Молодая и покорная

Глава 18

Лиам почувствовал, как рядом с ним сжалась Рейн.

Его внутренности скрутило. Что она могла сказать?

Он мог притвориться, что теперь это неважно и давно забыто, и лучше оставить все позади, если он… то есть они, собираются двигаться дальше. Однако Хаммер не собирался отступать, до тех пор, пока не получит ответ.

— Знаешь, что…, - предложил Лиам.

— Давай уложим тебя в постель, где тепло и удобно, и там закончим этот разговор.

— Нет.

Хаммер покачал головой.

— Лиам, я достаточно ждал. Несколько дней назад я даже не мечтал увидеть ее снова. Пришло время для честности. Я хочу получить ответ.

Затем Хаммер повернулся к Рейн, приковывая ее взглядом, требующим ничем не приукрашенную правду.

— Я…, - она вздохнула, подняв руки к запястьям Хаммера в то время, как он удерживал ее лицо у себя в ладонях.

— Ох, разве теперь это важно, Макен? Я не забеременела, точка.

— Ты прекрасно, блять, знаешь, что это важно. Мне нужна твоя честность. Мне нужен ответ, — потребовал он, несмотря на то, что она пыталась вырваться из его рук и спрятаться.

— Не прячься от меня. Это еще одна форма разлуки.

Лиам стиснул зубы, Рейн в любом случае нельзя позволять ускользнуть от правды, даже если сам он, слышать эту правду не хотел.

— Ответь ему, Рейн.

Обнимая ее с одной стороны, он чувствовал ее дрожь и попытки сдержать хныканье. Лиам открыл было рот, чтобы успокоить ее и разрядить обстановку…

— Что ты хочешь услышать, Макен? Что я была опустошена мыслью о том, что не беременна? Что я хотела стать матерью твоему ребенку? Что какая-то часть меня хранила бессмысленную надежду на то, что частичка тебя всегда будет со мной?

По ее щекам катились крупные слезы.

Хаммер сжал ее сильнее. Их пристальные взгляды встретились.

Его глаза были такими же стеклянными и загнанными, как у нее.

— Проклятье, я хочу правду, — настаивал Макен.

— Ладно, — завопила она, распрямляя спину.

— Конечно, я была разочарована. Я люблю тебя. Я так долго хотела тебя, что уже и не помню, каково это: тебя не хотеть.

Каждое слово вонзалось в сердце Лиама ножом, разрезая его на кусочки. Блять. Ты хотел честности. Получи и распишись. Наслаждайся своей горечью.

Осушив слезы, Рейн уронила голову и зашептала так тихо, что для того чтобы разобрать ее речь, Лиаму пришлось наклониться вперед.

— Но я не забеременела, поэтому сейчас нам нечего обсуждать. В любом случае, это было невозможно. Да и отсутствие этого ребенка означало, что у меня могла быть жизнь с Лиамом и…

Она сделала неровный вдох.

— И, в конечном счете, этот факт делал меня счастливее. О, Боже, прости меня, Макен.

Она зажмурилась, слепо потянувшись к Хаммеру, на что он подхватил ее и прижал к себе, нежно убаюкивая и раскачиваясь.

— Знаю, это было не запланировано. Но я так сильно хотел этого малыша.

Хаммер подтвердил самый ужасный страх Лиама.

— Иисусе, я не переставал представлять себе девочку, такую же красивую, как ее мамочка.

Вцепившись Макену в плечи, Рейн рассмеялась сквозь слезы.

— А я мечтала о мальчике, похожем на своего отца.

Земля под Лиамом угрожала разверзнуться. Она хотела ребенка от Хаммера. Но его самого она хотела больше?

Печаль Рейн, вместе с чистосердечным признанием и тем, что они разделили с Хаммером, сказали Лиаму, что у нее далеко не все спокойно на душе. Дьявол, он тоже не находил себе места.

Теперь не было смысла пытаться убеждать себя в том, что его мир только что не полетел к чертям, а его мечты об этой женщине, об их паре, прямо сейчас таяли у него перед глазами.

Его сердце сжало, словно тисками. Он ни хрена не мог дышать, заталкивая обратно в горло крик о том, что любое семя, несущее в себе жизнь и оказавшееся внутри Рейн, будет принадлежать исключительно ему. Но вместо того, чтобы взорваться тысячей ругательств о несправедливости происходящего, ему пришлось надеть на лицо маску, достойную вручения Оскара, и наблюдать за тем, как Рейн сотрясается от рыданий. Ему пришлось смотреть, как Макен укрыл ее в своих объятиях, разделяя одну на двоих боль.

Рискуя разрушить эту атмосферу, он из последних сил хранил молчание. По мере того, как они цеплялись друг за друга, Лиам чувствовал себя невидимым. И это разбивало ему сердце больше всего.

Он потянулся и аккуратно приподнял Рейн, чтобы освободиться и незаметно отойти. Повернувшись и облокотившись на мягкую поверхность стола, она обратила к нему пустой взгляд своих глаз.

— Не надо. Пожалуйста… Это самая главная причина, по которой я не хотела говорить с тобой о своей задержке и о возможной беременности. Неважно, что бы я ни сказала, кому-нибудь стало бы больно. Ты так много сделал для меня, пожертвовал своими чувствами ради того, чтобы я выбралась за пределы своих барьеров. Хочешь, верь, хочешь, нет, но я очень тебя люблю. И я знала, что как только открою свой рот, я нанесу нашим отношениям больше ущерба, чем они смогут выдержать.

— Нет, все в порядке. Я просто предоставляю вам немного личного пространства. Вот и все.

Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал, чертовски надеясь на то, что она не заметит, как дрожат его пальцы. На Хаммера он даже смотреть не мог.

— Конечно, ты была расстроена. Почему это должно быть не так? Я знаю, ты бы хотела детей…в будущем.

— Но я…

— Тебе не обязательно это объяснять.

Лиам приложил неимоверные усилия для того, чтобы его голос звучал спокойно и ровно.

— Хаммер уложит тебя в постель, любимая. Отдохни немного. Это утро было тяжелым, а ты была такой смелой. Я горжусь тобой, Рейн.

Каким же горько-сладким было ощущение от того, что она, наконец, дала ему тот ответ, который он выпытывал у нее еще две недели назад. И как она того и опасалась, это его уничтожило.

— Останься со мной, — взмолилась она.

— Я буду здесь. Иди с Хаммером. Ему нужно побыть с тобой наедине. Думаю, ты тоже в этом нуждаешься. Если проснешься пораньше, мы прогуляемся после ланча, а, может быть и перебросимся парочкой снежков друг в друга. Но пока что тебе пора отдыхать. Ты заслужила это.

Послав ему печальный, судорожный кивок, Рейн повернулась к Хаммеру. Тот поднял ее на руки и подождал, пока Лиам откроет им дверь игровой комнаты. Сделав это, Лиам проследовал за ними в спальню. Оказавшись внутри, Лиам откинул покрывало, с беспомощной яростью наблюдая за тем, как Хаммер ложится рядом с ней и притягивает ее в свои объятия.

Перед уходом Лиам наклонился, чтобы поцеловать ее, но она снова ударилась в слезы и Хаммер продолжил уверять ее в своей нежной привязанности. Этот момент был тяжелее, чем могло выдержать его разрушающееся самообладание. Поэтому он, молча, отстранился и вышел из комнаты в поисках места, в котором он мог бы облегчить свои страдания и побыть в одиночестве.

***

Когда день вступил в свою полную силу, Лиам все еще боролся с кислотой, разъедающей его внутренности. С четко выверенной, плотно сидящей на лице улыбкой, он с трудом пережил время ланча. Даже Рейн и Хаммер были подавлены, поэтому, отсев назад, они позволили Сету и Беку поддерживать беседу в непринужденном тоне.

Хаммер пока еще не трахнул Рейн, поэтому он был рад такой небольшой передышке. Но если бы Макен сделал это, Лиам бы узнал об этом, ведь все это время он мерил шагами пол соседней комнаты. После ланча, он едва вытерпел прогулку перед домом по свежевыпавшему снегу с Хаммером и Рейн, во время которой он одаривал их неестественными и односложными словами.

Лиам надеялся, что морозный воздух охладит его кипящую ярость или зимняя красота этого места заморозит хоть на время его боль. Но присутствие Хаммера лишь подогревало его гнев. Он держал ее руку, зная, что его "приятель" не отпускает ее другую ладонь. И этот факт добавлял их отвратительной ситуации еще больше недоброго огня.

Обед обернулся настоящей катастрофой.

Рейн выглядела чертовски потрясающе в белом и обтягивающем мини. Судя по тому, что выбирал эту одежду не Лиам, он предположил, что в таком случае ее наряд — дело рук Хаммера. Конечно, ведь он был совсем не против, что не участвует в принятии решения о том, что наденет на себя Рейн. Он хмыкнул.

Макен совершенно не замечал настроения своего "друга", ну, или ему было просто наплевать. К чести Рейн, во время обеда, она пересела к нему на колени и попыталась утешить его поцелуями. Он принял ее попытку и пару раз взял поцелуем ее рот, надеясь тем самым притушить свой гнев.

С того момента, как Рейн отправилась в постель, градус ярости Лиама повысился. И теперь, сидя на великолепном, располагающем к продолжению беседы, диване в гостиной, он с трудом подавлял, бушующий внутри него пожар. Но тот не унимался, разгораясь с каждой минутой все сильнее от присутствия Хаммера.

Опрокидывая в себя вторую стопку скотча, он вздохнул, концентрируя свое внимание на Беке и Сете. Он очень ценил их помощь Рейн. Они посветили свое время и чуткость понимания ради общей цели — помочь девочке обрести в душе мир.

Им с Хаммером полагалось быть ее Доминатами. Но в данный момент он чувствовал себя не Доминантом, а идиотом.

Когда его взгляд упал на Хаммера, перечисляющего достижения Рейн, Лиам почувствовал, что ярость, которая тлела внутри него весь день — дьявол, да весь прошедший месяц — превратилась в пылающее инферно, распространяющееся по его телу со скоростью света.

Безмерно гордясь тем, что Рейн превзошла их самые смелые ожидания, он должен был "дать пять" Макену за совместную работу. Но страх за то, что Рейн, возможно, больше никогда не будет принадлежать исключительно ему, держал в железной хватке его яйца. Раз он мечтает о ее дальнейшем присутствии в своей жизни, объятиях и постели, ему что, придется постоянно делить ее с Хаммером? Эта тревога обрушилась на него, карающим мечом, пригвоздив к месту, на котором он сидел.

Когда Хаммер во всеуслышание рассказал о последнем признании Рейн, от злости он сжал кулаки — это была последняя капля в чаше его спокойствия.

— Чувак, должно быть, это чертовски тяжело слушать, — посочувствовал Сет.

Его лицо выражало участие. Четыре пары глаз с ожиданием обратились к Лиаму. И лучшее, что он мог сделать, это не одарить Хаммера обвиняющим взглядом.

— Вперед. Выкладывай, что ты там собирался нам сказать. Облегчи душу, — рявкнул Хаммер, осушая бокал текилы одним глотком.

— Да какого хрена тут что-то говорить, Макен?

— Сам скажи. Это ты сидишь у камина, надувшись, как тупая сучка.

Снисходительная ремарка Хаммера, вкупе с приподнятой бровью подействовали на Лиама не лучшим образом. Все те обиды, что он сдерживал с первого дня своих отношений с Рейн, осели горечью у него на языке, готовые выплеснуться наружу.

— Сучка — это ты, Хаммер. Доверяю носить это звание тебе. Ты замечательно справляешься, знаешь ли, — бросил Лиам, с издевкой отсалютовав ему бокалом.

— Все аплодисменты публики — твои.

— Замечательно справляюсь с чем? — прорычал Хаммер, поворачиваясь в своем кресле.

Теперь сидя друг напротив друга, Лиам увидел смущение и злость в прищуренных глазах Макена.

— С тотальным крушением жизни Рейн, — усмехнулся Лиам.

— Тебе было недостаточно годами тормозить ее эмоциональное развитие, запирая, как принцессу в замке из слоновой кости. Ты закончил тем, что насильно пытался сделать ей ребенка, эгоистичный ты ублюдок.

— Что? — заорал Хаммер, вскакивая на ноги.

— Все было не так, и ты, мать твою, знаешь это как никто другой.

— Эй! Парни, вдохните поглубже, — произнес Сет, вставая между ними, чтобы не подпустить их друг к другу.

Грохнув свой бокал на стол, Лиам резко поднялся со своего места. Преисполненный желания надавать по морде человеку, которого он привык считать "лучшим другом", Лиам распрямил плечи и сжал кулаки.

— Ну как, наслаждаешься тем, как хорошо Рейн подходит на роль потерянной тобой Джульетты?

— Какого х…, - гаркнул Хаммер.

— Тебе пора взять свою долбанную ревность под контроль, Лиам, и думать, мать твою, что ты говоришь. Если бы Рейн была беременна твоим ребенком, она бы тоже была рада этому. Ты слишком умен, чтобы сейчас так по-идиотски себя вести, кретин.

— Рекламная пауза, — проревел Сет, резанув яростным взглядом сначала Лиама, а потом Хаммера.

— Ревность? Посмотрись, блять, в зеркало. В ту минуту, когда я проявил к Рейн внимание, ты как с цепи сорвался.

— Иисусе, опять началось. Ты же не собираешься снова ныть об этом, нет?

Хаммер оскалился в улыбке.

— Дьявол, я знаю, что ее слова отозвались в тебе глубокой болью. Но ты не прав, чувак. Чертовски не прав. Разберись с тем дерьмом, что осталось у тебя после Гвинет, и не позволяй превратиться в пыль своему шансу на счастье.

— Не надо подвергать мои поступки психоанализу, тварь, особенно после того, что ты сам натворил. Ты ни хрена не знаешь через что я прошел в истории с Гвинет. Ты был слишком занят, трахая пачками сабочек, поэтому, мать твою, завали хлебало.

Хаммер нахмурился.

— Я знаю, ты едва переносишь тот факт, что сучка тебе изменила, но не ты первый на этом поприще, и не ты последний. Прекрати строить из себя великомученика, потому что ты находишься в шаге от того, чтобы разрушить счастье всей своей жизни.

— Что? Фальшивая дружба с человеком, скрывающим от меня все более или менее важное? Нет уж, спасибо, Хаммер. Ты показал свою настоящую сторону, и она уродливее, чем я мог себе даже представить.

— Мы говорим не обо мне, мудак. Я имел в виду Рейн. Она любит тебя.

— Оу, тебя вдруг заинтересовало спасение наших с ней отношений? Странно слышать такое от человека, собиравшегося еще каких-то пару дней назад использовать любую возможность затащить ее в постель. Разве не это твой излюбленный стиль отношений?

— А какой у тебя стиль, Лиам? Срывание с ее шеи своего ошейника и вышвыривание за гребаную дверь? Ты, мать твою, настоящий счастливчик, потому что, если бы она ушла от меня навсегда, я бы убил тебя голыми руками.

— Ушла от ТЕБЯ? Она моя! — прорычал Лиам.

— Больше нет, идиот.

Хаммер ухмыльнулся.

— Все, достаточно, вы двое, — рявкнул Сет.

— Заткнись, блять, — ругнулся Лиам, злобно смотря через плечо Сета на Хаммера.

— Знаешь, я долгое время старался простить тебя за то, что ты многое от меня скрывал. Я даже умудрился испытывать к тебе жалость. И после Дня Благодарения я надеялся на то, что ты, наконец, разобрался со своими проблемами, и мы можем отбросить в сторону наши расхождения во мнениях. Однако, я ошибался. Вместе с Джульеттой ты похоронил самую достойную частичку себя.

— Прекратите! — заорал Бек, становясь рядом с Сетом.

— Сядьте! Оба!

— Отъебитесь!

Хаммер окинул хмурым взглядом другую пару Домов и повернулся к Лиаму.

— Не вмешивай в это Джульетту.

— Как? Ты же сам не можешь оставить ее в покое. Вместо того, чтобы справиться с чувством собственной вины, ты оскорбляешь меня. Ты оскорбляешь Рейн. И тебе, блять, на это совершенно насрать.

Лиам не мог не заметить, как в глазах Хаммера промелькнула искра боли. Вот и хорошо! Этому ублюдку не помешает узнать каково это ощущать, что из твоей груди вырвали сердце — так как довелось ощутить это Лиаму.

— Так значит все дело в твоей жалкой заднице. Не обвиняй меня. Я то думал ты будешь вести себя как мужчина, помогая Рейн. Но ты с большей охотой готов обделать штанишки, чем вытащить свою башку оттуда, куда ты ее засунул.

Хаммер смерил его презрительным взглядом.

— Сними розовые очки, Макен. Ты серьезно веришь в то, что мы заведем дом и хозяйство на троих, чтобы жить долго и счастливо, только потому, что в прошлом ты облажался в точно такой же ситуации? Не хочу лишать тебя иллюзий, приятель, но когда мы выберемся отсюда, Рейн снова будет со мной, — обрушил на него Лиам, зная, что на самом деле не имел права даже надеяться на осуществление своих планов.

— Только через мой труп, — закипал Хаммер.

— Да ради всего, блять, святого! Захлопнитесь! — взвыл Бек, переводя взгляд в направлении лестницы.

Лиам повернулся.

Рейн. Одетая в джинсы и темный свитер, сжимала в руках свой чемоданчик, по ее лицу бежали слезы.

— Бляяяять, — простонал Хаммер.

Небрежно смахнув слезы, Рейн прожгла их обоих сверкающим болью взглядом, от которого у Лиама чуть не подогнулись колени. Его сердце сжалось, а по телу прошелся первобытный ужас.

Пока они с Хаммером пялились на нее, Рейн пригвоздила их обоих уничижительным взглядом, качая головой и предостерегая их от дальнейших высказываний. Лиам изнывал от желания обхватить ее руками, крепко прижать к себе и сказать ей о том, как ему жаль, что он нарушил свою клятву.

Пока она медленно спускалась по лестнице, он почти кожей почувствовал исходящий от нее арктический холод. Он практически слышал, как внутри нее вновь выстраиваются заградительные стены и барьеры, которые, на этот раз, будет невозможно разрушить или пересечь.

У него скрутило живот. Весь прогресс, которого они добились, рассыпался под давлением их с Хаммером неблагонадежности.

— Я согласилась на отношения с вами обоими под одним условием, — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— Всего лишь одним!

Агония в ее голосе наполнила Лиама чувством вины.

Хаммер попытался сделать шаг ей навстречу.

— Рейн, послушай. Мы…

— Заткнись! — оборвала она, сухо осматривая его напряженным взглядом.

— Даже не смей приближаться ко мне.

В первый раз в жизни Хаммер был поражен настолько, что не нашелся, что ответить.

— Я позволила вам обоим привезти меня сюда, чтобы попытаться справиться со своими проблемами и обрести хоть кусочек гребаной счастливой жизни. И у вас даже почти получилось убедить меня в том, что это возможно. Но Лиам только что признался, что вы никогда не сможете делить меня между собой. Как же наивна я была, поверив в то, что все могло быть иначе.

Ее голос надломился, превратившись в выворачивающий им внутренности всхлип.

— Даже зная, что это не сработало с Джульеттой, я продолжала дурачить себя верой в то, что я другая — и что со мной у вас все будет по-другому. Я купилась на собственную ложь.

Она посмотрела на Бека.

— Не ты ли говорил мне раньше, что пора повзрослеть? Как же прав ты был тогда…

Лиам в отрицании затряс головой. Нет. Нет.

— Все сработает, любимая, если…

— Не надо слов, — бросила Рейн.

— Я ценю все, что вы сделали для меня. Но я думала, что сегодняшнее задание на честность распространяется на всех нас, хотя теперь я вижу, что пока я раскрывала перед вами свое сердце, вы занимались тем, что били себя в грудь за право первенства в соревновании по очередности того, кто залезет ко мне в трусики. Плевать. Я думала, что вы оба — то, в чем я нуждаюсь. Но теперь я, наконец, поняла, что вы сами так сильно надломлены, что я больше не уверена в этом.

— Не пори чушь! — зарычал Хаммер.

Слова Рейн нанесли Лиаму ни с чем не сравнимую рану. Ее признание о ребенке резануло по его сердцу не так болезненно, как эта фраза. Даже неверность Гвинет была для него не такой разрушительной. Ему придется пережить тот же ужас теперь и с Рейн. Но перед этим, он заставит ее услышать свои извинения и будет молиться о том, чтобы она их приняла.

— Подожди минутку, Рейн, — вмешался Сет, придвинувшись к Лиаму.

Она покачала головой.

— Не надо. У меня впереди много дел, которые я могу сделать, Сет. Но чего я не могу, так это любить двоих мужчин, чья любовь ко мне недостаточно сильна для того, чтобы сдержать одно единственное обещание.

— Это несправедливо, прелесть, — взмолился Хаммер надломленным голосом.

Лиам повернулся, чтобы посмотреть на бывшего друга. Макен не твердо стоял на ногах и дрожал. Он никогда не видел, чтобы Хаммер был так напуган.

— Не начинай, Макен.

Она ткнула в него пальцем.

— Ты ничего не знаешь о справедливости.

— Рейн…

Лиам начал говорить, не уверенный в том, что он мог и хотел сказать ей, чтобы достучаться до нее.

Покачав головой, она посмотрела сквозь них так, словно их тут и не было, и затем, сдержав всхлип, повернулась к Беку.

— Прости меня, любимая. Прости за все.

Неизбежная потеря угрожала обрушиться на Лиама.

— Вытащи меня из этого проклятого дома, — выдавила она.

— Сейчас.

— Нет! — рявкнул Хаммер, смерив безумным взглядом татуированного Дома.

— Рейн, — мягко начал Бек, проходя между Хаммером и Лиамом и приближаясь к ней.

— Давай поговорим об этом.

— С меня довольно.

Он еще никогда не видел в ее лице столько решимости.

— Ты обещала, что никогда больше не сбежишь, — напомнил ей Хаммер.

— Собираешься говорить со мной о нарушенных обещаниях? — произнесла она с вызовом.

— Твоя очередь давиться разочарованием. Мы можем уйти, Бек?

Взглянув через плечо на Хаммера и Лиама и послав им полный сожаления взгляд, Бек обернул свою руку вокруг ее талии.

— Пойдем, принцесса.

Раскаиваясь и ощущая собственную беспомощность, Лиам наблюдал за тем, как Бек ведет ее к двери. Хаммер сделал шаг вперед, но остановился.

— Твою мать.

Макен прошелся рукой по своему лицу.

— Это не может быть правдой. Прелесть…

Лиам направился к ней.

— Остановись, любимая. Давай поговорим…

Открыв дверь, она даже не обернулась.

— Подожди! — крикнул Хаммер во всю мощь своих легких.

— Не уходи. Я люблю тебя!

Она застыла без движения. Пространство в комнате, казалось, тоже замерло.

С дрожащим подбородком Рейн медленно повернулась, смотря исключительно на Макена. С ее губ сорвался жалобный вздох.

Бек поддерживал ее, готовую рассыпаться на куски, физическую оболочку.

Лиам, раскрыв рот, молча уставился на Хаммера.

То, что представилось его взгляду, обожгло ему глаза. На лице Макена была написана неприкрытая боль и беспомощность от того, что он смотрел на любимую женщину, готовую выйти за дверь. Она разрывала Хаммеру сердце. По четким линиям его скул пролегли дорожки слез.

Рейн поморщилась, ее брови сошлись на переносице.

— Да будь ты проклят, Макен. Ты ждал пока я уйду, чтобы сказать мне эти слова? Или ты готов сболтнуть все, что угодно, лишь бы удержать меня?

Она покачала головой.

— Теперь это уже неважно. Жаль, что все сложилось именно так, а не иначе.

Рейн выбежала наружу, громоподобно хлопнув дверью.

— Ради вас, придурки, я сделаю все, что смогу, но ничего не обещаю.

Бек вздохнул с отвращением, открывая дверь и присоединяясь к Рейн в ночной тьме.

***

Закрыв глаза, Хаммер стер ладонью слезы. В ту секунду, когда она вышла за дверь, его сердце распалось на части.

Он годами мечтал признаться ей в любви. Он и представить не мог, что она воспримет его признание как, бездарную актерскую игру и откажет ему. Он хоть и не самым лучшим образом показывал свою привязанность к ней, но ведь только благодаря ей он узнал, что значит слово "любовь". Ради Рейн он всегда делал то, что не сделал бы ни для кого другого. Однако он никогда не ставил для себя ее желания на первый план.

— Бляяяяяяять! — взревел Лиам.

— Она снова ушла. Охренеть, мать твою!

— Вы двое, успокойтесь. Давайте поговорим, — жестко и хмуро сказал Сет.

— Думаю, мы уже сказали более чем достаточно, — усмехнулся Лиам.

— К чему приведут эти разговоры?

Голос Хаммера звучал так, словно его владелец был на грани.

— Если ты не заметил, она ушла от нас.

Сет просто покачал головой.

— То есть вы собираетесь сидеть тут, как наказанные щеночки и терпеть? Бек разберется с ней, но если вы хотите ее вернуть, нам нужно все уладить.

Лиам ухмыльнулся.

— Не вижу как.

— Вы двое — друзья, помните? — Сет приподнял бровь.

— И друзья время от времени сталкиваются. Как вы. Так вот теперь самое время двигаться дальше.

Хаммер прищурился.

— Ты что, совсем, мать твою, слепой?

— Нет, а вот вы — да. Рейн нужно время, чтобы остыть. Бек вернет ее назад и тогда, вам, двоим клоунам, нужно быть готовым. На то, чтобы зализать свои раны и поупражняться во взаимном унижении у вас есть час, может, два. И принимая во внимание размер ваших… эго, вам нельзя тратить впустую ни минуты.

— Не думаю, что этого достаточно, — пробубнил Лиам.

— Не уверен, что на это хватит и десятилетия.

Хаммер разглядел в глазах Лиама обвинение, и он снова почувствовал направленную на него обиду.

— Наверняка, не хватит. Но, если бы ты только справился со своей ревностью…

— Ты винишь меня в уходе Рейн? Я был бы в порядке, если бы ты не стал меня подначивать и закрыл свой гребаный рот — этой ситуации бы не было.

— Ох, кажется, у кого-то тут слишком большие яйца. В случае, если ты не заметил, нам обоим пришлось сегодня выслушать свою порцию правды. Так вот представь себе мое удивление, когда обнаружилось, что в то время, когда я просил тебя держаться подальше от Рейн, ты уже запихивал свой язык к ней в рот. Кроме того, вспомни-ка изначальную причину своих с ней отношений, а?

Хаммер на физическом уровне ощущал, как у него поднимается давление.

— Потому что ты не хотел дать ей то, в чем она нуждалась, — парировал Лиам.

— Ты захотел мной манипулировать.

Хаммер ткнул пальцем в направлении лица Лиама.

— Да будет тебе известно, я пытался помочь кому-то, о ком я заботился и переживал, долбанутый ублюдок.

— Да, чтобы посмотреть, стану ли я ревновать… и если этого бы не произошло, то почему бы не забраться к ней под юбку? И после этого ты ждал, что я буду счастлив услышать, что она тебя любит? Это был тот самый момент, пытаться забыть о котором, я буду всю оставшуюся жизнь.

Лиам закатил глаза.

— Ох, да я, блять, целый месяц слушал, как она говорит, что любит тебя! И все это время от тебя я только и слышал невыносимое нытье по поводу того, что я украл ее.

— Да, мать твою, я, только что набрался смелости, чтобы признаться ей в своих чувствах, и что, по-твоему, я получил? Поцелуи и объятья? Ни хрена! Она думает, что я лгу.

— А какого дьявола ты ожидал? Ты ждал до тех пор, пока она не бросится к двери. Признай это, Макен. Ты идиот. Почему ты не сказал ей о своих чувствах, пока вы были наедине в спальне сегодня утром? Ведь именно тогда ей нужно было все это услышать. Она бы, наверное, даже переспала с тобой.

— Ты прав. Я был идиотом. Глупые попытки договориться. Слишком много усилий для несогласованных действий. Помнишь, что она не принадлежит ни одному из нас? Или все это время у тебя были свои планы?

— Ты потерял нить разговора, приятель.

Лиам с отвращением покачал головой.

— Господи, ну, что за два кретина, — вздохнул Сет, открывая дверь.

— Разберемся со всем сейчас, прежде чем все зайдет еще дальше. У вас пять минут на то, чтобы выбить дерьмо друг из друга. Избавьтесь от этого. К моменту возвращения, ваши головы — те, что на плечах — должны быть свежи и готовы к принятию ответственных решений.

— С удовольствием.

Стащив пиджак, развязав галстук и бросив рубашку на стул, Лиам выскочил за дверь.

— Ты идешь, старик? Или боишься?

Бросив взгляд в направлении Лиама, Хаммер встал и снял все, во что был одет выше пояса, бесцеремонно бросил это на тот же самый стул и неспешно пошел к двери. Подойдя к Сету, он остановился.

— Будешь должен мне новую пару мокасин от Луи Веттона, придурок.

В ответ мужчина лишь рассмеялся и надел пальто.

Переступив через порог, Хаммер провалился по колено в плотный снег. Внезапно он понял, что ему следовало упомянуть Сету еще и новой паре брюк от Армани.

Лиам со сжатыми, как у боксера кулаками подпрыгивал на снегу, дыхание вырывалось из его груди клубами пара в застывший от мороза воздух. Хаммер хотел рассмеяться, но промелькнувшая в глазах О`Нейла недобрая искра подсказала ему, что драка не будет честной.

Прежде чем, Хаммер успел занять устойчивое положение, Лиам подскочил к нему и врезал правым хуком ему в челюсть. Его голова запрокинулась назад. Из глотки вырвался низкий рык.

— Вызов принят, ублюдок, — проревел он.

Наклонившись, он ударил плечом Лиама в самый центр груди. На этот раз зарычал Лиам, наполняя Хаммера чувством удовлетворения и отправляя обоих сцепившихся мужчин на снег. При первом соприкосновении ледяной корки с кожей, Лиам зашипел. Ухмыльнувшись Хаммер сел О`Нейлу на грудь и занес над ним кулак.

С крыльца за ними, стоя в шерстяном пальто, наблюдал Сет, раскачиваясь на пятках и качая головой. Хаммер проигнорировал его, смотря за тем, как Лиам пытается взять верх и подняться.

Выбросив кулак по направлению к носу Лиама, он услышал удовлетворивший его хруст при ударе. Брызги крови взвились в воздух идеальной формы фонтанчиком, заливая грудь и подбородок ирландца.

— Готов отступить? — поддразнил Хаммер.

— Уступаю это право тебе, ублюдок, — усмехнулся он.

— Размечтался.

Они тяжело стонали, Лиам попытался сбросить с себя Макена, но, не преуспев в этом деле, ругнулся и прекратил сопротивляться. Вместо этого, он вытер кровь под носом, запрокинул голову и ударил ей своего противника в живот.

В следующую секунду воздух покинул легкие Хаммера и он почувствовал внезапную тошноту, но хрена с два он кому-нибудь бы в этом признался.

— Что ты делаешь, О`Нейл? Пытаешься защекотать меня до смерти? — поддел его Хаммер прежде, чем врезать ему еще раз, на этот раз в щеку.

— Слезь с меня, мать твою. Господи, я не могу дышать, — простонал Лиам, скручиваясь и резко поднимаясь, выбивая тем самым Хаммера из устойчивой позиции.

Приподнявшись на колени, Лиам наклонился над ним и в свою очередь ударил Макена в нос.

Боль взорвалась в его голове. Хаммер умудрился не закричать и стиснул зубы, даже тогда, когда кровь побежала ему в глотку.

— Прекрати избивать меня своей женской сумочкой. Дерешься, как какая-то девчонка. Что следующее? Начнешь царапаться? — произнес с издевкой Лиам, посылая удар Хаммеру в живот.

Макен застонал, но смог отбросить от себя Лиама, отправив его силой своей мощи катиться по снегу.

Растянувшись на снегу, плечом к плечу, оба мужчины, постанывая от боли, смотрели на перемигивающиеся звезды в ночном небе. Температура морозного воздуха охладила их пыл. Хаммер вдруг понял, что совсем не хотел убивать Лиама, он просто выпустил годами сдерживаемый пар — раз и навсегда.

У него саднила переносица. Болел живот. И он выблевал на снег полный рот крови… Единственным утешением ему служил лишь тот факт, что Лиаму досталось не меньше.

— Неплохо я надрал тебе задницу, старик? — съязвил Лиам.

— Отвали, — Хаммер повернулся к другу, чтобы смерить того хмурым взглядом.

Из его носа все еще сочилась кровь, но Лиам скалился, как последний ублюдок. В этот момент он молился о том, чтобы его друг тоже не хотел ничего больше, чем просто выпустить пар.

Они приняли свою ссору, проклятье, самих себя, слишком близко к сердцу. Именно это и нужно было им сделать после самоубийства Джульетты. Поорать. Подраться. Напиться, мать вашу, в конце концов. И поплакать.

Макен сделал все это в одиночку и обвинил во всем Лиама. Теперь он знал, что если бы попросил, его приятель с радостью бы к нему присоединился.

— Я выдержу еще один раунд. Просто дай мне минутку. Подышать, — простонал Хаммер.

В низком смехе Лиама появился намек на самодовольство… ровно до тех пор, пока он не ухватился за свою челюсть и не ругнулся.

— Время вышло, леди. Пойдемте обратно. Там мы сможем спокойненько сесть перед камином, взяться за ручки и спеть старую добрую "Будь рядом с нами, Господь", — позвал их Сет с крыльца.

— Вот же скотина, — пробормотал Хаммер.

— Думаю, он следующий на очередь к избиению, — заговорщицки тихо ответил Лиам.

Оба мужчины обменялись "это только между нами" улыбками. Словно прочитав мысли друг друга, они подняли правые руки и показали Сету по среднему пальцу. Как же хорошо.

Вскарабкавшись на ноги, Лиам протянул руку помощи Хаммеру.

— Давай, старый пердун, помогу тебе встать.

— Это кого ты обозвал старым? Если бы наша мамочка вон на том крыльце — Хаммер выразительно кивнул в сторону Сета — дала нам еще минут пять, я бы снова надрал тебе задницу.

Лиам опустил протянутую руку.

— Серьезно? И кто же первым из нас встал на ноги?

Он ухмыльнулся.

— Наверное, мне просто следует оставить твой полуразложившийся труп подниматься в одиночестве.

— Эй, я не говорил, что отказываюсь от помощи.

Лиам снова протянул ему свою руку, Хаммер засмеялся и, взявшись за нее, поднялся на ноги.

Сет ждал их на крыльце с кислым выражением лица.

— Вы оба выглядите так, словно ваши рожи побывали в мясорубке. Когда Рейн вернется, она не захочет смотреть ни на одного из вас.

— В таком случае мы приглушим освещение. Ей не обязательно нас видеть, главное — чувствовать.

Хаммер ухмыльнулся.

— Ну, или мы с Беком о ней позаботимся, — поддразнил Сет.

— Сдохнуть хочешь? — спросил Хаммер.

Лиам со своей стороны предложил Сету совершить некий, анатомически невозможный акт, при своем непосредственном содействии. Зайдя внутрь, они захватили сухую одежду и поспешили сесть у камина.

Тепло согревало израненную кожу Хаммера. Использовав свою рубашку в качестве носового платка, чтобы стереть кровь, он посмотрел на Лиама.

Смогут ли они спасти свою дружбу и любить Рейн вместе? Он был в этом совсем не уверен, но Рейн, высказав вслух свою фантазию, резанула ему по сердцу.

Он хотел ее. Но он хотел ее вместе с Лиамом, с лучшим другом, готовым поддержать его и в радости и в печали. Хаммер мог быть не всегда согласен с мнением приятеля, но он знал, что у того были исключительно добрые намерения. И это само по себе было уже неплохим началом.

Минутой позже к ним присоединился Сет и бросил каждому сухое полотенце прежде, чем вновь наполнил их бокалы спиртным.

— Сперва, о деле: нужно определиться, можете ли вы продолжать свою совместную работу с Рейн или пришло время разойтись по разным углам?

— Я не собираюсь ничего бросать, — прорычал Хаммер.

Лиам не ответил. Повернувшись, Сет пристально посмотрел на О'Нейла.

— А ты?

Лицо Лиама исказилось болью.

— Я всерьез размышляю над тем, чтобы попрощаться с этим кошмаром. Он похож на поезд, едущий по рельсам, с неисправной стрелкой, повторяющий все тот же порочный круг вновь и вновь. Каждый долбанный раз, когда мне кажется, что мы нашли верное направление к хорошей дороге, мы возвращаемся к прежним изломам. Я просто устал. Блять.

Пустота слов Лиама задевала за живое. Стерев еще больше крови из-под носа своей шелковой рубашкой, Хаммер уставился на образовавшую кровавую звезду из расплывшихся пятен.

— Послушай, если это из-за сегодняшнего разговора…

— Ее страх беременности здесь ни при чем.

Лиам вскинул на него свой взгляд. Выражение его лица было невозможно прочесть, и от этого Хаммеру стало тревожно.

— Это просто стало моей последней каплей. Честно, я и не думал, что тебе есть дело до того беременна она или нет. Теперь я знаю о том, что было с Джульеттой и, как щекотлива для тебя эта тема разговора. Но все те годы, что мы знакомы, ты никогда не хотел детей. Поэтому я решил, что усыновлю твоего ребенка и выращу его, как своего собственного, если до этого дойдет. Я даже придумал целую историю по этому поводу. Вот же бред!

Устало бухнувшись в кресло по соседству с Макеном, Лиам стер кровь с лица полотенцем. От одного вида его боли Хаммеру стало его жаль.

— Думай обо мне, что тебе заблагорассудится, но я хочу, чтобы ты взял ее и был счастлив, — пробормотал Лиам, открыто признавая собственное поражение.

— Я вернусь в Нью-Йорк и больше не буду стоять на вашем пути.

— Ты не можешь так поступить! Ты сломаешь ее, — настойчиво произнес Хаммер.

— Помнишь? Она любит тебя. Не смей даже думать о том, что за последние два дня мы ничего с ней не добились, ведь эти три слова прямые доказательства обратному.

— Я помню, — признался Лиам.

— Но…

— Но — точка.

Хаммер затряс головой.

— Мы нужны Рейн оба. Она любит нас обоих. Думаю, что этот факт и является тем, из-за чего ты сломался: столкнулся с невозможностью изменить данное положение вещей. Я прав?

Лиам вздохнул.

— В своих мыслях и в сердце я уже сделал ее своей.

— Мы оба сделали одно и тоже, но ты должен кое-над чем поразмыслить. Если ты уйдешь, то оставишь меня с женщиной, способной посвятить мне лишь половину своего сердца. Другая половина принадлежит тебе. И я не могу провести всю жизнь с ней, зная, что никогда не сделаю ее полноценной.

— Я не пытаюсь оставить тебя с женщиной, у которой для тебя лишь половина сердца, Макен. Но я просто не вижу, как…

— Тогда разуй глаза! Рейн — это все, в чем мы когда-либо нуждались, — настаивал Хаммер.

— У нас есть шанс помочь не только ей, но и себе. И ты понимаешь это так же хорошо, как и я. Проклятье, ты чувствуешь это так же, как и я.

Лиам не ответил, отчего Хаммеру захотелось как следует его встряхнуть.

— Ты можешь представить, что больше никогда к ней не прикоснешься? Вообще никогда?

В попытке отстраниться Лиам поморщился.

— Нет. Я люблю ее слишком сильно, чтобы оставлять ей лишь половину сердца.

— Тогда не уходи.

После долгой паузы Лиам сделал глубокий вдох.

— Полагаю, все могло быть гораздо хуже. Мне нужно быть благодарным за то, что она не влюбилась в какого-нибудь ублюдка типа Бека.

Хаммер не удержался и расплылся в ухмылке, чувствуя наплыв облегчения. Даже Лиам выдал некое подобие улыбки.

— Хочу, чтобы ты знал, что ранее сегодня днем, я задал тот вопрос неспроста. Он прожег дыру у меня на заднице и крутился в голове неделями до этого. Мне было необходимо знать, осчастливило бы ее наличие моего ребенка или нет.

Хаммер прошелся пальцами по волосам.

— Разве тебе самому было не интересно?

— Я слишком опасался того, что ответ мне придется не по вкусу.

— А что, если бы она залетела от тебя? В таком случае, ты бы хотел знать ответ?

Лиам откинулся на спинку кресла.

— Конечно. Я бы хотел знать, все ли с ней в порядке…

Он вздохнул, лукаво улыбнувшись Хаммеру.

— Вот же хитрая ты скотина.

— Вот видишь, мне нужно было это знать не столько для себя, сколько ради нее. Она дала нам ту честность, о которой мы ее просили. То, как далеко она зашла в ней, снесло мне крышу.

Хаммер не смог скрыть гордость в своем тоне.

— Да, она сделала это. Но сегодня нам пришлось заплатить за это неожиданную цену.

— Мы не можем избегать правды, неважно как много боли она причиняет. Мы просто были не готовы к ее последствиям, — размышлял Хаммер.

— Я всерьез думал над тем, чтобы отвести Рейн в сторонку и спросить о ее чувствах по поводу беременности. Но в моей голове в этом были замешаны мы оба. Неважно, что она чувствовала, это в любом случае повлияло бы на нас обоих.

— Я понимаю почему ты хотел, чтобы я был здесь. Честно. Я понимаю, — Лиам кивнул.

— Но из-за этого я оказался безоружен и получил удар в самое сердце.

— Я сделал это ненамеренно, мужик. Проклятье, целых две недели я считал дни ее цикла, не зная, чего в моих чувствах из-за предполагаемых перспектив отцовства было больше: страха или счастья. Так продолжалось вплоть до Дня Благодарения, когда судьба приняла решение за меня, и я понял, что все это время я мечтал о семье. И если я и представлял кого-то на месте матери своих детей, то это была Рейн.

Лиам уставился на него с отвисшей челюстью, словно на инопланетянина.

— Долбанный ад, я и представить себе не мог, что когда-нибудь услышу от тебя слова "отец" и "семья".

Смущенно усмехнувшись, Хаммер пожал плечами.

— Даа, ну… полагаю, что запою иначе, когда буду менять первый в своей жизни подгузник. Но, к счастью, ты будешь неподалеку.

Хаммер удержал взгляд Лиама. Он хотел, чтобы его друг вернулся к нему. Даже если у того поезда и было плохое сцепление с дорогой, Макен знал, что никогда не будет в состоянии проделать это путешествие с Рейн и лишь половиной ее сердца, чьей равноценной частью являлся Лиам.

— Голосую за то, чтобы передать грязные пеленки одной маленькой мамочке, — ухмыльнулся Лиам.

— Да, точно! — выдохнул Хаммер и встал.

— Она нуждается в нас, мужик. В нас обоих. В горе и в радости. И у меня есть гаденькое подозрение, что мы будем нуждаться друг в друге еще сильнее. Наша девочка — ходячая проблема.

Хаммер быстро протрезвел.

— Я просто надеюсь, что мы сможем вернуть ее назад.

В течение долгой минуты они сидели в тишине, Хаммер задавался вопросом, сможет ли он доказать Рейн, что его слова любви были искренними? Ему надо было просто подождать, пока Бек не успокоит ее и не привезет обратно. Вот тогда он и выяснит все, что хочет. На данный момент, кое-что начало исправляться и это чертовские его радовало.

Макен встал и обхватил Лиама братским объятием, чувствуя благодарность за предоставленный шанс на восстановление дружбы со старым приятелем. В ответ Лиам похлопал его по спине.

— Что ж… в таком случае нам остается всего лишь убедить Рейн в том, что мы самые подходящие для нее варианты.

Лиам усмехнулся.

— Поползать на коленях не забудьте, — поддел Сет.

— Вам предстоит пресмыкаться перед ней до конца следующего тысячелетия.

Хаммер рассмеялся.

— Боже, надеюсь, ты не прав.

В подтверждение своей правоты, Сет саркастично кивнул. Выпрямившись, он картинным жестом отряхнул друг об друга ладони.

— Моя работа здесь закончена. Накатим еще по стаканчику?