Московский Рубикон

Глава 14 Походная рутина

Человек способен вынести многое. Но иногда самые обычные, на первый взгляд мелкие неудобства, становятся совершенно невыносимыми. Например, пыль. Казалось бы, какая мелочь, реагировать на это, похоже скорее на бабский каприз. Только если она не сопровождает вас каждый день, каждый час, каждый миг. Забивается в глаза, отчего те отчаянно чешутся, слезятся и воспаляются. Лезет в нос и глотку, проникает под одежду, шуршит в обуви и натирает всё что только можно. Когда я говорю всё, то имеется в виду именно всё, даже многострадальные яйца. Поход превращается в пытку, а существование в кошмар.

У китайцев в Средние века была некая похожая пытка. «Всего лишь капли воды». Когда на выбритую макушку человека падают капли холодной воды. Человеческая психика, самый страшный палач, через сутки такой пытки большинство допрашиваемых просто сходит с ума.

Слава богу, что не вся зона отчуждения такая. Но уже третьи сутки мы преодолевали именно такой песчаный язык с этой ненормальной живой пылью. Наконец, сперва появились языки жёсткой бурой травы, а затем мы вышли к развалинам бывшего посёлка рудокопов.

Вышли уже к вечеру, и некоторые энтузиасты особо жадные до добычи, рвались начать копаться в развалинах в поисках ништяков. Но Демид строго пресёк такое самоуправство. Дисциплина в отряде была на высоте, а копаться в темноте в руинах было весьма небезопасно. Так что мародёрство отложили на утро.

Я уже как-то бывал в этом посёлке и вынес отсюда наиболее лёгкие и ценные вещи. Но понятие ценности, вещь относительная. Многие вещи, одиночка просто не в состоянии забрать, а хорошо экипированная команда может выгрести всё подчистую и подобные развалины для них весьма ценная находка. Здесь примерно такая же разница как между золотоискателями-одиночками и промышленной добычей золота. Да и опыт у артели Стрельца огромный. Они гораздо лучше многих других знают, что именно нужно брать и кому всё потом выгодно сбыть.

Сам я в процессе сбора ценностей участия пока принимать не планировал, так как всё время пока мы будем находиться на стационарной стоянке, собирался посвятить процессу лечения Элизы.

Хотя процесс лечения в мире людей и мире даймонов — это совершенно разные вещи. Люди состоят из вещества и их тела для них, это что-то незыблемое и постоянное. Демоны, особенно высшие, это прежде всего энергия и поэтому материал их тел может легко видоизменяться.

Я не был человеческим магом-целителем высшей квалификации и вряд ли мог осуществить процесс лечения там, где нужен был архимаг-целитель. Поэтому процесс восстановления организма Элизы скорее сводился к манипуляциям с энергетическими структурами вещества человеческой живой ткани.

Приготовленная мной мазь работала подобно обычным человеческим мазям, только воздействовала ещё и на энергетическую структуру клеток человеческого тела. Её основной эффект сказывался на восстановлении поверхностных слоёв тканей. Она позволит убрать шрамы. Но для того чтобы восстановить повреждённое колено, руку и глаз, нужно было воздействие совсем иного уровня.

Зелье, вообще-то, не было предназначено для лечения людей, а являлось для них сильнейшим ядом. Оно не лечило, а убивало, разрушая саму энергетическую структуру тканей человеческого тела. Выдержать его воздействие мог только маг, под контролем другого сильного мага, который видел и понимал, что делает зелье с организмом.

Если пользоваться человеческими понятиями, то зелье разрушало ткани, превращая их в месиво стволовых клеток, из которых уже можно было по новой вырастить всё что угодно, любой орган или восстановить целостность повреждённого. Грубо говоря, я собирался фрагмент за фрагментом разрушить, а затем восстановить в первоначальном виде повреждённые части тела молодой женщины.

Что-то схожее с тем, как если бы человек превращался в мифического оборотня. Но не целиком, а только отдельные части его организма.

А ведь необходимо было попытаться восстановить не только физические повреждения, но и магические возможности организма. Сейчас энергетический каркас и силовые энергетические каналы у Элизы представляли собой беспорядочную мешанину, где всё было перекручено.

Настроение у Элизы с утра было паршивее некуда. Она знает, что будет плохо, только ещё не знает насколько. Я тоже толком не знаю, но уверен, что это будет не просто плохо. Это будет ужасно.

Наконец, Элиза собирается с духом и глотает порцию зелья из мензурки, позаимствованной мною у отрядного целителя. Глаза её закатываются, и она отрубается. Три дня беспрерывного кошмара. Чем-то это напоминает приступ «морской болезни» у человека, впервые оказавшегося на утлой посудине в штормящем океане. Порой кажется, что скоро она выблюет свои кишки. И как будто этого мало, процесс сопровождается высокой температурой и жуткой, выматывающей болью.

Свирепое зелье стремится разрушить её плоть, превратить в ничто. И демонической отраве это в какой-то степени удаётся, а мне удаётся не дать стать процессу необратимым и собирать с помощью магии эту мешанину живой плоти и энергии во что-то новое, напоминающее прежнее здоровое тело Элизы.

И это только первый этап. Сколько их понадобится для достижения нужного эффекта я, пока даже сам не знаю. Но первый раз самый опасный и мне остаётся уповать только на волю Элизы к жизни, устойчивость её организма и мою магию.

Три дня бесконечного кошмара, сопровождаемого новыми дозами зелья и наконец мы вынуждены прерваться. На первый раз достаточно. Элиза жива, я жив, лечение, похоже, сдвинулось с мёртвой точки, если верить моему магическому зрению. Боюсь, правда, представить, что со мной сделает Элиза, когда очнётся и возжаждет справедливого возмездия, за мои варварские методы лечения.

И ведь она такая не одна. Ева и Барбара видят только часть мучений своей подруги, но этого достаточно чтобы взгляды их с каждым днём становятся всё кровожаднее. От расправы со мной и прекращения процесса лечения их удерживает только надежда на выздоровление подруги и моё самоуверенное выражение лица, выражающее чувство уверенности, что всё идёт как надо. Хотя сам я такой уверенности отнюдь не испытываю. Обстановка постепенно накаляется, и даже бесстрашный Кабыздох последние сутки старается не попадаться девушкам на глаза, опасаясь огрести со мной за компанию по самое не балуйся.

На вторые сутки девушки даже не выдержали и отправили Сигизмунда, проверить действительно ли я занимаюсь процессом лечения Элизы или решил её прикончить самым садистским образом. Отрядный лекарь покрутился, позакатывал глаза и так ни черта и не понявши убрался восвояси, бормоча преследующим его девушкам какие-то мудрёные термины на латыни.

Доверия после этого визита к моим экстравагантным методам лечения у женщин не прибавилось. Но ничего, выгребем как-нибудь. Где наша не пропадала. Это я себя так успокаиваю, хотя и ссыкотно. Очко-то оно ведь не железное, собственное, а не дядино.

К концу третьих суток мы прекращаем приём зелья и Элиза забывается беспокойным сном.

— Я тебя убью! — были первые слова Элизы, как только она утром раскрыла свой, пока единственный, глаз.

— Я тоже Вас люблю, моя леди, — мрачно буркнул я.

— Ты пытался меня убить, — обвиняюще ткнула она в меня пальцем.

— Видимо, недостаточно хорошо пытался, — парировал я.

После чего мы оба надолго замолчали. Элиза вглядывалась в себя, пытаясь оценить состояние своего организма, я же просто ждал.

— Эти твои садистские штучки хотя бы помогли? — поинтересовалась она.

— Ты же знаешь, что одного сеанса недостаточно. Процесс запущен, но тебе и самой теперь надо постараться.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне удалось немного подправить твой энергетический каркас и сеть магических силовых каналов. До следующей большой стоянки, зелье мы применить не сможем, но ты можешь теперь ускорить процессы регенерации организма, задействуя собственные магические возможности. С учётом повышенной напряжённости магического поля, которая здесь, довольна высока, это должно быть довольно эффективно.

— С седьмым неспециализированным рангом заниматься самолечением, пустая трата времени.

— Я бы сказал, что после первого сеанса ты уже доползла до границы пятёрочки, а это уже кое-что. И потом не забывай, что это только небольшое дополнение к основному лечению. Да и тебе по-любому нужно восстанавливать свой магический потенциал, так что лучше в качестве восстановительных упражнений для укрепления магического каркаса и силовых каналов использовать техники самолечения. Только не напрягайся пока слишком сильно.

На несколько суток я фактически выпал из окружающего мира, так как занятый процессом лечения Элизы, не участвовал во вдумчивом разрушении остатков посёлка в поисках трофеев.

Члены отряда старались не пропустить ни одного места, где может быть спрятано хоть что-то ценное. Основной частью добычи был металл: гвозди, кастрюли, сковородки, вилки, ложки. Львиная доля добычи пришлась на небольшую кузницу, в которой нашлось несколько брошенных кузнечных молотов, сломанные подковы, заготовки под мечи и кинжалы. Всего металла в общей сложности удалось собрать со всего посёлка около ста килограмм. Если учитывать, что черновой лом шёл по отношению к цене золота, как десять к одному, а цена золота, составляла пять тысяч бумажных Российских рублей за грамм или примерно 55 серебряных имперских рублей, то на мой неискушённый взгляд добыча была вполне приличной. Фактически почти десять килограмм в золотом эквиваленте.

После тщательного прочёсывания развалин нашлось пара десятков мелких монет из металла, напоминающего земную бронзу, которые пользовались спросом у коллекционеров. Так же как тарелки и чашки.

Однако лица руководителей команды оставались мрачными. Судя по всему, добыча была так себе. Видимо, я не совсем верно представлял себе экономику добычи трофеев в мире демонов. Ведь в Москве добыча трофеев считалась делом выгодным и способным озолотить искателей приключений. Не то чтобы это был откровенный обман, но, как всегда, реклама несколько преувеличивала, и реальная жизнь была гораздо прозаичнее и суровей. Ева вместе с Элизой несколько просветили меня в данном вопросе об истинном положении дел.

Искатели-одиночки могли начать походы за трофеями при минимальных начальных затратах. Оружие, амуниция, таблетки или сыворотка для защиты от магического излучения. В случае удачи одиночка или малая группа могли добыть что-то достаточно ценное, чтобы не бедствовать некоторое время или даже обогатиться. Но раз на раз не приходится, и на один удачный поход, как правило, приходилось множество ходок, когда прибыль едва перевешивала затраты. Причём смертность среди таких одиночек и малых групп была просто ужасающей. Большинство из них находило свою кончину в течение полугода.

Более крупные и организованные группы, типа команды Стрельца, давали больше шансов на выживание. Тем более что пополнялись они, как правило, людьми, которые оказывались более приспособленными к походам в негостеприимную местность за Провалом.

На первый взгляд такая организационная схема была экономически более успешной. Но это только на первый взгляд. Не все походы в зону отчуждения были достаточно успешными. Иногда добыча оказывалась мизерной и не могла оправдать затраты на организацию рейда. Да и вообще содержание крупной команды обходилось крайне дорого. В целом члены такой успешной команды как у Демида не бедствовали, но и богатством здесь не пахло. Чтобы выживать нужно было ходить в Провал всё чаще и чаще, расходы росли, а доходы падали. Да и смерти и увечья, были делом обычным. Не так часто, как у одиночек и малых групп, но всё равно обычно ни один рейд не обходился без неприятностей.

И всё равно в целом экономика добычи трофеев была убыточной. Крупные профессиональные команды существовали скорее за счёт поддержки Гильдии Добытчиков, которую, в свою очередь, спонсировало государство. Разумеется, благотворительностью здесь не пахло. Это был скорее вопрос государственной безопасности.

Провал существовал не так давно и люди по большому счёту ни черта не знали об этом мире и тварях, которые здесь водятся. Во время усиления напряжённости магического поля, когда магия волнами накрывала Москву, твари сотнями проникали на территорию города и количество жертв среди населения было значительным, несмотря на все усилия властей. Чтобы защищаться, нужны были знания, поэтому одной из задач Добытчиков было добывать любые сведения о мире демонов и тварях, его населявших. Именно это было той самой не афишируемой задачей Гильдии, ради которой её поддерживало государство.

Отряд Демида был одним из самых успешных, но и он балансировал на грани убыточности. Кроме того, Демид был уже немолод. Они с Евой подумывали о том, чтобы пожениться и осесть где-нибудь у тёплого моря, но для этого нужны были деньги. Какие-то сбережения у них были, но явно недостаточные, чтобы отойти от дел.

Без Демида отряд распадётся на отдельные группы, и судьба большинства членов отряда будет, скорее всего, весьма незавидной. Раньше эффективность отряда сильно повышала Элиза, которая была, пожалуй, единственным магом второго ранга, регулярно ходящим в рейды. Она, Ева и Демид составляли мощную силу, и отряд мог себе позволить глубокие и долгие рейды и охоту на крупных тварей, что существенно сказывалось на ценности добычи. Но теперь Элиза была скорее обузой, чем ценным членом отряда. Конечно, огромный опыт и знания магии и мира демонов повышали её ценность, но не настолько, чтобы она могла примкнуть к хорошему отряду Добытчиков в случае развала команды Демида.

Сам Демид мог бы занять один из руководящих постов в Гильдии, что ему не раз и предлагали. Положение и доход от должности позволили бы ему и Еве вести вполне обеспеченное существование. Но Ева не хотела оставаться в Москве, чтобы их будущие дети в дальнейшем пошли по их стопам.

Из всего рассказанного Евой и Элизой вырисовывалась весьма неприглядная картина. Продолжать работать в прежнем режиме — это был путь в никуда. Рано или поздно отряд распался бы. Руководство отряда понимало, что выход только один. Нужен был большой Куш. А большие деньги всегда сопровождает большой риск. Но они готовы были рискнуть. Поэтому и цеплялись за малейшую надежду, за всё необычное. Этим объяснялся и столь пристальный интерес к моей персоне.

Но пока, первые результаты, похоже, не радовали моих новых друзей. Добыча в целом была неплохая. Но от нахождения бывших поселений демонов они ожидали гораздо больших успехов.

Значит, придётся мне самому напрячься. Мне нужен богатый и влиятельный союзник. Да и свой собственный авторитет поднять не помешает. Поэтому дал команду Майло и скалозубам пошарить вокруг на предмет чего-нибудь интересненького. Ну не верю я, что в целом заброшенном посёлке не найдётся, чем ещё поживиться. И как оказалось, уверенность моя была ненапрасной. Через некоторое время пронырливый Майло доложил мне, что обнаружил кое-что интересное.

Вечером у костра состоялось заседание штаба отряда, и большинство предлагало утром продолжить поход и отправиться к следующему заброшенному поселению, о котором было известно Дружелюбным. Мне такой подход к делу не очень нравился, так как я бы предпочёл, чтобы Элиза отлежалась ещё денёк, чтобы полностью прийти в себя после первого этапа лечения. Моё мнение никого особо не интересовало, но в итоге именно оно оказалось решающим.

— Предлагаю задержаться здесь ещё на один день, — озвучил я своё мнение.

— С хрена ли? — как всегда непосредственно высказалась Барбара.

— Я тут переговорил с Дружелюбными, и они обеспокоены.

— Почувствовали какую-то опасность? — встрепенулась Ева.

— Пока нет. Беспокойство несколько другого рода. Я ещё в самом начале объяснил им, что их вознаграждение за сопровождение экспедиции зависит от размера нашей добычи. Чем больше полезного мы найдём, тем больше будет и их доля вознаграждения. К сожалению, они не очень хорошо представляют, что имеет ценность для людей, но кое-что уже начинают соображать. В частности, они заметили, что нас интересуют металлы. Поэтому они выражают беспокойство, что мы собрали не всё железо, находящееся в этом посёлке.

Демид перевёл вопросительный взгляд на руководителя группы поисковиков, которые специализировались на обнаружении любых вещей, представляющих ценность, и отвечали за хозяйственную часть рейда.

— Херня! — уверенно заявил здоровяк Олаф. От возмущения густая борода двухметрового норвежца даже встопорщилась. — Мы здесь перерыли каждый метр поверхности, во всём посёлке не осталось ничего ценного. Пацан просто понятия не имеет о нашей работе и не понимает, что, кроме обычных методов, мы используем также поисковую магию.

— Олаф, один из самых опытных поисковиков в Москве, от его взгляда трудно что-то спрятать. Раз он говорит, что он и его ребята всё здесь обшарили, и больше ничего ценного здесь нет, то этому можно верить, — заверила меня Ева.

— Или ты сомневаешься? — воинственно уставился на меня Олаф.

— Кто я такой, чтобы подвергать сомнению слова столь уважаемого человека, — смиренно склонил я голову. — Но вот ведь какая штука. Дружелюбным насрать на то, кто такой Олаф и на его авторитет. И в отличие от людей, они местные и несколько лучше ориентируются в здешних условиях. Поэтому раз они говорят, что мы выгребли не весь металл, то я склонен им верить. Тем более что они утверждают, что это бывший посёлок рудокопов, которые здесь выплавляли из добытой руды черновой металл. Так что металл здесь был. Согласен, что основную часть продукции вывезли, но ведь должно было что-то остаться, а мы ещё пока не находили промышленных болванок металла.

Олаф порывался что-то возмущённо сказать, но Демид прервал его, повелительно подняв руку. Авторитет командира был столь высок, что гордый норвежец замолк на полуслове.

— Думаю бессмысленно в данном случае сравнивать опыт человека и демонов, которых мы выбрали в качестве проводников, особенно с учётом того, что это именно они привели нас к развалинам этого поселения. Просто проверим их информацию. Один день для нас ничего не решает. А если здесь и вправду ещё остался металл, то мы будем последними идиотами, если уйдём отсюда несолоно хлебавши. Вот как раз заодно и проверим, насколько можно доверять этим мишкам-милашкам, — заявил Демид.

Желающих возражать не нашлось. И даже уязвлённый в лучших чувствах Олаф, только сердито зыкнул в мою сторону глазами. После чего беседа как-то разом затихла и все отправились спать.

Утро началось с циркового представления с дрессированными медведями. Шутка. Но народу собралось достаточно много, все желали посмотреть, как коричневая пародия на панду, будет искать вожделенный металл. Демиду и Олафу стоило немалого труда разогнать любопытствующих.

Винни Пух добросовестно выполнял установки талантливого режиссёра. Если что, то это я о себе, к чему излишняя скромность. Может, я и не Станиславский, но и Винни Пух ни разу не Смоктуновский. Псевдомедведь гордо выступал впереди нашей процессии с длинной хворостиной в лапе. Режиссёрская находка, которую я выкопал из воспоминаний Антона о лозоходцах, которые таким экстравагантным способом искали в земных пустынях воду. Ева кидала крайне подозрительные взгляды то на меня, то на мишку с палкой в лапах, но придраться вроде было не к чему. И да, это была не шутка ради шутки или стёб. Просто иногда полезно отвлечь внимание какой-нибудь хернёй от несуразностей в поведении Дружелюбных и моего с ними общения.

Мишка выписывал зигзаги, то поднимая, то опуская хворостину, водил ею из стороны в сторону, описывал круги, многозначительно фыркал, в общем, старался как мог. Майло просто угорал от этого безобразия и добавлял суматохи, носясь вокруг и заливисто лая.

Чем дальше мы двигались, тем более скептическим становился взор Олафа. А уж когда мы приблизились к развалинам бывшей кузницы, то от выражения его лица могло молоко скиснуть. С другой стороны, где искать металл, как не возле места, где руду переплавляют в болванки.

Винни Пух остановился и торжественно ткнул лапой в землю перед собой. Лицо Олафа скривилось в гримасе, и он заявил:

— Да мы здесь каждый сантиметр перерыли. Нет здесь ничего.

— Тем не менее наш проводник утверждает, что металл здесь за развалинами этой стены.

— Где ты видишь здесь дверь? — возмутился Олаф. — Они что сложили металл в помещение, а затем замуровали стену?

Я несколько минут имитировал интенсивный мысленный разговор со скалозубом, морщил лоб, тёр виски, и наконец, моё лицо озарила якобы догадка.

— Нет, стена действительно сплошная. Но это кузня и литейная. А вот выплавленную готовую продукцию вывозили наружу и размещали в помещении склада, стена которого имеет общую стену с кузней, но вход находился с противоположной стороны, с улицы. Оттуда и шла отгрузка продукции со склада.

Всё ещё продолжая всем своим видом выражать сомнения, Олаф поднялся из развалин наверх и отдал команду своим людям, которые принялись лопатами счищать грунт в месте предполагаемой крыши склада. Когда эта самая крыша действительно обнаружилась, вся расслабленность мощной фигуры скандинава мигом улетучилась и он сделал стойку подобно охотничьей собаке.

Команда поисковиков заспорила, решая, как лучше найти и откопать вход в найденное помещение склада, но потом кто-то сообразил, что проще будет проломить стену между плавильным отделением кузни и складом. Что добры молодцы и сделали, быстро проломив стену кувалдами и расширив образовавшуюся дыру, настолько чтобы в неё мог пролезть человек.

Взяв магический светильник, Олаф первым нырнул в тёмную дыру. Повозившись там некоторое время, он наполовину высунулся наружу и бросил на землю черновой слиток металл весом около десяти килограммов. Все дружно загомонили и по команде начальника ещё двое поисковиков полезли в дыру склада.

Всего на откопанном складе обнаружилось пятьдесят металлических чушек по десять килограмм. Что по ценам соответствовало примерно пятидесяти килограммам золота. Можно было считать, что этот рейд команда уже окупила. Если, конечно, большинству удастся вернуться из него живыми.

После этого авторитет Дружелюбных взлетел до небес. Я тоже грелся в лучах их славы. Больше всего был возмущён Майло. Блохастый опять жаловался, что вся слава незаслуженно досталась этим пародиям на мишек-панд. В то время как это именно он отыскал эти железные слитки. Что поделаешь, жизнь несправедлива. На что Майло горестно взвыл, что почему-то вся несправедливость обрушивается именно на него, как водопад дерьма. Пришлось долго его успокаивать и соглашаться, что он самый милый и хороший пёс на свете.

Меня, между прочим, тоже никто особо не хвалил. Все просто нагло радовались, начисто забыв, что ещё вчера вечером собирались уйти отсюда с почти пустыми руками. Но я же не ною, как это мохнатое отродье. Хотя мне тоже может быть обидно. Ну да ладно, как говорится — ещё не вечер.