Молодая и покорная

Глава 7

Рейн стояла под горячими струями душа, рыдая так сильно, что ей едва удавалось переводить дыхание.

За последний месяц, своей надежной, но молчаливой поддержкой, Лиам почти заставил ее поверить в то, что она тоже может быть счастлива. Он каждый день показывал ей свое желание быть с ней, купая ее в нежности всеми возможными способами. Правда, только до настоящего момента, прежде чем оставил ее.

Как же ей теперь жить? Ведь она чувствовала себя так, словно ей разорвали грудную клетку и вытащили изнутри все, что было, всего лишь парой аккуратно сказанных, но жестоких слов.

Она потянулась за своим любимым шампунем, забыв, что тот остался в комнате у Лиама, в его душе. Также в его распоряжении остался ее лосьон для тела, пакет с одеждой…. и половина ее сердца, которая, теперь, ему была не нужна. А Хаммер не стал бы брать другую половину.

Скрестив руки на груди и прижав ладони к местечку под шеей, она склонила голову. Отсутствие там ошейника вызывало внутри режущую боль, и угрызения совести.

Прислонившись спиной к холодной плитке, она позволила себе расплакаться. Смешиваясь с водой, слезы не собирались останавливаться.

Лиам бросил ее. Эта мысль снова пронеслась у нее в голове. У нее подогнулись колени. Еще один всхлип помешал ей нормально вдохнуть. Слезы все не кончались и не кончались. Она едва соображала, бросив все свои силы на то, чтобы справиться с болью. На автопилоте, Рейн помыла волосы, смыла с тела сперму Лиама, умыла лицо, и вышла из под душа.

Полотенце пахло кондиционером для белья, не Лиамом. Она уже так привыкла к присутствию его запаха везде… даже на влажной махровой ткани. Это заставляло ее чувствовать себя в безопасности. Почему она осознала это только сейчас? Почему не смогла сказать ему это напрямую, пока у нее была такая возможность?

Теперь же, выражение разочарования на его лице, на всю жизнь останется в ее памяти. Хотя, вероятнее всего, это уже не имело никакого значения. Он ясно дал ей понять, что хотел бы вернуть ее назад, но при условии, что она станет совсем другим человеком. И Рейн не знала, как ей быть с этим.

Ей потребовались почти нечеловеческие усилия, чтобы намазать кожу лосьоном, заплести косу и нанести блеск для губ. На этом она и остановилась. У нее не было ни малейшего желания прихорашиваться как-то еще.

Выйдя из душной ванной, она нацепила первые попавшиеся под руку трусики, лифчик, спортивные штаны и толстовку.

В одном из ее ящиков, до сих пор, лежала футболка, которая когда-то принадлежала Хаммеру. Она стащила ее у него и спала в ней в течение нескольких месяцев, просто, чтобы почувствовать себя ближе к нему. Но, как только она обнаружила, что даже став полностью совершеннолетней по законам Америки, она не привлекала его как женщина, она спрятала эту тряпку подальше от своих глаз.

Хоть Рейн и знала, что подобное его отношение было показным… это все равно не меняло суть дела. Он никогда не ответит на ее чувства взаимностью. Несомненно, он бы захотел трахнуть ее разок-другой — и да, она могла бы сейчас пойти к нему в комнату и соблазнить его, но она слишком сильно любила Хаммера, чтобы сделать его орудием своей мести. Даже не смотря на всю ту боль, что причинил ей Лиам, она не могла ответить ему тем же.

Запихав футболку обратно в ящик своего комода, Рейн осмотрела комнату, которую в течение многих лет считала своей собственной. Больше, это место ей не принадлежало. Куда же ей теперь отправиться? Точнее, где же теперь ее место?

Лиам освободил ее, потому что она не подходила его требованиям. Хаммер же, сначала отказывал ей раз за разом, после чего, даже, несмотря на жаркую ночь безудержной страсти, тоже отпустил ее. По той же самой причине.

Да, оказывается, ее папаша был прав. Она не достаточно хороша. Быть может, если она уйдет, Лиам и Хаммер, наконец, возобновят свои дружеские отношения. Когда-нибудь, они снова будут счастливы, и тогда, она с полной уверенностью сможет сказать, что хотя бы одну вещь в своей жизни, она сделала как надо.

Конечно, Рейн не собиралась отрицать, что попытки уйти от проблем были ее привычной манерой поведения, ведь именно в этом, ее и обвиняли оба мужчины. Но в данном случае, она просто не видела другого выхода, если она останется, то так и будет постоянной причиной их споров и трений. Кроме того, каждый день смотреть на них, и знать, что они никогда не будут принадлежать ей, в конечном счете, уничтожит ее. Уход по-английски — лучший выход из сложившейся ситуации.

Для Лиама, конечно, это будет ножом в спину, ведь все это время, с того самого момента, как стал ее Господином, он пытался уговорить ее покинуть клуб. Но она как не соглашалась, так и не отказывала ему в этом. Однако теперь, все было по-другому. Несмотря на то, что ей безумно хотелось остаться, она готова была на эту жертву, ради обоих мужчин. Ради их дружбы, которая пришла в полную негодность после судьбоносного Дня Благодарения и событий на кухне.

Она точно не знала, что там произошло, но догадывалась, так как напряжение между ними было почти осязаемым. Чудовищным. И вина за это, ложилась прямо на ее плечи.

Абстрагировавшись от ужаса перед неизвестностью, с которым ей придется столкнуться, как только она покинет стены клуба, Рейн вытащила из своего шкафа чемодан. На ее счету, в банке, хранилось немного денег. Она сможет найти новое жилье и работу. Ну не зря же, в конце концов, у нее имелся диплом об окончании колледжа, и небольшой опыт в ведении бухгалтерии. Да и кроме всего прочего, она хорошо умела ладить с людьми. И даже в каком-то смысле, ее можно было бы назвать… офис — менеджером. Так или иначе, она как-нибудь разберется с этим.

Промокнув лицо салфеткой, Рейн шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы. Они были бесполезны. Лиам и Хаммер не могли изменить того, в чем оба так нуждались, а она не могла изменить ту, кем она была. Такой крах их отношений был предначертан самой судьбой. По крайней мере, она так думала.

Сложив пожитки в чемодан, она почувствовала полное опустошение внутри.

Среди прочего, она упаковала несколько любимых фотографий, например, ту, где Хаммер в костюме Дьявола стоит напротив нее, в костюме Ангелочка — на прошлый Хэллоуин. Еще и ту, где они были запечатлены с Лиамом, на их клятвенной церемонии. Ее взгляд остановился на другом снимке, оба мужчины чокаются пивными кружками в день приезда Лиама из Нью — Йорка. Все счастливы. Все улыбаются. Не то, что сейчас.

Вздохнув, и еще раз осмотрев свою комнату, Рейн застегнула чемодан. Было ужасно печально, что большую часть своей жизни, она упаковала за каких-то жалких пятнадцать минут. И все, что ей оставалось сделать — это погрузить чемодан в свою машину и уехать.

Подождите, ведь это был не ее автомобиль. Хаммер купил его для нее, оформив машину на свое имя. И она приняла подарок, потому что он заставлял ее чувствовать себя особенной для него. Глупая. Умнее было бы в том случае, отказаться и продолжать ходить пешком. Потому что сейчас, она ни при каком условии не станет угонять у него тачку.

Вытащив из сумочки ключи от машины и от клуба, она оставила их на комоде. Когда-нибудь, он найдет их.

Отгоняя прочь от себя эту мысль, и откопав, наконец, свой телефон, она нашла нужный ей номер и сделала самый сложный телефонный звонок в своей жизни. Голос в трубке сообщил, что у нее есть десять минут до выхода, но зачем ждать? Зачем испытывать судьбу и надеяться на то, что Лиам или Хаммер придут искать ее?

Вероятно, с ее стороны, будет трусостью, взять и просто исчезнуть. Но так будет гораздо легче. После, она обязательно удостоверится в том, что они узнают, что с ней все хорошо, она заставит их отпустить ее.

Медленно идя спиной к двери, она оглядела комнату в последний раз. Это место навсегда останется в ее памяти. В ее сердце. Так же, как и мужчины, которые жили здесь.

На ее счастье, когда она выскользнула из своей комнаты, в коридоре никого не было. Никто не остановил ее, когда она проходила сначала мимо двери Лиама, а затем мимо двери Хаммера. Пробравшись к служебному входу, она вышла и оказалась на улице.

Рейн не могла поверить в то, что это последний раз, когда она была в "Темнице". Все происходило настолько быстро, и казалось таким нереальным. Но, к сожалению, ее не ждало счастливое пробуждение, в котором, она проснется, протрет глаза и поймет, что увидела кошмар.

Пока она стояла в переулке, ветер трепал ее одежду и она замерзла. Почти декабрь.

Мокрые волосы не прибавляли тепла. Вероятно, ей следовало упаковать пальто, но слабый дискомфорт, который она испытывала сейчас, не шел ни в какой сравнением с тем, что она переживала внутри.

Ее такси прибыло, точно по расписанию. Приближаясь к автомобилю, она выключила телефон и засунула его в сумочку. Это конец.

Рейн смахнула с лица, вновь набежавшие слезы.

— Куда? — грубо спросил таксист.

Хороший вопрос. Сначала куда-нибудь, где она уже бывала. А потом она разберется с тем, что делать дальше. Рейн прохрипела название аптеки, в нескольких кварталах от того места, где она выросла. Это было в центре города.

Она сможет начать новую жизнь.

К тому же, город был хоть и тихим, но растущим и развивающимся, она легко в нем ориентируется, поэтому работая без машины, она с легкостью сможет передвигаться на автобусах. Конечно, она не будет чувствовать себя в такой же безопасности, как под крышей у Хаммера, но она закрыла эту главу своей жизни, время идти дальше…

Таксист вжал педаль газа в пол, и автомобиль рванул вперед. Мимо ее взгляда пронеслись сначала поцарапанный мусорный контейнер, за которым ее нашел Хаммер, а потом знакомое здание, в котором она научилась любви от двух замечательных мужчин.

Двадцать минут спустя, находясь почти в полном оцепенении, она тупо пялилась в окно. Отчасти, это было даже хорошо. Рейн все ждала, что боль вот-вот прорвется наружу, ведь она уже клокотала на поверхности. Поэтому сейчас, она безропотно переживала этот момент безмолвного шока от случившегося. В ту минуту, когда она, наконец, придет в себя, мир вокруг нее обернется кошмаром.

Таксист остановился перед входом в торговый центр. Она уже хотела попросить его подождать ее, но он получил другой вызов. Хотя, честно говоря, она не имела ни малейшего представления о том, куда попросить его отвезти ее.

Заплатив таксисту, она схватила свой чемодан и выбралась из машины. Начался дождь. Проклятье, чудесное дополнение к дерьмовому дню.

Вздохнув, Рейн забежала в укрытие магазина. Она притворилась, что выбирает косметику и средства личной гигиены. Но на самом деле, она бездумно прогуливалась мимо поздравительных открыток, игрушек, закусок в дорогу, пока, наконец, не дошла до отдела, в котором смогла найти все, в чем нуждалась.

Не глядя, похватав товар с полок, она заплатила за свою покупку девушке готичной наружности, и вышла на улицу, надеясь на то, что дождь прекратился. Все, что ей оставалось предпринять на сегодня — это отыскать место, где можно провести ночь. После чего, дождь может лить как из ведра хоть все оставшиеся сутки. Ей плевать. За исключением того, что никто не собирался сдавать ей комнату в десять тридцать утра. Дерьмо, она даже не смогла спланировать отъезд не «сев при этом в лужу».

Под конец всех скитаний, ее внимание привлекла вывеска сети недорогих гостиниц. Конечно, предлагаемые апартаменты не были роскошными… ну, хотя бы чисто и, возможно, даже никто не сделает неожиданное предложение снять проститутку на час. На данный момент, это были ее единственные требования.

Через пятнадцать минут с зажатой под мышкой сумочкой и занемевшими от перетаскивания чемодана пальцами, она, перехватив его ручку другой рукой, вошла через автоматические двойные двери. Заказать комнату на ночь не составит большого труда.

Однако оказалось, что все их компьютеры временно не работают, а горничная уберет номер только через несколько часов. Портье согласился помочь ей нести чемодан, передал карту-ключ и сообщил, что она сможет официально зарегистрировать его, как только у них починят машины для активации магнитного кода.

Что теперь?

Конечно, она могла посидеть в фойе и подумать, но думать ей было не о чем, кроме как о том, кого и что она сегодня потеряла. Сейчас, когда ей больше не надо было озадачиваться проблемами поиска пункта назначения, ее одолела опустошающая печаль, лишающая желания жить и двигаться дальше.

Она знала, станет лучше. Со временем. Несколько месяцев, если ей повезет. Может несколько лет. А возможно…. никогда.

Рейн оттолкнула эту мысль.

— Где здесь ближайший ресторан?

Когда-то она была в курсе этой информации, но спустя годы, все могло измениться.

Администратор гостиницы направил ее в блинную, в нескольких кварталах отсюда, неподалеку от автострады. Да пофиг, куда. Ей хотелось не есть, просто убить время.

Подойдя к двери, она увидела, как у тротуара остановился небольшой микроавтобус, принадлежащий этому отелю.

— Автобус доставит Вас туда, куда Вы скажете, в радиусе 2 миль отсюда. Бесплатно, — ища ее взгляда, вкрадчиво проговорил портье.

— Спасибо.

Даже не оглянувшись назад, Рейн вышла из гостиницы.

Когда она шагнула внутрь автобуса, старый водитель ослепительно улыбнулся. Его добродушная улыбка была настолько заразительной, что ей пришлось сделать все возможное, чтобы не улыбнуться в ответ. У него были добрые глаза, и он выглядел так, словно готовился спросить, что с ней не так, но она была точно уверена в том, что он никогда не оказывался пешкой в БДСМ — треугольнике, поэтому, натянув на лицо неестественное счастливое выражение, она заговорила о погоде.

Вручив ей свою визитку с номером телефона, и, попросив позвонить ему, если ей понадобится его помощь, он высадил ее перед дверью в блинную, чья вывеска выглядела намного веселее, чем ее собственное настроение. А при мысли о еде в одиночестве, она так и совсем сникла.

Повесив сумку на плечо, она медленно пошла вверх по дороге, не став пересекать забитый машинами перекресток. Что, черт возьми, она делала? Она понятия не имела, куда ей деться — не только сегодня, но и завтра. На следующей неделе. В следующем месяце. На всю оставшуюся жизнь. Рейн потерла лоб.

Пора бы разобраться со свалившейся на нее кучей сожалений. Пусть сегодня у нее будет день грусти, но завтра она выберется из депрессии. Нытье не поможет решить, вставшие перед ней, проблемы.

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: а Лиам с Хаммером уже обнаружили ее пропажу? Если да, будут ли они искать ее? Наверное. Скорее всего, Лиам будет чувствовать себя виноватым. А Хаммер взбесится.

Может быть, ей стоит успокоить их, прежде чем она сделает еще что-нибудь. Но если она решится позвонить туда… что, если кто-нибудь из них возьмет трубку?

Вдруг, подняв глаза, она увидела новую городскую больницу…и тут же поняла, что ей нужно делать.

****

Хаммер вышел из душа, на заднем фоне, ведущий какого-то утреннего ток-шоу, безжизненным голосом брал интервью у какой-то очередной знаменитости.

На него навалилась усталость. Он зевнул и потянулся.

Эта усталость являлась последствием еще одной почти бессонной ночи? Или непрерывными, повторяющимися стонами удовольствия Рейн этим утром? А может это результат постоянного прокручивания в голове совета Бека, который тот дал ему еще восемь дней назад, и которым Хаммер, до сих пор, так и не удосужился воспользоваться?

В бесполезных попытках уснуть и взбить помягче подушку, разметавшись по кровати, он пришел, наконец, к одному единственно-правильному решению: ему нужно извиниться перед Лиамом.

Подготовленная речь, которую он то и дело прокручивал в голове, принимая душ, казалась ему с каждым разом все более неестественной и пластмассовой. Но ему все равно придется ее произнести. Как только этот этап останется позади, он, наконец, сможет снова взять контроль над своей жизнью в свои руки.

Как бы Рейн отреагировала на его признание о том, что он любит и всегда любил ее?

Хаммер взъерошил волосы и натянул какую-то одежду, все это время мыслями находясь в предстоящем с Рейн разговоре, во время которого, тремя словами он собирался признаться ей во всем, что скрывал так много лет. Его живот сводило от волнения, он чувствовал себя неопытным подростком, пытающимся первый раз пригласить девочку на свидание.

Он надеялся, что когда выскажет ей все открыто, они смогут двинуться дальше. Вдвоем. Такая перспектива необычайно бодрила его.

Одевшись и приготовившись победить своих демонов, он шагнул к комнате, находившейся рядом, и постучал в дверь. В ожидании ответа, Хаммер повторил

про себя свою речь, после чего постучал еще раз. Никто не ответил.

Нахмурившись, он направился на кухню, по дороге задаваясь вопросом: неужели его драгоценная девочка снова занималась выпечкой? Но и там тоже никого не было. Единственным признаком жизни на кухне, служило присутствие еще не остывшего кофейника, полного свежесваренного пойла, которое скорее больше походило на жидкую смолу, чем на то, что обычно варит Рейн. Плевать, Хаммеру все равно нужен глоток кофе, пусть и такого.

Налив себе в кружку содержимое кофейника и выходя из кухни, он отпил немного… резко поморщившись от вкуса теплой жижи, стекающей ему в горло.

Войдя в подземелье, и пробежавшись взглядом по открытому пространству, он не увидел ни Лиама, ни Рейн. Может они пошли в тренажерный зал? Отправились завтракать? Или они просто проигнорировали его стук и продолжили кутаться в свой кокон из ласки и нежности, безмолвно послав его на хер?

Борясь с нетерпением, Хаммер поднялся по лестнице в бар. И каково же было его удивление, когда он увидел Лиама, который сидел на высоком стуле, и, наклонившись к чашке, медленно цедил тот самый ужасный кофе.

— Доброе утро, — сухо сказал Хаммер.

Едва посмотрев на него, Лиам кивнул и сделал еще один глоток отвратительного пойла, втянув воздух сквозь зубы, когда горячая жидкость обожгла язык.

— Боже, ну и дерьмо.

Хаммер опустил взгляд и уставился на содержимое своей чашки.

— Так и есть. Кто его варил?

Ворча себе под нос, Лиам отставил свою чашку в сторону.

— Я его варил.

Признаться, вышло чертовски паршиво.

Хаммер поставил свою чашку на стойку и сделал глубокий вдох.

— Мне нужно кое-что тебе сказать.

Лиам взглянул на стул рядом с собой, молча приглашая его сесть. Хаммер скользнул на сиденье.

Н-да, когда он тренировался на своем собственном отражении, эта речь казалась раз в десять легче. Но прямо сейчас, тот факт, что он ненавидел извиняться, чувствуя себя при этом неловко, ни хрена не менял положения дел.

Уставившись на поднимающийся от кружек пар, Лиам пожал плечами, его взгляд был тяжелым и предупреждающим. Хаммер не мог не заметить глубокую складку, пролегающую между его бровей. Иисусе, парень выглядел несчастным.

Хаммера обдало еще одной волной вины.

— Я прошу прощения за хренову кучу своих обидных слов и действий в твой адрес. Ты всегда был мне братом. Тонуть в своем горе из-за Джульетты, взваливать на тебя все заботы, утаивать правду — это было неправильно. Но самым ужасным в этом всем было то, что потом я сделал из тебя виноватого. Прости. Ты заслуживал лучшего обращения.

Он увидел, как Лиам провел рукой по лицу.

— А я прошу прощения за то, что меня не было рядом, когда ты во мне нуждался. Я не могу подобрать достойных слов, чтобы выразить, как мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Я не собираюсь притворяться, что понимаю твою боль или, что знаю, почему ты не стал делиться ей со мной. Возможно, ты думал, что я слишком молод и глуп, чтобы осознать всю тяжесть произошедшего.

Прежде, чем Хаммер смог опровергнуть его слова, Лиам продолжил.

— Блять, если бы я знал. Да какая теперь разница?

Лиам посмотрел в зеркало, прямо перед собой, выглядя при этом отчужденным и смирившимся.

Хаммер подавил желание вздохнуть. Неужели его тупое молчание навсегда разрушило их дружбу? Замечательно. А, постойте, тут же замешан еще один нюанс… ведь они оба старались заполучить Рейн в постель и сделать ее своей.

— Я не знаю, что сказать на это Лиам. В один день, я потерял жену и ребенка, и в конечном итоге, это еще и стоило мне потери моего лучшего друга. Возможно, я был не прав, что ждал так долго, чтобы излить правду — Лиам фыркнул.

— Думаешь?

— Послушай, я был не прав, но я признаю свою вину. Все, что я сказал в ночь Дня Благодарения, было правдой.

Хаммер уставился в зеркало, пытаясь прочесть реакцию Лиама.

— Я даже не уверен в том, что ты чувствовал после признания Джульетты. Ты никогда не говорил об этом.

— Не думал, что это так важно для тебя. После ее смерти, ты закрылся и обозлился на весь мир. Поэтому, я просто продолжил двигаться дальше. Я должен попросить за это прощения?

С недовольным видом, Лиам, наконец, повернулся к нему.

— Какой теперь в этом смысл? Все это, относящееся к прошлому, дерьмо, уже ничего не изменит.

Лиам начал подниматься со стула.

— Подожди! Я еще не закончил, черт возьми.

Закатив глаза, Лиам откинулся на спинку стула.

— Тогда, тебе лучше поторопиться, засранец.

Хаммер рассердился.

— У тебя что, прокладка протекла, ты так спешишь?

Лиам поднялся.

— Все. С меня хватит.

Он сжал кулаки.

— Дьявол, я не хотел, чтобы мои извинения привели к этому. Прости. Просто позволь мне договорить.

— У тебя есть тридцать секунд.

Хаммер провел рукой по волосам. Иисусе. Да уж, чтобы восстановить их пропавшую дружбу потребуется кое-что более весомое, чем слова, если, конечно, вообще сам процесс восстановления будет возможен. Та самая оливковая ветвь, которую он решил подать ему в качестве перемирия, не дотянулась до него. А то, что он запланировал с Рейн, вероятно, сломает эту проклятую ветку ровно пополам.

Но Хаммер не мог продолжать причинять ей боль, делая вид, что защищает ее. Скрывая свою любовь, он доставлял ей гораздо больше страданий. Она была сильной женщиной. Он понял это, после того, как тщательно обдумал совет Бека.

Если бы он обучал ее постепенно, медленно, хваля и идя на компромиссы, она бы справилась с его жаждой. Он бы уверил ее в том, что не ждет от нее полной сдачи в рабство. Хаммер бы поклялся направлять ее, поддерживать и любить, делать ее цельной, также как и она выполняла бы эти обязательства по отношению к нему.

Но сначала… ему нужно позволить ей сделать собственный выбор… даже, если она предпочтет Лиама. И именно этот аспект пугал его больше всего, заставляя желудок скручиваться в тугой узел.

В течение многих лет, его эгоизм препятствовал развитию Рейн. Что, если она не сможет простить ему и этого тоже?

— Ну? — спросил Лиам, у притихшего Хаммера.

— Не обращай внимания. Так о чем мы говорили? Ах, да. Лошадь сдохла, кажется, мы загнали ее до смерти.

— Неа, она просто, блять, в коме.

Хаммер попытался изобразить улыбку, но она получилась натянутой и неискренней.

— Слушай, я признаю, что облажался. Я поступал неправильно. Мы оба заплатили за эти ошибки. Я просто хочу, чтобы ты знал — мне жаль. Я никогда не хотел причинить тебе зло намеренно.

— Ясно. Спасибо.

Лиам рассеянно кивнул, после чего окинул взглядом комнату. От непонятного беспокойства у Хаммера почти зашевелились волосы на затылке.

— Что случилось?

— Мне потребуется несколько часов, чтобы объяснить, что произошло, но сейчас, у меня нет на это ни сил, ни времени. Кроме того, я не в том долбаном настроении, чтобы услышать: "Я же тебе говорил".

Во всем мире был только один человек, из-за которого они могли ссориться. И если бы она была здесь, они пили бы хороший кофе, а не это дерьмо.

— Где Рейн?

Лиам даже не посмотрел на него. В его голове зазвенел первый тревожный звоночек.

— Где, мать твою, Рейн?

— Последний раз, я видел ее в своей комнате. Но уверен, что сейчас, она уже ушла.

Невыразительный ответ и промелькнувшее в глазах чувство вины выдавали, что его старый приятель сказал гораздо меньше, чем было на самом деле.

— Ушла куда?

— Наверное, к себе. Не знаю.

— Ты не знаешь, где твоя саба? — спросил Хаммер, изогнув бровь.

Лиам закрыл глаза и вздохнул.

— Она больше не моя саба. Этим утром, я снял с нее ожерелье.

Казалось, эти слова ударили Хаммера прямо в солнечное сплетение. Он почувствовал, как у него отвисла челюсть, он задыхался, а его глаза почти выкатились из орбит. В таком состоянии, любое дуновение легкого ветерка могло смахнуть его с барного стула. Проклятье, да со всего шара земного.

— Что?

— Ты слышал меня. Она еще не готова, а я, блять, устал насильно вытаскивать из нее покорность. Я не разрешал ей уходить, просто дал время все обдумать.

Возможно, это сработало бы с другой сабой, но с этой? Должно быть, она восприняла это, как сокрушительный разрыв их отношений, ни больше, ни меньше.

По понятиям Хаммера, если Лиам снял с Рейн знак своей власти, это означает, что он освободил ее. И она снова стала лакомым кусочком, за который можно побороться. Эгоистичный ублюдок в Хаммере уже хотел устроить вечеринку по этому поводу — Рейн, наконец, могла бы быть его. Доминант же в нем, опасался, что это будет не так-то просто.

Теперь, получив такой от ворот поворот со стороны Лиама, Рейн потребуется нежность и любовь, на которые он едва ли был способен. Но только это поможет ей восстановиться. Сукин сын. Черт возьми, он чуть не схватил Лиама за горло и не придушил его.

— О чем, мать твою, ты вообще думал?! Это был твой вежливый вариант отказа, вместо грубого выпихивания за дверь и пинка под зад?

Лиам рассвирепел.

— Я пытался обучить ее. Ведь именно это, должен был сделать ты, еще несколько лет назад.

Слишком откровенное оскорбление, чтобы безропотно снести его. Пытаясь собрать воедино последние крупицы самоконтроля, Хаммер задышал чаще.

— Если бы ты удосужился спросить меня, то я бы ответил, что подобного рода "освобождение" является терминальной точкой того, что ты мог с ней сделать. Тебе следовало ненавязчиво изменить стиль ее поведения.

— Это, конечно, не твоего ума дело, но я пытался. Раз за разом. Просто я сам уже дошел до ручки.

Каждое слово Лиама выносило Хаммеру мозг.

— Рейн жила и работала в "Темнице", и до тебя, она никогда и никому не подчинялась. Ты как никто другой знаешь, что наблюдать и делать, не одно и то же. Ты должен был обучить ее, а не выбросить, как вчерашний мусор.

— Не надо взваливать на мои плечи еще больше вины, — прорычал Лиам.

К черту это.

— А как ты будешь себя чувствовать, если она собрала чемодан и уехала?

Резко крутанувшись на пятках, Хаммер помчался вниз по лестнице, Лиам ни на шаг не отставал.

По коридорам "Темницы" разносилось эхо имени Рейн, повторяемое с неустанным постоянством. Она не отвечала.

Стуча кулаком в дверь ее спальни, Хаммер продолжал выкрикивать ее имя. Но в ответ… лишь пугающая тишина. Покрывшись холодным потом, он вытащил из кармана ключ от ее комнаты, и без промедления, вставил его в замочную скважину.

— Откуда у тебя ключ, от комнаты моей сабы? — с вызовом в голосе, спросил Лиам.

— Я всегда ношу его с собой, и по твоему собственному признанию, она больше не твоя саба.

С проклятием, Лиам оттолкнул его в сторону. Хаммер отодвинулся. Когда дверь распахнулась, их взгляды заметались по комнате.

Дверь туалета распахнута настежь. Все вешалки пустовали. Ящики комода были выдвинуты, изображая из себя, будто специально оставленную ей кривую усмехающуюся улыбку с выставленными напоказ зубами.

Хаммер бросился в комнату и заглянул внутрь каждого. Там осталось не так-то много вещей… за исключением его старой футболки, в которой она когда-то спала. Взглянув на эту тряпку, он едва не задохнулся от шока.

— Дерьмо! Куда, черт возьми, она ушла? — Хаммер не мог дышать.

Его сердце с трудом билось в груди.

— Я не знаю.

Голос Лиама был потрясенным. Потерянным. Хаммера охватил гнев. Он тяжело привалился к комоду.

Услышав звон металла, он посмотрел вниз, и увидел два ключа, скрепленных кольцом. Подобрав их и поднеся к глазам, он мгновенно узнал эти ключи.

— От чего они? — настоятельно спросил Лиам.

— Вот этот, от ее машины.

Хаммер показал тот, что был похож на пластиковый брелок с выдвигающимся лезвием, который в процессе нажатия, трансформировался в ключ.

Лиам облегченно вздохнул.

— Тогда, она не могла далеко уйти.

— Рано радуешься. А этот ключ…

Он собрался с силами прежде, чем произнести.

— Этот ключ от клуба.

Идентично Хаммеру, Лиам тоже прислонился к ее комоду. Он выглядел так, словно его переехал самосвал для сноса зданий, а напоследок еще и наподдал ему подвесным грузом.

— О Боже, она действительно ушла.

— Да неужели.

— И она не собирается возвращаться.

Хаммер стрельнул в Лиама обжигающим взглядом.

— Ну что, счастлив, гений? И где ты предлагаешь нам теперь искать ее?

— Не имею ни малейшего понятия, — пробормотал Лиам.

— Не думал, что она уйдет, не поговорив со мной еще раз.

— А что она, черт возьми, должна была, по-твоему, сделать, Лиам? Сидеть в своей комнате и обдумывать всевозможные способы изменить себя, чтобы сделать тебя счастливым?

— Я думал, что наши отношения важны для нее, что она сама захочет проделать необходимую работу над собой, которую мы так неудачно начали вместе. Я просил ее не уходить.

Казалось, Лиам одновременно и смущен, и оскорблен ее действием.

— Она что, всегда была пай-девочкой? Как бы не так, мать твою.

Хаммера затрясло от внезапно нахлынувшего страха.

— Мы должны найти ее, но это все равно, что искать иголку в стогу сена. Подожди.

Он вытащил из кармана телефон.

— У меня есть идея.

Запустив приложение для обнаружения ее телефона, он быстро набрал пароль.

Прошло тридцать мучительных секунд. Но система, так и не смогла отыскать ее телефон. Проклятье, почему ее местоположение не определялось? Спустя мгновение на дисплее высветилось сообщение о том, что ее телефон отключен. Следующей надписью было: "Вы хотите, чтобы при ее появлении в сети на Ваш номер пришло уведомление?" Да ты, блять, чертовски прав! Очень хочу. Сжав зубы, он отправил "да", на системный номер. Все, что ему оставалось, это ждать.

— Девчонка вырубила мобильник! Она знает, что я могу следить за ней, пока тот включен.

— Она все продумала, да?

Лиам покачал головой.

— Что насчет ее банковского счета?

На лице Хаммера расплылась улыбка.

— У меня есть к нему доступ.

Он снова вытащил свой телефон, ввел пароль и отправил запрос на получение информации о том, когда она последний раз пользовалась банкоматом или своей кредитной картой. Выйдя из системы, он повернулся к Лиаму.

— Пока ничего. Должно быть, она не очень хочет, чтобы ее нашли, но все равно долго она не сможет прятаться. Мы заберем ее домой.

После чего я устрою ей качественную взбучку.

Лиам кивнул, и на его лице отразилась боль.

— Черт возьми, я не могу просто стоять здесь и ждать.

— Нам нужна отправная точка для поиска, но пока, не одна из этих зацепок не дала желаемого результата. Я проверю камеры.

Лиам кивнул.

— Я помогу.

В комнате службы безопасности Хаммер опустился в кресло и по ровному деревянному напольному покрытию прокатился на нем до рабочего стола. Кресло остановилось прямо перед панелью управления камерами слежения. И его пальцы тут же запорхали над клавиатурой.

У него ёкнуло в груди. Он молился о том, чтобы найти то, что ему нужно. Он не мог позволить ей уйти просто так. И он не успокоится, пока не найдет ее.

Он начал перематывать видеозапись, отснятую на камеру, установленной над запасным входом "Темницы". Лиам выглянул из-за его плеча.

Хаммер нажал на паузу, когда на записи появилось такси. Как только в кадре появилась Рейн, он приблизил изображение.

Страх обвил своими ледяными руками его горло и сжал. Все, что он мог сейчас сделать — это смотреть, как женщина, которую он любил, открывала дверь такси.

Его обуял ужас от того, что у него больше никогда не будет шанса рассказать ей о том, что он чувствует.

Хоть Хаммер мог видеть только спину Рейн, он был не в состоянии отвести взгляд от картинки на мониторе. Он изучал язык ее тела, как делал это миллион раз до этого. Ее едва заметные жесты, говорили лучше всяких слов. И сейчас, они просто кричали о том, что она была раздавлена.

Поднеся руку к щеке, Рейн смахнула слезы. После чего, слегка повернувшись, бросила чемодан на заднее сиденье автомобиля. Хаммеру мельком удалось увидеть ее глаза, они были красными и припухшими, так же, как и ее носик. Он поклялся себе, что сделает все, чтобы его последним воспоминанием о ней, было не это.

Лиам, едва дыша, так же уставился на экран.

— Проклятье!

Приблизив изображение и разглядев сначала фирму такси, а потом и сам номер автомобиля, он вытащил телефон и спустя мгновение, уже начал лаяться с диспетчером. Через две минуты, он так ничего и не добился.

— Позовите своего начальника, — рявкнул Хаммер.

Ему было насрать на политику компании; сейчас, он больше нуждался в ответах. Каждая секунда промедления и выслушивания вежливых извинений удаляла от них Рейн.

В итоге диспетчер попросила его подождать на линии.

— Когда ты в последний раз видел Рейн? — спросил Хаммер у Лиама.

— Во сколько это было?

— Не так давно, может минут тридцать тому назад. Я ушел, чтобы приготовить себе кофе и дать ей несколько минут, прийти в себя, — напыщенно произнес Лиам.

— Я не думал, что за столь короткое время, ей удастся упаковать свой чемодан и сбежать.

— Ты не знаешь ее так, как знаю я, — прорычал Хаммер.

— А я смотрю, ты от счастья чуть в штаны наложил? Напомни-ка мне еще раз о моих промахах.

Почти кидаясь на стены, Лиам едва сдерживал желание заехать ему по морде.

— Я сказал Рейн, что всегда буду здесь, чтобы в случае чего помочь ей. Но она, как обычно, не услышала ни единого, гребаного слова, произнесенного мной.

Хаммер не удержался и подколол его еще раз.

— Как странно, она ведь никогда так раньше не делала!

Испытывая дикую ярость, Лиам начал медленно расхаживать по комнате.

— Какого черта, она не пришла к тебе, если ты так важен для нее?

Этот вопрос мучил Хаммера, наравне с остальным случившимся между ними дерьмом.

Среди испытываемых им эмоций присутствовали: печаль, из-за того, что ни одному из них не удалось дотянуться до ее израненной души, страх, что Лиам был прав, злость на Рейн, потому что она, подобно Джульетте, не любила их настолько, чтобы остаться и совместно решить возникшие проблемы.

— Потому что ты бросил ее первым, — ухмыльнулся Хаммер.

— Я отошел буквально на несколько минут, сварить себе кофе и посидеть в баре, чтобы передохнуть и собраться с мыслями, перед тем, как вернуться и поговорить с ней, — объяснил Лиам.

— Я не собирался спускать с нее глаз. Я просто хотел заставить ее понять…

— Понять что? Я, например, до сих пор, блять, не понимаю, какого хрена ты там себе навоображал.

Лиам отмахнулся от него.

— Мне следовало привязать ее к гребаной кровати.

— Она бы перегрызла веревки, будь уверен. Как только она принимает решение…

Хаммер прерывисто вздохнул. Если он больше никогда не услышит ее нахальных замечаний или пламенного вызова в ее голубых глазах… он сдастся.

— Мне было нужно, чтобы она подчинилась. Ведь она так разбита. Поэтому освободить ее на время от ошейника, чтобы впоследствии начать с ней все сначала, стало единственным очевидным для меня выходом.

Хаммер стиснул челюсти, но прежде чем он снова успел наехать на Лиама, в их разговор вклинился начальник службы такси, внезапно появившийся на линии. Потекли драгоценные минуты, растрачиваемые на выслушивание малопонятной ерунды, которую пытался втолковать им парень, едва разговаривающий по-английски, когда у Хаммера лопнуло терпение.

— Послушай, твой водитель забрал ее в девять сорок три. Или ты даешь мне адрес, их точки прибытия, или я звоню мэру, — возмутился он.

— Он мой хороший друг, поэтому по одному моему звонку, все ваши автомобили будут подвергнуты жесткой инспекции. А теперь давай сюда долбанный адрес, ты, сопливый, хнычущий кусок…

Лиам перехватил у него телефон.

— Извините моего друга. Он сильно расстроен. У вас есть адрес, пожалуйста? Эта девушка находится в страшной опасности. Мы просто в отчаянии.

Хаммер мог слышать голос отвечающего мужчины на том конце. Лиам схватил ручку и записал информацию.

— Огромное спасибо.

Закончив разговор, Лиам развернулся и посмотрел на Хаммера.

— Ты что? Пытался напугать до усрачки единственного человека, способного помочь нам в данной ситуации? Держи себя в руках!

После этой яростной тирады Лиам бросил Хаммеру листок с только что полученной информацией.

— Таксист оставил ее здесь. Где это?

Развернув карту города, Хаммер почти подавился, когда начал узнавать знакомые пересечения улиц.

— Твою мать! — взревел он, вскакивая на ноги.

Когда он повернулся и посмотрел в лицо своего друга, все его тело дрожало.

— Похоже, она вернулась домой.

Лиам побледнел.

— Туда, где она жила с отцом?

— Не совсем, но близко. Таксист высадил ее у аптеки, рядом со старым кварталом, где она когда-то жила.

В жилах Хаммера застыла кровь.

Отшвырнув в сторону стул, он четким шагом прошелся до сейфа в своем офисе и достал из него конверт. Повернувшись, он обнаружил за спиной Лиама.

— Мы начнем поиски вот отсюда. По пути, ты в подробностях расскажешь мне, что именно сказала Рейн, когда ты снял с нее ожерелье. Возможно, это даст мне хоть какую-то подсказку, куда она могла убежать.

Беспокоясь о том, как они станут ее искать, он вытащил ключи из кармана.

— Не приказывай мне, словно я одна из твоих гребаных саб.

— Если ты не заметил, я уже почти спятил, поэтому не ори на меня.

Хаммер провел рукой по волосам.

— Мы должны найти ее.

— Тогда поехали.

Они быстрым шагом направились к автомобилю Хаммера. И как только Лиам скользнул на переднее пассажирское сиденье, Хаммер, резко нажав на педаль газа, сорвался с места. Наблюдая за тем, как на дорогах собирается ежедневная вечерняя пробка, Лиам пристегнулся.

— За последнюю неделю Рейн все глубже зарывалась в свою раковину. Даже пребывая в хорошем настроении, она не открывалась, не была честной и не доверяла. Хотя, для тебя, это конечно, не новости.

— Нет, — признался Хаммер.

— Я пытался "изменить стиль ее поведения" каждым из известных тебе способов. Я наказывал и вознаграждал. Я уговаривал. Хвалил. Требовал и выражал свое недовольство. Ни хрена не сработало.

Не сработало? Но ведь Лиам всегда выполнял свою работу до смешного тщательно. Он бы не стал давать Рейн поблажки. На самом деле, принимая во внимание то, как Лиам был одержим девчонкой, он бы приложил все и даже больше усилий, чтобы добраться до нее. И если Рейн действительно отдавала лишь то немногое… Хаммер не удивился бы, если бы в таких обстоятельствах спасовал бы сам.

— Ты пытаешься сказать, что она еще более закрыта, чем мы себе представляли?

— Дошло, наконец-то.

Выглядя обессиленным, Лиам откинулся на спинку сиденья.

— Я объяснился максимально понятно, сказав ей, что всегда буду рядом. Но она не услышала меня.

— Все, что она услышала, это то, что ты не хочешь ее, — подтвердил Хаммер.

— Конечно, я хочу ее. Я пытался показать ей, насколько сильно. И то, что я отпустил ее, еще не означает, что я перестал заботиться о ней или защищать.

Кто, черт побери, защитит ее теперь?

Внутренний голос Хаммера так и кричал ему, что нужно ехать быстрее. Борясь со своими беспокойными мыслями, он пытался сфокусироваться на дороге, но то и дело возвращался к ощущению чудовищного дежавю того момента, когда Лиам забрал ее из клуба и увез неизвестно куда.

В тот момент, почти теряя здравый рассудок, он успокаивал себя единственной мыслью — Лиам заботился о ней. Тогда, она была в безопасности. Но теперь же…

— Рейн где-то здесь, чувствует себя одинокой, расстроенной, бесполезной и нежеланной нами обоими. Чертовски надеюсь, что она не выкинет что-нибудь импульсивное, типа пойдет с повинной к своему папочке. Билл хоть уже и старый подонок, но все еще в силах.

— Зачем Рейн идти к своему отцу? В этом нет совершенно никакого смысла, — Лиам потер затылок.

— И да и нет. Понимаешь, в конечном счете, Рейн может внезапно осознать, что, чтобы двигаться вперед, ей нужно встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Поэтому я совершенно не удивлюсь, если она заглянет к своему папаше на огонек. Надеюсь, я ошибаюсь.

Десять долгих минут спустя, Хаммер въехал на стоянку аптеки.

Поспешив войти внутрь, двое мужчин подошли к молодой кассирше. Судя по бейджику на ее груди, девушку звали Тоня. Хаммер испытывал жестокую потребность найти и прижать Рейн к себе.

— Простите, девушка, — прошептал Лиам, тягучим мягким акцентом.

Он тренировал это словесное соблазнение на женщинах в течение многих лет.

— Вы не могли бы уделить мне минуточку вашего внимания?

— Конечно, — выдохнула молодая женщина, распахнув глаза и тут же покраснев.

Она выглядела так, словно перед ней предстали два античных бога. Одинаковым движением, Хаммер и Лиам, потянулись в карманы и вытащили телефоны, чтобы показать ей фотографии Рейн. Заметив свое сходство, оба посмотрели друг другу в глаза и нахмурились.

— Вы видели эту женщину сегодня? — спросил Лиам.

Вскочив в нервном возбуждении, Тоня кивнула, но не произнесла ни единого слова.

Долбанный ад! Хаммер отчаянно хватался за обрывки того, что когда-то напоминало его терпение.

— Так она была здесь?

Блондинка с яркой подводкой вокруг глаз и гвоздиком в носу, вздернула голову и посмотрела в его направлении. В ее светлых глазах мелькнул страх. Она снова кивнула.

У него снесло крышу, он вдоволь нажрался ее дерганными кивками и заиканием.

— Как давно? Что купила? В каком направлении пошла, когда вышла из магазина? Она была с кем-то, или одна? Отвечай немедленно!

— Хаммер, — прорычал Лиам и оттолкнул его в сторону.

— Как ты уже поняла, нам очень важно найти эту женщину. Ты можешь сказать что-нибудь о ней?

Тоня покрутила пальчиком один единственный розовый локон, выделяющийся на фоне ее платиновых светлых волос.

Казалось, прошла целая вечность, прежде, чем молодая женщина, заикаясь, произнесла:

— Она, гм, к-купила бутылку текилы. Приблизительно двадцать минут назад. — Хаммер посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Рейн планировала либо надраться до свинячьего визга, либо умаслить папеньку при встрече, чтобы тот не распускал кулаки, пока она будет пытаться поговорить с ним. Или убить его.

Хаммер застыл. Он чертовски сильно желал знать, где сейчас находятся мысли Рейн и куда движется ее маленькое соблазнительное тело.

— Девочка, ты случайно не видела, в каком направлении она уехала? Может, тебе удалось мельком заметить машину или такси? — настоятельно спросил Лиам, включая все свое ирландское обаяние.

— Я… я не знаю, куда она пошла. Она была одна, в руках у нее был чемодан, да и выглядела она грустной.

Тоня опустила глаза в пол.

— Мне очень жаль, но я больше не смогу вам ничем помочь.

Хаммер тяжело вздохнул. Черт побери, девушка, стоящая перед ним, сама того не подозревая, излучала собой покорность. Ему не следовало быть таким резким с ней.

— Ты хорошо справилась.

Приподняв пальцем ее подбородок, Лиам тепло улыбнулся.

— Спасибо тебе. Ты, правда, очень помогла нам.

Выйдя на улицу, оба мужчины начали сканировать улицу в двух направлениях в поисках того, что могло привлечь внимание Рейн: отель, бар, ресторан, все что угодно.

Они замечали все и даже больше.

— Она может быть где угодно.

В голосе Лиама слышалось беспокойство.

Хаммер снова достал мобильный.

— Телефон Рейн, все еще выключен.

Он нажал еще несколько кнопок.

— Никаких операций с ее банковским счетом.

— Сколько у нее накопилось денег? — спросил Лиам.

— Должно быть не много. Она обожает туфли и сумочки, ну и все, что подороже и поярче. Несколько сотен баксов, думаю, — мрачно ответил Хаммер.

— Она совершенно не умеет распоряжаться деньгами. Я взял на себя большую часть ее расходов. У меня завелась плохая привычка потакать ее капризам, в детстве, ее многого лишили.

Гневный взгляд Лиама сказал ему о том, что он ничего не знал об этом.

— Мы обсудим это позже.

Все что угодно. Хаммер не собирался менять свои привычки. Если он захочет купить Рейн какую-нибудь хорошенькую вещицу, он сделает это.

— Думаешь, она снова уехала на такси?

— Тот парень сказал, что ее высадили тут и на этом все. Хотя, полагаю, что вполне возможно, она позвонила и вызвала другое такси.

— Но как? Ведь она не включила свой телефон.

— И Тоня не говорила, чтобы Рейн делала какие-то телефонные звонки из магазина. Таксофона я здесь не вижу.

Лиам дважды огляделся, но в итоге все равно покачал головой.

— Тогда пошли. Она бы не остановилась здесь. Это очевидно, ведь у нее был в руках чемодан. Должно быть тяжелый, между прочим. Бутылка текилы тоже не из легких. Она не смогла бы таскать их с собой долго.

— Ты прав. И она бы не осталась на улице.

Лиам нахмурился и тоже потянулся за своим телефоном.

— Здесь есть рядом автовокзал? Ну, или место, где можно было бы припрятать чемодан?

Хаммер покачал головой.

— Двигаясь в этом направлении, мы быстро добредем до окраин. Лучшим решением будет внимательно приглядываться ко всем ресторанам и мотелям.

— Она не завтракала. Да и не так много съела за ужином, вчера вечером.

Очевидно, Лиам волновался об этом.

— Она должна была проголодаться.

— Давай сядем в машину и поедем. Так мы осмотримся куда быстрее, чем на своих двоих. Будем останавливаться у каждого ресторана и задавать вопросы. Может быть, удача улыбнется нам.

Они проехались вверх и вниз по дороге, заглянули в каждую точку фастфуда, мини-маркеты и даже прошлись по блинной.

Ни хрена. Минуты медленно перетекали в часы. Куда же она запропастилась? Да еще и пешком!

— Неужели городской автобус ходит так редко? — спросил Лиам, не переставая удивляться.

— Я так не думаю. Хотя, мы еще не видели ни одного, с тех пор, как приехали сюда. Давай-ка остановимся и пораскинем мозгами.

Запустив руку в волосы, Хаммер прислонился к своей Ауди.

— Она бы точно захотела оставить где-нибудь свой чемодан. Держу пари, на бутылку с выпивкой у нее тоже свои планы.

— А здесь есть рядом какой-нибудь парк?

— Да, но за распитие спиртного в публичным местах тут арестовывают. Если она собирается выхлестать всю бутылку текилы в одиночестве, то точно где-нибудь в уединенном месте.

— А кто бы к ней мог присоединиться в противном случае? — проговорил Лиам, следуя за его мыслью.

— Ее отец. Он никогда не просыхает. И если она захочет вытянуть из него ответы, то напоить его будет наилучшим способом получить их. Сукин сын, — прорычал Хаммер, выводя машину на главную дорогу.

— Ненавижу говорить это, но нам придется нанести визит достопочтенному старому папаше.

— Тогда поехали.

Сжав руль, Хаммер сбросил скорость.

— Сначала я должен подготовить тебя для того, что тебе предстоит увидеть.

Дом, в котором Рейн провела свое детство, был последним местом на земле, которое ему захотелось бы посещать. Но если она там… он нужен ей. Они нужны ей ради ее же собственного спасения.

— Старик Билли, тот еще ублюдок. Если Рейн все-таки пошла к нему, то нет никаких гарантий в том, что он ничего с ней не сделал. Но, клянусь Богом, если он тронул ее хоть пальцем, я его урою. Надеюсь, ты поможешь спрятать тело.

— Все настолько плохо? — нахмурился Лиам.

Хаммер пошарил в бардачке и протянул Лиаму конверт из оберточной бумаги, тот самый, который он совсем недавно достал из своего сейфа.

— Сам посмотри.