Мой неуловимый миллиардер (СИ)

Глава 19

Лера

— Ты расстроена, — говорит Саша, вырывая меня из раздумий. Каждый раз, когда я пытаюсь сосредоточиться, мои мысли возвращаются к Фоме и тому, как я набросилась на него вчера. Он всего лишь попросил, чтобы я называла его по имени дома, а я слишком остро отреагировала. Я не знаю, почему я не могу контролировать свои эмоции рядом с ним. Прошло уже два года, так почему же он до сих пор так на меня влияет? — Хочешь, я побью его?

Я ухмыляюсь и качаю головой, ставя чашку кофе на место. Как обычно, мы сидим в кафе недалеко от универа, и хотя я должна писать диссертацию, сегодня я едва могу сосредоточиться.

— Тебе бы только кулаками помахать, да?

Саша пожимает плечами.

— Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя. Ты, по сути, мой лучший друг.

Я закатываю глаза.

— Это потому что я буквально единственный твой друг.

— Ага, значит, ты мой лучший друг по умолчанию. Поздравляю. Я знаю, что и я твой тоже. Кто-то должен рассказать об этом Арине.

Я хихикаю при мысли о том, как Саша скажет Арине, что занял ее мест. Они оба ужасно ревнивые, и в этой битве я бы поставила на Арину.

— Серьезно, Лер. Что происходит? Ты молчишь все утро. Вообще, ты уже давно сама не своя.

Я удивленно моргаю. Не думала, что он это заметил, учитывая, что обычно мы сидим здесь молча и просто занимаемся вместе. Я даже не осознавала этого, но мне сейчас на самом деле грустно.

— Ты помнишь, как мы познакомились?

Саша кивает.

— Ты написала мне, потому что какой-то придурок дал тебе неправильный номер.

— Этот придурок снова появился в моей жизни несколько недель назад. Это все было слишком неожиданно, но теперь, кажется, я натыкаюсь на него повсюду, и я… я не знаю.

Глаза Саши расширяются.

— Ни хрена себе? Этот твой Фома реально появился снова?

— Я не ожидала такого. Он просто… везде. Когда я впервые столкнулась с ним, собиралась притвориться, что его не помню, но ничего не вышло.

— Кто он?

Я качаю головой. Мы с Сашей оба здесь учимся. Я не могу сказать ему, что переспала с нашим преподавателем. Я ему полностью доверяю, но лучше проявить осторожность. В конце концов, Фома — мой научный руководитель.

— Пустяки. Честно говоря, я не хочу об этом говорить.

Саша опирается на локоть и придвигается ближе ко мне, его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего.

— Это не пустяк, Лера. Ты расстроена. Все из-за него? Как ни странно, я всегда был благодарен этому парню за то, что мы познакомились, но мне неприятно видеть, как ты страдаешь.

— Это глупо. Я знаю, что это была всего одна ночь, но ты когда-нибудь встречал человека, с которым чувствовала бы мгновенную связь? Ловил ощущение, что вы знакомы целую вечность, и вместе так легко. Ты когда-нибудь испытывал что-то подобное?

Он отрицательно мотает головой и отводит взгляд, но в его глазах мелькает нотка печали.

— Нет, я никогда не испытывал ничего подобного и, наверное, никогда не испытаю.

Я прикусываю губу и отвожу взгляд. Саша прочищает горло.

— Если ты такое испытала, почему не рада видеть его сейчас? Он хотя бы объяснился?

— Да. Но мы не можем быть вместе.

Саша поджимает губы и пристально смотрит на меня.

— И почему же?

Я опускаю взгляд на свою чашку. Мне совершенно не хочется рассказывать Саше о Сергее. Поэтому решаю соврать.

— Он… неприступная крепость, — это не совсем ложь, потому что дети делают его совершенно недоступным, но не совсем в том смысле, в котором я это говорю.

— Он просто мудак. Скажи мне, кто он, Лер. Я поговорю с ним.

Я ухмыляюсь и качаю головой.

— Поговоришь, да? Чем? Своим ртом или кулаками?

Он невесело улыбается.

— Я позабочусь о том, чтобы он понял, кого обидел.

Я тяжело вздыхаю и кладу свою руку поверх его.

— Я очень ценю твое желание меня защитить, — честно говорю я ему. Саша — как брат, которого у меня никогда не было, и я полагаю, что за это я должна благодарить Фому.

Он хватает мою руку и подносит ее к губам, целуя тыльную сторону ладони.

— Ты достойна только лучшего.

По моему позвоночнику внезапно пробегает холодок, и я напрягаюсь: мое тело осознает его присутствие раньше, чем я сама.

— Валерия, — говорит Фома, стоя в нескольких шагах от нашего стола. Как долго он нас подслушивает? От его взгляда у меня замирает сердце. Кровь приливает к ушам, и теперь я слышу только собственный пульс.

Саша удивленно поднимает глаза и переплетает наши руки.

— О, какие люди! Серега, — говорит он, улыбаясь. — Или теперь уже Сергей Витальевич, а?

Я в растерянности. Что мне делать? Отдернуть ли руку? Отношения у нас с Сашей исключительно платонические, но я понимаю, на что все это похоже. Хотя я ничем не обязана Фоме, я все равно чувствую себя виноватой и смущенной.

Тот отводит глаза, чтобы посмотреть на Сашу, и его взгляд останавливается на наших руках.

— Александр, — огрызается он. — А я тебя и не узнал! Когда я видел тебя в последний раз, ты еще пешком под стол ходил.

Саша крепче сжимает мою руку и в раздражении стискивает челюсть.

— А ты на вид ничего, — отвечает он. — Песок еще не сыплется?

— Вы знакомы? — спрашиваю я, потрясенная.

Они оба поворачиваются ко мне, выглядя при этом одинаково раздраженными.

— Наши отцы дружат.

— А вы двое откуда знаете друг друга? — спрашивает Саша, и я напрягаюсь, прежде чем вспомнить, что у нас есть логичная причина здороваться при встрече.

— Сергей Витальевич — мой научный руководитель. Он пришел на место Ивана Геннадьевича.

Меня нервирует, что Фома просто стоит здесь и смотрит на нас. Мне до сих пор стыдно за то, как я набросилась на него, когда он попросил называть его по имени дома, а эта ситуация с Сашей только усиливает мое волнение. Я пытаюсь как можно незаметнее высвободить свою руку из хватки Саши, но он держит ее слишком крепко. Я не знаю, что сказать, и боюсь, что Саша видит меня насквозь. Он очень проницательный, и я не хочу, чтобы он понял, что Сергей Витальевич — это тот самый Фома.

— Валерия, — говорит Фома, его голос суров. — Вынужден попросить тебя пойти со мной. Есть несколько вещей, которые мне нужно обсудить с тобой до начала занятий на следующей неделе.

Я поднимаю на него взгляд, в его голубых глазах темнеет что-то, чему я не могу дать название. Это гнев? Может быть, ревность? Вряд ли.

— Конечно, Сергей Витальевич, — у меня такое чувство, что ослушаться его сейчас — не самая лучшая идея. Я молча собираю сумку, виновато улыбаясь Саше.

— Увидимся на следующей неделе, — бормочу я.

— Я наберу тебе вечером, — говорит он, и я хмурюсь. Он редко мне звонит. Мы иногда переписываемся, но обычно не звоним друг другу. Фома напрягается рядом со мной и поворачивается, чтобы уйти.

— Точно. Конечно. Тогда до вечера! — я бросаюсь за Фомой, не понимая, что происходит. Оба ведут себя странно, и я волнуюсь. Волнуюсь, что Саша обо всем догадается. Волнуюсь, что Фома неправильно понял все, что увидел. Меня не должно беспокоить, что он может себе надумать, но это так.

Он молчит, пока мы идем к его кабинету, и не произносит ни слова, когда открывает передо мной дверь. Я вхожу внутрь на трясущихся ногах, сердце колотится.

Дверь закрывается за нами, и я напрягаюсь. Я не сделала ничего плохого, но чувствую себя так, будто сильно накосячила.

Я наблюдаю за ним, пока он обходит свой стол и достает пачку влажных салфеток.

— Иди сюда, — почти рычит он, и я вскакиваю. — Быстро, Лера.

Я делаю, как он говорит, и Фома нежно берет меня за руку, вытирая каждый сантиметр кожи.

— Что… что ты делаешь? — шепчу я.

— Избавляюсь от всех его следов.

— Это что еще за фокусы? Саша — всего лишь друг.

— Друзья не держатся за руки так, как вы с ним. Скажи мне, Лера. Ты с ним встречаешься?

Он смотрит на меня, все его тело напряжено. Я до сих пор помню этот огонь в его глазах. Два года назад он смотрел на меня с такой же страстью. Взгляд Фомы опускается к моим губам и задерживается на них, прежде чем я полностью осознаю происходящее.

Я отдергиваю руку, и разум наконец берет верх.

— Это, откровенно говоря, не твое дело, к кому я прикасаюсь.

Он смотрит на меня с таким страдальческим выражением лица, что у меня начинает болеть сердце.

— Не нужно с ним связываться, — говорит он, его голос мягкий. — Пожалуйста.

Мои глаза расширяются, когда он делает шаг в сторону и поворачивается, проводя рукой по волосам. Я не видела его таким уязвимым с тех пор, как он вернулся в мою жизнь.

Два года я гадала, думал ли он обо мне, жалел ли, что ушел от меня.

Теперь у меня есть ответы.

И я ничего не могу с ними поделать.