Молодая и покорная

Глава 2

Со сжатыми кулачками и кучей мыслей в голове, Рейн нетерпеливо мерила шагами комнату. Черт возьми, и почему она всегда позволяла Хаммеру надавливать на свои болевые точки? Почему она не могла просто выкинуть его из своего сердца и из своих мыслей?

Она прикусила губу.

Вот уже три дня, как он изо всех сил пытался вытащить из нее правду. И это пугало. Что, если она беременна? Боже, она даже не знала, что думать и чувствовать по этому поводу.

С одной стороны — это было благословением. Ведь она любила детей. Она любила Хаммера. И ей, в принципе, нравилась сама мысль о том, что шесть лет ее безответной любви к нему, могли принести плоды.

А с другой стороны, ребенок от бывшего друга Лиама может стать помехой в их отношениях, в результате чего она останется одна. И тогда уже будет плевать на все его уверения. Он просто уйдет от нее.

Потрогав ожерелье кончиками пальцев, она почувствовала, что непроизвольно начинает плакать. Слезами здесь не поможешь, и уж, тем более, ими не изменишь того факта: что она любила двух совершенно разных мужчин, по совершенно разным причинам.

Если Лиам бросит ее… Что ж, кроме себя самой, ей некого винить в своей глупости.

Дверь распахнулась с резким звуком. Готовясь вступить в словесное противостояние, которого она так долго старалась избежать, Рейн вскинула голову в направлении вошедшего Лиама. Выражение на его лице выдавало смешанные эмоции: мрачность и ярость.

Ее сердце пропустило удар.

Она безошибочно догадалась о чем они с Хаммером могли разговаривать. Сегодня, четко и ясно, Макен дал понять, что он хотел, чтобы они с Лиамом расстались. И его пожелание, вполне возможно, скоро осуществится.

Опасаясь того, что это может быть их последний раз, Рейн бросилась ему на шею, крепко обхватив руками. Вцепившись в него, она вдохнула его мускусный аромат.

Он был настоящим мужчиной. Ее опорой. Ее поддержкой. Ее самым нежным любовником. И сейчас, он был в шаге от расставания с ней, ведь она — одно сплошное несчастье.

— Лиам….

Она прижалась к его губам, надеясь на то, что он, поцеловав ее в ответ, уложит ее в кровать и забудет обо всем.

Но он поступил иначе. Взяв ее лицо в свои ладони, он впился в нее взглядом. Темные глаза, которые обычно ласкали ее с такой заботой, теперь изучали, острым, как бритва, пристальным взглядом.

— Нам нужно поговорить.

Паника охватила ее сердце, когда Лиам повел ее к их кровати. Тот факт, что Рейн была обязана обсуждать с ним свои проблемы, делал для нее эти проблемы еще реальнее.

Бухнувшись рядом с ним на матрас, она посмотрела в его любимое лицо. Его истерзанный взгляд заставил сжаться ее сердце. Ведь именно она сделала это с ним: вывернула наизнанку такого сильного и великолепного мужчину. На нее обрушилось чувство вины.

— Разве мы не можем поговорить позже?

Положив свою руку ему на грудь, она начала ласкать его, опускаясь все ниже и ниже.

— Я скучала по тебе.

Он резко вскинул взгляд.

— Прошу тебя…

— Нет ничего слаще для меня, любимая, чем оказаться между твоих бедер, но ты не сможешь таким образом избежать разговора. Прекрати пытаться.

Боже, если этот разговор случится сейчас, он окончится катастрофой.

— Здесь не о чем разговаривать. Мы с Хаммером поспорили из-за меню в честь Дня Благодарения и -

— Дня Благодарения?

Он нахмурился.

— У тебя что, были какие-то свои планы?

Смутившись, она моргнула.

— Никаких своих планов у меня не было. Я просто предположила, что… в общем, я всегда готовила для Хаммера.

Не прошло и доли секунды, как она поняла, что Лиам неправильно истолковал ее слова.

— Я имею в виду, что в мои обязанности входило готовить ужин в честь Дня Благодарения для тех клиентов клуба, у которых нет семей и кому некуда пойти. У них не будет праздника, если я его не организую, а сейчас уже слишком поздно искать мне замену.

Лиам выругался.

— И когда ты собиралась рассказать мне об этом? Интересно, а я тоже в числе приглашенных?

— Разумеется. Что за вопрос?!

Она встревожилась.

Он выглядел сердитым. Более того, он походил на человека, которому причинили боль.

— Я подумала, что ты знаешь о совместном праздничном ужине. Мы проводим его каждый год, но…

О, нет. Ее окатило новой волной беспокойства.

— Но ты не так долго находишься здесь, чтобы знать об этом. Мне так жаль.

Выражение его лица по-прежнему оставалось каменным. Рейн сглотнула.

— На самом деле. Я была так…

Поглощена мыслями.

— Занята. Я и подумать не могла, что забыла упомянуть тебе об этом.

— У меня был особенный сюрприз, который я запланировал только для нас двоих.

Вот дерьмо, каждым ответом она все продолжала рыть для них яму.

— Я даже не подумала о том, что ты хотел провести этот день как-то иначе. В следующем году…

Рейн не смогла закончить это предложение. В следующем году, если конечно природа возьмет свое, у нее на руках будет младенец, а Лиам будет в далеком прошлом. Она пришла в ужас от одной лишь мысли об этом.

Хотя, что еще она могла сделать? Хаммер и другие рассчитывали на нее. Сервировать стол на каждый День Благодарения, было одним из ее превеликих удовольствий.

— Если у нас будет возможность сделать все, что ты запланировал вечером четверга, то я приму за честь пойти с тобой, — рискнула произнести она.

И, может быть, если ей повезет, Лиам увезет ее куда-нибудь в пятницу, и она избежит встречи с Хаммером и его угрозой по поводу посещения доктора. Да, она откладывала неизбежное, но сейчас, она просто не могла встретиться с будущим.

Он уставился на нее, на его лице читалось откровенное неодобрение. Рейн тут же поспешила его успокоить.

— В четверг вечером, когда я освобожусь, то снова стану полностью твоей.

— А разве сейчас ты не полностью моя, саба?

Он поднялся во весь рост.

— Или ты хочешь сказать, что я твой Господин, только тогда, когда тебе это удобно?

Вот, черт…

— Это не то, что я хотела сказать. Конечно, я твоя.

Обычно Лиам не был приверженцем строгого соблюдения протокола, но сейчас явно был не тот случай.

Рейн с трудом сдержалась от желания, в страхе вжаться в спинку кровати.

— Сэр.

Слово, брошенное ей, не оказало на него почти никакого воздействия. Он по-прежнему продолжал смотреть на нее своими, полными недовольства, темными глазами.

— Не забывай об этом.

— Никогда, Сэр.

Господи, как она ненавидела чувствовать себя бестолочью, которая никогда ничего не может сделать правильно.

— Мои планы для нас двоих на День Благодарения? Гореть им синим пламенем.

Ее страх усилился.

— Я терпеть не могу расстраивать тебя, особенно в День Благодарения. Мне хочется насладиться тем, что ты запланировал, но я не могу бросить двадцать пять человек, ждущих этого праздника. Как мне исправить эту ситуацию между нами?

— Попробуй начать с ответа на такой вопрос: "Сколько дней у тебя уже задержка?"

Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

— На прошлой неделе, я говорила тебе, что у меня нет задержки.

Темные брови взлетели вверх.

— А на этой неделе?

— Лиам…

— Как ты должна называть меня?

В негодовании, он, запутавшись пальцами в ее волосах, потянул за прядки… не сильно, но она почувствовала напряжение.

— Сэр.

— Уже лучше. Теперь ответь мне. Хаммер, судя по всему, точно знает на сколько дней у тебя задерживается менструация, так почему же, черт возьми, у меня нет ни единой долбаной подсказки?

Проклятый Хаммер, неужели нельзя было держать свой рот на замке?

— Я ничего ему не говорила. Должно быть, он просто подсчитал дни. Мне не хотелось расстраивать тебя — или кого-либо еще — до тех пор, пока я бы не узнала наверняка, с чем связана задержка.

— Ты должна иметь некоторые представления о том, беременна ты или нет, Рейн.

— Каким образом? Я никогда даже не задумывалась над этим.

Лиам развернулся, и стремительным шагом направился в соседнюю комнату. Послышался шелест пластика, и спустя какое-то мгновение, он вернулся, неся в руках какую-то коробочку. Подойдя ближе, он со стуком швырнул ее на прикроватную тумбочку. Тест на беременность.

Ее сердце остановилось.

— Я купил это для тебя вчера вечером. Давай положим конец беспокойству.

Лиам скрестил руки на груди.

— Возьми его.

Она попятилась назад.

— Не заставляй меня. Пожалуйста…

Ее просьба не только не смягчила его, а наоборот, сделала еще жестче.

— Я был терпелив.

Впрочем, как и всегда. Пусть она не имела права надеяться на большее. Но ей так этого хотелось.

Рейн покачала головой.

— Я не могу. Мне слишком страшно узнать правду. Я боюсь, что тогда ты отвернешься от меня.

Она постаралась выразиться настолько честно, насколько позволяла ее смелость.

Уголки его рта неодобрительно опустились.

— Это то, из-за чего вы с Хаммером поссорились?

Она кивнула.

— Он пригрозил, что если до пятницы у меня не начнется менструация, он отвезет меня к доктору.

— И тебе так чертовски хотелось избежать этого, что ты даже согласилась на то, чтобы я забрал тебя в четверг вечером, после ужина в клубе?

— Нет, я действительно хочу быть с тобой, — задыхалась она.

— Я сожалею. И о тесте, и о Дне Благодарения….

Она пыталась, но уже ничто не могло остановить ее слезы.

— Обо всем.

— Мне не нужны твои извинения. Я хочу, чтобы ты была честна со мной, — крикнул он.

— Откройся мне, наконец, и скажи, что тебя беспокоит. Свои страхи. Свою неуверенность. Что ты, блять, хочешь съесть на ужин. Беременна ты или нет. Я задолбался жить в неведении. И больше не намерен быть сомневающимся в себе задротом, которого ты раз за разом обводишь вокруг пальца.

— Ты не такой, клянусь. Лиам… Я боюсь.

— Я знаю, но если ты не будешь смотреть правде в глаза или не доверишься мне настолько, чтобы я был в состоянии помочь…

Он стиснул зубы.

— В таком случае, у меня связаны руки.

Рейн охватил стыд. Она знала, что не делилась с Лиамом всем этим в должной степени.

С тех пор, как один раз он обнажил ее душу, она старалась больше не раскрываться перед ним. Но ведь, если она будет продолжать в том же духе, у них не получится сдвинуть их отношения с мертвой точки, и в этом ей мешала бесконечная тревога, заставляющая ее прятаться снова и снова.

— Я пытаюсь.

Она не могла прекратить сожалеть о случившемся, так же как и не могла остановить свои слезы.

— Ты можешь мне не верить -

— Я поверю тебе, если ты возьмешь этот гребаный тест.

Рейн скрестила руки на груди, в ее теле сжался каждый мускул.

— Я не готова. Да пойми же ты! Пока не готова.

— Сколько времени тебе нужно? Скольких дней будет достаточно? Или ты собираешься прятать голову в песок до самых родов?

— А как ты сам думаешь, сколько мне нужно времени, чтобы осознать, что вся моя жизнь изменится, и что я могу потерять всех, кто что-либо значил для меня? — прокричала она, сквозь льющийся поток слез.

— Я знаю, что ты был терпелив. Знаю, что мои действия порой нелогичны. И я так же знаю, что сейчас ты сердишься. Но я, правда, пытаюсь.

— Нет, ты пыталась, когда мы были наедине в моем домике. Той ночью, ты открылась мне. Но, с того момента, как я вернул тебя сюда, чтобы помочь, отчаянно нуждающемуся в тебе Хаммеру…

Лиам закатил глаза.

— Ты закрылась. И с тех самых пор, кормишь меня каким-то дерьмом, вместо правды. Очевидно, я переоценил твое желание подчиняться мне.

— Нет, ты… Вовсе нет.

— Тогда в чем, мать твою, проблема?! Я не единожды говорил тебе, что останусь с тобой, не смотря ни на что. Порой, мне кажется, что кирпичная стена и то, была бы разговорчивее.

Он взмахнул руками.

— Мм… может, причина в том, что мужчины слишком часто лгут женщинам?

— Я когда-нибудь лгал тебе, Рейн?

Сжав губы в мрачную белую линию, он отпустил ее волосы.

— Мне больше нечего сказать.

Лиам повернулся к ней спиной. Леденящий шок смешался с чувством вины.

Он никогда не обманывал ее. В отличие от отца и Хаммера. И сейчас она обвинила Лиама в их грехах.

Упираясь взглядом в его напряженные широкие плечи, мускулистую спину и сжатые кулаки, Рейн встала, и заставила себя приблизиться к нему.

— Это было нечестно с моей стороны. Мне жаль. Лиам… Ты прав. Ты всегда был замечательным. И я не знаю, чем заслужила такое отношение.

Но теперь до него было невозможно достучаться никакими извинениями и словами. Рейн хотела признаться Лиаму в любви, но сейчас это прозвучало бы, как минимум, лицемерно. Кроме того, ее останавливал еще тот факт, что она станет уязвима перед ним.

Боже, она была, как игрушка йо-йо: раскачивалась между желанием довериться его нежной заботе и попытками спрятаться как можно дальше за своими щитами. Рейн знала, что вечно так продолжаться не может, но несколько лет страха и неуверенности не могли растаять в одночасье. Да и этот тест, лежащий на прикроватной тумбочке — только усиливал ее волнение.

— Я не знаю, что сказать, — призналась она.

— Мне всегда удается испортить все то хорошее, что со мной происходит. А ты — лучший.

Она набралась смелости, чтобы дотянуться до его плеча, но он резко отодвинулся от нее. Его отказ, полоснул ее ножом по сердцу.

— Пожалуйста, не отталкивай меня.

Рейн шмыгнула носом, умирая внутри.

— Я хочу раскрыться и поделиться с тобой всем, что у меня на душе… я стараюсь верить и доверять тебе. Но я никогда не делала этого с кем-либо. Если честно, я в растерянности. Поверь мне, я совсем не пытаюсь быть сукой.

Прищурившись, он обернулся.

— Ты только что выругалась при мне?

Рейн вздрогнула.

— Вырвалось. Извини.

Не только своими действиями, но и словами она продолжала все портить. Но он был слишком зол, чтобы расслышать их как следует. Пришло время показать Лиаму его значимость и важность в ее жизни. Она знала только один способ, сделать это.

Трясущимися пальцами, Рейн стянула с себя кружевной топ, выскользнула из короткой юбки, расстегнула бюстгальтер, после чего, избавилась от последней детали — своих стрингов. Все теми же трясущимися руками, она сложила вещи у его ног и опустилась на колени, склонив голову.

— Накажите меня, Сэр. Я заслужила.

— Ты больше, чем заслужила.

Когда до нее дошла весомость его слов, Рейн почувствовала тяжесть его убийственного взгляда.

Она не могла унять дрожь.

— Любимая?

Намек на тепло в его голосе согрел ее, когда он, приподнял пальцем ее подбородок. Ей ничего не оставалось, кроме как взглянуть на него.

— Ты боишься меня?

Несмотря на его силу и внушительные размеры, у Лиама было нежное сердце. Конечно, он наказывал ее и раньше, но физическая боль не была его целью, в первую очередь он заставлял ее задумываться над проблемой. Но прямо сейчас, он был большим и злым Доминантом. И хоть она никогда и не видела его таким, он совсем не пугал ее. Скорее наоборот, его сила и властность были для нее словно маяк, в море беспокойства, в котором она тонула.

— Нет, Сэр. Никогда.

— Тогда прими должную позу.

Вытягивая руки над головой и кладя их ладонями на ковер, она наклонилась вперед и почувствовала, как у нее свело судорогой живот. Приподняв попку и уткнувшись лбом в пол, она выгнулась, предлагая ему себя.

Тогда Лиам опустился на колени рядом с ней.

— Посмотри на меня.

От его сдержанного холодного тона, по ее спине побежал холодок. Приготовившись к худшему, она заставила себя подчиниться.

Он окружил ее жаром своего тела. А его теплое дыхание согревало ее ушко.

— Знаю, ты напугана, тебя постоянно мучает один и тот же вопрос "а что, если?". И я в сотый раз говорю тебе, что жду от тебя откровенности. Но ты все еще не оправдываешь моих ожиданий.

Ее сердце хотело этого. Но разум все еще противился.

— Пять дней.

Ее голос дрогнул.

— У меня задержка на пять дней.

Словно получив от нее этими словами пощечину, Лиам втянул сквозь зубы воздух. Рейн закрыла глаза.

— Я сказал тебе, смотреть на меня.

С трудом сглотнув и повиновавшись его приказу, она надеялась на то, что он не заставит ее стать свидетелем своего разочарования.

— И часто у тебя нерегулярные циклы?

— С тех пор, как я сбежала от отца — не было ни разу. Думаю, что причиной всему — стресс. За последнее время, я многое пережила.

— Наконец-то, хоть какая-то проклятая честность. Неужели для тебя было так трудно, сказать мне об этом?

Она закусила губу.

— Я не знала с чего начать разговор. "Привет дорогой. Боюсь, что я беременна от твоего лучшего друга".

— Возьми тест.

— Я боюсь, что результат может разочаровать тебя. Ненавижу это!

Из ее глаз снова потекли слезы.

— Как же я это ненавижу…

Молчание затянулось. На его лице читались боль и растерянность. Боже, она постоянно продолжала причинять ему боль. Возможно, будет лучше, если она уйдет. Она терпеть не могла находиться в сложной ситуации, поэтому потребность спрятаться, сдавливала ей грудь настолько сильно, что она едва переводила дыхание.

Но он и Хаммер — оба были правы; она всегда сбегала. И честно говоря, она не в полной мере выполнила свою часть обязательств в сохранении этих отношений, поэтому если сейчас она уйдет, то так оно и останется.

— Скажи хоть что-нибудь. Пожалуйста…

С замкнутым видом, Лиам присел на постель.

— Перекинь ноги через мои колени и раздвинь бедра. Покажи мне киску. Я хочу посмотреть на то, что принадлежит мне.

Зная, что любая демонстрация неуверенности, лишь сделает наказание болезненнее — не в физическом плане, Рейн поднялась с колен и подошла ближе. Ее не волновала физическая боль. Но ментальная? Эмоциональная?

Она попыталась поймать его взгляд, но он смотрел сквозь нее. Ее снова окатило волной беспокойства и тревоги. Но, тем не менее, она нашла в себе смелости, растянуться на коленях Лиама.

— Скажи свое стоп-слово.

— Париж, — выдохнула она.

Лиам одарил ее резким кивком.

— Считай, пока я не остановлюсь.

Зная, что он может ударить ее в любой момент, Рейн сделала прерывистый вдох. Но вместо того, чтобы приступить к наказанию, он заставил ее ждать. Рейн дернулась, задаваясь вопросом, когда же он примется за дело. Секунды складывались в минуты, которые, в свою очередь, были подобны дням. И все это время он ничего не делал, лишь смотрел на ее обнаженную спину и попку. Она пыталась перебороть беспокойство.

Наконец, он резко опустил руку, оставляя на ее ягодице отпечаток своей ладони и пальцев. Шлепок обжег ее, словно кипящая лава. Странно, но удар оказал на нее успокаивающее воздействие.

— Один.

Она всхлипнула. А он продолжил.

Сегодня он не стал разогревать ее перед наказанием и не сдерживался. Каждый его шлепок жалил ее острой болью. Опаляя кожу и сжигая плоть дотла, он пронизывал ее насквозь.

Сосредоточившись, на получаемых от его ударов, ощущениях, она была рада каждому из них. Постепенно, с каждым ритмичным шлепком, ураган ее мыслей начал успокаиваться. Внезапно на нее снизошел благословенный покой, прерываемый только его тяжелым дыханием, звуком поднимающейся ладони, шлепком и их, раздающимся по всей комнате эхом, перемежающимся с ее громкими вскриками, которым она потеряла счет. Затем все начиналось сначала…

Спустя какое-то мгновение, она сбилась со счета и потеряла себя, исчезая в каком-то прекрасном месте и уплывая от всех своих проблем. От всего, кроме Лиама. Ее опоры. Ее любимого.

Рейн не знала, сколько прошло времени с того момента, когда порка резко прекратилась. Сейчас, ее мышцы походили на расплавленный шоколад, а мысли — на жидкий мед. Она вдохнула его запах, когда он скользнул своей большой ладонью по ее горячей коже.

Прошло достаточно много времени, прежде, чем она, прижавшись к нему, крепко обняла руками его ногу.

— Благодарю Вас, Сэр. Теперь мне лучше.

Усадив к себе на колени, и ласково проведя рукой вниз по ее спине, Лиам притянул ее к своей груди. Запрокинув голову назад, она посмотрела на него снизу вверх, зная, что в ее глазах отражалось то, что чувствовало ее сердце. И теперь это ни капельки не пугало ее, в отличие от прошлых попыток.

— Как тебе удается делать это? прошептала Рейн.

— Как ты вообще можешь знать, что мне нужно?

— Хотел бы я, да это не так. Я не претендую на обладание вселенским знанием. Просто я здесь, и я могу облегчить твое бремя. Неужели ты не понимаешь, насколько мне необходимо сделать это для тебя?

— Обещаю, я буду очень стараться.

Он вздохнул.

— Прекрати говорить мне то, что ты думаешь, я хочу услышать. Покажи мне.

Рейн хотелось угодить ему.

— Но как?

Оставив ее вопрос без ответа, Лиам просто поднял ее и уложил на кровать. После того, как он защелкнул на ее запястьях наручники и прикрепил их к каркасу кровати, он схватил ее за лодыжки и широко раздвинул ее ноги. Несмотря на беспокойство, внутри нее расцвело возбуждение.

Хоть Рейн и жаждала его внимания, она усмиряла свое желание угодить ему. Отчаянно нуждаясь в его присутствии, Рейн знала, что не заслуживает такой награды.

Лиам сорвал с себя одежду, и бросил ее там же, где и стоял. Она с жадностью наблюдала за ним.

Его вид: сильная челюсть, широкая грудь, мускулистый живот и бедра, крепкий член внушительных размеров — заставляли ее тянуться к нему.

Его твердая плоть дернулась от нетерпения, когда он оказался между ее разведенных бедер. С диким блеском в глазах, он навис над ней, поглаживая свой длинный, толстый член. С ее губ сорвалось сдавленное мяуканье.

— Это то, что ты хочешь Рейн?

Свободной рукой он провел пальцем по ее влажным складочкам и подразнил клитор.

— Это тебе нужно?

— Да. Пожалуйста, Лиам.

Вместо того, чтобы дать ей большего, он убрал свой палец. Выражение его лица стало закрытым.

— Сэр. Извините. Да, пожалуйста, Сэр.

Он не дал ей того, чего она хотела.

— Тебе нравится, когда я делюсь с тобой своими мыслями? Ты чувствуешь себя ближе ко мне в такие моменты?

Она кивнула.

— Да, это так.

— Чувствуешь, что о тебе заботятся?

— Да, Сэр.

— Тебе нравится наблюдать за тем, как я поглаживаю себя, не так ли, Рейн? Это делает твою киску влажной от желания? Ты хочешь моего господства? Умираешь от желания, хочешь, чтобы я трахнул тебя?

Она возбужденно закивала.

— Всегда.

— Ах, любимая, — прошептал он.

— Как ты хочешь, чтобы я взял тебя? В попку? Глубоко в ротик? Или в эту тугую киску, до потери сознания, даря тебе удовольствие?

Он обвел пальцем ее напряженный клитор.

Не отрывая пристального взгляда от каждого его движения, она просительно застонала, молча умоляя о большем.

— Неважно. Пусть будет все, — воскликнула она.

— Вижу, ты хочешь меня.

Донесся до ее слуха его шелковый хриплый шепот.

— Я чувствую запах твоего возбуждения.

— Лиам…, - вскрикнула она, задыхаясь.

Тогда его голос, стал твердым, как сталь.

— Но я не думаю, что ты до конца поняла меня, Рейн. Ты расскажешь мне, что тебя ранит, что не дает уснуть, пугает или расстраивает, заставляет смеяться и поднимает настроение. Ты расскажешь мне все, до самой последней гребаной мелочи! Потому что ты — МОЯ! До настоящего времени, ты не дала мне ничего, кроме тех крупиц, которые я вытягивал из тебя силой. Даже под давлением, ты уходишь от прямых ответов и невинно хлопаешь ресничками, завлекая меня своим нежным телом и не давая сфокусироваться на своих проблемах. Потакая тебе, я не натягивал твой поводок. А ты умудрилась благодаря этому не обрести свободу, а просто повеситься на нем.

Чувство вины было настолько сильным, что, казалось, резануло ее до кости.

С того момента, как он взял на себя обязательство сделать из нее идеального сабмиссива, он испробовал все пути, чтобы достичь своей цели. И вопреки этому, она осталась наполовину замороженной — влюблена в него, но не до конца. Желая отдать ему всю себя, но одновременно и опасаясь этого.

— Я знаю, мне нужно лучше стараться.

— Тебе нужно определиться с тем, чего ты хочешь.

— Тебя Лиам. Всегда тебя. Твоих прикосновений. Твоей поддержки. Твоего понимания.

— Тогда ты тоже должна внести свой вклад. Я больше не собираюсь терпеть часть твоих усилий или половину твоей души.

Он не собирался отступать. Рейн увидела опасность на его суровом лице и жесткий блеск в глазах. Если она хотела удержать его, ей просто необходимо было найти в себе мужество, и покориться. Ей было необходимо понять, как одновременно позволить ему обладать властью обидеть ее и верить в то, что он этого не сделает.

— Я знаю.

Рейн вырвалась из его рук.

— У тебя дар заставлять женщину чувствовать себя особенной, и купать ее в нежности и заботе.

Она не знала, что могла дать ему взамен… Господи, она была такой жалкой.

— Я чувствую, что не доставляю тебе ничего, кроме проблем. Возможно для твоего же блага, тебе было бы лучше поиметь только мое тело.

— У меня уже есть твое тело, саба, распластанное и влажное, именно такое, как я хочу.

Снова подразнив ее лоно большим пальцем, покружив им вокруг клитора, он погрузился в нее сначала одним, а затем двумя пальцами, окунаясь в ее влажность и глубину.

— Для меня с самого начала было огромным удовольствием заставлять тебя кричать и просить.

Вскрикнув и выгнувшись, Рейн постаралась задвинуть подальше липкий страх, и утонуть в чувственной эйфории от его прикосновения.

Он наклонился к ее уху, тембр его голоса можно было сравнить, разве что с нежностью зверя.

— У нас нет проблем в общении, когда я затрахиваю тебя до полного изнеможения.

Вытащив пальцы, он оставил после них холодную пустоту внутри.

— Вот здесь.

Лиам постучал ее по лбу, прямо между глаз.

— Вот здесь я теряю тебя, и отсюда идут все наши беды и ложь.

— Вы правы. Я знаю. Но я же сказала, что буду пытаться.

— Но сказав это, ты только и делала, что изобретала все более и более хитрые пути, чтобы спрятаться от меня. Закрой рот. Не отрицай. Если ты солжешь мне еще раз, я по-настоящему накажу тебя, и тебе это точно не понравится.

Дурное предчувствие, смешанное с возбуждением, настолько сбили ее с толку, что Рейн понятия не имела, что сказать.

— Я понимаю, Сэр.

— Тогда докажи мне, что я важен для тебя настолько, что ты готова ради меня разрушить свои стены и научиться доверять. Покажи мне, что я не впустую трачу свою жизнь.

— Я делаю все, что в моих силах. Но это не так просто. Вы не понимаете.

Его брови грозно нахмурились.

— Вот как! Твой отец обидел тебя, а Хаммер притворялся, что не хотел затащить тебя в постель все эти годы. Из-за этого ты думаешь, что не достойна нормальных отношений? Думаешь, что если я увижу настоящую тебя, то убегу в сторону горизонта визжа, как монашка, впервые в жизни увидевшая голого мужчину? Думаешь, я именно этого не понимаю?!

Боже, она чувствовала себя так, словно ее поставили перед зеркалом, полоснули лезвием до кости и заставили смотреть, как вытекает ее собственная кровь. Не смотря на то, что она сделала все, чтобы спрятаться от него, он видел ее насквозь. Она была словно выставлена на обозрение толпы в обнаженном виде.

Внутри нее нарастала паника. Она начала тянуть за свои оковы, зная наперед, что это бесполезно.

— Прекрати! — прорычал Лиам.

— Черт возьми, Рейн, как ты планируешь научиться подчиняться, если ты тратишь столько сил на борьбу со мной и с самой собой?

Ей было негде укрыться от его проницательного взгляда. Сердце замерло. Момент был таким интимным. Таким ошеломляющим.

Рейн закрыла глаза и отвернулась в сторону. Но он схватил ее за щеки и заставил посмотреть прямо на него.

Она не решалась открыть глаза и увидеть то, что было написано на его лице. Разочарование? Гнев? Презрение?

— Единственный способ, которым ты можешь спастись от меня сейчас, это сказать свое стоп-слово. Скажи его или посмотри на меня.

Использовать свое стоп-слово, когда он даже физически не причинял ей боли, было бы по-настоящему малодушно.

Он пытался научить ее делиться личными переживаниями. И она нуждалась в этом уроке. Но он и так уже видел настолько глубоко ее душу, как, наверное, никто до него…

Тем судьбоносным утром, он предложил обучать ее, и сказал, что намерен раскрыть ее, как спелый персик. А она была практически уверена в том, что никогда не сможет дать ему столько власти над собой. Черт, какой же она была дурой.

Сдерживая рыдания, она заставила себя открыть глаза, хоть и не могла видеть его через пелену слез. Где-то глубоко в голове, какой-то голосок говорил ей, что поделиться собой не так страшно, как встретиться с собственным палачом. Скорее всего, у нее останутся прекрасные впечатления. Но Рейн все еще не знала, могла ли она сделать это.

— Я точно знаю, что стараюсь не злоупотреблять Вашей поддержкой. Я продолжаю пытаться решать свои проблемы сама, чтобы не беспокоить Вас…

— Так не пойдет, и ты знаешь это.

Где-то внутри, Рейн знала об этом. И на кончике ее языка уже вертелась мольба о прощении и заверении в преданности. Но она должна была передать контроль в его руки.

— Рейн…

Он вытер ее слезы своими нежными пальцами. Ее сердце плакало вместе с ней. Лиам был таким добрым, таким ласковым…

Сопротивляясь инстинкту, заползти обратно внутрь своей раковины и скрыться, она моргнула и перевела на него свой взгляд.

— Хорошо. Останься со мной сейчас.

Спускаясь губами вниз по ее телу и жестко присасываясь к каждому соску, он, наконец, оказавшись возле ее киски, неспешно провел по ней языком. Она вздрогнула от ощущения того, как ее душа раскрылась навстречу бушующей жажде, а тело вновь зажглось жизненным огнем. Он застонал.

— Люблю твой вкус… он совершенен.

— Лиам, — извиваясь, всхлипнула она.

— Помоги мне. Скажи… Что ты хочешь?

— Тебя, Рейн. Всю тебя. Всю твою сладость и горечь, все оттенки твоего вкуса.

Обхватив губами ее клитор, он втянул его в рот и царапнул чувствительный бугорок зубами. Она приподняла бедра навстречу, отчаянно нуждаясь в прикосновениях его рта. На что Лиам лишь отстранился, и шлепнул ее по клитору.

— Здесь я командую. Не забывайся!

Подавив вскрик не то боли, не то удовольствия, Рейн почувствовала, как он скользнул в нее двумя пальцами, одновременно задевая все нервные окончания.

— Нам могло бы быть так хорошо вместе, если бы ты просто доверилась мне.

— Дело не в тебе, — поклялась она.

— Знаю. Но я хочу быть тем мужчиной, которому ты, наконец, откроешься.

Продолжая погружаться настойчивыми пальцами в ее киску, большим пальцем он кружил вокруг ее клитора. Постанывая и всхлипывая, она выгнулась, надеясь на то, что в скором времени он разрешит ей кончить.

— Ты так сладко горишь для меня. Твой оргазм уже настолько близко, что ты почти чувствуешь его вкус, правда?

— Да!

Оторвавшись от ее дрожащей киски, он оседлал ее. Его мощная эрекция покачивалась в дюйме от ее рта, а на влажной головке уже выступила капелька. Ее рот тут же наполнился слюной, и она открыла его, в надежде зажать его член между своих губ. Вместо этого, он наклонился над ней и отстегнул наручники, выпуская ее на свободу. После чего, не касаясь ее, перекатился на бок.

— Хорошо. Тогда погладь свою киску для меня, Рейн. Заставь себя кончить. Покажи мне, насколько сильно ты меня хочешь.

Рейн предпочла бы, чтобы Лиам сам прикоснулся к ней, но он отдал ей прямой приказ. Он позволял ей получить удовольствие. А она не смела задавать ему вопрос или попросить о большем.

Неровно вздохнув, она скользнула пальцем по своему распухшему клитору. И в течение каких-то нескольких секунд, застонав, она достигла быстрого и острого пика. Но даже, несмотря на то, что ее бедра были напряжены, а тело дрожало, этот оргазм оказался пустым, являясь бледным отражением своих предшественников. Ее желание так никуда не делось. И она точно знала, кого не хватало… Лиама.

Потянувшись к нему, Рейн прошептала его имя. Но он схватил ее за запястья.

— Тебе понравилось?

Физически, она получила удовольствие. Но эмоционально, зная, что он не позволил ей ублажить себя в ответ, опустошило ее и наполнило чувством вины.

— Без Вас — нет. У меня было ощущение, словно… Вы, подарив мне наслаждение, не прочувствовали его со мной.

— Именно.

Отстранившись от нее, он встал с кровати.

— Теперь ты понимаешь, что я чувствую каждый проклятый раз, когда ты стараешься удовлетворить меня, крошечными частичками себя. Я не могу доминировать над тем, что мне не принадлежит. Я пытался ради нас обоих, но… я не могу. И неважно, как сильно я хочу тебя.

Его слова были словно лезвие бритвы, обернутое в шелк. И материя ничуть не смягчала болезненного пореза.

Подобрав одежду, он, молча начал одеваться. Присев и сжав губы в немом ужасе, Рейн, пытаясь сдержать слезы, молча, наблюдала за ним. Он был прав. И не было никакого смысла с ним спорить.

Застегнув штаны, Лиам перевел на нее, исполненный печали, взгляд.

— А теперь хорошенько послушай меня. Я больше не стану довольствоваться твоими подачками. Все или ничего, Рейн. Можешь не делать тест на беременность до Дня Благодарения. У тебя три дня на то, чтобы морально подготовиться к его результату. Если к пятнице менструация так и не начнется — мы едем к доктору. Я сам отвезу тебя.