, привязывая к столу.

— Это сводило тебя с ума? — спросила она с очевидным волнением в голосе.

— Просто я никогда не хотела тебя расстроить. Совсем не хотела.

— Что по-настоящему меня расстраивает, так это то, что ты проделывала все это за моей спиной.

Лиам затянул петлю.

— Ты не доверяла мне настолько, чтобы открыть правду.

Рейн кивнула в знак полного понимания.

— После нашей последней поездки сюда, я настолько сильно привязалась к тебе, что боялась говорить то, что может отдалить нас друг от друга. Моя забота о Хаммере ничуть не являлась проявлением моего к тебе неуважения или нелояльности. Я просто не знала, как правильно об этом сказать.

Лиам тяжело смотрел на нее, выражение его лица было напряженным, словно в этот момент в его голове проносились тысячи мыслей. Словно он хотел заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать.

— Ты только что сделала это, любимая.

— И спасибо, что не дала мне подохнуть с голоду, — добавил Хаммер, обматывая веревкой ее руку с противоположной стороны.

— Сконцентрируйся на ощущении шелка, прелесть. Каждая нить — это ниточка доверия между нами. Прочувствуй это своей кожей, глубоко в своей крови.

— Я чувствую, — пробормотала она, пока он затягивал узел.

Хаммер не пропустил в ее голосе проблеск возбуждения и, черт возьми, его это заводило.

— Когда впервые ты начала думать о Лиаме, как о ком-то большем, чем о друге?

Глаза Рейн широко распахнулись. Сжав губы, она полоснула Лиама взглядом. Хаммеру не пришлось гадать о том, что вопрос ее не порадовал.

Он потянул за свою часть веревки вокруг ее руки.

— Доверься.

Кивнув, она вздохнула.

— Когда ты впервые нас познакомил, я, эм… подумала о том, что он очень привлекательный. Он задавал много осторожных вопросов во время наших первых разговоров. Он спрашивал меня о тебе. Спрашивал обо мне. В обоих случаях я говорила мало, но знала, что он пристально за мной наблюдает. И я никак не могла понять, зачем он это делает.

Она выдохнула и мысленно ухватилась за свою решимость.

— В то утро, когда я разбила перед твоей дверью чашку, когда из твоей комнаты вышла Марли…

— Она была ошибкой, — прервал ее Хаммер.

Это заставило Рейн улыбнуться.

— Она была самой шикарной любовницей халифа.

— Прошу прощения? — Лиам смущенно нахмурился.

— Шлюхой, — подсказал Хаммер.

— Ш (Шикарная), ЛЮ (ЛЮбовница)… ну, ты понял.

Лиам разразился смехом.

— Даа, именной такой она и была. Весьма остроумно, любимая.

Появившаяся в комнате легкая атмосфера придала ей уверенности.

— В любом случае, тем утром Лиам зашел ко мне на кухню и предложил меня обучать. Сначала я подумала, что он меня жалеет. Но тогда он меня поцеловал… и я поняла, что он меня хочет.

Стрельнув в Лиама пораженным взглядом, Хаммер поморщился и с трудом вернулся к прежнему выражению лица. Все это уже быльем поросло. Давняя история. И уже совсем неважная, даже, несмотря на то, что сейчас он захотел чуточку вправить своему приятелю мозги.

Чем дольше она наблюдала за ним, тем больше на ее лице появлялось неуверенности.

— Я сказала что-то, что мне не следовало?

— Нет, прелесть. Ты хорошо справилась.

Вытянув веревку и пропустив ее в новое крепление на столе, он перебросил ее через ее плечи. Взяв свой конец веревки, Лиам привязал ее к своей части стола.

— Очень честно — именно так, как мы и просили.

Рейн выглядела заметно расслабленнее.

— Я пытаюсь.

— Мы знаем, — успокоил ее Лиам.

— Скажи мне, какие, по-твоему, у меня были причины для нашего расставания?

— Ну… я знаю о том, что ты не обрадовался тому, что я умолчала о своей мигрени, — начала она.

— Еще как не обрадовался.

Лиам изогнул бровь.

— Но ты по-настоящему думаешь, что причина была в этом?

— Я этого не говорила, — защитилась она.

— Знаю, теперь это не поможет, но… полагаю, что я многое делала не так. Я не всегда говорила тебе о своих мыслях.

Она избегала его взгляда.

— Моим единственным оправданием может считаться лишь то, что у меня никогда не было взаимных отношений. Я не знала, как верить и как реагировать на то, что ты обещал меня не бросать.

Хаммер поморщился. Ее слова причиняли боль. Правда была жестокой, но он не собирался от нее прятаться.

Он годами держал ее на коротком поводке. С момента, как она начала превращаться в женщину, он в полной мере, блять, ощутил свою беспомощность и свою к ней привязанность. Это пугало. Он хотел защитить ее больше, чем любую другую женщину.

Поначалу, он говорил себе, что чувствует это, потому что она так чертовски молода и уязвима. Потом Хаммер начал убеждать себя в том, что его защитный инстинкт не дает ему покоя, из-за того, что в свое время он не уберег Джульетту. И, наконец, он понял, что влюбился в Рейн. Забавно, как он не видел того, что только она сможет его исцелить и что не понимал этого до тех пор, пока Лиам не украл ее у него.

— Намеренно или нет, ты избегала неприятных для тебя разговоров? — спросил Лиам.

— Намеренно.

Она послала ему печальный и полный раскаяния взгляд.

— Но у меня и в мыслях не было вышвыривать тебя из своей жизни.

Лиам наклонился над столом, выражение его лица несло в себе что-то недоброе.

— Ты отказалась рассказать мне о своей ссоре с Хаммером перед Днем Благодарения. Вместо правды ты скормила мне второсортную ложь о том, что вы обсуждали какое-то там меню.

— Мы обсуждали это, — сказала она.

— Но это не было предметом нашей ссоры.

Хаммер хмуро на нее посмотрел. Она вздохнула, встречая свое поражение.

— Знаю.

Лиам сжал ее подбородок и повернул к себе.

— Для меня это тоже не новость. Ну, и вместо того, чтобы признаться честно, что ты сделала?

— Я старалась быть к тебе ближе. Это ты не хотел моей преданности.

Боль в ее голосе была безошибочной. У нее дрожала нижняя губа.

Хаммер перехватил взгляд Лиама. Его друг чувствовал себя таким же смущенным, как и выглядел.

— Нет, — исправил ее Лиам.

— Ты постаралась закончить этот разговор сексом. Честно говоря, ты заканчивала так множество наших ссор.

Сопротивляясь своему вспыльчивому характеру, Хаммер вцепился пальцами в край стола. Джульетта часто испытывала на нем тот же самый метод. Он покупался на эту уловку каждый раз, и, смотрите, к чему все привело.

Втягивая воздух сквозь зубы, он сдерживал дикое желание сорваться. Но в этой ситуации он ни хрена не позволит Рейн открывать им свое тело, избегая открывать им свое сердце.

Рейн моргнула.

— Ты разозлился, я знала это, Лиам. Я просто хотела тебя успокоить. Мне была нужна твоя уверенность, а твое прикосновение — это один из моих способов почувствовать твою заботу.

Серьезно? Она делала то, что делала, думая об ЭТОМ?

Хаммер ослабил свою хватку на краю стола. Он видел, как Джульетта использовала свое тело для того, чтобы положить конец неприятному разговору.

Но он никогда не видел, чтобы Рейн вела себя подобным образом. Конечно, один раз она попыталась соблазнить его, когда он крепко спал. Она обхватывала его член своими губами не для того, чтобы прекратить спор. И когда он трахал ее языком на барной стойке, она тоже не пыталась сопротивляться.

На самом деле, она поступила именно так, как умела лучше всего — ушла.

Может Лиам ошибочно подумал, что она хотела отвлечь его, неправильно понял ее намерение? Возможно. Но Хаммер собирался сделать так, чтобы его она поняла правильно и никак иначе.

— Послушай меня, Рейн. Ты никогда, ни за что в жизни не будешь использовать свое тело, ускользая от наших вопросов, попыток тебя раскрыть или покопаться в твоих мыслях. Если тебе потребуется уверение в нашей преданности, ты о нем попросишь, а не сбросишь одежду и не начнешь тереться о нас. Это, блять, понятно? Потому что обсуждению это не подлежит.

Рейн уставилась на него, смущенно моргая.

— Ладно. Я не собиралась отвлекать Лиама в тот день, просто…

Она вздохнула.

— С тобой я могу спорить, ведь я знаю, что, несмотря на силу своего гнева, это твой клуб — ты не уйдешь из него. К тому же, ты большой любитель споров. Лиам не такой. Он искренне расстраивается в такие моменты, а я это ненавижу.

Хаммер зарычал.

— Думаешь, я наслаждаюсь, ругаясь с тобой?

Она вскинула на него глаза, в которых открыто читалось то, что она и правда так считала.

— Для тебя это, как прелюдия… а ввиду того, что кроме этого между нами ничего не было… в смысле, я пытаюсь сказать, что, если бы тебе это не нравилось, ты бы не цеплялся ко мне по любому поводу.

— Ты не права.

Хаммер рванулся к ней.

— Цепляться и выводить тебя из-за себя, было единственным способом вытащить из тебя правду. И может быть, я поддевал тебя потому что, это был единственный способ обратить на себя твое внимание.

Сжав губы, она послала ему хмурый взгляд.

— Я все еще думаю, что тебе нравилось со мной спорить. Было весьма сложно не заметить каждый раз твой стояк.

— Это мое привычное состояние, когда я рядом с тобой, спорим мы или нет — неважно.

Лиам прочистил горло.

— То есть ты не собиралась отвлекать меня сексом. Хорошо. Но правда в том, что ты старалась сделать все, что угодно, лишь бы не рассказывать мне о причине твоей ссоры с Хаммером.

Теперь она перевела взгляд своих голубых глаз на Лиама.

— Если бы я сказала тебе о причине нашего спора, мне пришлось бы также сказать тебе о продолжительности моей задержки.

— И ты думала, что как только я узнаю об этом, то обязательно тебя брошу? Да?

— Да.

— Даже после того, как я сказал, что никогда этого не сделаю?

— Но ты нарушил обещание, — возразила она с полными от слез глазами.

— Где я, по-твоему, нахожусь? — произнес он с вызовом.

— Где-то в другом месте? Не здесь?

Она вздохнула.

— Нет.

— Я отпустил тебя, любимая, не потому что хотел оставить тебя, а потому что ТЫ никогда не была полностью моя.

Рейн начала бороться со своими оковами, пытаясь сесть на столе. Ее ноги беспокойно дергались, пока, наконец, она не смогла приподняться над поверхностью настолько, насколько позволяли ей веревки.

Схватив в кулак ее волосы, Хаммер рывком подтянул ее лицо к своему.

— Прекрати. Сопротивляясь веревкам, ты сопротивляешься нам, Рейн.

— Не делайте этого, — всхлипнула она.

— Не избегай наших вопросов, — прорычал Хаммер.

— Здесь нет правильных и неправильных ответов — просто правда.

Она окинула Лиама взглядом одновременно обиженным и обвиняющим.

— Я говорила тебе. Я пыталась. Ты ждал от меня больше, чем я могла и не знала, как дать. Ты напугал меня до смерти.

Взяв свою часть веревки, Хаммер присоединил ее к столу, обмотал ее бедро и бросил другой конец Лиаму. С хмурым видом, тот взял ее и обмотал вокруг ее другого бедра.

— Каким же образом я это сделал?

Скептически спросил Лиам, завязывая узел.

— Тем, что любил тебя и ждал взаимности?

— Да.

Все ее тело содрогнулось вместе с этим выкриком.

— Я не знала, как я могла быть напугана тем, чего так сильно хотела. Этот страх меня парализовал.

Она начала судорожно хватать ртом воздух.

— Каждый раз, двигаясь вперед маленькими шажками, я чувствовала за себя гордость. Но ты всегда был недоволен, тебе всегда было мало. Я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Ты закрылась, — подсказал Хаммер.

Рейн кивнула.

— Ты никогда об этом не говорила, — мягко произнес Лиам.

— Как я должен был узнать?

— А как я могла дать тебе то, что я не знала и не умела? Для тебя любовь, кажется простой. Эти слова выходят из тебя сами собой. А я?

Она покачала головой.

— Что я знала, так это то, что все, чего я очень хотела, всегда либо отнималось у меня, либо разрушалось. А ты был таким хорошим — я хотела больше. Я просто не смела, сказать тебе об этом.

— Поэтому ты решила разрушить все собственноручно?

Закрыв глаза, она начала всхлипывать.

— Видишь, я все порчу.

Лиам приласкал ее щеку.

— Шшш. Нет. Влюбиться в тебя было легко. Я с первого дня захотел защищать и обучать тебя. Я хотел до тебя дотянуться. Ты заставляла меня смеяться. Сводила меня с ума. Ты могла завязать меня в узел. Но ты заставляла меня чувствовать себя живым. Мое собственное тщеславие заставило меня поверить в то, что моей любви хватит на нас двоих. Я совсем не хотел, чтобы ты чувствовала себя недостойной.

— Знаю, ты не хотел этого. Прости, что не была честна с тобой. Последней вещью, которую я хотела сделать — это обидеть тебя.

Распахнув ресницы, она уцепилась взглядом за Лиама. Каждая черточка в ее лице кричала о ее потребности в одобрении.

— Я люблю тебя.

Воздух покинул легкие Хаммера. Хотя, ее признание его лучшему другу не явилось для него сюрпризом. Глубоко внутри, Хаммер уже знал это, но слышать от Рейн эти сладкие слова, пропитанные мольбой… Блять, ему хотелось заорать и в ярости разнести эту комнату. Но он был не в состоянии ни дышать, ни двигаться, ни говорить. Лиам неделями ждал ее откровенного признания. И теперь, когда это случилось, Хаммер просто стискивал зубы, горько радуясь тому, что эти двое были настолько поглощены друг другом, что не заметили, что он почти полностью раздавлен.

— О, Боже.

Он обхватил лицо Рейн ладонями.

— Ты и понятия не имеешь, как долго я этого ждал. Спасибо за смелость. Возьми мое сердце, оно неотступно связано с твоим.

Схватив свой конец веревки, Лиам протянул ее прямо под ее грудью и передал оставшуюся часть Макену.

Хаммер безмолвно уставился на нее, видя в глазах своего друга переполняющую его любовь. Онемевшими пальцами, он взял шелковые путы и привязал их к своей стороне стола, наблюдая за тем, как Лиам наклонился к Рейн и захватил ее рот, глубоко погружаясь в него языком, овладевая ее губами. Без единого слова говоря ей о том, что он тоже ее любит.

Как только Лиам оторвался от их с Рейн поцелуя, Хаммер натянул на свое лицо стоическое выражение. У него не было другого выхода.

Она тут же посмотрела в его сторону, на ее лице читалось слабое беспокойство. Ага, она не хотела причинить ему боль. Слишком поздно.

— Как долго ты уже в него влюблена? — прошептал Хаммер.

Рейн замерла. Он мог видеть, как пробегают ее мысли, пока она копается в своих воспоминаниях.

— Думаю…

Она криво улыбнулась.

— Когда Лиам накормил меня маринованным укропом. Это был наинежнеший из ужасных способов доказать мне мою важность.

Она повернулась к Лиаму.

— Та ночь и тот ужин, за которым ты спрашивал меня о моем детстве и когда я, в конце концов, сдалась, ты помнишь? Это случилось тогда.

— Помню. После того разговора, у меня был десерт… ты, любимая.

Лиам усмехнулся.

Рейн мило покраснела, они разделили воспоминание, которое, Хаммер знал наверняка, он никогда до конца не поймет. И этот факт подпитывал его неуверенность.

Однако он заставил себя проглотить это… на пару с задавленной гордостью.

— Ты так хорошо справляешься, прелесть. Он долго ждал от тебя этих слов, — пробормотал ей Хаммер.

Как он может быть счастлив и так зол на своего друга в одно и то же время?

— Это не меняет того, что я чувствую к тебе, Макен. И никогда не изменит.

Уставившись в потолок, она сделала глубокий вдох.

— И вот, что я действительно не знаю, как сказать, так это то, что я люблю вас обоих.

— Я знал. Знал уже какое-то время. Это чертовски честно. У тебя великолепно получается, — с трудом выговорил Хаммер.

Взяв веревку, он протянул одну ее часть Лиаму. Вместе они обернули ее колени, обмотали шелк вокруг ее лодыжек и привязали веревку к столу. Хаммер проверил натяжение ее пут. Лиам повторил его движение со своей стороны и покачал головой.

— Ты мог сказать мне об этом раньше, приятель.

— Я пытался, упрямый ублюдок. Ты не слушал.

Хаммер вернул себе серьезность и приковал ее своим взглядом.

— Меня смущает еще кое-что, Рейн. Я понимаю, почему ты не разговаривала об этом с Лиамом после вашего разрыва. Но почему ты не пришла ко мне?

— И что бы я сказала? Я ведь пришла бы к тебе не за тем, чтобы ты починил мою игрушку, Макен. Я беспокоилась о том, что, если увижу тебя, мы…

Она закрыла глаза, выглядя напряженной и натянутой.

— Что мы снова окажемся в постели, и я не найду в себе сил тебе отказать. И тогда вы бы оба считали бы, что я преследовала вас ради секса. Хотя, даже сама мысль об этом отвратительна.

— В какой-то степени я ждал от тебя этого, — признался Лиам.

— Но я рад, что был важен для тебя настолько, что ты не стала пытаться соблазнить его только для того, чтобы насолить мне.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, — поклялась она, и затем послала в направлении Хаммера умоляющий взгляд.

— И тебе. Ведь меньше всего ты хотел услышать от меня, как я плачу по Лиаму. Кроме того, я думала, что без меня вы сможете наладить былую дружбу. Я больше не хотела стоять у вас на пути.

Хаммеру это не нравилось… но он понимал ее точку зрения.

— Посмотри на меня.

Он не проронил ни слова до тех пор, пока она не подчинилась.

— Не имеет значения, что происходит в твоей жизни, Рейн, если тебе что-нибудь нужно, я хочу, чтобы ты всегда приходила ко мне.

— Но Вы не смогли бы исправить это, Сэр. Никто не смог бы.

Она бросила в сторону Лиама взгляд, полный раскаяния.

— Это дело моих рук.

— Ты даже не представляешь, на что я способен, прелесть. Поэтому не воображай себе, что я не смог бы помочь. Ты, блять, не дала мне ни единого шанса.

— Также ты поступила и со мной. Просто исчезла, даже после того, как я говорил тебе этого не делать, — обратил на себя ее внимание Лиам.

— Ты не верила в то, что мы беспокоимся за тебя?

— Я думала, что такое возможно, — негромко призналась она.

— Возможно? — рявкнул Хаммер.

— Именно поэтому я нашла Бека и попросила его передать вам, что со мной все в порядке.

— И ты подумала, что Бек справится с этой задачей лучше тебя самой?

Лиам недобро на нее посмотрел.

— Ты реально не думала, что мы перевернем все вверх дном в поисках тебя? Да твою ж мать, мы с ума сошли из-за твоего отсутствия.

— Я знаю.

Она поморщилась, и Хаммер вновь увидел на ее лице беспокойство.

— Я видела вас, сидя в машине Бека. Вы оба бежали в больницу.

У Хаммера на челюсти задергался мускул и он охренеть как сильно надеялся на то, что слетит с катушек прямо сейчас.

— И ты не заставила его притормозить? Развернуться и позвать нас?

Лиам жестко посмотрел на него и Хаммер понял, что должно быть у него плохо удалось скрыть свой гнев.

— Мне требовалось больше времени, чтобы со всем разобраться. Я была не готова разговаривать ни с одним из вас. Но я сотни раз подрывалась к телефону, чтобы позвонить. Я скучала по вашим голосам.

Она засопела.

— Я скучала по вам.

— Тогда ты больше никогда не заставишь нас пройти через это снова, — потребовал Лиам.

— Скажи нам, что ты встанешь и будешь бороться, встретишь свои проблемы лицом к лицу, когда придет время.

— Скажи это.

Стиснув зубы, Хаммер наклонился к ее лицу.

Лиам склонился к ее уху.

— Мы хотим услышать это, Рейн. Пообещай, что никогда не убежишь от нас снова.

Казалось, сопротивляясь своим мыслям, Рейн поколебалась. На ее лице проступил страх, но затем она, набравшись храбрости, кивнула.

Его очаровала игра ее эмоций. Его пронзило ощущение собственного триумфа.

— Хорошо, — прошептала она.

— Я больше не убегу. Обещаю.

Хаммер чувствовал, как его тело покидает напряжение. Он облегченно вздохнул.

Поцеловав ее в лоб, Лиам уткнулся носом в ее шею. Хаммер же начал покрывать поцелуями ее плечо, шею и губы продлевая этот нежный момент.

— Спасибо, прелесть. Нам было нужно это услышать.

— И мы это услышали.

Лиам выразил свое согласие и посмотрел в его сторону, потянувшись к удерживающим Рейн веревкам. Он хотел освободить ее. Блять, да. Так же сильно, как он наслаждался ею связанной, он с тем же удовольствием прижал бы ее к себе.

Очевидно, их с Лиамом желания совпадали.

Рейн так много дала им сегодня. Свою честность — даже, несмотря на то, что это было больно. Свое обещание — даже, несмотря на то, чего оно ей стоило. Иисусе, она была ошеломительна.

Работая вместе, они с Лиамом развязывали узлы, освобождая ее плечи. Первая связка свободной веревки с тихим шелестом упала на ковер. На ее коже остался неглубокий розовый отпечаток.

Он в первый раз увидел на Рейн знак своего господства над ней. Не те синяки, что он оставил ей той пьяной ночью, когда затрахал до полусмерти, а знаки ее покорности, узоры на ее коже, означающие процесс их с Лиамом работы. Срань Господня, от этого зрелища, его член начал твердеть.

— Хаммер? — подгонял его Лиам, к тому моменту уже развязавший следующий узел.

Кивнув, он быстро размотал шелк на ее предплечьях, под грудью, расстегнул наручники на ее запястьях и, наконец, завершил все это, освободив ее бедра и лодыжки.

Рейн села, потянувшись к ним с той же скоростью, с которой и они потянулись к ней. Прижавшись к груди Лиама, она спрятала свое лицо в углублении между его плечом и шеей, одновременно протянув свободную руку к Хаммеру, чем тот не замедлил воспользоваться и притянуть ее спиной к своей груди.

Такая маленькая, такая хрупкая. И такая смелая. Он любил ее.

— Ты так хорошо сегодня справилась, — сказал Лиам.

— Твое обещание остаться и работать над своими проблемами чертовски много значит.

Он отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я собираюсь следить за тем, чтобы ты сдержала свое слово, любимая.

Она мягко ему улыбнулась.

— Став свидетелем тому, как быстро вы меня нашли, я верю. Но теперь я здесь. Я остаюсь. Я чувствую, что сегодня… мы все прошли словно сквозь огонь. Не знаю, что случится завтра, но сегодня я сказала то, что думала и это замечательно. Я все сказала предельно честно.

Она внимательно посмотрела на него, передавая взглядом глубину правдивости своих слов.

— Все.

Лиам ласково ее поцеловал.

— Ох, Рейн. Я тоже люблю тебя.

После нежного поцелуя, она повернулась к Хаммеру, и его сердце замерло при виде любви в ее глазах. Без скромности. Без страха. Без секретов. Просто… любовь.

Хаммер даже не пытался сдержаться, хватая ее и накрывая ее губы безумным поцелуем. Он не стал скрывать ни крупицы своей обжигающей любви. Сейчас не время для признания, но он, мать его, был твердо намерен это сделать прежде, чем они покинут эту гору. В данный момент он довольствовался тем, что обхватил ее руками.

Лиам повторил его движение.

Долгое время все хранили молчание. Безмолвие отражало все, но ни слова не говорило о том, что случится с ними дальше, создавалось впечатление, словно эта тишина была священной.

— Я прошла испытание?

Она усмехнулась им. Хватка Лиама усилилась.

— Прошла. Позволь нашим рукам держать тебя также, как до этого, это делали веревки. Ты наша.

Хаммер не собирался отступать. Он хотел вдыхать ее, перемешать ее запах со своим. Он хотел завладеть ей. И он почти получил ее.

Если бы только той ночью, она смогла забеременеть… Не то, чтобы он хотел заставить ее силой, но стала бы она так уж сильно этому противиться? Была бы она счастлива? Честно говоря, он не знал. Но он отчаянно хотел получить ответ.

Поэтому, взяв ее лицо в ладони, Хаммер поискал глазами ее взгляд.

— Рейн, на День Благодарения ты плакала. От облегчения того, что ты не беременна? Или от разочарования, что этого не случилось?