Москва

ПО ОКРАИНАМ ДРЕВНЕЙ СТОЛИЦЫ

Древняя Москва к XVII веку получила свой последний оборонительный пояс - Земляной вал. Он проходил по линии теперешнего Садового кольца и служил границей города. Помимо этого вокруг Москвы в течение столетий сложилось дополнительное полукольцо крупных оборонительных сооружений - монастырей. Они охватили ее с юга - со стороны, откуда чаще всего следовало ожидать набегов татар. Вокруг этих монастырей в свою очередь располагались села и отдельные усадьбы, вошедшие ныне в границы „Большой Москвы". Многие из них сохранили памятники большого художественного и исторического значения, с которыми нам и предстоит познакомиться.

Наш первый маршрут начинается с берегов Яузы - крупнейшего притока Москвы-реки в восточной части города. Отсюда брала начало важнейшая дорога на Владимир, связывавшая в XII веке молодую тогда Москву со стольным городом Северо-Восточной Руси. Дорога не теряла своего значения и позднее, когда Москва возглавила объединение русских земель. Поэтому-то для ее защиты на высоком и крутом берегу Яузы у слияния с ручьем Золотой Рожок в 1359 году учеником Сергия Радонежского Андроником был основан Андроников монастырь (площадь Прямикова, № 10). Он, как и другие московские монастыри, первоначально представлял собой крепость, обнесенную деревянными рублеными стенами, за которыми виднелась главка небольшой деревянной церквушки, окруженной деревянными же кельями. Задачи обороны ставились здесь, как говорится, во главу угла. Лишь позднее каждый из монастырей, обстраиваясь, приобретал собственный, неповторимый облик.

Сравнительно скоро, между 1420 и 1427 годами, в Андрониковой монастыре возводится каменный соборный храм. Об этом живо рассказывает писатель середины XV века Пахомий Лагофет. Он повествует, как игумен Александр, а также - что особенно важно - старец (монах) именем Андрей-иконописец „создаста во обители своей церковь каменну зело красну и подписанием чудным своима рукама украсиша". Этот храм, возведенный при участии великого русского художника Андрея Рублева, вплоть до недавнего времени был почти забыт, поскольку переделки XIX века сильно исказили его облик.

Организация на территории монастыря музея-заповедника древнерусского искусства имени Андрея Рублева и восстановление этого редкого древнего памятника русского каменного зодчества привлекли всеобщее внимание.

Монастырский собор поражает своим оригинальным обликом (илл. 58). Стены каждого из его фасадов украшены строгими лопатками, к лаконичным по форме порталам подымаются ступенчатые пирамиды высоких простых лестниц, верх храма поражает не только незнакомой сложностью своей композиции, но и необычайной декоративностью. Высоко вздымаются его средние широкие части, увенчанные дугами закомар, вторящих очертаниям килевидных завершений стройных кварталов. В тимпанах закомар еще можно увидеть обгоревшие камни - следы пожара, испепелившего монастырь в 1812 году. Боковые значительно более узкие деления фасадов с такими же килевидными закомарами значительно ниже. Такое различие в высотах отдельных частей храма резко усиливает вертикальную динамику основных архитектурных форм. Еще выше расположен своего рода второй ярус закомар в виде трехлопастных килевидных арок, окружающих постамент главы и образующих как бы корону у ее основания. Во время реставрационных работ удалось найти фрагменты древнего городчатого с поребриком пояса-карниза главы, столь типичного в памятниках города Владимира XII века. Особенно интересны по своему необычному местоположению малозаметные, но важные в общей композиции верха храма небольшие кокошники, помещенные у основания широких сводов центральных закомар. Они расположены под прямым углом к плоскости фасадов, что усиливает игру архитектурных форм, нашедших здесь одно из самых своих блестящих воплощений. Недаром этот храм был уже в древности наделен эпитетом - „зело красен".

Казалось, что примененный при постройке храма белый камень, характер его обработки, как и отдельные мотивы убранства, должны были определить близость архитектурных форм собора к владимирским памятникам, столь ценимым великокняжеской Москвой. Однако мы не знаем ни одного владимирского храма, в котором хотя бы отдаленно можно было усмотреть столь оригинально разработанную композицию верхней части здания. „Загадка" собора Андроникова монастыря связана с ранней каменной архитектурой Москвы начала XIV века, когда зодчие стремились найти собственный архитектурно-художественный путь, что так отвечало московской политике того времени. Недаром позднее, в конце XV и в начале XVI столетий, московские зодчие не раз обращались к архитектурным формам собора как к источнику вдохновения. Вспомним хотя бы уже виденную нами церковь Ризположения в Московском Кремле.

Собор внутри не менее интересен. Здесь сохранились четыре столба, несущие ступенчато подымающиеся к главе своды, озаренные светом ее многочисленных окон. Такая конструкция сводов позволяет воспринимать внутреннее пространство собора как единый и целостный организм, тесно связанный с наружными формами. Некогда стены внутри были расписаны фресками, выполненными Андреем Рублевым, проведшим здесь последние годы жизни. Однако невежественные поновители XIX века уничтожили эти драгоценные произведения великого мастера. Лишь в откосах древних окон сохранились отдельные фрагменты его орнаментальных фресок.

57. План

Маршрут 1: 1-1 - Андроников монастырь. 1-2 - Новоспасский монастырь. 1-3 - Крутицкое подворье. Маршрут II: II-1 - Симонов монастырь. II-2 - Донской монастырь. II-3 - Церковь Ризполошения. II-4 - Андреевский монастырь. Маршрут III: III-1 - Ново-Девичий монастырь. III-2 - Церковь в Троицком-Голенищеве. III-3 - Церковь Покрова в Филях. Маршрут IV: IV-1 - Церковь в Хорошеве. IV-2 - Церковь в Троицком-Лыкове. Маршрут V: V-1 - Церковь Трифона в Напрудном. V-2 - Церковь в Алексеевской. V-3 - Церковь в Медведкове. Маршрут VI: VI-1 - Церковь в Вешняках. VI-2 - Церковь Покрова в Рубцове. VI-3 - Измайлово. Ворота, собор. Маршрут VII: VII-1 - Коломенское. Дьяково. VII-2 - Церковь в Зюзине. Маршрут VIII: VIII-1 - Церковь и обелиск в Конькове. VIU-2 - Церковь в Узком. VIII-3 - Церковь в Тропареве.

В 1504 году в монастыре возводится каменная на подклете (то есть с подвалом) трапезная, крытая „колпаком", то есть высокой четырехскатной кровлей. Это сравнительно незначительное по размерам монументальное сооружение отличается простотой своих архитектурных форм. Небольшие парные окошечки со ступенчато-перспективным обрамлением говорят о мощи стен. Завершает здание пояс-карниз. Между его тяг видна своего рода лента терракотовых, ныне побеленных, плиток с тонким растительным орнаментом - новый вид убранства, получивший распространение в эти годы. Внутри трапезной тяжелые своды поддерживает единственный столп, что напоминает аналогичное решение Грановитой палаты Кремля. Благодаря подобной конструкции свода создавалась возможность перекрыть большую площадь, столь необходимую для вместительного светского помещения. В 1694 году к трапезной с восточной стороны пристраивается трехъярусная церковь, завершенная в 30-х годах XVIII века. В ее архитектуре ясно сказались формы „московского барокко". По-видимому, тогда же с целью теснее связать церковь с трапезной древняя палата получает дополнительный карниз со сложным профилем многоступенчатого кирпичного поребрика.

Ко второй половине XVII века относятся ныне частично восстановленные башни и стены, а также один из жилых корпусов монастыря. Примечателен вход с южной стороны в виде трапециевидной в плане площадки, как бы раздвинувшей монастырские стены. Этот планировочный прием заменил собой прежние крепостные дворики, служившие целям обороны. Верхи отдельных башен были возведены в XVIII веке, убранство которых повторяло декоративные детали трапезной церкви. Их автором отдельные исследователи склонны считать И. Зарудного.

58. Собор Андроникова монастыря. Вид с востока. 1420 - 1427

От Андроникова монастыря направимся к Новоспасскому монастырю (илл. 60), расположенному у Новоспасского моста на крутом берегу Москвы-реки, названном „крутицами". Первоначально Спасский монастырь располагался в Кремле, но в связи с начавшейся в конце XV века перестройкой Кремля он был переведен на новое место, получив название Новоспасского. Выбранная для его постройки территория не была случайной - высокий берег реки отвечал условиям обороны столицы с юго-востока. Московский великий князь отпустил значительные средства для постройки собора, стремясь задобрить церковные власти, недовольные выводом монастыря за границы центральной части города. Собор был построен в 1491 - 1496 годах. Однако в середине XVII века его разобрали „до подошвы", то есть до основания, в связи с задуманной постройкой нового собора. Можно было предположить, что древний памятник не оставил по себе следа. Но в 1947 году в окружающей собор XVII века галлерее были обнаружены части древней галлереи конца XV века в виде двух восьмигранных колонн из маломерного кирпича с белокаменными капителями, сохранившими тонкий рисунок изящных пальметок. Как ни незначительны найденные фрагменты, все же они позволяют реконструировать в общих чертах древний памятник. Собор обладал высоким подклетом с окружавшей его аркадной галлереей. Подобные архитектурные формы, необычные для строительной практики Московского государства тех лет, позволяют предполагать, что подобная архитектурная композиция, явно тяготевшая к древней традиции владимиро-суздальской архитектуры XII века, выражала вкусы русской церкви, выдвинутые ею в противовес предначертаниям великокняжеского двора, стремившегося к созданию новых по облику монументальных памятников. Возможно, что галереи собора Новоспасского монастыря возрождали прием галереи, некогда окружавших владимирские храмы XII века (церковь Покрова на Нерли или Дмитровский собор во Владимире).

59. Иоанн Предтеча. Икона начала XV в. Музей имени А. Рублева

60. Новоспасский монастырь. Общий вид. XVII - XVIII вв.

С возобновлением хозяйственной деятельности Московского государства после бурных событий начала XVII века особое внимание было уделено восстановлению разрушенных крепостей и строительству новых оборонительных укреплений. Именно поэтому Новоспасский монастырь в 40-х годах этого столетия получает каменные стены и башни. Их формы довольно близки к оборонительным сооружениям конца XV века. В 1645 году начинается строительство нового собора, который должен был стать усыпальницей рода Романовых - царствовавшей династии. Это назначение собора предопределило грандиозность и торжественность его могучего пятиглавия, а также и более крупный масштаб декоративных деталей. Здесь, пожалуй, наиболее полно воплотились те архитектурные формы, которые семь лет спустя были объявлены „освященными" бывшим архимандритом Никоном, ставшим затем патриархом. Они должны были служить образцом, которому отныне надлежало неукоснительно следовать. Позднейшие перестройки и переделки собора не смогли исказить его общий замысел, в котором так отчетливо видно желание заказчика прославить московских царей и их покровительницу - церковь. Внутри собора сохранились фрески XVII века, еще ждущие своего исследования.

61. Крутицкий теремок. Галерея. 1694

За постройкой собора последовало возведение трапезной палаты (1673 - 1675). Этот также малоизученный и искаженный позднейшими перестройками памятник представляет интерес. При старых приемах планировки и старых конструкциях сводов здесь впервые можно заметить новые архитектурные черты. Так, заметно увеличился размер здания. Хотя своды главной трапезной палаты все еще опираются на стоящий в центре столп, тем не менее ее размер предвещает зальные трапезные конца XVII века, когда стали обходиться без каких-либо опор, загромождавших внутреннее пространство палат. Годом позднее в северо-западном углу монастыря строится больничная Никольская церковь (переделанная в XIX веке), мало отличающаяся от рядовых городских церквей того времени.

В XVIII веке в монастыре появляется еще ряд построек. Среди них наиболее интересна колокольня, служившая парадным въездом в монастырь. Она была начата в 1759 году по проекту И.Жеребцова и строилась в продолжение тридцати лет. Однако, несмотря на такой долгий срок постройки, она все же осталась незавершенной (пятый ярус так и не был возведен). Зодчий, видимо, был увлечен красотой незадолго до того законченной колокольни Троице-Сергиевой лавры. Однако его произведение отличает обилие тяжеловесных колонн и других деталей, столь характерных для стиля барокко середины XVIII века. Колонны теснятся от яруса к ярусу, то образуя портики с разорванными фронтонами, то фланкируя арки звона. Грузной монументальной башней высится колокольня Новоспасского монастыря, отвечая массивному объему собора.

В 1791 - 1795 годах у северо-западного угла собора, на месте церкви первой половины XVII века, строится новая, Знаменская церковь по проекту Е. Назарова, помощника и родственника известного архитектора Баженова. Она была задумана как усыпальница рода Шереметевых. Среди погребений находится могила крепостной актрисы Параши Ковалевой - жены Н. П. Шереметева. Строгое, почти лишенное деталей здание украшено лишь четырехколонным тосканским портиком. Трехчастные полукружия выступов западной и восточной стен церкви, как и небольшой купол на световом барабане, вносят в архитектуру усыпальницы-храма определенную пластичность и мягкость. Их криволинейные очертания при всем отличии от рядом стоящего старого собора в какой-то степени все же связывают собор и церковь друг с другом.

62. Крутицкий теремок. 1694

Напротив Новоспасского монастыря у некогда небольшой, ныне заключенной в трубу, речки Сары расположено Крутицкое подворье. Здесь в древности находился небольшой монастырек. В XVI столетии при учреждении патриархии он превратился в резиденцию митрополитов „сарских и подонских". Строительство новой митрополичьей резиденции развернулось здесь столетием спустя, когда ее владельцы, подражая примеру ростовского митрополита Ионы Сысоевича, превратили Крутицкое подворье в „некий рай". Эта столь непосредственно высказанная в XVII веке характеристика объяснялась исключительной живописностью зданий, группировавшихся у входа в митрополичью усадьбу. И сейчас, идя по небольшому переулку, подымающемуся к возвышенности, на которой расположены сохранившиеся здания, мы останавливаемся, пораженные их театральной декоративностью. Слева высится на высоком подклете пятиглавый храм Успения с шатровой колокольней. К нему ведет, ныне восстановленная, круто подымающаяся лестница с тяжеловатым по формам шатровым крыльцом. Некогда под прямым углом к ней размещалась вторая лестница, ведущая к западному входу в храм. От церкви к главному въезду на подворье и далее тянется стена-ограда, прорезанная мощными арками (илл. 67). По ее верху идет переход, перекрытый кровлей, лежащей на толстых столбах сквозной аркады. Ширинки с изразцами украшают парапет перехода. Он некогда служил для торжественных шествий крутицких митрополитов, направлявшихся на церковные службы в храм из своего каменного дома, стоявшего у самой кручи москворецкого берега. В настоящее время от этого здания сохранилась лишь нижняя часть.

63. Башня „Дуло" Симонова монастыря. XVI в.

Древнерусские зодчие всегда проявляли большое внимание к архитектуре въездных сооружений больших ансамблей. Порой въезды превращались в значительные постройки своеобразного облика, украшенные декоративными деталями, то резными в дереве, то выполненными из фигурного кирпича или белого камня. Крутицкий митрополит Иона решил поразить современников новым материалом - изразцами. Он поручил постройку въезда виднейшему зодчему того времени каменных дел подмастерью Осипу Старцеву, который выстроил в 1694 году над двумя арками въезда небольшой теремок (ила. 62) - редкое по красоте и изобретательности сооружение, сверкающее многоцветной изразцовой облицовкой. Изразцы с разнообразными растительными узорами сплошь покрывают стены теремка: образуют филенки между окнами, формируют многообломные пояса и карнизы. Из изразцов же выполнены колонки наличников окон: подражая деревянной резьбе, они представляют ажурные плетения виноградных лоз. Стоит вглядеться в каждую деталь, в каждый изразец! Здесь русское искусство монументальной керамики достигло, пожалуй, своего наивысшего совершенства. Сочетание различных по форме, рисунку, цвету изразцов, при обилии архитектурных деталей невольно заставляет сравнить крутицкий теремок с разукрашенными ювелирными изделиями, которые так полюбились в XVII веке. Тут, пожалуй, наиболее ощутима характерная для русского искусства XVII века связь между архитектурой и декоративно-прикладным искусством. Не этот ли сказочный по убранству теремок вызвал восторженное сравнение владений митрополита с "раем", который представлялся русскому человеку того времени реальным, земным благоухающим садом, наполненным несказанными по красоте зданиями?!

64. Трапезная Симонова монастыря. 1683

Со стороны Москвы-реки за древними постройками Крутицкого подворья можно видеть небольшой одноэтажный дом XVIII века, в котором А. И. Герцен провел первые дни после своего ареста в 1837 году.

Этот маршрут мы начинаем с Симонова монастыря, основанного также в конце XIV века. Он расположен недалеко от станции метро „Автозаводская". В настоящее время от некогда мощной крепости сохранилась лишь южная стена с башнями, трапезная палата и производственное монастырское здание, известное под названием „солодежни", или „сушила".

Под ныне существующей трапезной сохранились белокаменные подвалы с палатами, где обнаружены части здания 1485 года. Однако основательные перестройки XVII века не дают возможности представить первоначальный вид этих палат. Очередная переделка трапезной была поручена в 1680 году артели каменщиков во главе с зодчим Парфеном Петровым. По-видимому, этот мастер принадлежал к старшему поколению зодчих, поскольку применил здесь в наличниках окон типичные детали архитектуры первой половины XVII столетия. Такого рода архитектура трапезной не удовлетворила монастырские власти, которые начали против зодчего судебное дело. Три года спустя последовала новая перестройка трапезной, в которой участвует уже знакомый нам Осип Старцев. Перестраивая здание, он прибегает к декоративным формам „московского барокко", что сказывается в резных белокаменных порталах, наличниках окон, баляснике парапетов, в построенной своеобразной башне-звоннице над западной частью трапезной. Особенно декоративен торцовый фасад, увенчанный ступенчатым фигурным фронтоном с круглыми окнами. Его архитектурные формы свидетельствуют о знакомстве Осипа Старцева с образцами польского зодчества, в котором были особенно распространены подобные приемы оформления торцов зданий. Замысел пространственного решения трапезной принадлежит Парфену Петрову. Это большой бесстолпный зал, по-видимому, один из первых среди подобных сооружений конца XVII века.

Некогда окружавшая трапезную гульбище-галерея на столбах и арках усиливала ее живописность. Этой же цели служила многоцветная раскраска, имитировавшая каменную ограненную кладку, известную под древнерусским термином росписи „в шахмат". Около середины XIX века к трапезной Симонова монастыря были пристроены малоудачные приделы.

65. „Старый" собор Донского монастыря. 1593

Судя по документам XVIII века, трехэтажное здание „сушила" предназначалось для хранения монастырских продовольственных запасов. Тем не менее при всей скромности его архитектуры и здесь видна рука опытного зодчего, умело использовавшего расстановку оконных проемов для ритмического членения фасада, соорудившего некогда существовавшую эффектную галерею на столбах с широкой лестницей. С востока к торцовой стороне здания, в свое время украшенной так же, как и у трапезной, фигурным фронтоном, поднималась вторая лестница, ведшая на третий этаж, что было обусловлено неписаным правилом иметь наружные, а не внутренние лестницы. Первый этаж „сушила", состоящий из двух палат по сторонам сеней, свидетельствует о знакомстве зодчего с планировкой жилых построек. Зальные помещения второго и третьего этажей (своды второго этажа сейчас выломаны), поражающие обилием света, говорят о влиянии на мастера новых планировочных форм общественных и промышленных зданий того времени.

66. „Новый" собор Донского монастыря. 1684 - 1693

Строительство каменных стен и башен монастыря началось, видимо, в XVI веке. От этого периода сохранилась великолепная угловая башня под названием „Дуло" (илл. 63). Она представляет собой многогранник, ребра которого прикрыты снаружи лопатками, что придает нижнему массивному объему башни более стройный вид. Многочисленные бойницы расположены в три яруса в определенном („шахматном") ритме; верхние имеют небольшие наличники. Все вместе взятое позволяет считать автором башни известного зодчего XVI века Федора Коня - строителя укреплений Москвы („Белого города") и Смоленского Кремля. В конце XVII века, в эпоху, когда так ценилось декоративное богатство архитектуры, башня „Дуло", как и остальные монастырские башни, получила высокий шатер со множеством небольших окошечек-слухов и двухъярусной смотровой вышкой. Внутри шатер производит сильное впечатление как своей высотой, так и ритмом многочисленных окон. По-видимому, его зодчий был увлечен величием незадолго до того оконченного шатра собора Ново-Иерусалимского монастыря, где такую большую роль играли слухи-окна с богато оформленными наличниками. Остальные башни - пятигранная „Кузнечная" и круглая „Солевая", как и соединяющая их крепостная стена, - построены в 40-х годах XV11 века, надо думать, вслед за стенами Новоспасского монастыря.

От Симонова монастыря проедем на городском транспорте до Донского монастыря. Предание говорит о том, что монастырь был основан в 1591 году на месте стана русского войска, вышедшего навстречу татарам крымского хана Казы-Гирея. Однако строительство монастыря, по-видимому, было скорее обусловлено стратегическими соображениями - укрепления нового монастыря намного улучшали оборону южной окраины столицы.

Два года спустя в монастыре был возведен скромный одноглавый собор, известный под названием „Старого" (илл.65). Он мало напоминает обычные величавые монастырские соборы, скорее он похож на храмы, которыми в XVI веке обстраивались слободы и посады Москвы. Небольшой кубический объем собора расчленен по традиции лопатками-пилястрами. Их завершает упрощенный, но хорошо скомпонованный пояс-антаблемент - отзвук нового увлечения ордерными формами в эпоху строительства Бориса Годунова. Над антаблементом высится высокая трехъярусная пирамида кокошников, увенчанная стройным световым барабаном с главкой. При всей своей простоте архитектура собора отличается изяществом и легкостью форм. Внутри собор поражает совершенством сложного крещатого свода, поднимающегося к озаренному светом куполу, что позволило обойтись без стесняющих пространство столбов. Скромные приделы, трапезная и шатровая колокольня, пристроенные в конце XVII века, хорошо согласованы со „Старым" собором. Некогда собор был украшен фресками, среди которых было изображение Бориса Годунова.

67. Надвратная Тихвинская церковь Донского монастыря. 1713

К концу XVII столетия небольшая крепость-монастырь превращается в один из видных столичных монастырей. В 1684 - 1693 годах в центре его территории возводится большой „Новый" собор (илл.66). Желая, видимо, отразить входившие в моду композиционные приемы (в виде округлых равновеликих притворов), зодчий усложняет все фасады основного куба собора своего рода выступами. Они поднимаются вместе с восточными апсидами на всю высоту здания, завершаясь главами. Подобное необычное размещение глав, крестообразно по странам света, придало силуэту собора известную остроту, предвосхитив композицию знаменитой церкви Покрова в Филях (см. стр. 169). Нижнюю часть собора опоясывает крытая галерея. Ее архитектурные детали - толстые столбы, декоративные гирьки, висящие в пролетах арок, - говорят о неизжитых еще приемах и формах середины XVII века. Внутри собора сохранился резной деревянный иконостас в стиле „московского барокко" - прекрасный памятник общего в то время увлечения этим видом декоративного искусства.

68. Церковь Ризположения. 1701

В 1686 - 1711 годах монастырскую территорию окружили каменные стены и башни, образовавшие почти правильный квадрат. В это время подобные укрепления уже стали достоянием истории. Однако здесь зодчий все же повторяет прежние формы, обусловленные военно-техническими правилами. Лишь узорные „короны" на башнях свидетельствуют о новых, уже чисто художественных задачах ограды, сделанной „по городовому устроению".

В 1713 году над северными монастырскими воротами поднялась Тихвинская церковь (илл. 67).

Своей общей композицией она повторяет надвратную церковь Ново-Иерусалимского монастыря, возведенную за двадцать лет до того Папугой и Михайловым по замыслу зодчего Я. Бухвостова. Вместе с тем ее отличает большая стройность и изящество форм, а также детали новой петровской архитектуры. Кованая ажурная решетка середины XVIII века, расположенная с внешней подъездной стороны, усилила светский, „павильонный" характер церкви.

В начале того же XVIII века по проекту петербургского архитектора Д. Трезини в монастыре началось сооружение колокольни. Однако ему удалось возвести лишь нижний ярус, несколько однообразно расчлененный тосканскими пилястрами. Достраивал колокольню в середине столетия А. Евлашев. Ее облик свидетельствует о новом стиле барокко, получившем в Москве несколько тяжеловатые пропорции и формы. Эта массивность здесь особенно заметна, несмотря на хорошо прорисованный силуэт колокольни и вертикали колонн, - ведь не была сделана резьба капителей колонн и картушей в разорванных фронтонах второго яруса.

С 70-х годов XVIII столетия на монастырском кладбище хоронят многих видных московских деятелей. Среди них поэты М. Херасков и А. Сумароков, архитектор О. Бове, философ П. Чаадаев, художник В. Перов, историк В. Ключевский, ученый Н. Жуковский. Многие надгробные памятники были выполнены известными русскими скульпторами. Часть их собрана в Михайловской церкви (1809), ставшей своеобразным музеем русской скульптуры. Здесь находятся прославленное своей тонкой композицией и глубоким содержанием надгробие М. Собакиной, скорбный трагический памятник П. Брюс. Оба они выполнены И. Мартосом.

Привлекает внимание многофигурный памятник строителю больницы на Б. Калужской (ныне Ленинский проспект) Д. Голицыну работы Ф. Гордеева, ангелы из университетской церкви работы И. Витали и ряд других произведений русской пластики XVIII - XIX веков. Среди них два надгробия, выполненные французским скульптором Ж. Гудоном.

Ныне в стенах Донского монастыря размещен крупнейший в нашей стране Музей архитектуры Академии строительства и архитектуры СССР, где собраны десятки тысяч ценнейших чертежей и рисунков русских архитекторов, модели выдающихся зданий и ряд фрагментов ныне не существующих сооружений.

От Донского монастыря направимся на Донскую улицу, чтобы познакомиться с одним из красивейших памятников „московского барокко" - церковью Ризположения (1701, илл. 68). Здесь можно увидеть соединение, казалось, взаимоисключающих частей и деталей и вместе с тем их редкую слаженность между собой. Вместо сложной ярусной композиции вотчинных храмов этого времени с их убывающими ввысь восьмериками нас захватывает стремительно подымающийся в небо высокий и стройный объем простого четверика. В нем легко угадываются те деревянные клетские храмы, которые своим „высоким стоянием" украшали многие древние русские города. Если белокаменные порталы, а также наличники окон, расположенные в два яруса на красных стенах, обычны для „московского барокко", то большие кокошники, в которые вставлены белокаменные раковины, уподобленные широко раскрытым гигантским веерам, неожиданны. Характер их выполнения, как и рисунок венчающего карниза с его мелкими, словно подвешенными зубчиками-сухариками, скорее заставляют вспомнить вытесанные топором в дереве детали, нежели формы из кирпича и камня.

69. Ново-Девичий монастырь.

1 - собор; 2 - колокольня; 3 - палаты у южных ворот; 4 - Покровская церковь; 5 - Амвросиевская церковь и палаты Ирины Годуновой; 6 - трапезная; 7 - „Лопухинский" корпус; 8 - Преображенская церковь

Храм венчает редкое по своей красоте и собранности серебристо-серое пятиглавие. Вытянутые граненые луковицы глав с ажурными золочеными крестами вызывают в памяти оснащенный парусами корабль. Примыкающая к трапезной храма шатровая колокольня была выстроена несколько позже. Ее строил, по меткому выражению С. А. Торопова, простой печник.

70. Ново-Девичий монастырь. Общий вид

Не менее интересно внутреннее убранство церкви относящееся к середине XVIII века. Резной золоченый иконостас в стиле барокко с клиросами по сторонам примечателен красотой устремленных ввысь линий и форм, тонкой проработкой деталей.

Все стены до высоких сводов покрыты лепниной высокого рельефа, что редко встречается в памятниках церковного зодчества. Замысловатые картуши, сочные стебли и листья аканта, среди которых выглядывают головки ангелов-амуров, образуют стройную декоративную систему, вторящую резьбе иконостаса.

От церкви Ризположения направимся к Москве-реке. Здесь слева у моста Окружной железной дороги высится прямоугольный в плане корпус весьма непритязательного вида. Но, как говорится, внешность обманчива. Мы не прогадаем, если зайдем в его двор, так как это сильно перестроенное в XIX веке сооружение - Андреевский монастырь, основанный во второй половине XVII столетия крупным политическим и культурным деятелем боярином А. Ордын-Нащокиным как центр просветительной деятельности. Здесь среди двора высится сильно переделанный монастырский храм, сохранивший, однако, фриз из крупных изразцов, выполненный непревзойденным мастером монументальной керамики конца XVII века С. Полубесом. Колокольня середины XVIII века типична для своего времени.

71. Собор Ново-Девичьего монастыря. 1524 - 1525

На запад от Кремля расположен необычайно интересный своими зданиями Ново-Девичий монастырь (илл.69, 70). Он был основан в начале XVI века и как памятник освобождению Смоленска и как крепость, охранявшая с юго-запада подступы к столице. В 1524 - 1525 годах здесь был сооружен грандиозный пятиглавый собор по образцу кремлевского Успенского собора. Однако зодчий внес ряд изменений в архитектуру своего храма (илл. 77). Он изменил пропорциональное соотношение ширины и высоты прясел стен, сделал подклет, теснее поставил главы. Все эти приемы придали собору несвойственную его прототипу динамичность, повысившую его роль в монастырском ансамбле. После окончания постройки собор был украшен внутри фресками, которые ярусами покрывают его стены. В их композиции уже сказывается некоторая ковровость и дробность - предвестие грядущих изменений в этом виде искусства. Лишь на столбах по-прежнему видны монументальные фигуры русских святых в роскошных одеждах, отмеченные незаурядным колористическим достоинством.

72. Чеботарная башня Ново-Девичьего монастыря. XVII в.

Их имена свидетельствуют о желании отразить в росписях идеи государственной политики того времени. Фрески собора Ново-Девичьего монастыря занимают одно из первых мест в этом редком для XVI века искусстве. Украшение собора продолжалось и позднее. В 80-х годах XVII века под руководством К. Михайлова, строителя знаменитого деревянного дворца в селе Коломенском, выполняется многоярусный резной золоченый иконостас - одно из самых замечательных произведений декоративного искусства XVII века. О нем можно сказать словами Павла Алеппского: произведения подобного рода, писал он в своем „Путешествии в Россию", „ничем не отличаются от златокованых, сияют и блещут прекрасной позолотой и ночью сверкают, как молния". Действительно, обилие сквозных переплетающихся растительных мотивов не знает себе границ, поражая виртуозностью своего выполнения. В иконостасе имеются превосходные иконы работы лучших мастеров XVII века. Их красочность вместе с живописными эффектами резьбы иконостаса образует поразительное стилистическое целое. К этому же времени относится кованая ажурная решетка работы Никиты Марева и Алексея Ефимова, помещенная в северной галлерее, а также узорный чугунный пол собора. Сооружение каменного собора в монастыре в течение XVI века было не единственным, о чем свидетельствует скромная Амвросиевская церковь у Ирининских палат в юго-западном углу монастырской территории и отдельные части главного въезда. Однако основные здания, прославившие монастырь, были возведены в 80-х годах XVII века при деятельном участии царевны Софьи, заточенной позднее в отстроенном ею монастыре. Трудившийся здесь зодчий, бесспорно, принадлежал к кругу наиболее талантливых мастеров. Он внимательно продумал общую композицию монастыря и расстановку зданий, что было новостью в тогдашней русской архитектуре. Так, по направлению центральной оси (с запада на восток) была построена трапезная, за которой следовал собор, а на востоке от него была возведена колокольня, завершающая эту многоглавую вытянутую по прямой группу зданий. Помимо этого, с целью подчеркнуть значение собора, с юга и севера от него были поставлены надвратные многоглавые церкви. Рядом с ними разместились дворцовые здания Лопухинских и Марининских палат. Башни монастырских стен были украшены ажурными „коронами".

73. Надвратная Преобрашенская церковь Ново-Девичьего монастыря. 1687 - 1689

Основные постройки монастыря были объединены применением единых приемов нарядного стиля „московского барокко". Великолепные белокаменные декоративные детали хорошо видны на фоне красных стен зданий.

74. Надвратная Преображенская церковь Ново-Девичьего монастыря. Деталь

Известный геометризм общей планировки монастыря родствен некоторому геометризму архитектурных декоративных форм. Однако многообразие и узорность рисунка последних сохранило их живописность - основное свойство русской архитектуры XVII века.

Мастерство зодчего особенно сильно проявилось в исключительно стройной колокольне (1690), где массивные ярусы чередуются с ярусами, облегченными сквозными арочными проемами. Разнообразные детали украшают каждый ярус, то подчеркивая своего рода вырезанными фестонами обрамления арок, то оттеняя тонкими и вытянутыми колонками грани составляющих ее восьмериков. Вместе с тем автор не забывает и о горизонтальных членениях, введя декоративные парапеты с красивым балясником.

Трапезная (1685 - 1687) некогда имела пятиглавие, открытую галлерею, что намного повышало ее декоративность. Окна с крупными наличниками образуют на западном фасаде как бы декоративный пояс, отличающийся замечательной пластичностью форм. Трапезный зал поражает своим пространством. В ребра внутренних откосов его окон вставлены декоративные колонки, что свидетельствует о внимании к внутреннему убранству этого большого светского помещения. Лишь расположенная с восточной стороны трапезной Успенская церковь говорит о принадлежности здания к церковному обиходу. Глядя на трапезную Ново-Девичьего монастыря, нельзя не вспомнить слова того же Павла Алеппского: „…в монастырях Московской земли… более всего тщеславятся благолепием, величиной и обширностью помещений трапезных, кои бывают просторные, высокие, каменные".

Оба монастырских надвратных храма не менее оригинальны. Они расположены на трехпролетном арочном основании - своего рода триумфальных арках. Если северная Преображенская церковь (1687 - 1689, илл. 73, 74) несколько напоминает виденный нами Ризположенский храм на Донской улице (см. стр. 156), то южная Покровская церковь (1683 - 1688) представляет собой оригинальное здание, завершенное тремя башнями, состоящими из поставленных друг на друга восьмериков. Эта композиция близка к архитектуре церкви села Зюзина, вошедшего ныне в границы Москвы (см. стр. 192).

Отмечая высокое мастерство зодчего, обстраивавшего монастырь в конце XVII века, необходимо подчеркнуть, что его вдохновляли приемы деревянного зодчества (применение восьмериков, „токарный" способ изготовления капителей колонн и т.п.). Поэтому-то при всем своеобразии и новом характере монастырских зданий в них продолжают жить традиционные принципы древнерусской архитектуры.

75. Колокольня Ново-Девичьего монастыря. 1690

Вновь перейдя Москву-реку у второго, западного, моста Окружной железкой дороги, дш оказываемся у впадающего здесь в нее притока речки Сетуни. Эта и теперь бурно разливающаяся по веснам речка имеет живописные берега с оврагами и плодородной поплюй. Здесь издревле располагались поселения, о чем свидетельствуют археологические находки. В двух километрах от ее устья, за территорией Готылихи, у „Мосфильма", на высоком обрывистом берегу, разместилось древнее село Троицкое-Голенищево, ныне почти растворившееся среди жилых корпусов и производственных зданий студии «Мосфильм». Красотой местоположения село привлекало внимание владельцев - митрополичьего, а затем и патриаршего дома. Летопись живописует Троицкое-Голенищево как любимую усадьбу крупного политического и церковного деятеля XIV века митрополита Ионы. Однако лишь в 1647 году здесь возводится каменный храм, прославленный красотой и стройностью своего трехшатрового завершения.

В первой половине XVII столетия этот тип храма сильно изменился: заметно возросла высота шатра за счет уменьшения высоты основного объема храма. Шатер приобрел более вытянутые, устремленные ввысь пропорции; своего рода „накладные лопатки" на ребрах его граней усилили динамику подъема. Именно этими свойствами отмечен центральный шатер храма в Троиц-ком-Голенищеве, высоко вознесшийся над долиной Сетуни. Боковые шатры, поставленные над приделами, отмечены большей массивностью и приземистостью, чему отвечают тяжеловатые фронтоны в их основании. Вместе с тем в архитектуре храма со значительной силой еще сказываются приемы XVI века: общая симметричная композиция, строгий рисунок наличников окон с глубокими откосами, вызывающие в памяти крепостные

бойницы. Колокольня и отдельные части низкой одноэтажной трапезной относятся ко второй половине XIX века.

От Троицкого-Голенищева наш путь лежит через Поклонную гору к новому бурно растущему району Фили - Мазилово. Здесь в Филях сохранился храм Покрова (илл. 76) - одно из самых замечательных произведений русского зодчества конца XVII века. Он был возведен в 1693 году на средства видного боярина того времени Л. Нарышкина - дяди молодого Петра. Храм в Филях славится совершенством и законченностью своих форм, здесь как бы собрано вместе все то, что составляет особенности „московского барокко". Поскольку Нарышкины в течение 90-х годов XVII века построили в своих усадьбах ряд превосходных зданий подобного рода, все это направление в русском зодчестве нередко называется также „нарышкинским стилем". Усложненная, многообъемная композиция „крестовидного" в плане храма замечательна цельностью своего симметричного простроения и одновременно своей необычайной живописностью. Широкие, раскидистые открытые лестницы ведут к своеобразной террасе на аркадах - подклету, на котором, собственно, и стоит храм. Его центральная часть - четверик с полукруглыми выступами притворов и алтаря, несущих главы, - увенчана тремя убывающими кверху восьмериками. В пролетах среднего звона висели колокола. Так древний тип храма - „иже под колоколы" - нашел здесь новое воплощение.

Большую роль в декоративном облике памятника играет белокаменное убранство, четко выделяющееся на фоне кирпичных стен. Многочисленные окна обрамлены наличниками с колонками. Большие колонки не только приставлены к столбам аркады подклета, но и размещены на углах четверика, у ребер восьмериков. Над мелко-профилированными белокаменными карнизами и над окнами поднимаются острые по силуэту гребни, замысловатые формы которых, словно кружево, обрамляют все части здания. Золотые граненые главы увенчаны ажурными крестами, им вторят городчатые решетки окон. Даже в пасмурный день церковь выглядит торжественно и радостно - так велика его пленяющая глаз декоративность.

76. Церковь Покрова в Филях. 1693

Войдя в церковь, мы увидим не меньшее „чудо": резной позолоченный многоярусный иконостас поднимается до самых сводов. Ему вторят резные же клиросы и ложа владельца, расположенная вверху над западной аркой. Реставрационные работы последнего времени установили, что фоном этой виртуозной резьбы, в которой сплетаются крученые стебли, замысловато изогнутые листья и плоды, служил черный цвет, что, естественно, усиливало декоративность и блеск позолоты. На одной из икон видят изображение молодого Петра, не раз бывавшего здесь со своими приближенными.

Среди памятников окраин „Большой Москвы" большой интерес представляют расположенные в ее западной части бывшие усадьбы видных государственных деятелей XVI - XVII веков. В конце XVI века село Хорошево принадлежало Борису Годунову, который в 1598 году около дворца, описанного иностранным послом голландцем И. Маасой, выстроил дошедший до нас каменный храм (илл. 77). Его композиция исходит из тех приемов, которые утвердились в это время в русском зодчестве, - центральному кубическому объему храма сопутствуют с юга и севера два придела в виде самостоятельных небольших церковок. Некогда невысокая открытая терраса-гульбище охватывала с трех сторон трехчастный храм. Под современной высокой кровлей скрыты ярусы кокошников, вносившие в облик здания определенную декоративность. Особенностью храма является утонченная обработка стен мелко-профилированными карнизами, тягами, ложными арками, изящными пилястрами и филенками, близкими по рисунку деталям кремлевского Архангельского собора. Круглые впадины в кокошниках собора были в свое время украшены цветными блюдами родосского фаянса, что предвосхищало позднейшее многоцветное изразцовое убранство. Изящество архитектурной отделки храма села Хорошева далеко не случайное явление. Оно присуще почти всем памятникам, выстроенным по заказу Годунова, по-видимому, обладавшего незаурядным художественным вкусом и предъявлявшего к мастерам высокие требования. „Муж зело чюден, в рассуждении ума доволен", - так характеризует его современник. Существующие мало интересные трапезная и колокольня относятся к XIX веку.

77. Церковь в Хорошеве. 1598

Недалеко от Хорошева, еще выше по Москве-реке, на таком же крутом берегу разместилось село Троицкое-Лыково, сохранившее памятник, равный по своим художественным достоинствам церкви Покрова в Филях. В конце XVII века село принадлежало роду Нарышкиных, которые между 1698 - 1704 годами возвели здесь каменную церковь (илл 80). Обнаруженная в Синодике храма запись, перечислявшая имена его строителей, позволила сопоставить их с фамилиями зодчих, составлявших в те годы одну из наиболее одаренных строительных артелей. Во главе артели стоял прославленный русский зодчий Яков Бухвостов, чье творчество отмечено пристрастием к сильным декоративным эффектам. Действительно, храм Троицкого-Лыкова известен в литературе как памятник, который можно сравнить с драгоценностью, усыпанной бисером, обтянутой золотыми нитями и сверкающей на солнце, - так велико его декоративное богатство, состоящее из резных орнаментированных и профилированных деталей. Вместе с тем как в общем построении храма, так и в его частях уже отчетливо видно новое: принципы симметрии, порядка, уравновешенности, что говорит о совершенствовании приемов „московского барокко". Центральный кубический объем здания увенчан крупным восьмериком, на котором высятся еще два, образующие вместе высокую башню с куполом. Алтарь и западный притвор также несут главы, поставленные на ярусные подымающиеся восьмерики. Обработка всех объемов храма фигурными филенками и витыми колонками, не говоря о сильно профилированных карнизах, придает им чуть ли не скульптурный характер - так богата здесь их пластика. Колонки порталов, наличников окон и у ребер граней главного восьмерика покрыты белокаменной резьбой. Особенно красивы восьмигранные окна-люнеты на южном и северном фасадах. Их обрамление - редкий образец изысканнейшей резьбы большого художника-мастера. Необыкновенны кронштейны над базами колонок основного восьмерика, выполненные смелой и сильной рукой мастера, не только тяготеющего к острой силуэтности, но и умеющего воспользоваться достижениями резьбы по дереву. Эти кронштейны невольно напоминают декоративные детали крестьянских изб. Первоначальный красно-оранжевый цвет стен еще сильнее выделял богатство белокаменного убранства.

78. Церковь Трифона в Напрудном. Конец XV - начало XVI в.

79. Церковь в Алексеевской. 1680

Внутри храма сохранились фрагменты золоченого резного иконостаса, некогда подымавшегося до сводов в золотых бликах и переливах ажурных виноградных лоз, акантовых листьев и иных фантастических растительных мотивов. Декоративной позолоченной резьбой были украшены и ребра несущих арок и ложа владельца храма на западной стене. К ней ведет проход в толще стены, что свидетельствует о незаурядных конструктивных способностях зодчего. Храм Троицкого-Лыкова, один из последних памятников Древней Руси, может быть с полным правом назван ее лебединой песнью.

Недалеко от Рижского вокзала на Трифоновской улице, являющейся частью третьего кольца Москвы, стоит один из интереснейших памятников рубежа XV - XVI веков - церковь Трифона „в Напрудном" (илл.78). Некогда тут располагалось „село Напрудное у города с дворы городскими и посадскими" Обычно исследователи относили храм к XVI веку, но обнаруженный во время реставрации на южной стене фрагмент надгробной надписи, как и материал, из которого он выстроен - белый камень, - позволили датировать его концом XV столетия. Это, пожалуй, первый храм так называемого посадского типа, распространившегося на Руси в XVI веке. Белый камень, примененный при его постройке, говорит о том, что кирпич, появившийся в Москве в конце XV века, еще не вошел в широкий обиход: из него выложены лишь наружные карнизы, обрамления арок, барабан главы и внутри верхняя часть храма, а также звонница. В храме нет традиционных столбов; его уютное помещение перекрывает уже знакомый нам крещатый свод. Килевидные с дыньками порталы также относятся к формам XV века, как и трехлопастное арочное завершение каждого фасада, заимствованное из архитектуры собора Андроникова монастыря (см. стр. 131)

Верх церкви Трифона был надложен во время многократных перестроек XVIII - XIX веков, но архитекторам-реставраторам в настоящее время удалось почти полностью восстановить древний памятник. Особенно интересна звонница на северо-западном углу храма. Такие звонницы были позднее заменены колокольнями. На наружной стене алтаря храма в XVI веке была написана фреска (ныне в Третьяковской галерее), изображающая св. Трифона с птицей (соколом) в руках Народная легенда связывает фреску с боярином Патрикеевым, чудесно избавившимся от гнева Ивана Грозного. В соколе можно видеть также намек на соколиную охоту, некогда процветавшую у села Напрудного.

От церкви Трифона направимся по проспекту Мира. Неподалеку от Выставки достижений народного хозяйства с правой стороны, у „Церковной горки", на высоком берегу речки Копытовки, стояло село Алексеевское, ныне совершенно поглощенное новыми домами кварталов, прилегающих к проспекту Мира [1].

[1 О храме XVII века рядом расположенного Останкина см. главу IV, стр. 316].

80. Церковь в Троицком-Лыкове. 1698.

В XVII веке здесь на пути в Троице-Сергиевский монастырь (ныне Загорск) были построены два каменных храма и деревянный дворец, служивший для отдыха во время „походов" в лавру богомольного царя Алексея Михайловича. От этого в свое время большого дворцового комплекса дошла до нас лишь церковь (1680, илл. 79). Может показаться, что своим общим видом она мало чем отличается от рядовых сооружений подобного рода. Действительно, обычное пятиглавие, пирамида декоративных кокошников и сам объем храма нам знаком по виденным уже памятникам. Однако и здесь есть те оригинальные приемы, которые предвосхищают последующие формы „московского барокко": храм поставлен на подклете с открытой галлереей, его стены членят высокие вытянутые окна, наличники которых выложены из специально изготовленного фигурного кирпича и имеют уже одну общую для всех их форму.

81. Церковь в Медведкове. Начало XVII в.

С запада к церкви примыкает двухэтажная трапезная, сохранившая внутри своеобразную галлерею на аркаде, сделанную специально для перехода из трапезной храма во дворец, о чем свидетельствует наружный портал на северной ее стене. В этой галерее можно видеть своего рода попытку возродить хоры древнерусских храмов, что привело десятилетием позднее к устройству декоративных лож в церкви Покрова в Филях и в храме в Троицком-Лыкове (см. стр. 173). От первоначального внутреннего убранства храма уцелела лишь изразцовая печь, замечательная красотой своих орнаментов и многоцветной поливы - ведь внутри здания XV11 века украшались с неменьшим вниманием, чем снаружи.

Проехав на городском транспорте до станции „Лосиноостровская" следует свернуть у универмага на небольшое шоссе, по которому можно попасть в село Медведково, расположенное в северной части столицы. Здесь сохранилась церковь (илл. 81), построенная во второй четверти XVII столетия князем Д. Пожарским. Видный политический и военный деятель, прославившийся освобождением Москвы, Пожарский стремился в возводимых на его средства храмах прославить спасение Руси от грозившей ей потери самостоятельности. Поэтому нет ничего удивительного, что в церкви села Медведково сделана попытка подражать архитектурным формам собора Василия Блаженного (см. стр. 77) - памятника, отмечавшего не только взятие Казани, но и окончательное уничтожение татарской угрозы нападения. На высоком подклете высится кубический объем, увенчанный высоким остроконечным шатром. Главы на углах четверика и алтарях, а также ярусы декоративных килевидных кокошников в основании шатра придают храму определенную нарядность и создают его живописный ступенчатый силуэт, столь эффектно рисующийся на косогоре берега неширокой здесь реки Яузы. Некогда открытая галерея-гульбище, охватывающая храм с трех сторон, еще сильнее подчеркивала декоративность общего архитектурного замысла. Внутри интересны уникальные конические угловые своды-паруса, образующие переход от четверика к восьмерику. Колокольня и внутреннее убранство храма относятся к XIX веку.

Наш очередной маршрут мы начнем поездкой по Казанской железной дороге до платформы Вешняки, где рядом стоит шатровая церковь XVII века. Основная ее часть была построена боярами Шереметевыми в 1646 году. На высоком подклете, окруженном с трех сторон первоначально открытой галереей, высится храм, близкий по своему облику к церкви в Медведкове (см. стр. 178). Однако его формы несравненно более скромны. Два года спустя после окончания постройки церкви владельцами Вешняков сделались Одоевские, решившие пристроить к ней симметричные приделы. Они обратились к патриарху с просьбой выдать разрешение на задуманную постройку, которая, по-видимому, предусматривала возведение на приделах двух шатров, что, естественно, повышало выразительность композиции храма. Однако новый патриарх - Никон - выдал им в 1655 году храмозданную грамоту, в которой говорилось: „…главы б на тех приделах были круглые, а не островерхие". Отказ в возведении шатров объясняется тем, что церковь видела в этой архитектурной форме выражение светского, „мирского" начала, которое все сильнее и сильнее давало себя знать в архитектуре строившихся храмов. Церковь в лице патриарха Никона решила начать борьбу с „обмирщением" архитектуры храмов, предписав строить новые церкви „о единой, о трех, о пяти главах, а шатровые церкви отнюдь не строить". С этого времени „освященное пятиглавие" прочно входит в русское церковное зодчество. Однако запретительные меры церкви не смогли уничтожить основного жизнерадостного, мирского характера русской каменной архитектуры, создававшейся руками посадских и крестьян. Любовь к живописному и острому силуэту, любовь к „узорочью" красной чертой проходит через всю русскую архитектуру XVII века.

Осмотрев церковь в Вешняках, вновь воспользуемся железной дорогой и доедем до станции „Электрозаводская". Перейдя здесь Яузу и миновав путепровод Казанской железной дороги, мы увидим направо церковь Покрова в Рубцове. Она была построена в 1619 - 1626 годах, после "смутного времени", когда стала восстанавливаться хозяйственная деятельность страны. Нет ничего удивительного, что этот храм во многом походит на образцы конца предшествставшего столетия. Здесь и высокий подклет, и трехмастная композиция храма с приделами, напоминающая Хорошевскую церковь (см. стр. 171), и ярусы кокошников, и крещатый свод со световой главой, и даже декоративный пояс, отделяющий подклет от основной части, знакомый нам по собору Василия Блаженного (см. стр. 77). Однако все же формы храма тяжелы и приземисты. В них нет той стройности и отточенности, что было так свойственно памятникам Годуновой поры. Но вместе с тем при всей зависимости Рубцовской церкви от архитектуры предшествующего времени в ней уже появляются те декоративные элементы, например наличники окон, которые с таким блеском и совершенством будут применяться двадцатилетием позднее.

82. Коломенское.

1 - церковь Вознесения; 2 - церковь св. Георгия; 3 - Соколиная башня; 4 - передние ворота с прилегающими корпусами; 5 - Казанская церковь; 6 - задние ворота; 7 - дом Петра I из Архангельска; 8 - башня Николо-Карельского монастыря 9 - башня Братского острога; 10 - медоварня из Преображенска; 11 - церковь Иоанна Предтечи в Дьякове

От церкви Покрова в Рубцове нам следует воспользоваться метро, чтобы добраться до Измайлова, расположенного в восточной части города.

Некогда, во второй половине XVII века, здесь, на острове, образованном запруженными речками, на которых были построены каменные плотины, развернулось широкое строительство большой подмосковной царской усадьбы. Был построен деревянный дворец, о котором можно судить по гравюре А. Зубова начала XVIII века, заложен сад с замысловатой для того времени планировкой, устроен „Зверинец", в котором содержались различные дикие животные, построен ряд как деревянных, так и каменных зданий вплоть до льняного, винного и стекольного заводов. Теперь в Измайлове сохранилось лишь незначительное число памятников, обладающих, однако, большой художественной ценностью. Среди них наиболее крупным является пятиглавый собор Покрова (1679). В порядной записи каменщикам-костромичам было указано строить собор "против образца соборныя церкви, что в Александровой слободе, без подклетов". Однако при сравнении памятников видно, что храм в Александровой слободе служил лишь своего рода схемой - типом для строительства в Измайлове. Измайловский собор отличает несравненно больший размер, тяжелые пропорции, могучее пятиглавие, типичные для XVII века детали (обрамление высоких окон "штучным набором" из кирпичей в виде цепочек) и крыльца (из трех крылец сохранилось лишь западное, так как в середине XIX столетия к собору были пристроены с юга и севера корпуса богаделен). Помимо этого в памятнике интересно сплошное заполнение, наподобие ковра, тимпанов закомар многоцветными изразцами. Изразцовые же фризы украшают барабаны глав церкви. В основном на изразцах применен известный нам по церкви Григория Неокесарийского на Полянке (см. стр. 125) рисунок "павлинье око", автором которого был С. Полубес. Поля тимпанов боковых закомар набраны из более мелких, печных, изразцов. При всей их красочности они все же проигрывают рядом с изразцами С. Полубеса. На значительной высоте их мелкий рисунок и красочные сочетания трудно различимы.

83. Церковь Вознесения в Коломенском. 1532

Рядом с собором стоит Мостовая башня (1671), некогда замыкавшая проезд белокаменного моста, ведшего на Измайловский остров. Ее ступенчато-ярусное построение свидетельствует о начавшихся изменениях в архитектуре тех лет. В это время все большее внимание начинают уделять силуэту здания.

Тяжелые формы башни родственны пропорциям собора. Тонкие колонки на углах, ширинки парапетов, в которые вставлены многоцветные изразцы, и другие детали, восходящие к образцам середины столетия, оживляют несколько мрачноватый облик башни.

К примечательным зданиям Измайлова относятся и двое ворот, когда-то служившие въездами на территорию царской усадьбы. Они были построены в 1682 году зодчим Терентием Макаровым. Тип ворот восходит к незадолго до того построенным Передним воротам в Коломенском (см. стр. 192). Однако ворота Измайлова отличают симметричность балюстрады, охватывающей по верху основной объем. Крупный, массивный ордер, украшающий нижнюю часть, как бы противостоит подчеркнуто легкому верху. Измайловские ворота с их легкими шатрами послужили своего рода „образцом" для строительства торжественно-триумфальных въездов в Ново-Девичий, Донской и Высоко-Петровский монастыри (см. стр. 166). В воротах применены уже и новые декоративные детали, которые несколько лет спустя получат всеобщее распространение в архитектуре „московского барокко".

В одном километре от бывшей царской усадьбы было расположено село Измайлово, где сохранилась пятиглавая церковь Рождества с приделами (1678). В ней применены декоративные и композиционные приемы, знакомые нам по московским церквам этого времени (церковь Николы в Пыжах и др., см. стр. 121).

Предпоследний маршрут данной главы мы начинаем с осмотра села Коломенского (илл. 82) - прославленного своими древними памятниками и ныне вошедшего в состав „Большой Москвы".

О Коломенском впервые упомянула в начале XIV века духовная грамота Ивана Калиты. Однако лишь в 1532 году летняя резиденция московских великих князей украсилась каменным сооружением. Здесь был построен знаменитый храм Вознесения, начавший собой строительство каменных шатровых храмов (илл. 83, 84).

84. Церковь Вознесения в Коломенском.

На высоком берегу Москвы-реки, над ее некогда заливными лугами, уходит в небо высокий белый столп Коломенского храма, состоящий из могучего крещатого основания и уникального по своей форме шатра, увенчанного небольшой главкой. Основные архитектурные детали этого памятника подчеркивают его стремительный подъем. Стройные пилястры по углам крещатого объема, острые „стрелы", зажатые в простенках, тройные ярусы килевидных кокошников в основании подымающегося над ними восьмерика призваны оттенить каменный шатер, покрытый ромбовидной сетью ограненных камней. Неторопливый ритм каменных аркад лестниц с площадками-рундуками и обходной галереи-гульбища, построенных несколькими десятилетиями позднее, словно подчеркивают стремительный бег вверх архитектурных линий этого редкого по смелости и цельности сооружения.

И внутри Коломенский храм сохраняет все своеобразие внешнего облика. Те же пилястры украшают здесь углы еще более тесных, еще более вытянутых простенков. Они ведут глаз к полому объему восьмерика, завершенного стремящимся ввысь шатром. Внутри храм побелен. Умелое расположение окон создает своего рода игру света - от ослепительного ярко-белого до сильно затененного. Всматриваясь в эту однородную световую гамму бело] о цвета, невольно обращаешь внимание на окна нижней крещатой части. Они попарно врезаны во внутренние углы стен. Это оригинальное расположение окон неожиданно обнаруживает всю мощь и силу стен.

Своеобразие и красота Коломенского храма Вознесения поражала и людей Древней Руси. „Бе же церковь та велми чудна высотою, красотою и светлостью, яко не бывало прежде сего в Руси", - записал летописец в год окончания ее постройки. Но о происхождении ее покоряющих архитектурных форм мы узнали лишь недавно. На страницах обнаруженной Синодальной летописи безвестный ее автор указал, что завершение храма шатром осуществлено „на древянное дело". Так еще раз была подтверждена тесная взаимосвязь дерева и камня в творчестве зодчих Древней Руси.

На восточной стороне галереи-гульбища расположен трон. Под облицовкой XIX века обнаружены остатки древнего седалища. Его ножки выполнены в виде львиных лап, а у подлокотников расположены сочные декоративные детали растительного орнамента, вытесанные из белого камня. Отсюда некогда московские цари любовались ширью поймы реки, ее лугами и далекими синевшими на горизонте лесами. И сейчас, когда неузнаваемо изменился пейзаж, когда уже отчетливо видны подступающие к Коломенскому кварталы жилых домов столицы и заводы, когда недалеко то и дело мелькает зеленая или голубая змейка подмосковной электрички, невольно остановишься здесь под сенью древних стен, захваченный ширью и величием раскрывающегося родного ландшафта!

Если композиционно художественная основа Коломенского храма, столь образно воплотившая силу и могущество сложившегося к началу XVI века Русского государства, находит себе объяснение в бурном строительстве тех лет оборонительных укреплений русских городов с их деревянными и каменными башнями, крытыми шатрами, то расположенный напротив, за оврагом, храм Дьякова (илл. 88) говорит о другом. Он был построен в середине XVI века Иваном Грозным в память принятия им царского титула, а так же как моление о даровании наследника, о чем свидетельствуют наименования его приделов. Торжественно вздымаются в усложняющемся кверху ритме архитектурных членений его пять восьмигранных столпов. Центральный увенчан барабаном, как бы составленным из мощных полуцилиндров. Мы не знаем точно, какой формы были первоначальные купола Дьяковского храма (существующие, выполненные из железа, явно более позднего происхождения), но его общая композиция не только предвосхитила замысел московского собора Василия Блаженного, определила построение не дошедшего до нас пятишатрового храма города Старицы, но и положила начало живописной нарядности позднейших памятников - в особенности ярославских. Эта живописность храма особенно видна на западном фасаде, где между двумя столпами-приделами разместилась многопролетная звонница для колоколов.

85. Передние ворота в Коломенском. 1672

86. Казанская церковь в Коломенском. 1660

Большой интерес представляют архитектурные детали. Здесь следует отметить и своеобразные „аркады" боковых фасадов, и треугольные кокошники, и декоративные пояса, и карнизы, и другие элементы, сосредоточенные в верхних частях храма. Белая окраска более недавнего времени позволила отчетливее представить себе архитектуру храма Дьякова - одного из оригинальнейших произведений русского зодчества.

Шестнадцатое столетие оставило нам в Коломенском еще один памятник - Георгиевский храм-колокольню, стоящую рядом с Вознесенской церковью. Это небольшое цилиндрическое двухъярусное сооружение, одно из немногих дошедших до нас, по которому мы можем судить о типе храма, известного под древним наименованием „иже под колоколы". Обработка его нижних стен ложными арками с тонкими профилями архивольтов и усложненными по рисунку карнизами свидетельствует, что урок итальянца Алевиза - строителя кремлевского Архангельского собора - не прошел даром для русских зодчих.

В XVII веке Коломенское не раз было свидетелем бурных народных выступлений. Здесь стояли войска Ивана Болотникова, сюда же устремились в 1648 году толпы московского люда, требовавшие от царя Алексея Михайловича удаления ненавистных бояр.

В этом же столетии Коломенское украсилось новыми сооружениями. Среди них главное место занимал огромный, сложный по композиции деревянный дворец, начатый постройкой в 1667 году. Причудливые архитектурные формы его разнообразных частей, богатство декоративных разноцветных и позолоченных деталей свидетельствовало о неистощимой фантазии его строителей - простых русских плотников. О их мастерстве мы можем судить и по башням Николо-Карельского монастыря (илл. 87), Братского острога и домику Петра Великого, перевезенных в Коломенское. Просуществовав до середины XVIII века, дворец остался в памяти всех посетивших Коломенское. Симеон Полоцкий так охарактеризовал его в своих стихах-виршах:

„Множество жилищ градови равнится

Вся же прекрасна, - кто не удивится!"

Мы можем судить о Коломенском дворце по модели и рисункам, выставленным в местном музее, где собраны замечательные образцы древнерусского декоративного искусства - художественные изделия из металла, резного дерева, изразцы.

От дворцовых зданий XVII века в Коломенском сохранилось лишь то, что было выстроено из кирпича и камня. Здесь и так называемая Соколиная башня - простое, лаконичное по своим формам сооружение, служившее по легенде для содержания соколов царской охоты, и Казанская церковь (1660, илл. 86), близкая по своим формам Останкинской церкви, и двое ворот - парадный и служебный въезды в царскую усадьбу. Особенно примечательны Передние ворота (1672, илл. 85). Они остались незаконченными, но тем не менее послужили образцом для ворот в Измайлове (см. стр. 185). Их несколько грузные колонны, несущие антаблемент оригинального построения, свидетельствуют о внимании русских мастеров этого времени к ордерным формам. Таким образом, в архитектуре „Передних ворот" Коломенского при всей ее зависимости от зодчества середины XVII века уже присутствуют приемы и элементы, которые приведут через два десятилетия к архитектуре „московского барокко", столь блестяще воплощенного в церкви Покрова в Филях (см. стр. 169).

Осмотрев Коломенское, вернемся назад, к мосту Окружной дороги, где, пересев на соответствующие линии автобуса, доедем до Зюзина - ныне центра интенсивного строительства новых жилых кварталов, расположенного недалеко от всем известных Черемушек. Здесь стоит храм, начатый постройкой в 1688 году боярином Б. Прозоровским - сподвижником молодого Петра. Общая композиция храма напоминает храм в Троицком-Лыкове (см. стр. 173). Это дает возможность предполагать, что его зодчим мог быть тот же мастер - Яков Бухвостов, работавший обычно „со товарищи". На высоком арочном подклете высится храм с одинаковыми по размеру алтарем и западным притвором. Все три объема увенчаны ярусными восьмериками с мелкопрофилированными карнизами, колонками на ребрах граней и фигурными гребнями. Правда, здесь, в Зюзине, на южной и северной сторонах, перед входами имеются своеобразные тамбуры, к которым ведут широкие лестницы-всходы, но они не нарушают трех-частности общей композиции. Любопытно, что окна храма лишены наличников, которые станут столь обязательными несколько лет спустя.

87. Башня Николо-Карельского монастыря Коломенском. 1690

88. Церковь Иоанна Предтечи в Дьякове. 1554

В целом памятник при относительной скромности своего убранства свидетельствует о неувядаемой прелести и свежести древнерусского искусства. В нем в новом виде живет декоративность, рожденная древним Коломенским, и в то же время выступают черты, предвосхищающие последующие формы русской архитектуры XVIII века, что сказывается в упорядоченности архитектурных элементов, в четкости линий, в ясной симметрии как общей композиции, так и декоративных деталей.

Если проехать по старому Калужскому шоссе, проложенному на месте старой Калужской дороги, то в нескольких километрах от теперешнего Юго-Западного района столицы расположено село Коньково. От старинной усадьбы сохранились остатки старого парка и небольшая усадебная церковь (1694). Владельцы села, видимо, не обладали столь большими средствами, чтобы построить храм наподобие уже виденных нами в Филях или Троицком-Лыкове. Они возвели трех-частную церковку, по композиции напоминающую надвратный Покровский храм Ново-Девичьего монастыря, однако без глав на алтаре и притворе.

В свое время И.Э. Грабарь высказал мысль, что на убранстве зданий „московского барокко" сказались декоративные формы богатейшей резьбы иконостасов того времени. Это суждение получает свое подтверждение в наружных деталях, украшающих храм Конькова - в витых колонках восьмерика, восьмигранных окнах нижнего четверика и в общем скульптурно-пластическом характере всех белокаменных деталей. Кажется, что выполнявший их резчик, почувствовав под рукой податливость этого великолепного материала, постарался придать им наиболее выразительные, почти скульптурные формы. Церковь в Конькове - один из привлекательнейших образцов русского каменного зодчества конца XVII века.

Помимо церкви в Конькове сохранился еще один любопытный памятник - довольно значительный по высоте обелиск середины XVIII века, стоящий в непосредственной близости от шоссе. Позднее такие обелиски ставили недалеко от московских застав в виде верстовых столбов с обозначением расстояния до ближайших городов. Однако коньковский обелиск, отличающийся изяществом формы и известной сложностью построения, не принадлежит к такого рода сооружениям. Не отмечает ли он память о предполагавшейся постройке дворца, когда Коньково в 1769 году перешло в Дворцовое ведомство?

За Коньковым, по шоссе, несколько в стороне, расположено село Узкое, где ныне находится санаторий Академии наук СССР. В XVII веке оно принадлежало боярам Стрешневым, которые в 1698 году выстроили здесь храм в стиле „московского барокко". Он состоит из четырех башнеобразных двухъярусных объемов, окружающих центральную часть. Такое построение храма являлось новостью в практике московских зодчих, сближая его с украинскими образцами. Большой колонный ордер, объединяющий ярусы башен, также говорит о влиянии одновременных церкви украинских храмов. Вместе с тем ярусность построения башен, смена округлых объемов нижней части гранеными вверху, формы наличников и порталов свидетельствуют о стойкости московских архитектурных приемов. Помещавшийся в одной из глав звон также говорит за московского мастера, возможно, бывавшего на Украине и позволившего себе внести нечто новое в распространенную на Москве архитектурную схему так называемого вотчинного храма.

Узкое обладает великолепным парком, планировка которого относится, видимо, ко второй половине XVIII века, когда здесь заново отстраивался усадебный дом и его службы. Последние по своей планировке свидетельствуют о том, что им придавалось определенное значение в общей композиции усадьбы. Наиболее интересен конный двор, в особенности его средняя часть с проездной аркой, сохранившая детали архитектуры середины XVIII столетия. Дом был существенно перестроен в 1880 году архитектором С. Родионовым, который внес в его архитектуру сухость и дробность так называемого неоренессанса.

На обратном пути, доехав до Ломоносовского проспекта, следует свернуть налево, чтобы пересесть на автобус, идущий во Внуково. У остановки „Тропарево" следует сойти, чтобы полевой дорогой добраться до села Тропарева. В течение XVII - XVIII веков оно входило во владения Ново-Девичьего монастыря, на средства которого в 1693 году здесь была сооружена пятиглавая церковь с одноэтажной трапезной и шатровой колокольней. По своей общей композиции церковь Тропарева мало чем отличается от рядовых храмов предшествующего времени. Однако ее зодчий, видимо, желая не отстать от своего талантливого собрата, обстраивавшего Ново-Девичий монастырь, решил применить в церкви все то новое, что выглядело столь эффектно в монастырских зданиях. Это стремление сказалось и в формах наличников и в двухъярусных граненых барабанах глав, неумело венчающих храм. Храм Тропарева интересен как попытка применить приемы и формы „московского барокко" в рядовой сельской церкви с целью придать ей более парадный, даже торжественный вид.