Молодая и покорная

Глава 3

Лиам с трудом удержался от желания, как следует хлопнуть за собой дверью.

Оказавшись снаружи, он сделал неровный вдох. Слава тебе, Боже, что Хаммера не было поблизости.

Однако Лиама все же терзали смутные сомнения по поводу того, слышал ли его старый приятель через стены, их с Рейн обмен любезностями. Ублюдок, наверняка, ждал случая, лишний раз напомнить о том, что Рейн ему не по зубам. Но, к сожалению, проблемы Лиама на этом не заканчивались.

У него был просто каменный стояк, который при этом, немилосердно ныл. Даже его яйца болели так сильно, что он не мог нормально передвигаться и мыслить. Наконец, справившись с дискомфортом, он нашел пустую комнату, чтобы побыть наедине с собой. Конечно, он бы с большим удовольствием привязал Рейн к своей кровати и с десяток раз трахнул бы ее. Ведь свирепая жажда обладать ей до самых кончиков пальцев ног, сжирала его изнутри.

Но, неважно сколько раз, и каким образом он овладевал ей, Рейн все еще не подчинилась ему. Хотя, возможно, сегодня, ему все же удалось достучаться до нее. По крайней мере, она была честнее, чем обычно. Но был ли в этом смысл? Рейн была сложной, как гребаная китайская головоломка. И та стратегия, которую он применил к ней сегодня, завтра уже не сработает.

Сразу после того, как он стал ее Господином и забрал к себе в дом, он смог по кусочкам разобрать ее защиту и вытащить наружу то, что она там прятала. Но теперь, когда он сделал это снова, он опасался, что она закроется от него.

Лиам переборол дикое желание треснуть кулаком о стену. И куда ему, блять, теперь идти? Нельзя все так бросать!

Если он все-таки доберется до нее, то обнаруженное им сердце, будет большим и прекрасным. Полностью в его власти. А если этот день никогда не наступит… Черт, ему даже не хотелось думать об этом.

В его кармане завибрировал телефон. Вытащив аппарат и посмотрев на дисплей, Лиам улыбнулся, увидев на нем высветившееся имя своего приятеля, и по совместительству, тоже Доминанта.

— Привет, Сет.

Лиам нырнул в пустую комнату, находящуюся в конце коридора.

— Наслаждаешься выпавшим снегом в Нью-Йорке?

Мужчина на том конце провода усмехнулся.

— Скоро ты и сам будешь им наслаждаться, так что сильно не злорадствуй.

— Я не приеду.

— Тебя не будет дома на День Благодарения?

В голосе Сета промелькнуло неприкрытое удивление.

— Боюсь, что нет. У меня были другие планы, но они провалились. Да и теперь уже слишком поздно, я все равно не успею на рейс, так что….

— То есть, ты имеешь в виду, что я должен в одиночку заниматься фистингом с этой индейкой?

Лиам закатил глаза.

— Тебе никто не говорил, что ты больной ублюдок?

— Между прочим, я этим горжусь. Так почему же ты остался в Лос-Анджелесе на праздники?

— Ну, хотя бы потому, что не хочу отморозить себе яйца, — поддразнил Лиам.

— Тут конечно может быть холодно, как в Антарктике с пингвинами, но, по крайней мере, я могу не переживать о том, что весь штат уйдет под воду при очередном землетрясении.

— Что есть, то есть.

Прислонившись спиной к стене, Лиам зажал переносицу между большим и указательным пальцами.

— Послушай, я знаю, что сказал, что вернусь в течение недели, но обстоятельства изменились. Есть одна женщина…

— Так-так-так, с этого места поподробнее.

— Сет, она зажигательная красотка. Как раз в твоем вкусе. Надеюсь, когда-нибудь, мне удастся придумать способ, как убедить ее приехать вместе со мной.

— Все так серьезно? Ты не проводил ни с кем больше пятнадцати минут качественного траха, после ухода Гвинет, а тут все похоже на то, что у тебя нечто большее, чем просто не проходящий стояк. Ее киска что, владеет магией вуду?!

Первый раз за целый день, Лиам рассмеялся.

— Что-то вроде того.

— Оу… ну, главное, не переживай, ты же такой крутой, собранный и умный. Ты обязательно придумаешь, как поставить ее на место! Ну, или, по крайней мере, ты знаешь несколько великолепных узлов… чтобы связать ее с головы до ног и притащить туда, куда тебе нужно.

Сет усмехнулся.

— А что насчет Хаммера? Последний раз, когда мы разговаривали с тобой, ты сказал, что он сам не свой. Тебе удалось выяснить, что с ним?

— Ну, это может показаться забавным. Но у Хаммера та же проблема, что и у меня. Рейн. Это именно та девушка, которую он нашел у своего клуба несколько лет тому назад, помнишь, я рассказывал тебе? Он любит ее. И вся загвоздка в том, что у них это взаимно.

Лиам вздохнул.

— И теперь, кроме того, что она носит мое ожерелье, велика вероятность того, что Рейн залетела от Хаммера.

— Очешуеть! Похоже на… гребаную мыльную оперу!

Лиам хмыкнул.

— Хах… вообще-то, так оно и есть.

— Как только, черт возьми, такое могло произойти?

— В течение многих лет, Хаммер, отказываясь признавать свои чувства, отпугивал от нее всех мужчин. Я попытался помочь им обоим, но…

— Помочь? То есть, ты хочешь сказать, что начал уделять ей внимание, пытаясь тем самым вызвать ревность у Хаммера?

Сет хорошо знал его.

— Просто Рейн чертовски сильно нуждалась в чьей-то направляющей руке и заботе. Каждая женщина заслуживает этого! А Хаммер… я, блять, в этом уверен, ни хрена не давал ей.

— Ммм… догадываюсь, что он все-таки… "озаботился" ей, иначе бы она не залетела.

— Да, именно это он и сделал, как раз в тот момент, когда я прилюдно объявил ее своей. Поэтому сейчас, он ненавидит даже тот факт, что я дышу с ней одним воздухом. Хотя, не сказать, чтобы я тоже испытывал к нему нежные чувства…

— Твою ж мать.

Сет присвистнул. А Лиам вздохнул.

— Срань Господня! Звучит это также хреново, как, наверное, и ощущается.

— Так с кем сейчас Рейн?

— Должно быть со мной… но я не уверен.

— Что за дерьмо вы там курите, ребята? — фыркнул Сет.

— Да уж, временами, я жалею о том, что у меня под рукой нет косячка. Бывают ситуации, когда я не знаю, что мне лучше сделать: рассмеяться, заорать или спрыгнуть с моста.

— Думаю, ты и сам знаешь простой способ решения этого вопроса. Разделите ее, как Вы сделали это с Джульеттой.

Это прозвучало так легко. Но он-то знал, что это было просто невозможно.

— Ни единого гребаного шанса, — сказал Лиам.

— Почему нет? Девчонка у вас в руках! Ей понравится чувствовать двойную безопасность и контроль.

— Может Хаммер и разделил свою жену со мной, но Рейн? Думаю, он скорее согласится на кастрацию, чем поделится со мной Рейн. Да я и сам не хочу, чтобы этот ненормальный придурок притрагивался к ней. Кроме того, он, почему то убежден, что именно разделение Джульетты и явилось причиной ее смерти. Признаться честно, я не знаю, почему он так думает, но вряд ли он снова так рискнет.

— Думаешь, он прав?

Лиам закрыл глаза и выдержал паузу.

— Я спрашивал себя об этом тысячу раз. Мы с Хаммером никогда не говорили о ее кончине. Он замыкался в себе, а я все время был в отъезде. Он никогда не пытался открыться мне. Я только знаю, что Джульетта ничего не говорила ни одному из нас. Впрочем, как и Рейн.

— Дерьмо. Думаешь, она также нестабильна, как и Джульетта?

— Сомневаюсь в этом. Да, она впечатлительная, но она еще и чертовски упрямая.

— Тебе нужно действовать очень осторожно, пока ты не будешь полностью уверен.

Лиам вздохнул.

— Знаю, но… мои дела совсем плохи, мужик. Я люблю эту женщину.

— Любишь? — недоверчиво спросил он.

— О, чувак, но если ее сердце принадлежит Хаммеру -

— Я для нее не пустое место. Ну, по крайней мере, я так думаю. Но Рейн запуталась, Сет. Сейчас она так чертовски уязвима.

— Полагаю, собрать свои вещички и свалить домой — не вариант?

— Да ну на хрен! Рак на горе пока не свистнул. Это еще не конец.

— А ты точно уверен, что вытащил затычки из ушей?

— Конечно, иногда мне хочется уехать. Но Рейн нуждается во мне. Я не могу ее бросить, ведь именно так поступали до этого все близкие в ее жизни.

Сет потрясенно охнул.

— Ты что-то запланировал?

— Я работаю над этим. Во-первых, мне необходимо узнать, беременна Рейн или нет. А потом… посмотрим.

— А если да, что тогда, черт возьми, ты будешь делать?

Лиам тряхнул головой и сжал зубы, чтобы прогнать образ Рейн, беременной ребенком Хаммера.

— Все, что мне останется в таком случае — быть рядом с ней. Но, блять…

Между ними повисла тишина, на них обоих давила тяжесть этого разговора.

— Мне чертовски жаль, что тебе приходится проходить через этот ад.

В тоне Сета звучала искренность.

— Так или иначе, тебе нужно достучаться до Рейн прежде, чем она окончательно замкнется в себе. Знаю, тебе ненавистна даже сама мысль об этом… но, может, Хаммер справится с этим лучше? Она доверяет ему?

Доверяет ли она Хаммеру? Лиам был уверен, что так оно и есть. Хотя, раз Хаммер не сразу узнал о ее задержке; значит Рейн скрыла от него эту информацию. Тогда о каком доверии может идти речь?

— Подозреваю, что она доверяет ему так же как и любому другому, и, поверь, это совсем не много.

— Просто инфа к размышлению: может вам с Хаммером уже пора прекратить попытки… ну, застолбить свою территорию… эм, засадив в землю свой…эм, флаг, и…

Лиам зарычал.

— И разобраться со всем этим вашим дерьмом, — продолжил Сет.

— Возможно, вам необходимо объединить усилия, чтобы достучаться до нее.

— Уверен, именно сейчас, он не пошевелит ни единым гребаным пальцем, чтобы помочь мне.

Не то, чтобы он ждал помощи от Хаммера. Черт, и это тоже лежало тяжким грузом на душе Лиама. После десятка лет дружбы, промелькнувших словно мгновение, они разорвали все отношения из-за дикого желания обладать одной и той же женщиной.

Какая фатальная ошибка, мать вашу — влюбиться в одну и ту же девушку.

— Кому то из вас придется наступить на горло своей гордости. Потому что сотрудничество такого плана, возможно, восстановит ваши дружеские отношения, и вы даже закрепите перемирие крепким поцелуем. Ребят, вам нельзя так ссориться, — подвел итог Сет.

— Помни, что Рейн должна быть на первом месте.

— Она всегда там. Но ей, прежде всего, нужно самой хотеть принимать в этом участие, так как до сих пор, она только и делала, что уклонялась от моих попыток помочь ей.

— Она что, даже не пытается? Тогда, это многое меняет.

Обсудив поведение Рейн, они набросали приблизительный план дальнейших действий Лиама на пути к ее завоеванию.

— Ты ненавидишь это.

Сет даже не спрашивал; он знал.

— Всей душой, — признался Лиам.

— Но в этом есть здравый смысл. Мне нужно все обдумать.

— Это будет нелегко, — сказал Сет.

— Но ты не обретешь свое счастье, до тех пор, пока ее сердце не покорится тебе полностью.

****

Следующим утром, Рейн возилась на кухне, дробя орешки для бананового хлеба, то и дело, останавливаясь, чтобы проверить готовность стоящего в духовке кекса. Слева от нее, остывало, только что вынутое из духовки, шоколадное печенье.

Все эти ароматы должны были возбуждать у нее аппетит. Но этого не происходило.

На столе позади нее, стояли так любимые Хаммером яблочные маффины с пряностями. Их запах тоже должен был быть соблазнительным, но нет.

Поднявшийся под кухонным полотенцем дрожжевой хлеб уже выглядел вполне готовым, чтобы поставить его в духовку. К тому же, она уже испекла целую тарелку булочек с корицей и поставила их рядом. Но спокойствие так и не приходило к ней, а ведь она крутится по кухне с 3 утра!

Вчера вечером, Лиам так и не пришел спать — по крайней мере, в их общую постель. Рейн отчаянно пыталась отогнать от себя мысли, что он нашел кого-то другого. Ведь никогда прежде он не пропадал, не проронив ни слова. И она точно знала, что он хотел этим сказать: он был более, чем расстроен ее отказом взять тест на беременность, Днем Благодарения… всем. Если между ними ничего не изменится, она не сможет удержать его.

От одной лишь мысли об этом, ее охватила, сдавливающая горло, паника. Этим утром она написала ему сообщение, в котором говорила, что соскучилась по нему… но он не ответил.

Ее единственным утешением было то, что его одежда все еще висела в шкафу. Она надеялась, что это было знаком того, что он рано или поздно вернется, хотя и опасалась, что с тем же успехом, он мог бы послать за своими вещами и из Нью-Йорка. А может его отъезд — к лучшему? Она прижала руку к губам, пытаясь сдержать рыдания.

В дверях позади нее, она почувствовала чье-то присутствие. Даже по одному колебанию воздуха в комнате, она знала, что за ней наблюдает именно Хаммер. Он видел всю ее стряпню — и точно знал, что она означала.

Сделав успокаивающий вдох и стряхивая дробленные орехи в жидкое тесто, она старалась не встречаться с ним взглядом.

— Доброе утро. А я тут занимаюсь выпечкой. Угощайся.

Хаммер пересек комнату и вторгся в ее личное пространство, как бы говоря ей без слов, что ей не удастся сбежать от того, что ему придется сказать.

Когда он схватился своими крупными пальцами за стойку на уровне ее талии, он ощутила тепло его тела вдоль всей спины. Проклятье! И почему она не додумалась надеть на себя что-то посерьезнее, чем коротенькие шортики и маечку? Под его взглядом, она почувствовала себя голой.

— Все выглядит очень аппетитно, прелесть. Скажи, что-то случилось?

Она заставила себя пожать плечами.

— Просто не могла уснуть. Мне стало скучно, и я решила заняться выпечкой.

Из его горла послышался горький смех, без намека на юмор.

— Не забывай, с кем ты говоришь. Это же я. И я прекрасно знаю, что ты способна накормить целый батальон, когда у тебя проблемы. Что, сегодня постель казалась тебе излишне просторной?

Зачем, черт возьми, он дразнит ее?

Она хлопнула лопаткой по столешнице.

— Это не твоего чертова ума дела.

— Повернись.

Он ждал… и, наконец, со вздохом, она повиновалась его словам.

— Нам нужно поговорить.

— О делах клуба?

— Возможно, Лиам и позволял тебе увиливать от ответа. Но я не стану это терпеть. Сядь. Сейчас же.

Пытаясь оттолкнуть его от себя, она положила руки ему на грудь.

— Чего, черт возьми, ты хочешь от меня? Услышать, что я все испортила? Да. Ты прав. Я облажалась, воистину с королевским величием! Счастлив?!

— Лиам спит, обнимаясь с бутылкой, в свободной спальне в конце коридора.

Он сделал паузу, его голос смягчился.

— В одиночестве.

Боже, если бы он сказал что-нибудь другое, она бы выдержала!

Вызвал бы ее на спор? Да все что угодно! Именно сейчас она бы с радостью выбрала любой из этих вариантов. Но вместо этого, он буквально обезоружил ее своим состраданием и сочувствием. Будь он проклят!

Несмотря на их взрывные и неустойчивые отношения, когда он мог в одну минуту окунуть ее с головой в ванну со льдом, а в другую — зажечь, как спичку, он был и оставался единственным человеком на земле, которому она доверяла больше всего. Даже имея различные представления о том, что будет для нее лучше, он всегда желал ей только добра. Она знала это.

Поэтому Рейн изо всех сил крепилась, противостоя желанию броситься ему на шею, утонуть в таких родных объятиях и выплакать все свои беды. Она не могла. Потому как знала, что он без колебаний, взвалит на себя ее ношу, а это было бы нечестно по отношению к нему и к Лиаму. Именно поэтому, она и должна была держать все в себе.

Она чувствовала себя такой чертовски одинокой.

— Спасибо, но, пожалуйста, не усложняй ситуацию. Если ты пришел, чтобы сказать мне о том, что сегодня шестой день задержки, то, поверь, я знаю.

С мрачным выражением на лице, он выдвинул стул и протянул к ней руку.

— Я не хочу говорить о твоей задержке. Пятница наступит очень скоро.

Налив себе чашку кофе, он взял с тарелки маффин и надкусив его, застонал.

— Ты избалуешь меня этим. Я не пробовал ничего вкуснее. А теперь, посади свою прекрасную попку на стул.

Рейн замешкалась. В таком положении она никуда от него не денется. Хитрый ублюдок!

Вздохнув, она аккуратно примостилась на жестком деревянном стуле, все еще чувствуя дискомфорт от недавней порки Лиама.

— Немного больно, прелесть? — произнес он, растягивая слова.

— Да, я слышал.

Боже, какой стыд.

— Ты не должен был подслушивать.

— Я говорил тебе, что мне нравится слушать, как ты стонешь, даже если и не для меня.

Она сердито посмотрела на него. Но, когда в ответ на его слова, в ее клиторе зародилась ноющая боль, она почувствовала укол вины. Рейн отвела взгляд.

— Хаммер…

— Помнишь, я говорил, что с этих пор собираюсь быть с тобой кристально честным?

Сев во главе стола, он наклонился к ней.

— Тогда я тоже буду честна. Я не хочу обсуждать с тобой Лиама.

— Очень жаль, потому что нам нужно кое о чем поболтать. Посмотри на меня, Рейн.

Подняв глаза, Рейн с горечью подумала о том, что ее сердце все еще выпрыгивает из груди при каждом взгляде на него.

— За что Лиам наказал тебя вчера?

— А сам, не догадываешься? Ты же не мог промолчать и не сказать ему о моей задержке. Я старалась не беспокоить его, выдавая расплывчатые ответы на его вопросы до тех пор, пока сама не была уверена в своем положении. Но ты почти лично толкнул его на то, чтобы он заставил меня сделать тест на беременность. А когда я отказалась, следующим предметом нашего спора стал День Благодарения… и теперь все превратилось в долбанный хаос. Поэтому не удивляйся, если в скором времени он соберет чемоданы и уедет.

При мысли о том, что Лиам покинет ее, слезы, словно кислота прожгли ее утомленные глаза.

— И после этого я буду виновата в двух вещах: во-первых, в твоей ссоре с лучшим другом, а во-вторых, в расставании с самым замечательным мужчиной, которого я когда-либо встречала.

Царапнув стулом кафельный пол, Рейн поднялась и попыталась пронестись мимо Хаммера. Но поскольку он сидел между ней и дверью, он просто откинулся на спинку стула и схватил ее за запястье.

Выпрямившись в полный рост, он нахмурился… со злостью? Беспокойством?

— Если ты недоволен мной, то встань в очередь.

Она вытерла выступившие на щеках слезы.

— Знаю, мне следовало уйти раньше. Той ночью, когда мы с тобой поссорились. Тогда между вами с Лиамом сохранилась бы дружба, вы были бы счастливее, чем сейчас. А я не путалась бы у вас под ногами.

— Сядь, Рейн, и перестань корить себя.

С тяжестью во взгляде, Хаммер выдохнул. Он подождал, пока она подчинится, после чего сел сам.

— А теперь, поговори со мной.

Господи, она не хотела раскрывать перед ним свою душу. Даже от одной мысли об этом, у нее скручивало живот. Да и Лиам придет в ярость, если узнает, что она открылась другому мужчине, тем более Хаммеру.

Покачав головой, Рейн заморгала, пытаясь сдержать слезы.

— Я не могу.

— Ладно, тогда просто послушай. Ты не стала помехой нашей дружбе. Девочка, я не хочу, чтобы ты несла этот груз на своих хрупких плечах. Это не первый раз, когда мы с ним расходимся во мнениях, и я уверен, что не последний. Пусть раньше у нас не было настолько сильных разногласий и обид, но я все еще люблю его, как брата.

Он попытался изобразить подобие улыбки, но она-то видела, что он по-прежнему оставался напряженным. На нее накатила новая волна вины.

— Почему Лиам наказал тебя? — снова спросил он.

— Если это из-за того, что у тебя задержка, я убью его.

Она покачала головой.

— Не только поэтому, и ты не сделаешь этого. То, что вчера произошло между мной и Лиамом — останется только между нами. Но ты умный, и можешь читать между строк. Поставь себя на его место и представь себе причину, по которой ты мог бы глубоко разочароваться во мне. Думаю, ты не промахнешься с ответом.

— Да, я умею читать между строк, но я хочу, чтобы именно ты объяснила мне причину произошедшего. Позволь мне услышать твое видение ситуации.

— Почему ты делаешь это со мной? Прекрати пытаться докопаться до глубин моей души. Все кончено. И урок, который я из всего этого вынесла в том, что я порчу любые отношения.

Грохнув кулаком по столу, Хаммер заставил подпрыгнуть от резкого звука тарелку с маффинами и Рейн на стуле.

— Скажи мне.

— Вероятно, ему не понравилось то, что я скрывала от него свою возможную беременность. Я ненавижу выливать на него свои дерьмовые проблемы. Так же как и на тебя. Я вполне могу позаботиться о себе самостоятельно.

— Ответь мне на этот гребаный вопрос.

— Я ответила! — настойчиво утверждала она.

— Боже, хватит носиться со мной, как собака с костью. Забудь об этом.

Скрестив руки на своей широкой груди и плотно сжав губы в тонкую линию, Хаммер откинулся на спинку стула. На его лице читалось выражение крайней степени оскорбления, нанесенного его эго Доминанта. Это было не очень хорошо…

— Позволь мне перефразировать, — прорычал он.

— Скажи мне, какое правило сабмиссива ты нарушила?

— Скорее всего, каждое из них. Почему тебе не все равно?

Не говоря ни слова, Хаммер встал и подошел к кухонному столу. Взяв чистую деревянную лопатку, он вернулся обратно, нависнув над Рейн и сжимая свою ношу до боли в суставах.

— Что за урок Лиам преподал тебе? Ты или скажешь мне, или я нагну тебя над столом, и отлуплю вот этим по заднице.

Присев на свое место, Рейн закатила глаза.

— Ага, как же!

Черт, ей не очень хотелось походить на обиженного подростка. Поэтому ей было жизненно необходимо взять себя в руки.

— Ты, мать твою, не успеешь и глазом моргнуть, — бросил Хаммер.

— Должна ли я напомнить тебе, что ты не имеешь никакого права наказывать меня?

— Меня гораздо больше беспокоят твои потребности, чем тот факт, что Лиам выйдет из себя. Хотя, честно говоря, если бы он узнал, как ты вела себя сегодня утром, то непременно согласился бы с моим решением. А теперь поговорим, или, клянусь, я буду наслаждаться последующей поркой.

Ах, опять это "поговорим"! Она терпеть не могла это слово.

Ну, по крайней мере, злиться на Хаммера было приятнее, чем изображать из себя образец спокойствия и чести в жалком одиночестве.

— Просто поболтаем, окей? Я не была честна с ним до конца. И поэтому он думает, что я ему не доверяю. Боже, ты специально дразнишь меня?

— Ну, очевидно же, что да!

Он положил лопатку на стол и снова сел.

— И я предлагаю тебе перестать провоцировать меня, иначе я изменю тон и ход нашей беседы.

Да, об этом она уже догадалась.

— Боишься, Лиам оставит тебя? Что ж, если ты продолжишь вести себя с ним так же, как сейчас со мной, то я лично гарантирую тебе, что выходя за дверь, он даже не обернется. Доминанту нужно полное подчинение. А ты не даешь ему этого. Тебе придется вылезти из своей зоны комфорта, Рейн, если ты хочешь получить что-то взамен.

— Я знаю это!

Печаль, гнев и разочарование сплелись в единый ком, застревая в горле, угрожая задушить ее.

— Я не дура.

— Конечно, нет. Но ты чертовски упряма! Тебе что, нравится чувствовать себя несчастной? Должно быть — да. Являясь единственным человеком, способным изменить эту ситуацию, ты даже не пытаешься что-либо сделать.

Рейн прикусила губу, борясь с накатившим на нее отчаянием. Как же ей изменить себя?

— Я знаю.

Выражение лица Хаммера смягчилось.

— Я вижу, как ты разваливаешься на части. Тебе не следует думать, что Лиам слепой.

— Поддерживаешь своего соперника?

Она закрыла ладонями лицо.

— Все было проще, когда ты думал обо мне, как о своей сестре.

— Может я и последний извращенец на земле, прелесть, но я никогда бы не стал дрочить с мыслями о своей сестре, детка.

Она почувствовала, как на ее щеках заиграл румянец, а по телу разлилось тепло. Должно быть это неправильно, но на каком-то уровне ей были приятно осознавать, что Хаммер тоже не мог устоять перед ней.

— Я знаю, что разговаривая с тобой, иду по лезвию ножа, так как ты все еще по праву принадлежишь Лиаму. Поэтому прими мои слова в качестве дружеского совета. Перестань так чертовски бояться делиться тем, что у тебя внутри. Но если ты не собираешься быть честной с Лиамом, тогда, сними нахрен его ожерелье, и прекрати тратить его время.

Этот бушующий поток дерьма — результат ее собственных действий, уже порядком утомил Рейн. Но она не знала, как выбраться из этой карусели и прекратить свои страдания.

— Я нуждаюсь в нем.

В глазах Хаммера промелькнула боль.

— Тогда, ты должна принять решение.

— То же самое сказал и Лиам.

Неторопливым движением, выловив из тарелки маффин, она отломила от него кусочек.

— Почему ты подталкиваешь меня к нему? Все еще думаешь, что не подходишь мне?

Он замешкался.

— Я заметил в тебе изменения. И хоть я ненавижу это признавать, но их причиной является Лиам. Он сделал то, что не смог я. Пусть пока не до конца, но…

Она горько рассмеялась

— Мы оба знаем, что он скоро прекратит свои попытки, если, конечно, он уже этого не сделал. И я была бы законченной дурой, если бы верила в то, что раскрой я ему свою душу, он вернется.

— Если ты собираешься пойти по жизни, постоянно оглядываясь по сторонам в поисках опасности, ты пропустишь множество приятных вещей, попадающихся тебе на пути.

— Возможно, — прошептала она.

Но верить в то, что завтра она будет не одна? Для нее не было ничего сложнее, чем вера в будущее.

— Рейн…

Тяжело сглотнув, он наклонился к ней и обхватил ее подбородок своей широкой ладонью.

— Плох ли я для тебя? Возможно. Ты не создана для удовлетворения моих жестоких потребностей, а я не смогу жить, если причиню тебе вред. Но я счастлив, что ты есть в моей жизни. Всегда ли я буду хотеть большего? Да. Есть ли в этом твоя вина? Нет.

Сверля ее взглядом своих глубоких глаз, цвета лесного ореха, он наклонился.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива. Пообещай мне, что ты сделаешь все возможное, чтобы это произошло.

Ради нее, он готов был пожертвовать своим сердцем. Нежность и благородство не были в числе добродетелей Хаммера. Но прямо сейчас, ради нее, он их продемонстрировал.

Никогда в своей жизни, Рейн не чувствовала себя такой жалкой.

— Я не знаю, как.

— Тогда научись. Временами это будет доставлять неудобства, местами будет больно, но ты сможешь. Иди и сделай это! Сейчас!