Москва 80

Новый резидент в Москве

— Уходим в отрыв, — приказал Грибин водителю на выходе из тоннеля под площадью Маяковского.

Водитель резко добавил газа и, маневрируя в потоке, пошёл на обгон попутных машин. Висевшая за ними на хвосте вторая «Волга», чтобы не отстать, тоже прибавила скорости и вскоре нагнала беглецов.

— Направо, к зоопарку, — крикнул Грибин, когда поворачивать уже было поздно.

Водитель резко затормозил и, послав машину в управляемый занос, развернул ее мордой на 90 градусов и таким вот образом «вписался» в поворот.

— Приготовиться к выброске, — команда Грибина касалась теперь третьего человека в салоне автомобиля, сидящего рядом с водителем молодого человека лет тридцати.

Изготовившись к планируемой «выброске», молодой человек уже держал правую руку на ручке отпорного механизма двери.

— Подрежь вот этот грузовик и нырни перед ним направо, на Зоологическую, — скомандовал Грибин.

Водитель обогнал грузовой ЗИЛ с длинным прицепом и из крайнего левого ряда резкой дугой повернул направо.

Шедшая сзади «Волга» видела манёвр преследуемой машины, но повторить его не могла: злополучный грузовик уже медленно выползал на перекрёсток, длинной кишкой своего прицепа парализуя возможность быстрого правого поворота.

Именно в эти секунды, когда преследователи замешкалась с поворотом, «Волга» Грибина резко притормозила, и из неё, даже не дожидаясь полной остановки, буквально, вылетел передний пассажир, молниеносно нырнул в арку ближайшего двора, а машина без промедления продолжила движение.

Свернув на 1-ю Брестскую, «Волга» Грибина остановилась с включённой аварийной сигнализацией. Через несколько секунд вслед за ней из-за поворота выскочила вторая машина и, увидев жёлтые мигающие фонари, припарковалась сзади. Этот условный световой сигнал означал конец экзамена.

Двое молодых курсантов вышли из задней машины и подошли к ожидавшему их на тротуаре Грибину.

— Ну, что я могу сказать, молодцы! — сказал им Грибин.

Ребята скромно улыбнулись, пытаясь скрыть радость от успешно сданного ими зачёта.

— Какие-нибудь замечания по маршруту есть? — спросил Грибин.

— Нет, нормально всё было, — ответили они.

— Нормально? — переспросил Грибин.

В ответ они утвердительно закивали.

— Вы уверены в этом? — Грибин изменил тон. Вы даже не соизволили заглянуть в салон моей машины

Только теперь курсанты заметили отсутствие в ней пассажира, но было уже поздно, и Грибин продолжал:

— Упустить объект — это не самая страшная ошибка. На ошибках учатся. А вот когда их даже не замечают, — это намного хуже. Почему вы не доложили, что при повороте на Зоологическую передняя машина была потеряна из виду?

— Это длилось несколько секунд всего, — попытались оправдаться молодые люди.

— Как видите, этого оказалось достаточно.

От радостного в начале настроя курсантов не осталось и следа.

— Почему вы не запросили помощи у второй машины на маршруте? В вашем распоряжении были две машины поддержки, одна из которых стояла как раз на Зоологической. Вы видели, что объект предпринимает агрессивные действия с целью оторваться, поэтому вы должны были передать его смежникам.

— Очень быстро всё произошло.

— В реальной обстановке счёт всегда будет идти на секунды! Несколько секунд — это вечность! Если бы вы передали смежникам эстафету, вы лишили бы противника этих драгоценных секунд.

Во время «полевого» урока по «практическим навыкам автомобильного наружного наблюдения», медленно прохаживаясь по тротуару вдоль двух служебных машин, взгляд Грибина невольно выявил какую-то деталь, которая, неожиданно, вдруг, завладела всем его вниманием.

— Что за херня? — громко и раздражённо произнёс он.

Молодые стажёры с удивлением наблюдали, как в миг потерявший к ним интерес Грибин стал ходить вокруг машин и изучать их заднюю часть.

На обеих машинах — и на разъездной оперативной, и на его генеральской — сзади, в районе личинки замка багажника, виднелись идентичные по форме пятна не отмытых при мойке участков кузова.

— Епт вашу мать! — Грибин выругался настолько громко и смачно, что проходившая мимо женщина бросила в его сторону укоряющий взгляд.

Не объясняя молодым оперативникам выявленный им прокол, Грибин ещё несколько раз крепко выругался про себя: машинная мойка, через которую проходили все (в том числе и его) автомобили имела характерный почерк, который на первый взгляд, был не особенно виден — при мойке задней части щётки чуть-чуть не дотягивались друг до друга и оставляли не промытым участок сантиметров десять в длину. Казалось бы, ерунда, но на дурачков Грибину рассчитывать не приходилось. Оставалось только гадать, сколько месяцев из-за этого пятна американцы безошибочно идентифицировали машины КГБ? Во внимательности противника он не сомневался.

Сегодняшние экзамены Грибин принимал лично, чтобы ещё раз оценить степень оперативной свободы своих американских «партнёров». Причиной проверки «боеготовности» послужили серьёзные кадровые перестановки в американском посольстве. Полгода назад в московскую резидентуру ЦРУ направило нового руководителя, 53-летнего Рональда Хэтэвея. До этого он работал в Западном Берлине, потом несколько лет провёл в главном офисе и вот, наконец, пожаловал в Москву. Знающие его по немецкому периоду утверждали, что Хэтэвей склонен к острым и опасным акциям: в 1970 году он организовал побег из Восточного Берлина американского агента в польских спецслужбах. Дело тогда дошло до стрельбы: для бегства была использована гружёная песком машина коммунальных служб. Немецкие пограничники изрешетили грузовик пулями, которые увязли в защищавшем кабину песке, а грузовик, смяв на своём пути все препятствия, выскочил в западный сектор. И эту операцию — по мнению Грибина, совершенно дубовую — спланировал Хэтэвей. Теперь этот человек вальяжно ездит по Москве, улыбается охраняющим американский жилой комплекс милиционерам, а Второе Главное Управление следит за ним как за сумасшедшим, занятым поиском спичек.

Такой тип, как Хэтэвей, думал Грибин, вполне мог расшевелить местную резидентуру, заставив её действовать более остро. Привыкшие в Москве к плотной опеке, американцы раньше не позволяли себе игр в кошки-мышки и вели себя тихо. Однако, новый начальник мог принести с собой и новые правила. Проблема заключалась в том, что для людей Грибина эти новые правила были неведомы, в то время как Хэтэвей хорошо изучил почерк КГБ.

Причастен ли новый резидент к исчезновению семьи Шадрина? Мог ли он пойти на такую авантюру? И если ответ — да, то за кого он меня принимает? — думал Грибин, рассматривая маленькую пыльную полоску на крышке багажника.

Назначив молодым стажёрам время для пересдачи экзаменов, он нырнул на заднее сидение своей машины и быстро захлопнул дверь.

— На мойку, — скомандовал он водителю.

— Куда? — удивлённо переспросил тот.

— На мойку. Туда, где машины моют, еб-вашу-мать!

В Москву Жечков вернулся из Карелии триумфатором. Летевшего одним рейсом с ним закованного в наручники Самохина прямо у трапа встретили сотрудники КГБ, чтобы отвезти в свой следственный изолятор Лефортово, а Жечкова чуть ли не с цветами ожидал Виктор, один из прикомандированных к его группе следователей.

— У нас новая версия, — улыбнулся Виктор, не зная, как лучше преподнести новость своему руководителю.

Жечков же, напротив, не придал значения этим словам, полагая, что речь зайдёт о каких-то малозначимых деталях.

— Выкладывай, — спокойно отреагировал он.

— У супруги Шадрина, у Марины Шадриной был любовник.

— Ну и что? У Шадрина за спиной вообще донжуанский список огромный, — равнодушно ответил Жечков.

Виктор немного помолчал, а потом сказал:

— Накануне исчезновения Шадрина, в пятницу, 16 мая Марина была на квартире у любовника.

Жечков ненадолго задумался, а потом попросил Виктора остановить машину. Он хотел, чтобы его подчинённый внимательно слушал его, а не крутил баранку.

— Почему я об этом ничего не знаю? — официальным, не допускающим панибратства тоном спросил Жечков.

— У вас в Карелии был очень плотный график, и мы решили до возвращения в Москву не грузить вас.

— Когда это стало известно?

— Три дня назад.

— Кто руководитель следственной группы?

— Вы.

— Почему вы сразу же не сообщили мне о вновь открывшихся обстоятельствах по делу?

Виктор хотел что-то сказать в своё оправдание, но передумал:

— Это моя вина. Ребята предлагали, но я решил, что не стоит беспокоить.

— Виктор, ты мой заместитель. Я должен быть уверен, что в моё отсутствие следствие не буксует.

— Оно не буксует, — поторопился вставить Виктор

— …А ты скрываешь от меня важнейшие детали. Я, как дурак, лечу, составляю план дальнейших действий, а теперь всё это псу под хвост.

— Извините, Геннадий Викторович, я не подумал….

— О чём ты вообще думал? — в последний раз выругался Жечков и перешёл на спокойный, деловой тон:

— Откуда эта информация о любовнике? Что, где, когда — выкладывай всё.

— Одна из её подруг, — они вместе в библиотеке работают — вычислила эту связь.

— Что значит «вычислила»?

— Они работали в технической библиотеке… — начал издалека Виктор.

— Знаю, знаю, на Бережковской набережной, — торопил его Жечков.

— У этой подруги, — Елены Звонарёвой — была связь с одним из абонентов этой библиотеки. Солидный мужчина, хирург. В библиотеке знакомился с молодыми сотрудницами, возил их на квартиру, которую снял рядом, в трёх остановках от библиотеки… В обеденный перерыв забирал девушку и часам к трём уже возвращал. Ну, бабы это же видят…

— Что видят?

— Ну то, что их сослуживиц отвозили трахать.

— То есть они друг про друга всё знали?

— Ну, да, радио там сарафанное…

— И среди них была Марина Шадрина?

— Да.

— По словам Звонарёвой?

— Да.

— Не понимаю. Мы опрашивали коллег Шадриной две недели назад, и Звонарёва тогда ничего нам не сказала.

— Геннадий Викторович, я ещё не всё рассказал. Звонарёва объяснила своё молчание тем, что не могла набраться смелости, поскольку речь шла об очень интимных подробностях. Но затем, поразмыслив над исчезновением Шадриной, она сама, инициативно предложила дать по этому делу важные показания, но при условии, что ей дадут следователя — женщину.

— Вот даже как! — удивился Жечков.

— Я не буду дальше рассказывать, вы сами всё прочтёте в протоколе её допроса.

— Ни фига себе: заинтриговал меня, понимаешь, а на самом интересном месте остановился, — нет, так не пойдёт. Давай, давай порновича — уже позволил себе шутить Жечков.

— Ну, Геннадий Викторович! — отнекивался Виктор.

— Хорошо. Ты сказал, что там все про всех знали. Про Шадрину тоже все знали?

— В том то и дело, что про это знала только Звонарёва. Я же с этого и начал: Звонарёва её вычислила или, если хотите, она их выследила. В женском коллективе Шадрина имела репутацию приличной семейной женщины, которой при живом муже-красавце не было никакой нужды мотаться в рабочее время по съёмным квартирам ради секса с малознакомым человеком.

— Однако, она моталась?

— Моталась.

— Ну что ж, придётся прочесть эту эротическую повесть, что ты мне приготовил.

ПРОТОКОЛ

допроса свидетеля

Москва, 8 июня 1980 г.

Старший следователь прокуратуры Москвы Суздальцева Софья Владимировна в помещении кабинета № 21 в здании УВД Дорогомиловского р-на Москвы в соответствии со статьёй 189 и 190 УПК РСФСР допросила по розыскному делу № 23573 в качестве свидетеля:

Фамилия, имя, отчество — Звонарёва Елена Петровна.

Дата рождения — 12.05.1953 года рождения

Семейное положение, состав семьи — замужем…

Отважная баба, отметил про себя Жечков, дойдя до последней строки. Похоже, информацию, которую она хочет сообщить следствию, она считает настолько важной, что ради этого она даже готова признаться в супружеской измене. Интересно.

Общие места допроса Жечков пробежал по диагонали, останавливаясь только на существенных моментах:

Вопрос: В этих играх он применял к вам насилие?

Ответ: Нет, не применял. Всё как бы было по взаимному согласию. Но когда он отошёл и вернулся со скальпелем в руке, я испугалась.

Вопрос: Он вас связал перед этим?

Ответ: Да, поэтому я и испугалась. Одно дело просто связать, ну, нравится некоторым такой секс, а скальпель — это уже слишком. Я даже подумала: вот он игрался со всеми, а меня зарежет по-настоящему, дура я такая…

Вопрос: Показав скальпель, он вам угрожал? Что он делал дальше?

Ответ: Он так ухмыльнулся и говорит: «теперь ты в моей власти». Я сразу поняла, что он псих нормальный и извращенец и, если он меня не зарежет, убегу от него в чём мать родила.

Вопрос: Но он вас не зарезал.

Ответ: Легко сказать! Он поднёс скальпель к моему животу, провёл им так пару раз и разрезал резинку трусов.

Вопрос: В сексуальный контакт он с вами вступал?

Ответ: Да.

Вопрос: Это было после игр со скальпелем?

Ответ: Да.

Вопрос: Откуда вам известно, что он хирург?

Ответ: В его библиотечной заявке было написано. Там и номер больницы, и адрес были, я забыла уже какие.

Вопрос: Фамилию его вы помните?

Ответ: Погосян Эрик, отчество не помню, по-моему, на А.

Вопрос: Вы считаете, что он со всеми женщинами практиковал эти игры?

Ответ: Я думаю да. Потому что у него там всё было подготовлено.

Вопрос: Откуда вам известно, что Марина Шадрина тоже была в этой квартире?

Ответ: По поводу именно квартиры я не знаю. Может, он отвозил её в другое место. Но я видела, как она садилась к нему в Жигули.

Вопрос: Это было на стоянке?

Ответ: Нет, там бы все могли увидеть. Она села к нему хитро: перешла на ту сторону, на набережную, отошла от троллейбусной остановки и подняла руку, как будто, голосует проезжающим частникам. Только она руку подняла, он тут как тут. Я думаю, она знала его машину и видела, что он подъезжает. То есть со стороны все выглядело так, что она словила частника и всё.

Вопрос: Чтобы разглядеть человека за рулём, вы должны были быть где-то рядом, но тогда и Шадрина могла вас увидеть.

Ответ: А я и была рядом. Только я стояла в троллейбусе на передней площадке. Я в тот день не работала, закрывала больничный в поликлинике и мимо нашей остановки ехала случайно. Вижу — Маринка стоит, голосует. Я даже выйти из троллейбуса хотела, чтобы поболтать. Но тут подскочили эти Жигули, и она в них села.

Вопрос: Хорошо, а как вы разглядели водителя Жигулей?

Ответ: Очень просто. Когда троллейбус тронулся, Жигули ещё стояли у обочины, мы проезжали мимо и посмотрела, кто там за рулём. Смотрю — а это он. Батюшки, думаю, и Маринка наша туда же! Это сразу было понятно, что они договорились вот таким хитрым способом встречаться. Что говорить, здорово придумано — в жизнь не догадаешься!

Вопрос: Вы утверждаете, что видели Шадрину в машине Погосяна в пятницу, 16 мая. Почему вы точно запомнили дату?

Ответ: Я же говорю, что ехала из поликлиники. 16 мая я закрывала свой больничный. Можете проверить у нашего директора, которому я сдала лист.

Вопрос: То есть вы считаете, что поездка Шадриной на этих Жигулях, с этим мужчиной как-то связаны с её исчезновением?

Ответ: С её исчезновением на следующий день. Она же пропала на следующий день? Конечно, считаю. Это очень всё подозрительно: то, как они шифровались, как скрывали свою связь. С другими девушками он не особо и церемонился. Все видели, как он сажал их в машину и как привозил обратно, и его это не волновало. А тут прям конспирация. Может быть, я, конечно, и чересчур бдительная, но вот об этом я решила рассказать.

Следователь: Вы правильно поступили. Вы помните точный адрес квартиры, куда Погосян приглашал девушек?

Ответ: Адрес я не могу назвать. Могу показать. Это крайний жёлтый дом перед Киевским вокзалом. Там ещё на первом этаже лицом к набережной магазин «Орбита». С обратной стороны второй или третий подъезд, четвёртый этаж, правая квартира.

Жечков отложил протокол и задумался. За те несколько недель, что он работал в контакте с Федосеевым, он уже успел оценить эффективность некоторых методов КГБ. Одним из них, конечно же, с санкции Федосеева он и хотел сейчас воспользоваться, а именно — тайно проникнуть в квартиру Погосяна. И чем быстрее, тем лучше.