Глава 8

Магнус утащил меня из центра толпы, крепко обняв за плечи и обдавая парами алкогольного дыхания.

— Вам не нужно было связываться с той Бонапартовой шлюхой, — тихо увещевал меня норвежец. — Со мной вы будете в большей безопасности!

— Я даже не представлял, что тут крутятся соглядатаи ее муженька. Странно, что у него так сильны собственнические инстинкты. О боже, ведь учитывая ее репутацию…

— Глупец, люди Леклерка тут ни при чем. Тут не обошлось без датчан.

— При чем тут датчане? Почему вдруг их взволновало, кому я наставляю рога?

— Они либо церковники, либо еще хуже… Чертовски жаль, Гейдж, что вас видели со мной. Им известно, как важно ваше участие для нашего дела. Ваша жизнь в жуткой опасности.

— Кому известно? Какое дело? — возмутился я.

Ей-богу, разные фанатики слетаются ко мне, как пчелы на мед.

— Неужели они хотели спалить вас на том островке?

— Да. И если бы я не запасся новомодными шоколадками…

— Им хотелось припугнуть меня, чтобы я держался подальше от вас. И их предупреждение выглядело весьма внушительно! Вряд ли, конечно, они вознамерились напомнить нам о методах средневековой инквизиции. Но ваше сжигание послужило бы предостережением для всех нас. Не зря мне говорили о подлинности древней карты… Уверяю вас, Гейдж, ваша страна нуждается во мне так же сильно, как я нуждаюсь в ней.

— О какой карте речь?

— Интересно, много ли их прибыло сюда? И хорошо ли они вооружены?

— Честно говоря, они мне не представились. Да и вообще, у меня хватало других забот… — усмехнулся я.

— Кому здесь можно доверять? Преимущества явно на их стороне. У вас есть надежные союзники?

— Бладхаммер…

— Зовите меня Магнус.

— Магнус, не могли бы вы снять руку с моего плеча? Мы же едва знакомы.

Он с явной неохотой выполнил мою просьбу, и мне сразу стало легче дышать.

— Спасибо, вы крайне любезны. Итак. Я не знаю никаких датчан, революционеры выгнали из Франции всех церковников, и я понятия не имею ни о каких картах. Мы собрались здесь отпраздновать заключение франко-американского мирного договора, если вы помните, и я старался по возможности вести себя дружелюбно со всеми. Включая сестру Бонапарта Полину. Вероятно, меня схватили по ошибке. Они засунули мне в рот кляп, и я не смог объяснить им, кто я такой.

— Ваши новые враги не допускают никаких ошибок.

— Но я не успел завести новых врагов! — воскликнул я, настороженно оглядываясь. — Откуда у вас такая уверенность?

— К сожалению, теперь мои враги стали вашими, и они опасаются вашей славы и знаний. Вы ведь, по-моему, знаток электричества. А также исследователь тайн прошлого. Вам покровительствовал сам великий Франклин.

— Я всего-навсего служил у него секретарем.

Я начал осознавать, что хвастливые истории о моих подвигах, возможно, привлекли ко мне не только благосклонное внимание прекрасных дам, но и завистливые взгляды мерзавцев мужского пола. Пора вести себя более осторожно.

— Я бездельник, игрок и транжира, — честно признался я, — и едва ли могу вызвать серьезные опасения у кого бы то ни было.

— Гейдж, я отправляюсь в путешествие с важной миссией, и только один человек в этом мире обладает тем редкостным сочетанием талантов, которые способны помочь мне достичь успеха. И этот человек — вы, а все сказанное вами сегодня вечером лишь подтверждает мои слова. Нет-нет, не спорьте! Ведь даже сам Бонапарт уверовал в ваши таланты. Вас ведет судьба. Мои поиски важны не только для Норвегии, но и для вашей молодой страны. Вы же патриот, сэр?

— В общем, мне хотелось бы считать себя таковым. Упокой, Господи, душу Джорджа Вашингтона. Хотя мне и не довелось лично познакомиться с этим великим деятелем.

Он подался ко мне, его громкий шепот заглушил шум праздничной, подвыпившей толпы.

— Вы можете представить, что Колумб не первым открыл ваш континент?

— Там, кажется, жили индейцы…

— Знайте же, Итан Гейдж, что мои скандинавские предки достигли Северной Америки намного раньше итальянских и испанских конкистадоров. Настоящими первооткрывателями вашего континента были северные мореплаватели.

— Да неужели? Но даже если им действительно удалось найти эти земли, они их не застолбили. Поэтому их открытие не имеет никакого значения.

— Еще как имеет!

Магнус так взревел, что на нас стали оглядываться, и он, утащив меня в глубину аллеи под тенистый дуб, схватил за плечи.

— Скандинавы первыми добрались туда, нарисовали карту и спрятали там один древний артефакт, столь потрясающего могущества, что нашедший его будет управлять будущим мира! Поймите же, Итан Гейдж, что я говорю и о судьбе ваших родных Соединенных Штатов!

— А с чего это вас так волнует их судьба? — спросил я, с недоверием отнесшись к его пафосу.

— А с того, что справедливое возвращение этого артефакта моему народу станет вдохновляющей идеей для завоевания независимости и одновременно убережет вас самих от чужеземного господства. У нас есть шанс изменить ход мировой истории!

Что ж, мне уже приходилось слышать такого рода разговоры, но ни к чему хорошему они не привели. Мне доводилось бывать в Египте и Иерусалиме, где все буквально дышит историей, но все мои поиски закончились синяками, ожогами и разбитым сердцем.

— Боюсь, я не большой любитель исторических изысканий. Это трудная и грязная работенка, к тому же, как я узнал по собственному опыту, чертовски утомительная и неблагодарная.

— Но наша с вами находка превзойдет ценность любой императорской короны.

Он бросил на меня взгляд, достойный самого ловкого торговца, который упорно стремится выгодно продать свой товар.

И меня, как беззастенчивого наемника, взволновало его последнее замечание.

— И какова же ее реальная ценность? Неужели она определяется грудой золота!

— Вы же игрок, Итан Гейдж. Разве вам не хочется разбогатеть?

И вдруг предложение Бладхаммера, который блеском своего единственного глаза напоминал Писарро, заглядывающего в сокровищницу с золотом инков, показался мне весьма многообещающим.

— Больше всего меня интересует богатство знаний. Все-таки я приобщен к миру ученых. Однако если мне предложат вознаграждение, то я не откажусь от заслуженного возмещения затрат. Как говорил мой наставник Франклин: «Лучше лечь спать без ужина, чем проснуться в долгах».

— Может, вы не привыкли ужинать?

— Мои долги неизбывны. Так о каком сокровище идет речь, Магнус?

— Надо найти менее людное место для более откровенного разговора.

Словно Бонапарт, оценивающий поле боя, он окинул взглядом гостей, уже начавших возвращаться в замок и собираться по домам.

— Скоро они разъедутся, — добавил он, — а мы вновь можем подвергнуться нападению схвативших вас бандитов. Главное сейчас, постараться выбраться из Морфонтена живыми.

* * *

Когда вы насторожены, то начинает казаться, что за вами следит каждый незнакомец. То общество, что всего час тому назад представлялось мне милым и дружелюбным, теперь казалось зловещим и угрожающим. Учитывая присутствие на празднике большого числа военных, мои захватчики легко могли смешаться с официальными гостями. А мне практически не удалось разглядеть лиц бандитов. Празднество еще продолжалось, все изрядно захмелели, по залам разносились громогласные шутки и смех, и, пожалуй, неуместным там выглядел только набивавшийся мне в спутники норвежец Магнус Бладхаммер. По моим представлениям, датчане чаще всего бывали блондинами. Я с пристальной подозрительностью вглядывался в каждого блондина, но ни один из них не обращал никакого внимания на мои испытующие взгляды.

Возможно, бандиты притаились за воротами. Мой наемный экипаж будет нетрудно заметить и догнать, и тогда на лесной дороге между Морфонтеном и Парижем я стану для них легкой добычей. Можно, правда, попросить у Бонапарта эскорт, но тогда придется рассказать о приключении с его замужней сестрицей и о сокровище Магнуса. Нет, уж лучше придумать, как самому ускользнуть незаметно. Я как раз пытался разработать план побега, когда кто-то потянул меня за рукав.

— Пойдем, — прошептала Полина. — У нас есть еще время уединиться в одном из верхних будуаров!

Клянусь стрелами Купидона, эту любвеобильную дамочку, очевидно, трудно обескуражить! Меня уволокли на остров, подпекли фейерверками, римская свеча подпалила мои волосы, и я едва смог спастись, вернувшись на утлой лодчонке на безопасный берег, а она ведет себя так, словно мы решили ненадолго отложить наши любовные игры. Не представляю, в какую оргию превратилась бы целая ночь любви с этой распутницей. На самом деле я как раз мог это представить, и сие представление показалось мне устрашающим.

— К сожалению, я вынужден покинуть праздник… — И вдруг меня посетила одна вдохновляющая идея. — А скажите, не найдется ли в вашей карете свободного местечка? Мне хотелось бы избежать нежеланной встречи с теми нахалами, которые помешали нам.

— Какое очаровательное искушение! — воскликнула она, сверкнув глазками. — Но если вас увидят мои братья или знакомые военные, то до моего мужа могут дойти нехорошие вести. — Она с видом скромницы опустила глаза. — Я же старательно поддерживаю мою репутацию.

Да уж, еще как старательно.

— Я мог бы сыграть роль вашего лакея. У вас есть средних размеров лакей, у которого я мог бы прикупить наряд? Вы меня очень обяжете, если ему удастся отвлечь внимание этих мерзавцев. А в награду я отдам ему мой плащ.

Ее улыбка стала шаловливой.

— А чем, месье, вы вознаградите меня?

— Я поделюсь с вами историей, произошедшей со мной в каирском гареме, — с поклоном ответил я.

Нет нужды говорить ей, что то посещение было более обескураживающим, чем холодная ванна в выстуженной бане.

— О, я обожаю географию.

— Мне довелось побывать во множестве интересных стран, — многообещающе заявил я. — Кстати, у меня есть еще приятель…

— Месье! — воскликнула она, удивленно округлив глаза. — Вы предпочитаете menage a trois?[6]

— Нет, он будет крайне благодарен, если вы позволите ему проехать рядом с вашим кучером.

Могу поклясться, что эта красотка выглядела разочарованной: рушилась перспектива любви втроем. Но мне было некогда размышлять о глубине ее разочарования, и я быстро повел Полину через толпу, побуждая известить о нашем плане ее слонявшихся по конюшне слуг. Двое лакеев согласились временно поменяться местами со мной и Магнусом. Пока ходили за этими парнями, я забрал винтовку и томагавк, решив спрятать их в ее карете. Потом я разыскал Жана Этьена Депо, устроителя празднества, и спросил, не осталось ли от фейерверка каких-нибудь ракет.

— Разве вам не хватило того, что вы увидели на острове, месье Гейдж? — спросил он, удивленно подняв брови.

— Это было поистине великолепное ощущение, но мне хотелось бы провести один эксперимент. Возможно, мне удастся с помощью электричества сделать огненное зрелище еще более захватывающим.

— Вы что, американец, совсем не умеете нормально отдыхать?

— Как ни странно, порой это бывает очень затруднительно.

Он выдал мне добрую дюжину пиротехнических изделий — очевидно, далеко не все запасы спалили на озерном островке, — и я тщательно заполнил частью этих взрывоопасных устройств сундучок, реквизированный мною из кладовки. Рассыпав сверху немного пороха, я закрепил на крышке возле замочка новый винтовочный кремень, чтобы при ее открытии на порох попала искра. Потом я устроил своеобразное представление, с таинственным и важным видом пройдя с сундучком через расходящуюся толпу, и привязал его к заднику наемного экипажа, доставившего меня в Морфонтен. Завершив сию выразительную пантомиму, я отправился на конюшню, где поменялся одеждой со слугами Полины, предварительно проверив грубое нижнее белье на наличие блох.

— В оплату за любезность ты можешь оставить себе мой плащ, — сказал я раздевающемуся парню.

— А вы, колдун, забирайте все мои одежки, — радостно ответил он. — Значит, теперь мне надо сыграть роль янки, пройтись вразвалочку, распихивая всех локтями и глазея по сторонам?

Весьма неуклюже, прикрывшись моим плащом и шляпой, он попытался изобразить меня, продефилировав в сумерках к моему экипажу. Смею заметить, что мои осанка и походка более изящны.

Тем временем мы с Магнусом прошли к карете Полины, стоявшей в ряду прочих экипажей. На плече Магнуса болтался похожий на колчан кожаный тубус, где, как я понял, хранилась упомянутая им карта. Под мышкой он также тащил старый плащ и фетровую шляпу с широкими опущенными полями. Он уже вознамерился забраться в карету, но я остановил его.

— Вам, Бладхаммер, отведено место снаружи, рядом с кучером. Если, конечно, вы не предпочитаете трястись на запятках.

— Ваша маскировка ничуть не лучше моей, Гейдж, — пробурчал он. — Почему же вы поедете внутри, а я должен торчать снаружи?

— Потому что я играю роль личного лакея, ублажающего прихоти нашей госпожи.

— Вы с ума сошли? Разве мало еще неприятностей вы поимели из-за нее?

— В общем, достаточно, но надо же получить хоть какое-то удовольствие. Мне не удалось толком распробовать изысканные вина.

Мой ответ ему явно не понравился, но он понимал, что дальнейшие препирательства привлекут к нам ненужное внимание.

— Поосторожнее, американец, — пробурчал он. — Мы по-прежнему в опасности.

— Потому-то как раз вам и сподручнее будет ехать впереди на козлах. Вы ведь не откажетесь предупредить нас в случае чего?

Полина вышла из замка и быстрыми шажками прошла по гравиевой дорожке, придерживая у горла разлетающийся за спиной шерстяной плащ, накинутый на легкое платье. Я помог даме сесть в карету, а сам устроился на полу возле борта.

— В Париж, — приказала она, постучав в потолок, и мы с легким толчком тронулись с места, резвым шагом упряжка наших лошадей начала путешествие, которое завершится только утром, когда солнце уже зальет землю яркими лучами.

Нанятый мной экипаж укатил раньше, и я надеялся, что мои предполагаемые датские преследователи закусили наживку и погнались за ним и заманчивым сундучком.

По моим расчетам, обнаружив вместо меня какого-то лакея, они чертыхнутся, но не причинят ему вреда. В разочаровании они набросятся на мой сундучок. И тогда…

— По-моему, месье Гейдж, вам удалось сверкнуть на сегодняшнем вечере, — проворковала Полина, когда я отважился присесть на скамью.

— Я не представлял, что моя роль будет столь фееричной.

— Что за ужасные грубияны ворвались в погреб? Мне следовало попросить брата арестовать и повесить их за столь неуместное и беспардонное вмешательство. Надеюсь, вы понимаете, что мне не удалось получить желаемого наслаждения.

— Да я сам толком не понял, кто они такие. Возможно, ревнивые обожатели, покоренные вашей красотой.

— Тогда не стоит обвинять их, — с шумным вздохом произнесла она. — Лучше буду продолжать позировать для портретов.

— Вы должны позволить мне заказать один из них.

— Уверена, что вы не можете позволить себе такую роскошь, — с улыбкой заметила она, — но мне приятно, что у вас возникло такое желание. Ах, с какой потрясающей храбростью вы избежали опасности! Вам удалось поколотить этих наглецов?

— Они сбежали.

— А где же ваш приятель, он отправился с нами, как вы и хотели? — спросила она, взглянув на затянутый парчой потолок.

— В данный момент он играет роль охранника, сидя рядом с вашим кучером.

— Как благородно. Тогда мы с вами можем продолжить обсуждение древних таинств. — Она достала бутылку. — Покидая погреб, я позаимствовала у Жозефа хорошего вина.

— Ваша предусмотрительность так же великолепна, как красота.

— Путь до Парижа неблизок. Ведь мы едем именно туда?

— Будь на то моя воля, мадам, я предпочел бы взять курс на Гавр. В Америке меня ждут срочные дела.

Я уже прикинул, какое будущее меня ждет. Хотя мне совсем не хотелось покидать парижские салоны, но именно там прежде всего будут искать меня любые преследователи. Как скоро, интересно, Леклерк узнает, что я волочился за его женой?

— Тогда мы должны с максимальной пользой использовать оставшееся у нас время. — Она вновь постучала по крыше кареты. — Генри! Сворачивай на береговую дорогу!

— Слушаюсь, мадам.

— Мы наймем для вас почтовый экипаж, но только когда отъедем подальше от Морфонтена, где вы будете в безопасности. А пока достаньте-ка из этого отделения пару бокалов. У меня есть тост.

— За выживание?

— Нет, выживаю я всегда, месье Гейдж. За воссоединение!

Мы звонко чокнулись бокалами, и в тот же момент я услышал раскатистый отзвук взрыва на лесной дороге и выглянул в окошко. Вдали в темное небо взмыли две ракеты. Очевидно, захватчики догнали-таки мой бывший экипаж. И решили порыться в моем сундучке.

— Опять бандиты, — бросил я, откидываясь на спинку кареты.

— Уверяю вас, — сказала она, укоризненно покачав головой, — мой брат разберется с ними.

— По-моему, я сам уже разобрался.

— Итан! — крикнул сверху Бладхаммер. — Ты видел это? В чем, черт побери, дело?

— Прощальный салют для наших приятелей, Магнус. Будь начеку!

— Я замерз тут наверху!

— Сочувствую!

Полина откинула полу плаща, и я подсел к ней поближе.

— Нам надо избавить вас, месье Гейдж, от этого грубого тряпья. Человеку вашей славы и положения не пристало ходить в одежде простолюдина.

— О да, не обремененный этим ветхим костюмом, я мог бы куда лучше согреть мою даму, — согласился я. — Вы знакомы с огненной наукой?

— Я люблю науку так же, как географию.

Подняв юбку, она обнажила великолепный лужок, венчавший ее бедра и изящно обрамлявший вход в царство Купидона.

Мы благополучно свернули к Гавру, хотя, честно говоря, я не услышал никаких указаний по этому поводу из-за накала страстей и громогласных стонов моей спутницы.

Загрузка...