Море житейское

ЩИТ НА ВРАТАХ ЦАРЬГРАДА

Царьград, Византия, город императора Константина, Константинополь, Стамбул... Как ни назови тебя, а все стоит в тебе храм святой Софии, в котором крестилась святая равноапостольная княгиня Ольга, в котором слушали литургию русские послы и не знали, где они: все еще на земле или уже на небе. Здесь причастилась на дорогу в неведомую, но уже родную Русь сестра императоров Византии Анна, уезжавшая в жены Владимира, великого князя северной загадочной страны.

София! Обступили тебя как штыки исламские минареты, превратили тебя в музей, но как же рвется к тебе сердце, как хочется молиться на твои алтари и представлять, где же то место стены, куда ушел православный батюшка, вышедший с причастной чашей к молящимся, а в это время в храм святой Софии ворвалась турецкая конница. Ушел священник в камни, они сомкнулись за ним, спасая Тело и Кровь Христовы, и мы верим - выйдет батюшка и дослужит православную литургию.

С первого раза я не смог попасть в храм святой Софии. Три года назад я трое суток глядел с корабля на храм. Но на берег турки не пустили. Причем держали в Босфоре и брали за это деньги. За что? За то, что занимаем место на рейде. А не пускали почему? Не были согласны с нашей политикой в Чечне. Нынче они с ней согласились и пустили. А тех, кстати, кто ехал к ним за товарами, они пускали всегда. Но это к слову.

Махмуд

Нам дали причал. Понятно наше волнение. Вот он, Царьград. Где-то здесь шли к нему поставленные на колеса суда киевского князя Олега, где-то тут залив, в который опустили покров Божией Матери. И Живоносный источник. И церковь святой Ирины, в которой был Второй Вселенский собор. Все надо увидеть, успеть посмотреть за два дня. Огорчения начались сразу. В Стамбуле нет православных экскурсий. Нас встречал и стал сопровождать Махмуд, энергичный и безцеремонный. Интерес его был один: русский женщин! «О, - говорил он, закатывая глаза, - русский женщин - это конец света».

Но был у Махмуда и другой конек - это главенство и первенство Турции во всем. Конечно, в Турции все было лучшим: вино, рыба, масло, архитектура. Турция вообще была, по Махмуду, колыбелью цивилизации. То, что и Ева турчанка, это уже было понятно. Но когда Махмуд договорился до того, что и Великая китайская стена построена турками, мы начали смеяться. Махмуд, считая, что мы смеемся от счастья приобщения к Турции, продолжал:

- Да, великая стена построена нами, чтобы спасти мир от кочевых племен Азии.

Мы, как спасенные турками от китайцев, должны были это прочувствовать. Завтрак был, как объявил Махмуд, в старинной турецкой таверне. Если учесть, что и таверна - слово далеко не турецкое, и принять во внимание то, что в таверне по периметру были расставлены тульские самовары и рязанские прялки, то из турецкой старины нам досталось немного.

В отношении религии Махмуд был прост. Он сразу изложил три тезиса: был пророк Муса (Моисей), он получил от Бога закон. Но люди -что с них возьмешь! Плохие были люди, не послушали Мусу, поклонились золоту. Значит, тогда что? Значит, Бог послал пророка Ису (Иисуса), Иса принес заповеди. И опять люди не вразумились. Вот уже тогда, вот уж тогда-то и пришел он, пророк Мохаммад, и принес великий закон. И все в мире будет о’кей, когда люди послушают Мохаммада.

Мы пробовали возразить:

- Моисей и Магомет - пророки, но Иисус Христос - сын Божий.

Но разница эта была недосягаема для понимания Махмуда.

Мы стояли на главной площади перед гигантской мечетью, в которую, оказывается, вход был обязателен. Но начиналось время дневного намаза, уже кричал муэдзин на минарете, вернее, не муэдзин кричал живьем, а передавалась запись его голоса, усиленная стократно.

- Алла, бисмалла и т.д. Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет - пророк его.

В святой Софии

Нехорошо, неудобно заходить в чужой храм во время службы, объяснили мы и стали проситься в храм святой Софии, превращенный в музей. Ахмед вынужден был согласиться. Надо сказать, что наша паломническая группа не выходила на берег без иконы святого Всехвального Первозванного апостола Андрея. И в этот раз она была с нами. Нести ее выпала честь мне, грешному. Ахмед ничего не говорил, но все как-то на икону косился.

Его косые взгляды я понял, когда охрана у храма святой Софии встала на дороге и запретила нести икону. Почему?

- С портретом нельзя, - перевел Махмуд.

- Какой же это портрет, это икона.

- Тем более нельзя. Это музей.

- Но мы все с крестами, - возмутилась одна из паломниц. - А у меня еще и образок Божией Матери. Вот. Это что, портрет?

Мы не захотели оставить икону в комнате охраны и согласились на то, что прикрыли ее шелковым платком одной из паломниц. Что-то в этом все-таки было унизительное. Мы вступали под своды величайшей святыни православия, и нам запрещали войти с иконой. Нам тут же еще внушали, что турки очень благородно сохранили Аль-Софию, а ведь могли бы разрушить.

Махмуд передал нас с рук на руки Мустафе, гиду по внутреннему интерьеру, как тот представился. Мустафа тоже очень нажимал на благородство турок. Вопрос же - показать место, где турки убили последнего византийского императора, а убили они его именно в этом храме, вопрос этот Мустафа не расслышал.

- Ничего не тронут, - восклицал Мустафа, - все цел, полный рекон-струц, исторический подлинник, абсолют!

Но, конечно, какое там не тронули. Огромные щиты с именами калифов утежеляли стены. Обкрадывали пространство. В храме было многолюдно и шумно. Да, не хочу говорить: в музее. Мы подошли к месту крещения святой равноапостольной Ольги, во святом крещении Елены, сняли покрывало с иконы святого апостола Андрея. Именно андреевский крест, воздвигнутый над водами Днепра, на месте Киева, привел нашу святую княгиню, уроженку псковских земель, в Константинополь.

Батюшки, поддержанные нами, пропели величание: «Величаем тя, святая благоверная княгиня российская Ольга, и чтим святую память свою, ты бо молиши о нас Христа, Бога нашего». Пропели трижды. И раз от разу пели все согласнее, все молитвеннее. Турок, офицер охраны, приставленный к нам, не только ничего не сказал, но, тронутый - не словами, которых он не понял, а чувством, которое было высоким и искренним, - показал жестом, что можно более не прикрывать икону. И поклонился ей.

Незабываемы фрески второго яруса храма святой Софии. Деисус-ный чин такой чистоты и первозданности, такой проницательности, что ничего и говорить не надо. Так смотрят на тебя Спаситель и Божия Матерь, и святой первомученик, первоапостол, первый пророк Нового завета, Предтеча второго пришествия Христова Иоанн Креститель, настолько им все про тебя известно, что остается только расплакаться от лицезрения вечности этой чистоты и святости и от своей греховности.

Да. Но кто в храме плачет, а кто и промышляет. У одной из женщины нашей группы украли из сумочки кошелек, у другой просто срезали всю сумочку, оставив на память черезплечный ремешок.

Махмуд и Мустафа и внезапно появившийся их третий друг, Зия, очень переживали.

- С чем же вы пойдете на базар?

- На какой базар?

- Как какой? - воздевали они руки. - Главный базар для Азии и Европы.

По их мнению, это была основная достопримечательность Стамбула и венец желаний всех туристов. Они никак не могли отличить паломника от туриста и понять разницу. Они по-прежнему, уже втроем, старались смешить группу.

- А ведь не только у мусульман несколько жен, в Европе тоже. Только там вторую жену зовут секретарша. - Ну и тому подобные шутки. Они, оказывается, и не знали, а может, просто не хотели знать, где же православные святыни Стамбула.

Но, слава тебе Господи, к группе подошел сотрудник нашего посольства, осведомленный о нашем приезде, выслушал наши просьбы и обещал все уладить.

- Вообще я бы посоветовал посетить рынок, это интересно. Тем более это включено в маршрут. А слово «маршрут» для гидов это то же, что для немцев «орднунг». Завтра повезем вас к Живоносному источнику. Повезет отец Корнилий, попросим. Батюшка редчайший.

«Мамом клянусь! Папом клянусь!»

Если на объектах культуры Махмуд скучал, торопливо и неразборчиво говорил о мавританском и византийском стилях, стрелял очередями дат и фамилий, то к главному, по его мнению, объекту - восточному базару, рынку, караван-сараю - вел очень энергично. Кстати, сарай по-турецки - дворец. Наши явно не лишенные чувства юмора предки сараем назвали сооружение для хранения сена или какого-либо хлама.

Этот караван-сарай в Стамбуле так огромен, так необходим (в том смысле, что его невозможно обойти), так оглушительно криклив, что на первый раз теряешься в его улицах и переулках, в его пестроте и запахах.

- Держи карман! - весело напутствовали Махмуд, прощаясь с нами на три часа, а вернее, просто бросая нас на опустошение тощих паломнических кошельков.

Нас встречали изображения и скульптуры и языческого бога торговли Меркурия с куриными крылышками на бронзовых сандалиях (вот, мол, мы какие древние), встречала и Фемида с завязанными глазами и аптекарски точными весами в руках (вот, мол, какие мы честные, не обманем), встречали и надписи на многих языках, и крупнее всего на русском, о том, что Бог благословляет торгующих. Но нигде не было гарантии, что торгующие не будут тебя обманывать. А они обманывали, причем все. Конечно, может, и грешно называть продавцов Востока жуликами, но что делать, если это правда. Жулики. Причем веселые жулики. А кого и обманывать этим жуликам, как не русских. Мы люди доверчивые, вот и едем кормить Средиземноморье.

Но вообще я бы посоветовал избрать такую форму общения с этими веселыми жуликами. Тут ни турецкий, ни арабский, ни еврейский знать не обязательно. В формуле: деньги - товар - деньги язык отсутствует. Ты показываешь вещь, тебе показывают на пальцах стоимость. Ты делаешь жест недоумения (удивления, возмущения, брезгливости, наконец) и идешь дальше. Тебя хватают за руку и начинается торговля. Если не хватают, еще лучше: такой же товар попадется за ближайшим поворотом.

Лучше, когда цену напишут на бумаге. Писать цифры они умеют. Например, 100. Ты ее зачеркиваешь и пишешь: 20. Он возмущенно вздевает руки. Ты пожимаешь плечами, уходишь. Тебя хватают за руку. Если не хватают, то хорошо: ты узнал, что за вещь, нужную тебе, просят сто. Ты эту вещь видишь снова, и снова тебе пишут, сколько хотят с тебя содрать. Ты снова уменьшаешь их требования в пять раз и стоишь, не тратя нервы. Все равно в любом случае вы эту вещь купите. И все равно -увы! - эти жулики вас обманут. Просили сто, вы, понемногу уступая, купили за сорок. Стоит она десять.

Самое интересное в восточном базаре, что на продавцов не сердишься, зла не держишь. Тебе показали спектакль. За твои, конечно, деньги. Но показали. И сыграли только для тебя. О, как клялся он папом и мамом, как швырял на камни базара свою тюбетейку и топтал ее и потом, показывая, что вы его считаете ниже пыли и праха, надевал на голову. Как показывал рукой своих маленьких детей: «Малай, минога малай!» И уж, конечно, только вы будете виноваты, что эти малай умрут с голода. И почему: «Ви такой жесток, да?» Но надо быть спокойным. Тем более если вы уже держите деньги в руке и он уже увидел их краешек. Не вы, а он на крючке. Вообще, конечно, диковинна для нас восточная любовь к деньгам. Видывал я не раз, как, получив крупную купюру, торговец в экстазе целовал ее, прижимая к сердцу и делал плясовые движения.

После того, как покупка свершилась, вы - друг торговца на вечные времена. Вы, ваши дети, внуки, соседи, все, кто будет в Стамбуле, пусть приходят к Ахмеду, всем будет скидка. «Аллах свидетель!»

И самое интересное, что вспоминаешь потом этого Ахмеда с улыбкой. Аллах свидетель.

Живоносныи источник

Наутро мы встретились с отцом Корнилием. Автобус двинулся вдоль Босфора. Пролив сверкал на солнце и пестрел полчищами ползущих судов, суденышек и похожих на мотоциклы катеров. Все время мы застревали в уличных заторах. Чтобы не допустить праздных разговоров, отец Корнилий прочел трогательное, поучительное повествование из путеводителя по Константинополю XIX века, повествование о битве змеи с орлом. Они бились, орел пытался взлететь, но змея обвилась вокруг орла, и они взлетели вместе. Потом вновь оказались на земле. Сбежались люди, убили змею, освободили орла.

- Это иносказательно об испытаниях веры православной и о защите ее христианами, - сказал отец Корнилий. - Проезжаем как раз место Золотых ворот, именно тут и был щит на вратах Царьграда. Именно недалеко от этого места была платановая и кипарисовая роща, посвященная Пресвятой Богородице. По этой роще проходил воин Лев Маркел и увидел слепого человека, совершенно безпомощного. Человек ощупывал перед собой воздух и громко взывал о помощи, просил пить. Но где взять воду? И вдруг раздался голос: «Царь Лев, вода пред тобою. Войди в рощу, там источник. Напои жаждущего и возложи на его глаза тины от источника. Потом ты здесь воздвигнешь храм». Потрясенный воин так и сделал. И только потом он вспомнил, что голос назвал его не воином, а царем. Но именно так и было потом. Событие обретения Живоносного источника было в 450 году, четвертого апреля старого стиля, в царствование императора Маркиана. Он правил Византией, может быть, больше всех - 66 лет, а его сменил ставший императором, царем Византии Лев Маркел. Да, и он построил гад Живоносным источником величественный храм. Через сто лет водой источника был исцелен благочестивый император Юстиниан Великий, страдавший водяной болезнью. - Отец Корнилий вздохнул. Мы снова стояли, окруженные стадами машин. Но вздохнул батюшка не от этого. - В XV веке Царьград попал в руки магометан. Знаменитый храм «Живоносный источник» был разрушен, камни его пошли на стройку мечети султана Баязета. Окрестности храма были превращены в мусульманское кладбище. Даже и к развалинам запрещали подходить - стояли турецкие посты. Мало-помалу строгости смягчились, турки разрешили христианам построить тут маленькую церковь, но и ее разрушили в 1821 году. А источник снова завалили щебнем и песком. Но даже и на обломках церкви Божия Матерь являла чудеса исцелений. При султане Махмуде вновь был выстроен храм, который с великим торжеством освятил Вселенский патриарх Константин в 1835 году. Храм этот стоит и доныне. Теперь уже и магометане относятся с огромным уважением к храму, берут из источника святую воду. Не исчесть чудес, проистекших от иконы Божией Матери «Живоносный источник». В России наиболее чтимые ее списки в Москве, Астрахани, Липецке, во многих местах. Общеправославное почитание иконы происходит в пятницу Светлой пасхальной седмицы. Вот и приехали! - воскликнул отец Корнилий.

Необыкновенно отрадна вода источника. В нем плавают золотые и красные рыбки. Говорят, это те, которые, будучи уже пойманными и положенными на раскаленную сковородку, вдруг ожили, чтобы посрамить маловеров, усомнившихся в целебности воды. Рыбок взяли со сковородки и пустили в воду. Они ожили. Храм иконы Божией Матери «Живоносный источник» утопает в цветущей зелени. Прямо до того тут хорошо, что не хочется уезжать.

Но ведь надо, непременно надо побывать во Влахерне, этом великом месте, в этой второй, если можно так выразиться, родине Тихвинской иконы Божией Матери. Это она в России стала Тихвинской, явившись в русских пределах в княжение Димитрия Донского, а сюда, во Вла-херну, была принесена из Иерусалима в V веке царицей Евдокией. Ее наименование «Одигитрия» - путеводительница. Не счесть чудес, у нее изливаемых, не счесть ее чудотворных списков. Именно для нее был построен Влахернский храм.

Вместе обсуждаем и радуемся радостной вести о том, что икона Тихвинской Божией Матери скоро вернется в Россию. Увезенная в Великую Отечественную войну вначале в Германию, потом в Америку, она отыскалась в семье благочестивого священника. Он уже приезжал, смотрел на возрождение Тихвинской обители и заявил: как только возрождение свершится, великая православная святыня будет возвращена на свое место. Об этом недавно писали в «Парламентской газете».

Влахерна - некрополь константинопольских патриархов, здесь мощи жен-мироносиц Евфимии, Стефании, Саломии. В храме после духоты летнего дня, после шума машин, толкотни на улицах, особенно после вчерашнего рынка, тихо, прохладно, отрадно очень. Православные знают эти счастливые для сердца и души минуты, когда тихонько затепливаются свечи перед иконами, когда местные священники и наши батюшки договариваются о порядке молебна, и вот - выходят певчие, к ним присоединяются наши, и мы своими молитвами продолжаем идущее из сияния первых веков христианства прославление Божией Матери.

Родина праздника Покрова Божией Матери

А еще Влахерна дорога для православных тем, что именно здесь Царица Небесная явила свое заступничество православным. Это было в первой половине X века. Царьград осадили сарацины. Греки молились. Во Влахернском храме служили всенощную. На нее всегда ходил блаженный Андрей, родом славянин. Его сопровождал Епифаний, юноша, которому было открыто Христа ради юродство святого Андрея.

В четвертом часу утра блаженный Андрей увидел идущую от царских врат Царицу Небесную в сопровождении святых Иоанна Крестителя и апостола Иоанна Богослова. Окружало Пресвятую Богородицу множество святых в сияющих одеждах.

- Видишь ли Госпожу и Царицу мира? - спросил святой Андрей.

- Вижу и ужасаюсь, - ответил Епифаний.

Пречистая преклонила колена пред алтарем и молилась. И слезы текли по ее ланитам. Затем она удалилась в алтарь и долго молилась там. Затем вышла оттуда в сиянии славы и распростерла над молящимися свое головное покрывало - омофор. Вскоре сарацины отступили.

По другим преданиям, Покров Пресвятой Девы вынесли и погрузили в воды пролива. Ветер разметал корабли неприятеля.

Праздником Покрова мы обязаны во многом святому благоверному князю Андрею Боголюбскому. Он выстроил первый на Руси храм в честь праздника Покрова на реке Нерль, недалеко от Владимира. И обязательно в этот день бывает легкий снежок. Или слабый ласковый дождик. Или светлый туман опустится на многострадальную землю, напоминая о покрове Божией Матери.

Прощай, Стамбул! И да живет в наши душах Царьград, столица Византии, город, успевший передать нам чистоту православия, нетварный свет Фавора, неповрежденность Христова учения, апостольских преданий. Город храма святой Софии, Влахернской иконы Божией Матери, иконы «Живоносный источник», город подворья Свято-Пантелеимонова монастыря, чудотворной иконы Владимирской Божией Матери. Какое счастье, что уже не тлеет, а светится в тебе огонь православия.

И как иначе? Православие пришло в мир, чтобы дать смысл его существованию. Конечно, несколько православных храмов - это не шестьдесят (столько их было в начале XX века), но и жаловаться грех. Уже одно то хорошо, что Царьград доступен для посещения, и то, что здесь мы приобщаемся к истории православия - это радость. Именно здесь были знаменитые константинопольские соборы, осудившие ереси Ария и Евтихия, именно здесь было решение о патриаршестве на Руси, именно эти берега, эти тесные улицы топтали тьмы и тьмы паломников из России. Мы идем по их следам. Слава Богу!