Мой неуловимый миллиардер (СИ)

Глава 25

Лера

Я проверяю детей и убеждаюсь, что они спят, прежде чем отправиться на кухню, и мой взгляд падает на шкафчик с вином.

Я вспоминаю, как Фома смотрел на меня в тот день, когда предложил выпить по бокальчику. Мне следовало бы отказаться, но я не смогла. Стоит уже признать, что я зависима от его улыбки, смеха и внимательного, заинтересованного взгляда. Я беспокоюсь, что слишком сильно оттолкнула его, и не могу перестать прокручивать в голове каждый наш разговор.

Теперь, когда я узнала детей, я полностью понимаю, почему он решил уйти от меня два года назад. Это был правильный поступок. Самое обидное, что обстоятельства не изменились. Я вижу, как много он отдает детям. У него нет времени на женщину — во всяком случае, на ту, которая хочет длительных серьезных отношений. Мне больно от того, что он никогда не будет моим, и меня убивает то, что на одну ночь он дал мне возможность представить Лену и Колю нашими детьми.

Я прикусываю губу, беспокойно расхаживая по дому. Прошло почти два месяца, а этот дом все еще не похож на дом. Конечно, здесь есть наборы конструктора, которые собирали Коля с отцом, и куча книжек Лены, но все равно чего-то не хватает. Мои пальцы перебирают рамки с фотографиями у лестницы, и я улыбаюсь, глядя на снимки Сергея с близнецами. На долю секунды я задумываюсь, как бы выглядели эти фотографии, если бы на них была еще и я.

Я отбрасываю эту мысль и продолжаю подниматься по лестнице. Сегодня мне неспокойно, я не могу ни сесть, ни сосредоточиться на чем-либо. Мои мысли мечутся, сердце тоскует по тому, что никогда не будет принадлежать мне.

Я останавливаюсь перед спальней Фомы. Пожалуй, это единственная комната в доме, у которой есть индивидуальность. Я колеблюсь, прежде чем толкнуть дверь. Я знаю, что вторгаюсь в его личную жизнь, но меня переполняет острая потребность быть в окружении его вещей.

Я проверяю часы и поджимаю губы, проходя дальше в комнату. Я сажусь на его кровать и провожу пальцами по подушке. Я веду себя как сумасшедшая и знаю это, но ничего не могу с собой поделать. В итоге наши с ним неоднозначные отношения приведут к разбитому сердцу, но здесь, в темноте и одиночестве… неважно, насколько сильно он мне нужен.

Я ложусь на его кровать и закрываю глаза, представляя, как однажды проснусь с ним, его тело прижмется к моему. Я хочу знать, сколько правды о Фоме, о его прикосновениях и взглядах, заключено в моих воспоминаниях.

Я вздыхаю и позволяю своей руке блуждать по телу, желая избавиться от желания и напряжения, которые я испытываю. Пальцы проводят по груди, спускаются вниз, пока не доходят до подола платья.

— Валерия?

Я задыхаюсь, открываю глаза и резко сажусь, так быстро, что у меня начинает кружиться голова. Фома стоит в коридоре и наблюдает за мной через дверь, которую я оставила приоткрытой. Я тяжело сглатываю, когда он закрывает дверь за собой, не сводя с меня глаз.

— Я… я…

Он подходит ко мне и встает коленом на кровать, его взгляд блуждает по моему телу.

— Ты там, где я всегда хотел тебя видеть, — говорит он низким голосом. — В моей постели.

Я тяжело сглатываю, не в силах отвести от него взгляд. Фома ослабляет галстук и расстегивает несколько верхних пуговиц на рубашке. Сегодня он выглядит неотразимо.

— Скажи мне, Лера. О чем ты думала, когда ласкала себя в моей кровати?

Мои щеки пылают от смущения, и я прикусываю губу.

— Я ничего не делала, — шепчу я.

— Может и нет, но ты хотела. Скажи мне, детка. Почему я пришел домой и застал тебя в своей постели, когда ты так упорно борешься с тем, что между нами происходит? Если ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, тебе нужно просто попросить.

— Я не хочу, — в моем голосе не хватает уверенности, и Фома ухмыляется.

— Нет? Позволь мне рассказать тебе, что бы я с тобой сделал, если бы ты позволила. Я бы воплотил в жизнь то, что ты не дала мне сделать два года назад. Я попросил бы тебя сесть на край моей кровати, положив руки тебе на колени, а сам опустился бы на пол перед тобой. Я бы раздвинул твои ноги и поцеловал бедро, как раз там, где, как я знаю, мои губы заставят тебя дрожать. Я двигался бы вверх, не торопясь, пока не заставил бы тебя промокнуть еще до того, как поцеловал бы там, где ты хочешь меня больше всего.

Я жмурюсь, сердце бешено колотится, когда я сосредотачиваюсь на звуке его голоса. Я не могу этого вынести. Фома мучает меня, причем намеренно.

— Я бы целовал тебя прямо сквозь кружевное белье, дразнил бы тебя, зная, что ты хочешь, чтобы мой язык побывал внутри. Но придется подождать, я не отпущу тебя так сразу. Я хочу, чтобы ты отчаянно желала меня, Лера. Я хочу, чтобы ты была готова кончить от одного моего прикосновения.

Фома присоединяется ко мне на кровати и ложится, закинув руки себе под голову, наблюдая за мной и будто не веря в собственную выдержку.

— Я бы сорвал с тебя кружева по итогу. Ты хоть представляешь, как давно я хотел попробовать тебя на вкус?

Я тяжело дышу, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Я пытаюсь сказать себе, что это неуместно, что он пьян и что мне следует уйти… но я околдована. Я ослеплена желанием, потребностью услышать, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Мои глаза блуждают по его идеальному телу, выпуклость на его джинсах дает понять, как сильно он хочет меня.

Мне нужно просто сказать “да”. Я могу получить все, о чем он мне говорит, стоит только попросить об этом. Фома проводит рукой вниз по телу, пока не цепляется пальцами за ремень. Он наблюдает за мной, его желание так же откровенно, как и мое. — Ты — последняя женщина, с которой я спал, так что в какой-то момент я просто не выдержу и сорвусь. И тогда не уверен, что на утро ты сможешь встать.

Я задыхаюсь, мое сердце замирает от его слов, и он улыбается мне, кивая.

— Да, моя дорогая жена. Я так одержим тобой, как никем другим. Ты разрушила меня. Полностью испортила. Переломала под себя.

Два года, и я — последняя, с кем он спал? Незнакомая боль распространяется от моей груди по всему телу, внутри просыпается глубокая потребность, которая намного превосходит желание, которое я испытываю.

— Скажи, что ты хочешь меня, Лера, и я воплощу в жизнь все твои фантазии. Я знаю, что ты мокрая для меня, детка. Скажи, что ты чувствуешь связь между нами, и я заставлю тебя кончить прямо сейчас, черт возьми.

Я смотрю ему в глаза, и стены моего разума, единственная защита на пути к этому человеку, рушатся. Фома — мой научный руководитель и мой босс. Я не могу с ним связываться. Я едва пережила его потерю в прошлый раз, и второй раз мне не оправиться.

— Чувствую, — шепчу я, не в силах ему отказать. — Я хочу тебя, Фома.

Он садится, не веря своим ушам, как будто ожидал, что я снова отвергну его. Иногда мне интересно, как он сам себя воспринимает. Как он мог подумать, что у меня получится хоть на мгновение устоять перед ним?

Он тянется ко мне и проводит большим пальцем по моим губам.

— Спасибо, — рычит он, прежде чем наклониться ко мне.

— Папочка?

Звук голоса Лены за дверью останавливает нас еще до того, как наши губы встречаются, и он прижимается лбом к моему.

— Нет, — шепчет он с болью в голосе. — Пожалуйста, не сейчас.

— Ты ей нужен, — шепчу я в ответ. — А мне… мне, правда, лучше уйти, Фома. Это… это плохая идея.

Он отстраняется и поднимается на ноги, его глаза вспыхивают от разочарования.

— Я пойду уложу ее, и когда я вернусь, тебе лучше быть здесь.

Он уходит, и я думаю, что он не хуже меня знает, что я вполне могу собрать волю в кулак и исчезнуть. Между нами и так все гораздо запутаннее, чем можно было бы допустить. Он мой научный руководитель, начальник. Что я делаю?

Я тихо выскальзываю из его спальни, размышляя, не было ли то, что Лена проснулась, знаком… знаком, говорящим мне, чтобы я больше не ступала на эту скользкую дорожку влечения к Фоме.