Молот Тора

Глава 21

Остров Макино выглядел зеленой глыбой, вложенной в зеркальные голубые блюда озерной и небесной глади, его американский гарнизон из девяти десятков человек охранял пролив, ведущий в озеро Мичиган. Эта крепость расположилась на краю владений Соединенных Штатов. Далее следовали только британские форты и поселения трапперов и индейцев. Наш скромный одномачтовик приблизился к причалу, издав приветственный пушечный выстрел, а из форта нам ответили артиллерийским залпом, вспугнувшим из леса огромные птичьи стаи и породившим раскатистое, затихающее в пустынной дали эхо.

Крепость с тремя бревенчатыми и покрытыми дерном блокгаузами и двумя бастионами с пушками имела форму треугольника, укрепленного с передней береговой стороны землей и камнями, а с задней стороны бревенчатым частоколом. На вершине белели военные казармы с шатровыми крышами, навесами и двойными каминными трубами. Прочие дома и постройки обрамляли учебный плац. Деревья вокруг форта повырубили, что позволило людям легче дышать и освободило место для пастбищ и пахотных угодий.

— Мы, британцы, перенесли сюда наш форт, после того как индейцы вождя Понтиака завладели старой французской крепостью в Мичилимакинаке на материковом южном побережье, — показав на дальние укрепления, сказал лорд Сомерсет. — Это был мастерский захват — притворившись, что играют в лакросс,[25] индейцы пробежали за мячом в крепостные ворота, а там схватили оружие, спрятанное под одеялами дожидавшихся их женщин. Крепость пала в считаные минуты. В новый форт индейцев не пускают, хотя зимой можно добраться до острова Макино по льду. После разделения границ мы передали этот форт вам, американцам, а сами построили новую крепость на реке Сент-Мэри, в районе быстрин, ведущих в озеро Верхнее.

— Не маловато ли девяноста американцев для защиты Северо-Западных территорий?

— Все владения в Северной Америке висят на волоске. Вот почему так важен наш союз, Итан. Мы можем предотвратить любые разногласия.

Комендантом крепости был простой лейтенант, Генри Портер, он встретил нас на пристани и препроводил по насыпной дороге к крепостным воротам. Его весьма впечатлило письмо, выданное мне Джефферсоном.

— Я слышал, что у нас новый президент, и вот оно, доказательство, — заявил он, глянув на подпись с таким изумлением, словно она была написана кровью нашего государственного деятеля, а на Аврору уставился восторженно-мечтательным взглядом, вызвав у меня раздражение.

Служба, похоже, терзала этого лейтенанта гораздо меньше, чем полковника Стоуна, озадаченного проблемами дуэлей и ломающих ноги ядер, и вообще здешний аванпост выглядел почти безлюдным.

— Тут у нас обычно дежурит только половина гарнизона, а вторая половина рыбачит, охотится или торгует с индейцами, — пояснил комендант. — В казармах полно свободного места, где вы сможете дождаться прибытия грузовых каноэ для дальнейшего путешествия.

Места, конечно, было полно, но явно маловато для леди Авроры Сомерсет. Она бросила взгляд на свободные комнатенки и заметила, что хотя ее сундуки могут разместиться и в чулане, но самой ей места тут решительно мало. После беглого знакомства со всеми возможными помещениями она объявила, что верхний этаж восточного бастиона худо-бедно может обеспечить ей необходимое и комфортное уединение. С врожденной властностью она повелела Портеру убрать оттуда шестифунтовые орудия и попросила выделить ей отряд американских пехотинцев, чтобы перетащить для нее более удобную кровать с утепленным тюфяком, заявив, что нижний этаж подойдет для ее горничной. Потом Аврора добавила, что для придания жилого вида ее новому жилью потребуется бросить на дощатый пол некоторое количество шкур.

— А что будет, если мы подвергнемся нападению? — спросил молодой лейтенант, очевидно испытывая благоговение перед властным видом английской знати.

— Дорогой лейтенант, уверяю вас, никто не посмеет напасть на Сомерсета, — ответил Сесил.

— А я возьму охотничье ружье кузена и всажу пулю между глаз любому, кто предпримет такую попытку, — добавила Аврора. — Я стала первоклассным стрелком… уверяю вас, кузен многому научил меня. Кроме того, разве бастион не является самым защищенным местом в крепости? Не сомневаюсь, лейтенант, что вы постараетесь обеспечить безопасность женщин!

— Конечно, постараюсь.

Он вновь внимательно перечел письмо Джефферсона, словно в нем могли содержаться указания, как ему удовлетворить запросы нежданной гостьи.

— Я буду настороже и не подпущу близко ни одного краснокожего дикаря… впрочем, как и любого солдата из вашего гарнизона, который осмелится нарушить мое уединение. В Англии мы умеем постоять за себя, и наш пример достоин подражания. Уроки самозащиты могут оказаться для вас весьма ценными. — Аврора пренебрежительно сморщила носик. — К сожалению, ваш форт мало напоминает стильные и красивые английские крепости. — Коснувшись его щеки, она улыбнулась с признательностью. — Я высоко ценю ваше гостеприимство, лейтенант.

После такого заявления Портер безоговорочно капитулировал, подобно повстанцам Банкер-Хилла, и Британия восторжествовала, отомстив за свое поражение в Йорктаунской кампании. Если бы Аврора попросила коменданта отдать его личную ванну, он подчинился бы беспрекословно, разрешив ей заодно распоряжаться на всей территории Индианы.

В общении с дамами я, разумеется, имел больше опыта. Но, увы, бедный неопытный Портер превосходил меня в благоразумии: разъедаемый ревностью, я сразу начал вынашивать тайные планы.

— Неужели ты хочешь подвергнуть опасности наше северное путешествие, разъярив Сесила непристойным флиртом с его кузиной? — прошипел Магнус, видя, как я жадно поглядываю на бастион, мечтая атаковать его. — Это так же безответственно, как и твои шашни с Полиной Бонапарт!

— Он же ей не муж и не отец. И поверь мне, Магнус, завоевание сердца Авроры может оказаться таким же полезным для безопасности нашего путешествия, как карета Полины Бонапарт, вывезшая нас из Морфонтена. Женщины способны стать изобретательными союзницами, если не склонны к измене.

Я оставался неисправимым оптимистом.

— Она же выше тебя по положению, и у нее в запасе есть пара пушек, чтобы держать на расстоянии любвеобильных пройдох.

— Сие лишь означает, что мне надо вести тонкую игру, как индейцам Понтиака, захватившим Мичилимакинак.

Вряд ли, конечно, мне удастся загнать мяч для лакросса в ее будуар, но у меня имелся троянский конь иного рода. Я взял самую большую мою ценность — заслуженную винтовку — и уговорил служанку Авроры положить ее на кровать в интересующей меня спальне бастиона вместе с запиской, где наряду с выражениями восхищения по поводу освоения стрелкового искусства предлагалось воспользоваться моим ружьем для защиты и развлечения.

Между тем нас угостили гарнизонной стряпней. Всех интересовала личность Джефферсона, и я сообщил офицерам все, что думаю о новом президенте.

— Этот человек пишет как Моисей, но его ораторского искусства недостаточно даже для удержания внимания школьного пансиона. В кабинете он держит живую птицу и кости вымершего слона, а о вине знает больше, чем герцог Бургундии. По-моему, он гениален, но вдобавок невероятный оригинал.

— Как и все лидеры, не рожденные для столь высокой должности, — хмыкнув, заметил Сесил. — По общему мнению, американские демократы исключительно умны, но ведь важно еще и воспитание…

— Благодаря ему наша обеденная трапеза сопровождалась интереснейшими разговорами, которых я не слышал со времен расставания с Беном Франклином, — заметили. — Его любознательность ненасытна. И вы можете быть уверены, что он совершенно очарован идеей освоения Запада.

— Меня восхищают дарования вашей молодой страны, — сказала Аврора, — учитывая, что во время последней войны все аристократы бежали в Канаду или вернулись в Англию. Я прочла вашу Конституцию. Кто бы мог подумать, что среди простонародья могут появиться такие гении! Вы, лейтенант Портер, защищаете замечательное экспериментальное государство. Поистине замечательное. — И она одарила коменданта такой ослепительной улыбкой, что я испытал мучительный укол ревности.

— Вы правы, мисс Сомерсет, — покраснев как маков цвет, ответил он. — Кроме того, по-моему, самые непримиримые враги со временем могут стать лучшими друзьями.

Он улыбнулся как придворный льстец. Готов поклясться, однако, что этот молодой негодник проявил твердость характера.

Вскоре Аврора вежливо удалилась в свою изолированную маленькую твердыню, а мы, мужчины, продолжили разговоры за портвейном, покуривая трубки — Сомерсет устроил показательное выступление по разжиганию сигар, новинки, завезенной из испанских владений, — а я, принеся извинения, выскользнул во двор, прежде чем Портер или еще какой-нибудь ловкач не опередит меня, проскакав по учебному плацу к вожделенному бастиону. На мой стук отозвалась горничная. Я заявил, что одолжил на время свое ружье и хотел бы убедиться, что с ним умеют правильно управляться. Ухмыляющаяся девушка отворила мне дверь.

— Не это ли вас интересует, господин Гейдж? — донесся сверху голос Авроры.

Черное дуло моей винтовки, подобно выглядывающей из норы змее, появилось в проеме опускной двери верхней комнаты.

— Я удивилась, обнаружив это оружие на своей кровати, хотя в записке сообщалось, что оно может мне пригодиться.

— Ваше замечание о возможной перестрелке с индейцами дало мне повод подумать, что вас порадует тренировочная стрельба из мастерски сделанной винтовки, — объяснил я. — Мы могли бы попрактиковаться вечерком.

— Подозреваю, что ее выковали в Ланкастере, — задумчиво произнесла она.

— На самом деле в Иерусалиме, но это долгая история.

— Что ж, если мы будем стрелять вместе, то поднимайтесь и расскажите мне ее.

Итак, забравшись наверх, я закрыл люк и бросил на него пару меховых шкур, чтобы приглушить ожидаемые крики ее страсти. Дождавшись особого приглашения, я устроился на сундуке, а она, изящно расправив платье, присела на краешек кровати, озаренной горящими свечами, в свете которых заманчиво сверкали ее изумрудные глаза и золотились роскошные волосы. Продуманная небрежность наряда придавала ей на редкость эротичный вид: две пуговки предусмотрительно расстегнуты, на распущенных локонах играют огненные отблески, а белые чулки подчеркивают изящество ножек, выскользнувших из узких туфелек.

— Тот оружейник служил британским агентом, а ложу для винтовки вырезала его очаровательная сестра, — начал я.

— Правда, очаровательная? — Аврора отбросила с груди прядь волос.

— Не такая очаровательная, как вы, безусловно.

— Безусловно. — Потянувшись, как кошка, она деликатно зевнула. — Но другой женщине вы сказали бы то же самое, верно? Сладострастный обманщик. Мне знаком ваш тип мужчины.

— В данный момент я сама искренность.

— Неужели? — Винтовка лежала на ее коленях. — Ладно, господин Гейдж. Тогда подойдите сюда и покажите, как действует ваше ружье.

Так я и сделал.

Да, поистине женщина является ошеломительно прекрасным творением природы, а лучшие из них подобны райским вратам. Я ценю юных красоток. Но помимо них встречаются более пылкие, волнующие и страстные особы, способные открыть нам мир совершенно особого рода. Страсть Авроры пылала рубиновым огнем, золотисто-каштановые волосы рассыпались по белоснежным плечам, глаза сверкали, губы жаждали ласк, затвердевшие розовые соски ее грудей возбудились и отвердели так же, как моя плоть; страстью дышало все ее тело с роскошными изгибами, тонкой талией и удивительными, завораживающе стройными ногами: лежа рядом с ней, я думал, что нет в мире более великолепного всхолмления, чем ее бедра, нет более роскошной и таинственной лощины, чем ее уникальное лоно. Она воплощала в себе одновременно рай и ад, была ангелом желания. Она сразила меня наповал, хотя, впрочем, это произошло еще тогда, когда я впервые увидел ее сходящей по лестнице в Детройте. Высочайшего почитания требовали ароматы ее жаркого тела и удивительная родинка на щеке: о да, я забыл обо всем на свете и готов был следовать за ней, куда она пожелает. Мы резвились подобно игривым норкам, задыхаясь, словно беглецы; она высвободила из глубины моего существа невообразимо потрясающие и не знакомые мне прежде ощущения. Однако при всех наших судорожных вздохах и страстных поцелуях она, похоже, не потеряла любопытства к знаменитому Итану Гейджу, и когда мы слились в объятиях, ее лукавые вопросы о моей винтовке сменились воркующими мольбами, призывавшими меня рассказать о том, что именно мы собираемся искать после Гранд-Портиджа.

— Слонов, — пробормотал я, вновь набрасываясь на нее, как изголодавшийся мужчина.

Упоминание о толстокожих животных лишь добавило мне таинственности, и поэтому, когда мы наконец перевели дух, я попытался отвлечь ее увлекательными идеями, которых набрался от ученых Наполеона и от нового американского президента. Они полагали, что наш мир может быть гораздо древнее, чем сказано в Библии, что раньше на земле обитали вымершие ныне создания, а тот совершенно изумительный рог жизненного изобилия, что подтверждал всемогущество Господа, также порождал вопрос о том, что же именно задумал наш Создатель, поскольку, будучи натуралистом…

— Вы дурачите меня! — не дослушав, воскликнула она, начиная терять в отличие от меня интерес к любовным играм.

— Аврора, президент Джефферсон поручил мне дипломатическую миссию. Но я не могу обсуждать ее подробности с каждой любовницей.

В тот же миг она яростно оттолкнула меня, и я, скатившись с кровати, упал на брошенную на пол шкуру росомахи.

— С каждой любовницей?

Приподнявшись, я глянул на нее поверх тюфяка.

— Я имел в виду совсем другое. Просто мы пока мало знаем друг друга.

Тогда она начала швыряться в меня подушками, ее груди бурно вздымались, и в своей воинственности она выглядела так изумительно, что если бы ей вздумалось сейчас задушить меня, то я умер бы счастливым. Дьявольски счастливым!

Наконец, выдохшись и обидчиво надув пухлые губы, она распласталась на лежанке, а отблески свечей легли яркими язычками на снежные холмики ее изящных ягодиц.

— Я думала, вы любите меня и готовы поделиться со мной всеми своими замыслами.

— Уверяю вас, я поделился с вами всем, чем мог, на сегодняшний вечер.

Она недовольно фыркнула.

— Разумеется, я на редкость скучный тип. Мне приходится идти туда, куда посылают меня достигшие высокого положения особы, да, я всего лишь скромный ученый, накопивший небольшие практические познания об электрических силах. И для меня обнаружение очаровательной Венеры в диких краях является более значительным открытием, чем обнаружение любого слона.

Она перекатилась на спину, окинула меня томным взглядом и слегка улыбнулась, оценив мой комплимент.

— Так вы считаете меня красивой?

— По-моему, ваш портрет мог бы завоевать бешеную популярность в нашем мире. А если бы вас изваяли в мраморе, такая статуя могла бы стать поводом для образования новой религии. Я полагаю, что вы созданы из лунного света, пронизанного солнечным огнем.

— Витиеватые речи, Янки-Дудл.[26]

— Но поистине они достойны того, чтобы их вырезать на камнях Вестминстера.

— Какой же вы льстец! — Она рассмеялась. — Так почему же вы, негодник, не доверяете мне? По-моему, после этого вы не сможете продолжить путешествие на грузовых каноэ моего кузена.

Ее слова встревожили меня, поскольку с этого острова нас могли вывезти только британские суда.

— Но мы еще можем быть вам полезны!

— Чем же?

Я глянул на свою винтовку, которая в результате наших бурных игр оказалась отброшенной на дощатый пол.

— Я тоже умею отлично стрелять, — заметил я, выдав самую соблазнительную из моих улыбок. — Мы будем вместе упражняться.

— А вы неблагодарный плут. — Она отрицательно покачала головой.

— Еще какой благодарный, поверьте мне.

— Ладно уж, — сказала она, сурово взглянув на меня. — Мы довезем вас с вашим бородатым норвежцем до Гранд-Портиджа, но вы поплывете в заднем каноэ, нас будет разделять водная стихия, и я, нежась под зонтиком в своей лодке, не удостою вас даже взгляда, ведь я знатная английская леди, а вы всего лишь беспутный искатель приключений, не пожелавший оказать мне никакого доверия.

— Я всего лишь жертва вашей красоты.

Отклонившись к стене, она поудобнее устроилась на подушках.

— А на стоянках вы будете наказаны за скрытность моим равнодушием. Но вы должны уделять мне внимание, иначе я уговорю Сесила бросить вас где-нибудь на расправу индейцам. Они съедают своих пленников, как я слышала. Но у нас не будет впредь никакой близости, если вы не проявите ко мне большего доверия. Это последний раз, когда вы видите мои прелести, конечно, если будете продолжать скрывать свои секреты.

— Аврора, по-моему, мы уже стали самыми верными друзьями.

— Так докажите это. Для начала… — Она слегка раздвинула бедра. — Разок-другой. И тогда, возможно, я сжалюсь над вами — если меня удовлетворят ваши откровения и вы заслужите мое прощение.

Тяжело вздохнув, я покорно кивнул, призывая на помощь новое вдохновение.

Как сложно быть дипломатом!