Мотель Бейтсов

Павел

— Как сказать ей, что возможно она не сможет стать матерью? Сможет ли она вообще участвовать в акте? — спросил я у Веры.

Мы легли на узкую кровать, на которой лежать двоим можно только боком.

— Может через пару лет, она поправится, кости перестроятся… Мне гинеколог сказал, что я буду легко рожать.

— Мужчина? Ты показывала письку мужчине? — шуткой я пытаюсь отвлечь любимую от грустных дум. — Давай кайся! Возбудилась?

— Я уже согласна лежать на бревне позора. Он так похотливо разглядывал строение моей киски, надавливал изнутри на лобок, так что мне непроизвольно приходилось подмахивать его пальцам. По случаю жаркой погоды, на нём был синий медицинский халат. Его голые волосатые ноги удручали меня. Я представила, что он вообще без белья и его член, может проникнуть меж пуговиц. О, Господи. — неожиданно вскрикнула Верочка. — Муж мой, я шлюха! Я настоящая шлюха! Только сейчас поняла, что если бы он взял меня там, то я бы не смогла оттолкнуть его. Блядь я! Да…? В сундуке я видела солдатский ремень. Отхлещи свою жену-сучку. Накажи и запри в том ските, чтобы я молилась денно и нощно.

— Ремнём я могу тебя забить до смерти. Пошли на лобное место, прутья там ещё есть. Скажешь сама, когда прекратить.

Во мне вскипела ревность. Вначале я считал, что она поддерживает мою игру, но мат из этих уст, говорил о серьёзности нашего разговора. На дворе уже темень, мы пошли голышом и босиком. Верный лежал у нашего порога, взмахнув хвостом, сопроводил нас до бревна.

В окне, там, где кровать мамы, светится торшер. Форточка раскрыта.

Вера легла на бревно. Ведро с прутьями стоит там же где его оставили. Испробовал силу удара на своём бедре. Да, такой силы будет достаточно. Жена дёрнулась, но промолчала. Я отсчитываю удары, Вера только дёргается. Слышу скрипит зубами. Когда счёт перешагнул тридцатку, вышли мама и отец.

— Вы чего тут? — мама не поймёт — похоже на игру, но свист розги достаточно тонкий.

Мы с Верой молчим. Шестьдесят ударов вымотали меня, но не жену.

— Пап, ей нужно кое-что выбить. Я устал, давай ты. Хлещи серьёзно.

Мама закрыла рот ладошкой. Отец хлестнул раз, другой…. Свист более низкий.

— Пап, сильнее…, ещё…, ещё, папочка!

Теперь не вынес я. Встал между ней и отцом. Потом поднял Веру на руки. Она обвила меня руками, затем охватила его ногами над бёдрами. Вера ревела в голос. Начавшаяся истерика жены перекинулась на маму. Она также обняла меня рукой за шею, подошедший отец обнял за шею её и Веру. У меня тоже потекли слёзы. Так, постепенно успокаиваясь, мы стояли минут десять.

— У меня кровь бежит…

— Пойдёмте в баню. — предложила мама.

В предбаннике я уложил супругу на стол. Кажется, мы перестарались. В некоторых местах кожа лопнула, кровит.

Мама развела марганцовку, омыла ранки. Начала на меня ворчать, выспрашивать с чего это мы так, но мы оба молчали — это дела между мужем и женой.

Вера так и продолжила лежать верх попой на столе, мы сели на диван. Жена рассказала о проблеме Насти. Отец высказал предположение, что возможно нужен мужчина с маленьким членом.

Мы трое на него зашипели, заворчали. Мама сказала, что и под её ласками Настя не сильно возбуждалась.

— Я добилась её эйфории. — начала рассказывать Вера. — Язычком по плеве теребенькала. Паш, как тебе, понравилась моя мелодия на таком инструменте?

— Я даже удивился как ты так делала. Она действительно улетела, минуты на три.

Вере надоело лежать на твёрдых досках, попыталась сесть на попу, потом боком на бедро, опираясь на руку. Вижу, что ей и так не удобно. Поднял её на руки. Горячее тело Веры, пахнущее женщиной, пробудили моё желание. Отец с матерью заметили мою эрекцию. Он прижался губами к её уху, что-то прошептал. Мама ему тоже что-то шепнула. Такие перешёптывания возбудили Верочку, она подставила губы мне. Развернул её грудью к себе, придерживаю под бёдра, прижимаю к себе. Лингам коснулся срамных губ, вошёл плавно и до упора в матку.

— Пап, помоги её дополнительно наказать…. Да… она непослушная дочь….

Отец понял, чего от него требуется, помакал член в соки дочери. Я растянул её булочки в стороны. Почувствовав, как головка проникла в анус, приопустил жену ниже. Она выгнула попку чтобы нам было удобнее.

Подошедшая к нам мама, начала целовать нас по очереди, ласкать грудки Веры. Синхронизировав фрикции с отцом, мы таранили Верочку до тех пор, пока она не взмолилась повременить.

— Фуф! Порку прутком я могла терпеть, а тут…. Мам, забери папу, я уже насладилась. Паш, отнеси меня на бревно и как Дашу….

— Ну тогда и я хочу на бревне. — мама сняла ночнушку, вильнув попкой, прошла вперёд нас.

Мы опять с отцом выравниваем пошатывание козел.

Вот когда я пилил это бревно, я даже не думал какой длины отрезать, просто резанул и всё. Но так получилось, что мама могла целовать Веру.

Наши страстные жёнушки вскоре начали постанывать, приподнимать попки, подстраивать свои влагалища под лучшие углы касаний о наши пенисы.

— Паш, я не хотела подглядывать… — моё второе чудо, стоит в белой ночнушке, как приведение с мотором, протирает глаза. — Я проснулась от ваших шумов. А вы вот что…. Ой, Паша, ты что сделал с попой Веры?

— Если ты сейчас не уйдёшь спать, то… я больше никогда не буду тебя… пороть.

Не знаю, что на неё больше подействовало, но она быстро ушла. Также быстро мы с отцом закончили акт. После омовения в бане, Вера вновь напросилась на руки — тяжко ей было переставлять ноги.

— Как ты себя чувствуешь?

— Телесно довольна, душевно хреново. Надо срочно беременеть. А ты как компромат на инспектора добывал?

— Каюсь. Трахнул.

— На бревно!

— Ты не путай. Я — муж, ты жена. И к тому же я по необходимости. А вот дорожников, соблазнявших меня на групповушку я игнорировал, мне за такую вредность молоко бесплатно нужно давать. Я даже не помастурбировал в тот раз.

— Потом посмотрю. Паш, осторожней, попка своё получила.

— Как тебе двойное проникновение?

— Одним разом сыта. Вот рожу, может влагалище будет как у сестры, тогда испробую два члена в письке. Спокойной ночи, любимый мой справедливый муж.

Утренней эрекции не было, минета естественно тоже. Настя крепилась, помогала доить коров, коз. Вера завтракала стоя. Даша и Ника отдувались за них. Мы подумали и решили, что нужно отложить поездку на завтра. За пол дня с отцом сделали загон для коров.

К девяти часам приехал Вася. Рассказал о вьетнамках, поблагодарил за идею. Сказал: «Нет» на наш вопрос о соитии с ними, — «Действительно, пусть обрастут жирком».

На папин намёк, что сперма полезна девушкам в любом месте, сказал, что сегодня же попробует орально трахнуть Лан. Я расспросил об озере.

— Рыбы там мало, а только купаться, люди не стремятся. У вас какой обрез? Я вот что могу предложить.

Он выложил на капот машины несколько патронов разного калибра и предназначения. Я показал на патроны 7,62 под винтовку Мосина.

В багажнике у Васи нашёлся тайничок, в котором лежало с сотню разных патронов. Мне десятка хватит. Подошедшая Ника пригласила Васю к столу.

— Спасибо. Мне некогда. Ещё корову вести.

— А тебе куда? На фуре проедем?

— Вряд ли. Тут по лесу два километра.

Своим замечанием он напомнил мне, что я должен разведать дорогу к скиту. Даша, развешивающая стиранное бельё, поднималась на цыпочки к верёвке….

— Вер, ты поедешь со мной.

— У меня попа болит. — она посмотрела куда смотрю я. — У Даши не болит. Даша, я сейчас тебе дам джинсы и рубашку, ты едешь с мужем в скит.

Я тоже надел плотную одежду, кинул в багажник квадрацикла топор, верёвку, перчатки для нас обоих. Когда вышла Даша, то я понял, как бережёт её Вера — даже сапоги нашла. Но косынку Даша не поменяла — любит она цветастое.

Нужно будет скачать фильм «Плезантвиль», показать им.

Рулить я ей не позволил, деревья — вертикальные, горизонтальные, их корни, кустарники. Включил на мобильнике приложение для ориентирования на местности, задал координаты. Даша сидит меж моих ног, поойкивает от тряски, призывает Бога помочь нам. Углубившись в лес метров на сто, наткнулись на длинный бурелом. Остановился.

Начали разбирать навал — всё равно придётся когда-нибудь. Даша таскала тонкие деревца, придавленные большими стволами. С первым буреломом справились за час. Со вторым быстрее. Итого, до того, как показался просвет в деревьях, пришлось разобрать шесть навалов. Но работать было весело — я объяснял жене какие самые большие животные и птицы. Углубившись в историю, рассказал о динозаврах и доисторических птицах.

Иногда переводя дыхание, мы сидели на стволе дерева, пили воду, слушали щебетание птиц.

Когда выехали к скиту, Даша расплакалась. Ностальгически оглядывая дома, заходила в них, принюхивалась к жилищу.

— Давай поищем что-нибудь покушать. — предложила она. — В леднике остались банки с солениями. На грядке растёт редиска. Сухари…. Да они есть в доме отца. Там под кроватью есть ларь.

Она побежала в тот дом, где умер Захарий. Плоский ларь, также как сундук деда, обитый по углам, где их могут прогрызть мыши, железом.

— Я же про него забыла. Папа здесь держал запас на случай голода. Господи, хоть бы не пропали сухарики.

Я открыл ящик…. Вместе с сухарями обнаружили казну скита. Даже деньги советских времён. Довоенные, послевоенные.

Даша выслушала мой рассказ о товарно-денежных отношениях. Рассудив, что такое дельно, спросила много ли здесь денег.

— Нужно внимательно пересчитать, — я отгрыз кусок сухаря, запил его рассолом огурцов, — найти информацию о стоимости каждой ассигнации в отдельности. Какая-то сгодится детям играть в магазин, а за какую-то коллекционеры могут предложить много денег. Ты больше ничего не забыла?

— Давай вместе просмотрим каждый дом, может и забыла, может какая-то из сестёр сама положила что-то и забыла.

Полы во всех домах были земляные. Печи кирпичные с большим шестком, в которые можно влезть взрослому человеку, с лежанкой под потолком.

— Испачкаю одежду. Сейчас найду старую свою, переоденусь.

Даша сходила в другой дом, вернулась в сарафане. Залезла на лежанку, посмотрела под тюфяком. Затем заглянула в печь. В печурку, служившую для сушки обуви. Большая деревянная кровать не осталась без обследования. В других домах нашлись деревянные спицы, низка бус из стекляруса. Цветастый платок, но до того старый, что развалился от того, что Даша неаккуратно стряхнула пыль.

Я предложил всю одежду и обувь перенести в дом Захария, сложить их на печи — всё-таки это самобытные вещи староверов, которые могут послужить экспонатами и примерами для шитья простой одежды.

— Я баню растоплю, пыльная вся.

Даша скорым шагом пошла в баню, а я обследовать крышу ледника. Дверь в него тяжёлая, из толстых досок, на навесах, которые я видел в фильмах о крепостях. Над ней небольшая арка в виде слухового окна. Да, сундучок пролезет. Завтра же надо его сюда спрятать, бросить несколько щепоток пыли. Понадеяться, что пауки восстановят паутину.

— Даш, нужник при тебе строили? — мне показалось, что он не такой древний, как некоторые в Гнезде.

— Что-то такое помню из своего детства, но не могу сказать точно. Я заварила свежие листы малины и смородины, сейчас будем пить чай. Позвони домой….

Да, за заботами забыл совсем. Вера сказала, что папа и мама уехали в город к Никите. Взяли с собой компромат на Корчмарь. Можно сказать, берут в разработку Таисию. Поглядим, что это даст.

Даша принесла чугунный горшок с кипятком, в котором запашились листья кустарников. Чай и сухари вновь приглушили голод.

— Завтра сюда приедем, наварю сбитень. Паш, я тут подумала… не пискай больше на меня. НО, если это тебе приятно, я потерплю. — быстро добавила она.

— Я не буду делать ничего что тебе не приятно. Вот прямо среди этих стен, которые хранят тепло Захария, я тебе клянусь — ничего что тебе будет противно и больно.

— И в какайскую дырочку не надо.

— Если сама не попросишь, не буду. — погладил её по щеке, стирая дорожку влаги. — Здесь бы построить современный большой дом….

— Лучше… шесть маленьких…

— Лучше шесть средних домов, для моих жён и мамы…

— И твоих детей… Вдали от дороги…

— Если денег вырученных от продажи монет хватит, так и сделаем. В Гнезде будет мотель и музей, а тут мы будем отдыхать.

— Объясни мне что такое музей.

— Это дома или парки… сады, где посетители могут знакомиться с деятельностью человека, с его бытом, ремеслом, увлечениями… или прошлой жизнью на планете. Вот когда откроем там музей, то ты будешь просто жить там, растить моего ребёнка, прясть нить, ткать. А любознательные, как ты, любимая, люди зайдут в твой дом, посмотрят… и унесут частичку знания о быте староверов. Через несколько лет…, может десять… я повезу вас в другие города, покажу тамошние музеи.

— Но как же я буду жить и там, и тут? Люди должны будут видеть, как я кормлю грудью дочь?

— Не до такой степени открыто…. Это будет такая же работа, как и здешнем доме, только она будет начинаться часов в десять, и заканчиваться в пять-шесть… — мы и не заметили, что она сидит на моих коленях, я придерживаю её за талию. — А вот чтобы кормить ребёнка… тут кое-что нужно увеличить… в пять-шесть раз как минимум.

Сарафан лёг на изголовье кровати. Моя джинсовая рубашка рядом с ним. Когда я встал, чтобы снять штаны, Даша, громко смеясь, выбежала из дома. С эрегированным пенисом не очень-то побегаешь. Но и самочка не усердствовала в побеге. Косички её растрепались, банты выпали на траву, алыми завитушками украсив её.

Даша упала рядом с бантами, начала кататься по мураве, весело смеясь. Я упал рядом и вторил ей. Отсмеявшись мы посмотрели в глаза друг другу. Сдвинув прядь волос со лба Даши, поцеловал в ставшими алыми губы, перетянул её тельце на себя.

— Муж мой, мама вчера мне сказала, — Даша положила ушко на моё сердце, — когда у меня появится предчувствие что должны начаться кровавые дни, то ты можешь оставить семя во мне. И вот сейчас я чувствую их приближение. Сегодня или завтра с утра….

— Хо! Тогда нам нужно спешить! Наполню твою вагиночку своей спермой. Давай сейчас грязными, потом покупаемся — чистыми…

— Испачкаемся — покупаемся и вновь….

— Писька может устать….

— Моя?

— У меня то не писька, а пенис или член, или фалдус, или, как я люблю его называть — лингам.

— О-о-о! Сколько имён у твоего органа. Как у Господа девяносто девять имён. — Даша переместилась на мои голени, прижалась щекой к лингаму. — Твёрдый…, красивый…, горячий…, наказывающий болью…, благодарящий усладой…, дарящий семя…. Господи, Господи, как я Тебе благодарна, Господи, за твоё участие в моём проведении.

С последними словами Даша привстала, направила пенис в вагину, медленно осев на него, испустила вздох облегчения.

— Боли осталось маленькая капелюшка. — она замерла, мысленно прощаясь с болью. — Паш, кто была твоя первая женщина?

— Мама. Это было зимой в том доме, где она будет жить с папой и Никой.

— Когда вырастит наша дочь, ты станешь её мужем, она мне сестрой. ЧуднО!

— Это только в нашем ските так можно, в стране же это считается большим грехом, и местами подвергается наказанию. Больно? Может прекратим?

— Боль и услада — мои сёстры…, услада сейчас появится. Ляг на меня…. Это мне нравится….

Боясь переломать её косточки-рёбрышки, опираюсь на локти-колени. Совершаю медленную фрикцию. Глаза Даши льют слёзы, уста расходятся в улыбке. После первого десятка — глаза высохли, загорелись томлением. Уста расправились в подготовке вскрикнуть…. Бёдра напряглись, подняли таз, опустились. Вновь подъём — опускание. Ещё пяток фрикций и Даша построила мостик, да так и замерла — влагалище охватило лингам, могу двигать пенис только в крайней плоти.

Отойдя от паралича, опустила попку, охватила мой таз ножками. Выгибая позвоночник практически перпендикуляром, двигает попку мне навстречу. В следующий оргазм Даши я тоже не выдерживаю и кончаю. Удары эякулята, как стегание розгами — больно, но чертовски восхитительно — жёнушка успевает и ахнуть, и охнуть.

Замок ног постепенно распадается, ручки держат моё лицо, а губки благодарят шёпотом и поцелуями.

— Ещё два шага — забеременеть, родить. Тогда мы, девушки, становимся настоящими жёнами. А сейчас я чувствую, как скипетр исчезает. А я в детстве считала, что он действительно там остаётся, на нём вырастают ножки-ручки. Паш, поднимайся… там вроде мураш ползает, как бы в писку не залез.

Да муравей, и не один, собирали сперму, вытекающую из влагалища. Сейчас оно не казалось совсем уж маленьким, скорее аккуратненьким кольцом, как коралловый атолл с закрытой лагуной. Даша стряхнула муравьёв, собрала пальчиком каплю, отправила в рот

— Не пропадать же добру. Я в этом деле жадная…. И семя есть, и субботиться…. А ты своё семя пробовал…? Как?

— Мамочка обучала.

— Хи! Я думала ртом достал и… хи-хи-хи!

— Есть такие гибкие девушки, которые могут достать свою киску…. Письку.

— Киска — писка — писька…. Пойдём купаться, чтобы по темну не ехать по лесу.

— Да, ты права. И за это я тебя награжу…. Потом, потерпи.

Даша всего лишь протопила печь, чтобы согрелась вода. Мы помылись, отёрли тела старыми льняными простынями.

Пока Даша сушила волосы, я сложил наши одежды в багажник квадрацикла. Даша вплела в косы красные ленты, повязала голову косынкой.

— Домой поедем голыми. Помнишь ведь как тебя трясло по пути сюда?

— Ой какой выдумщик! А с лингамом ничего не случится?

— В такой упаковке, как у тебя, не случится. Только ты сначала… — договаривать мне не пришлось….

Даша забралась мне на колени, ориентируя тело попкой ко мне.

— Нет, повернись, ты охватишь меня конечностями.

Видимо моё предложение оказалось лучшим, потому что, покраснев, она повернулась и сказала:

— Я не так поняла. Думала — вдруг пенис выскочит и войдёт в какайскую…. Глупая…. Господи, прости меня грешную. Может мне сарафан надеть — комарики, веточки…

— Надевай. Только ты должна будешь следить чтобы подол не влез в киску.

— Ой срамота какая будет — сарафан в писке. Хи-хи-хи.

Пока Даша сбегала за платьем, лингам, задумавшись, прилёг. Но, как офицер перед генералом, вытянулся в струнку столб.

Жёнушка нашла тряпочный поясок, подмотала его вокруг талии, закрепив под ним подол. Я начал медленно двигаться по направлению домой. Агрегат потряхивало на корнях сосен, на ухабах почвы. Сотрясения тельца начались практически сразу — Даша перестав дышать, испугала меня. Я сбросил газ до конца, двигатель держался на холостых оборотах, которых хватало на вздрагивающие, как оргазмирующее тело, рывков вперёд.

Рефлекс заставил расшириться грудные клетки, и жена быстро набрала воздух.

— Раз. — поставила галочку в своём сознании Даша.

Я провернул рукоятку акселератора — вновь тряска на корнях. Жёнушка начала оглашать лес криками восторга какие звучали вчера.

— Два. — я уже не сбрасывал обороты, а Даша не теряла способность дышать…

— Восемь. — огласила она, когда я заглушил двигатель у дома. Вера с сестрой и Настей встретили нас у въезда в лес.

— Муж мой, — обратила Вера, — ты оставил нас одних, только для того, чтобы посчитать количество оргазмов на новой дороге?

— Так как Ника, — я посмотрел в улыбающиеся глаза Ники, — любит наслаждаться другой моей способностью, а именно омывать её тело мочой, а у Насти не зажила щёлочка, то утром в скит ты едешь со мной. Форма одежды как на Даше. А пока не мешайте Даше пополнить запас протеина….

— Я верно правильно поняла тебя, мой муж, «пополнить запас» чего-то — это выпить кисель…? Да, сестрички, вам лучше не мешать мне….

…. Родители вернулись поздно, но мы дождались их. По виду отца, он ревновал Зину, по виду мамы — результат превзошёл ожидания.

— Никита и Корчмарь Эдуард злейшие враги. Эдик метит в краевое начальство. Тогда он сможет официально начать преследование ставленника Никиты — Шудегова Ильи Захаровича, который в свою очередь тоже лезет на эту должность. Короче — политика. А твой компромат…

— НАШ компромат — поправила Ника,

— ВАШ компромат поможет Никите.

— Как? — Ника уже загорелась идеей.

— Не знаю. Но Никита…, Коль, не ревнуй, однозначно намекнул на то что я получу выгоду, которую ты, милый, принимаешь за плотское удовольствие. Три-четыре дня, и он позвонит о результате. План на завтра не меняется? — спросила мамочка.

— Нет. Даша и Ника дома, а остальные в скит. Мы с Дашей кое-что придумали…, но об этом… поговорим завтра вечером.

— А мы с Верой надумали продать квартиру в Р-во.

— Раз мы уже полноценная семья, то дополнительные финансы нам не помешают. Туда поедем мы с Никой, а ты па, должен завтра подписать доверенность, так как Павлу нужно помочь с хозяйством.

— И поедем мы туда на Вольво, чтобы погрузить скарб. — Ника давно (целые сутки!), не ласкавшаяся о меня, села на моё колено, свободное от тела Веры, сидевшей на другом.

— Муж мой, мама, папа, разрешите и мне съездить с ними? — слёзный канал на глазах Даши сдерживал заряд.

И будет ли это салют восторга, или скорбь о напрасно прожитых годАх, зависит только от меня.

— Ты обязательно должна ознакомиться с величием творения Его. — я понимал, что отдача от временного отсутствия Даши, будет гораздо сильнее тех сил, которые она способна вложить в хозяйственную деятельность семьи.

Третьего колена у меня нет! Но это чудо с косичками нашла выход — охватила меня за шею руками и ногами за таз. Омывая моё лицо солью своих глаз, целовала его.