ил-был в одном месте охотник. Вот однажды ушел он на охоту. Ходил, ходил, нашел посреди леса домик, вошел в него — там никого нет. Охотник спрятался и ждет, что будет.
Прошло немного времени, вошли в этот дом двенадцать девущек-лихорадок, и одна из них говорит:
— Я больше всех теперь довольна. Кого только я ни мучила! Не добралась только до охотников.
— А как их найдешь? — спрашивают подруги.
— Вот так. Я знаю одного охотника, он недалеко отсюда живет. Пойду к нему, он велит жене налить молока, а я стану мошкой и утону в молоке. Он не увидит и выпьет. Вот тут я его и одолею.
После этого лихорадки куда-то ушли. Охотник пришел домой и говорит:
— Жена, налей мне молока.
Жена налила парного молока. Упала в молоко мошка. Понял охотник, какая это мошка, поймал ее, закрыл в пустой банке и поставил на полку. Чтобы лихорадка не умерла, охотник велел жене пускать в банку по капельке водички.
Прошло немного времени, охотник отпустил лихорадку и опять ушел на охоту.
Вошел он опять в тот же домик и спрятался. Ждал, ждал, вошли лихорадки, а одной нет. Вдруг слышат — кто-то тихонько кричит под окном:
— Откройте дверь!
Открыли дверь, глядят: пришла лихорадка, которая пропадала. Такая заморенная, идти не может, ползет на четвереньках.
— Сестрица, где ты так долго была? Что такая заморенная? Знать, мясо плохое у охотника?
— Да, да, — говорит бедняжка, — чуть не пропала. Спасибо, жена его по капельке воды наливала, а то умерла бы там.
И лихорадка рассказала, как она жила-мучилась у охотника.
Охотник слушал, слушал на печке, да как выстрелит из ружья. Лихорадки одна за другой в дверь кинулись. А та, которая была у охотника, не поспевает за ними и кричит:
— Подождите!
Охотник поддал ей еще прикладом. С тех пор лихорадки пуще всего боятся охотников.