Море Щитов

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Годфри сидел в небольшой иностранной таверне в городе МакКлаудов, уже изрядно выпив. Рядом с ним сидели Акорт и Фальтон. Годфри как никогда нуждался сегодня в выпивке, пытаясь забыться, прогнать из своей головы образы похорон матери. Он сделал очередной большой глоток, допив еще одну кружку, и тут же приступил к следующей, решив утопить себя в выпивке.

Это было тяжелое время. Сначала его усилия по объединению МакГилов и МакКлаудов завершились в этой таверне дракой, ударом в его лицо, все его планы относительно мира потерпели крах. Затем его призвали в королевский двор на похороны матери, и Годфри вынужден был стоять там и смотреть, как они опускают ее тело в землю. Это воскресило в нем старые чувства, которые он хотел бы похоронить.

Отношения Годфри с матерью всегда были, в лучшем случае, проблематичными, в действительности не сильно отличаясь от его отношений с отцом. Оба были в нем разочарованы, оба не скрывали, что мечтали о совершенно другом королевском сыне. Годфри думал, что он подавил все чувства к своей матери еще много лет назад, но ее похороны снова воскресили все воспоминания. Никогда в жизни Годфри не получал ее одобрения и, хотя он считал, что ему все равно, присутствие на ее похоронах заставило его осознать, что ему на самом деле не безразлично. Годфри не осознавал, сколько между ними осталось нерешенных вопросов. На похоронах он рыдал, как глупец, но в действительности не понимал почему. Возможно, он оплакивал отношения, которые у него могли бы быть.

Годфри не хотел глубже это анализировать. Он предпочитал забыться в выпивке, прогнать все мысли, все свое ужасное королевское воспитание, и похоронить все это в закромах памяти.

Один из солдат МакКлаудов толкнул его, и Годфри, вырвавшись из своих воспоминаний, оглянулся по сторонам. Сейчас, после того как Бронсон освободил всех тех заключенных МакКлаудов, таверны снова были полны МакКлаудами. Настроение в городе снова было веселое и неугомонное. Годфри всю свою жизнь провел в тавернах, рядом с безрассудными и бестактными людьми, и ничто из этого не отпугивало его. Тем не менее, здесь, в этом городе, с этими людьми он ощущал нечто иное в воздухе. Нечто, чему он не доверял. Ему казалось, что в любой момент любой из этих мужчин может как воткнуть ему нож в спину, так и похлопать по этой самой спине.

Его сестра решила, что этот жест — освобождение людей МакКлауд — привет к миру и благожелательности с МакКлаудами, и все наладится. На первый взгляд все так и было. Но Годфри не мог не ощущать в воздухе что-то еще, некое общее ощущение беспокойства, и он не мог игнорировать дурное предчувствие.

Годфри ничего не знал о политике, да и солдатом был неважным. Но он знал людей. Особенно хорошо он знал обычных людей. Годфри заметил возмущение среди народных масс. Он чувствовал, что что-то назревает, хотя ему хотелось бы совсем другого. Годфри начинал думать, что его сестра приняла плохое решение. Возможно, в конце концов, ей следует оставить это место и просто патрулировать границу, как делал их отец, позволить МакКлаудам сосредоточиться на своей стороне королевства.

Но пока ее политика сводится к тому, чтобы установить между ними мир, Годфри останется тут, пытаясь содействовать ее делу, делая все, что в его силах, как и пообещал, когда она отправляла его сюда.

Вдруг в другой части зала раздались одобрительные возгласы и, оглянувшись, Годфри увидел нескольких солдат МакКлауд, которые прижимали других к земле, и половина присутствующих перешла к драке.

Годфри повернулся и заглянул в свою кружку, не желая в этом участвовать. Это была уже вторая за сегодняшний вечер драка здесь.

«Некоторых львов нельзя приручить», - тихо заметил Акорт Годфри и Фальтону.

«Даже сильный напиток не в силах исцелить всех», - добавил Фальтон.

Годфри пожал плечами.

«Это не наше дело», - сказал Акорт. – «До тех пор пока их напитки хорошие и крепкие, я с радостью буду их пить».

«А что будет, когда напитки закончатся?» - спросил Фальтон.

«Тогда мы пойдем в другое место!» - ответил Акорт, рассмеявшись.

Годфри попытался заглушить своих друзей. Он устал от их бесконечного подшучивания, которое всегда звучало у него в ушах, от их несерьезности. В прошлом он всегда отлично с ними ладил, но в эти дни что-то менялось в Годфри, особенно после похорон его матери. Впервые он начинал видеть, что Акорт и Фальтон ведут себя как подростки, и это на самом деле досаждало ему. Впервые, как это ни странно, ему хотелось упрекнуть их за то, что они ведут себя незрело. Зрелость — это было пугающее для Годфри слово, и он не до конца понимал, почему начинает на все смотреть по-другому. Годфри вздрогнул, опасаясь того, что становится похожим на человека, которого ненавидел больше всего — на своего отца.

Годфри собирался подняться, выйти во двор и подышать свежим воздухом, когда внезапно он узнал знакомое лицо — женщину, которая подошла к нему.

«И что это ты здесь делаешь? Пьешь?» - неодобрительно спросила она, встав над ним.

Годфри был потрясен тем, что она выследила его здесь, и пристыженно отвел глаза в сторону. Он обещал ей больше не пить, и теперь попался на горячем.

«Я всего лишь хотел пропустить стаканчик», - ответил Годфри, не глядя на нее.

Иллепра покачала головой и выхватила кружку у него из рук.

«Ты прожигаешь здесь свою жизнь, разве ты этого не видишь? Твою мать только что похоронили. Разве ты не видишь, насколько ценной является жизнь?»

Годфри сердито посмотрел на Иллепру.

«Мне не нужно об этом напоминать», - ответил он.

«Тогда почему ты здесь?» - спросила девушка.

«Где еще ты хочешь, чтобы я был?» - ответил Годфри вопросом на вопрос.

«Где еще?» - растерянно переспросила Иллепра. – «Где угодно, но только не здесь. Ты должен быть со своими братьями и сестрами, помогая восстанавливать Кольцо, защищать наше королевство. Делать что-нибудь из несметного количества вещей, вместо того, чтобы тратить попусту время, сидя здесь».

«Может быть, я делаю успехи, сидя здесь», - вызывающе парировал Годфри, выпрямившись.

«Например?» - спросила Иллепра.

«Я наслаждаюсь», - ответил он. – «Это само по себе прекрасно, разве не так? Посмотри, сколько великих людей проводят свои жизни, строя, управляя и убивая, но вместе с тем наслаждаются каждым мгновением жизни».

Иллепра с отвращением покачала головой.

«Я верила в тебя», - сказала она. – «Я знаю, что ты можешь быть лучше, чем кажешься. Но ты никогда не станешь великим человеком, уходя с головой в вино. Никогда».

Наконец, Иллепра достучалась до него, нажала на все кнопки и напомнила Годфри о его отце. Теперь он, в конце концов, расстроился и закипел от злости.

«Скажи мне», - потребовал он. – «Как убийство друг друга делает мужчин такими великими? Почему то, что мужчина поднимает меч и отнимает чью-то жизнь, заставляет других ему подражать? Я не вижу никакого достоинства в убийстве других людей, и не понимаю, как это делает из них мужчин. Для меня достоинство заключается в наслаждении жизнью. Почему лучше бить и убивать людей, чем сидеть здесь, смеяться и наслаждаться выпивкой?»

Иллепра, уперев руки в бока, покачала головой.

«Это самодовольные слова пьяницы, а не сына Короля», - сказала она.

Годфри не сдавался.

«Ты ошибаешься», - ответил он. – «Ты правда хочешь знать, что я думаю? Я думаю, что большинство мужчин в этом королевстве — включая твоих драгоценных рыцарей — так одержимы убийством друг друга, что они забыли, что значит жить. Я думаю, что они убивают друг друга по той простой причине, что не знают, как жить — как по-настоящему жить. И тогда они прикрывают это великими условиями и титулами, рыцарством, честью, славой, доблестью. Рыцари, командиры... Это все попытка убежать. В конце концов, намного легче принять смерть, чем жизнь».

Иллепра покраснела от гнева.

«И ты выяснил, как по-настоящему жить?» - парировала она. – «Это жизнь? Забываться в выпивке? Заглушить жизнь?»

Годфри стоял взволнованный, не в силах придумать хороший ответ.

Девушка покачала головой.

«Ты меня утомил», - сказала она. – «Я больше не буду тебя искать. Ты мне нравишься. В тебе есть нечто особенное. Но я больше не могу этого выносить. Если ты когда-нибудь вырастешь и станешь мужчиной, тогда найди меня. В противном случае желаю тебе всего хорошего».

Иллепра развернулась, быстро вышла из таверны, захлопнув за собой дверь.

Акорт и Фальтон повернулись и посмотрели на Годфри, засвистев и закатив глаза.

«Слышал? Ты ей нравишься», - сказал Акорт.

«Может быть, тебе просто следует пригласить ее выпить!» - добавил Фальтон.

Они оба рассмеялись, довольные собой.

Но Годфри сидел, нахмурившись, обдумывая ее слова. Они глубоко его задели. Частично Иллепра сказала ему те же слова, над которыми он и сам размышлял. Какова, в конце концов, цель жизни? Годфри не чувствовал так, как другие, что смысл жизни заключается в том, чтобы убивать друг друга на поле боя. Тем не менее, в то же самое время Годфри знал, что в его настоящем пути также нет достоинства. Тогда в чем же смысл? Что делает жизнь человека достойной?

Годфри поднялся, пошатываясь, немного выбившись из равновесия, осознавая, что много выпил, раз выпивка сразу ударила ему в голову. Сейчас ему нужен очередной бокал, а поскольку бармен находился в дальнем конце зала, Годфри пошел через зал, спотыкаясь.

Когда Годфри нашел новое место на другой стороне таверны, он услышал два голоса, шепчущиеся позади него. Оглянувшись через плечо, он увидел двух солдат МакКлауд, которые прижались друг к другу, заговорщицки переговариваясь.

«Когда мы уходим?» - спросил один.

«До захода солнца», - ответил другой. – «Они собираются сейчас».

«Кто присоединится?»

Другой наклонился поближе.

«А кто не присоединится? Там будут все МакКлауды. Дорога ведет только к одному, и МакГилы находятся в паломничестве. Мы вымажем ворота Королевского двора в красный цвет».

Годфри почувствовал, как у него волосы встали дыбом. Он развернулся и посмотрел вперед, притворяясь, что ничего не слышал.

Годфри медленно и спокойно выпил очередную кружку, которую дал ему бармен, и отправился на свое место, словно ничего не случилось.

Он подошел к Акорту и Фальтону, его руки тряслись. Он наклонился поближе между ними, чтобы они услышали его сквозь свой смех.

«Следуйте за мной, сейчас же», - тихо, но поспешно сказал он. – «Если хотите жить».

Годфри не стал ждать их реакции, а пошел прямо к двери в надежде, что никто за ним не наблюдает. Акорт и Фальтон последовали за ним.

Они вышли в туманный день и на свежий воздух, и Годфри позволил себе запаниковать, повернувшись лицом к своим друзьям, которые растерянно смотрели на него. Не успели они заговорить, как Годфри прервал их:

«Я услышал то, чего не хотел бы слышать», - сказал он. – «МакКлауды готовят восстание. Ни одному МакГилу не выжить».

Годфри ощущал головокружение, не зная, что делать. Он был пьян и выбит из равновесия. Наконец, он повернулся и пошел к своему коню.

«Куда ты направляешься?» - спросил Акорт, отрыгнув.

«Сделать что-нибудь насчет этого», - ответил Годфри, после чего пнул своего коня и поскакал галопом, понятия не имея, куда он скачет. Годфри знал только одно — он должен что-нибудь сделать.

*

Годфри спешился на высочайшей точке Хайлэндс. Акорт и Фальтон прискакали сразу за ним и тоже спешились. Он должен был оказаться так высоко, чтобы получить лучший вид, чтобы лично увидеть, правда ли все это или же просто разговоры в таверне.

Годфри тяжело дышал, поднимаясь на вершину, запыхавшись, Акорт и Фальтон шли позади него с трудом, спотыкаясь, едва догнав его. Годфри знал, что он не в форме, но эти двое были в еще более жалком состоянии, чем он. Пока он бежал, свежий горный воздух отрезвил его, помог ему медленно выйти из похмельного угара.

«Куда ты сейчас убежал?» - крикнул Акорт, с трудом следуя за ним.

«Что на тебя нашло?» - крикнул Фальтон.

Годфри проигнорировал их, поднимаясь все выше и выше, падая и спотыкаясь, пока, наконец, не добрался до вершины, жадно хватая ртом воздух.

Открывшийся внизу вид подтвердил его самые большие опасения. Там, собираясь на отдаленном хребте Хайлэндс, раскинулась хорошо организованная армия солдат МакКлауд. Они собирались вместе, готовясь к тому, что, очевидно, будет организованным нападением. С каждой минутой появлялось все больше и больше солдат, и сердце Годфри ушло в пятки, когда он осознал, что его самые страшные опасения оправдались: все эти мужчины совершат нападение прямо в Хайлэндс, в самом сердце королевского двора.

Как правило, королевскому двору нечего было опасаться, но, учитывая то, что сегодня был День Паломничества, все рыцари, защищающие город, разумеется, отсутствовали. МакКлауды хорошо продумали время для своего предательства. Для защиты королевского двора осталась только горстка людей, и его сестра окажется в опасности вместе с его новорожденным племянником.

Годфри стоял, хватая ртом воздух, понимая, что он должен что-то предпринять. Он должен опередить этих людей, предупредить Гвендолин. Годфри не был бойцом, но и трусом его тоже нельзя было назвать.

Первой мыслью Годфри было отправить сокола, но он не увидел поблизости ни одного. Очевидно, МакКлауды хорошо все спланировали, устранив любые средства уведомления королевского двора. Кроме того, они проявили коварство, планируя атаку в День Паломничества. Должно быть, они давно это планировали. Годфри задавался вопросом, станут ли они атаковать также и Бронсона, и у него было дурное предчувствие, что они могут это сделать.

«Мы должны их остановить», - сказал себе Годфри.

Акорт насмешливо фыркнул.

«Ты сошел с ума? Мы трое? Остановить их?»

«Они нападут на королевский двор неожиданно. Там моя сестра. Они убьют ее».

Фальтон покачал головой.

«Ты сошел с ума», - сказал он. – «Мы не сможем добраться до королевского двора, если, конечно, не поскачем галопом прямо сейчас через ночь, молясь Богу о том, чтобы опередить этих людей до того, как они всех нас убьют».

Годфри стоял, уперев руки в бока, глядя вниз. Он принял решение.

«Значит, это именно то, что мы должны сделать».

Они оба повернулись к нему.

«Ты и правда сумасшедший», - сказал Акорт.

Годфри знал, что это сумасшествие. И он не понимал самого себя. Всего минуту назад он выступал против сражения, против рыцарства, а сейчас, столкнувшись с этими обстоятельствами, он реагирует таким образом. Впервые Годфри начал понимать, что имела в виду Иллепра. Он думал о других, а не о себе, и это заставляло его чувствовать себя лучше, словно жизнь, наконец, обрела цель.

«Подумай тщательно», - сказал Фальтон. – «Ты погибнешь во время этой миссии. Ты можешь спасти свою сестру и еще нескольких людей, но сам будешь мертв».

«Я не прошу вас присоединиться ко мне», - сказал Годфри, снова оседлав своего коня, схватив поводья, собираясь поскакать в путь.

«Годфри, ты — дурак», - сказал Фальтон.

Акорт и Фальтон посмотрели на Годфри с удивлением - и впервые в жизни — с уважением. Они пристыженно свесили головы, что означало одно — они за ним не последуют.

Годфри пнул своего коня, повернулся и поскакал галопом вниз с крутого горного склона один, впереди собирающейся армии МакКлаудов, направляясь в королевский двор, чтобы спасти своей сестре жизнь.