Мой неуловимый миллиардер (СИ)

Глава 30

Лера

На телефон Лены приходит сообщение, и я отвлекаюсь от своих бумаг, чтобы посмотреть на нее. Она сидит рядом со мной за столом, мы уже привыкли после обеда проводить время вместе. Они с Колей делают домашку вместе со мной, а когда заканчивают, Коля отправляется играть в свои игры, а Лена может читать или смотреть телевизор столько, сколько захочет. Обычно она зарывается носом в книгу, но сегодня почти не поднимает глаз от своего телефона.

— Что происходит, Лен? — спрашиваю я, из любопытства и беспокойства в равной степени. Я понимаю, что наличие у детей собственных телефонов было частью соглашения о разводе, чтобы их мать всегда могла связаться с ними, но то, что они могут переписываться с кем угодно, меня пугает.

— О, — говорит она, поднимая глаза, и ее щеки розовеют. Сердце бешено колотится в груди, часть меня ожидает худшего. — Это моя мама.

Я замираю, чувствуя вину при мысли о бывшей жене Фомы. Дети все еще не оправились от боли, вызванной расставанием родителей. Последнее, что я должна делать, — это присваивать себе их отца. Лена выглядит такой счастливой, общаясь с мамой, что у меня в животе все сжимается. Если бы она знала, что мы с ее отцом сделали, у нее бы разбилось сердце.

— Она говорит, что скучает. Я пытаюсь убедить ее приехать ко мне, потому что папа никогда не позволит мне поехать к ней. И уж точно не сейчас, когда мне нужно ходить в школу, — Лена колеблется, а потом на мгновение опускает телефон. — Может быть, ты… может быть, ты поговоришь с папой за меня? Я знаю, что вы работаете вместе, и, кажется, вы друзья. Может, он тебя выслушает? Я бы попросила дядю Антона, но он не… ну, он не любит маму.

Я отвожу взгляд, не зная, что сказать.

— Лена, я не уверена, что это в моей компетенции. Это похоже на семейное дело.

— Но ведь ты и есть семья, разве нет? Ты не похожа на других нянь, которые у нас были. Ты заботишься о нас, и ты папин друг.

Я вздыхаю и наклоняюсь, чтобы убрать волосы ей за ухо.

— Я не могу ничего обещать, Лен. Я могу упомянуть об этом, но я не уверена, как отреагирует твой отец.

Лена кивает и обхватывает себя руками.

— Он злится, когда мы говорим о маме. Он думает, что мы не замечаем.

— Да? — выдыхаю я, не зная, что ей ответить. Это первый раз, когда она открылась мне в чем-либо, и я не хочу ее отвергать, но мне кажется неуместным обсуждать ее мать после того, как я переспала с ее отцом. Воспоминания обо всем, что делал со мной Фома, все еще свежи в моей памяти, и чувство вины слишком велико, чтобы с ним справиться.

— Я просто скучаю по ней, — шепчет она, ее голос срывается. — Я хочу, чтобы она вернулась домой. Я хочу, чтобы мы снова были счастливы.

Я обнимаю ее, едва сдерживая угрызения совести, которые грозят захлестнуть меня. Если Лена когда-нибудь узнает о нас с ее отцом, она никогда меня не простит. Я не сомневаюсь, что она будет чувствовать себя глубоко преданной. Как же мы ей об этом скажем?

— Разве ты не счастлива сейчас, Лен? Мы каждый день проводим время вместе, и нам весело, правда?

Она кивает, но выражение ее лица ни на секунду не светлеет. Я крепче обхватываю ее руками.

— Это не то же самое. Я так… так сильно по ней скучаю, — ее дыхание сбивается, как будто она захлебывается рыданиями, которые держит внутри. — У Коли есть папа, но у меня была мама.

Я нежно глажу ее по волосам, изо всех сил стараясь сдержать собственные слезы. Почему я никогда не понимала, как сильно она страдает?

— Я знаю, что это будет не то же самое, но если хочешь, мы с тобой можем пойти куда-нибудь только вдвоем? Мы даже можем пригласить тетю Арину, если ты хочешь? Ты права, дорогая, у Коли есть ваш папа, и они вместе играют в игры и занимаются спортом, но у тебя есть я. Так давай устроим девичник.

Лена отстраняется и смотрит на меня, яростно вытирая слезы, как будто ей стыдно, что она вообще плакала. Она такая сильная девочка.

— Правда?

— Абсолютно. Мы можем поехать куда-нибудь в эти выходные.

— Ты серьезно?

— Я когда-нибудь врала тебе раньше, Лен?

Она качает головой и тихо всхлипывает.

— Только ты и я? Ты не возьмешь с собой Колю или папу?

— Нет. Развлечения только для девочек! Ты хочешь пригласить тетю Арину, или у нас будет просто день вдвоем?

Лена колеблется, на ее лице появляется застенчивая улыбка.

— День вдвоем, — шепчет она, и я смеюсь, мое сердце переполняется любовью.

— Вот и решили. Мне только нужно спросить разрешения у твоего папы, но я думаю, он согласится, — я редко работаю по выходным, так как Фома любит сам о них заботиться, но у меня есть ощущение, что он позволит мне взять Лену с собой на день.

— Надеюсь, он согласится, — говорит она с надеждой в голосе, и я киваю.

— Думаю, нас ждет успех.

Я нежно глажу ее по волосам.

— Леночка, ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной в любое время? Прости, что я не знала, как сильно ты скучаешь по маме. Я никогда не смогу ее заменить, но если бы я знала, то сделала бы все возможное, чтобы заняться с тобой тем, чего тебе не хватает.

— Я знаю.

— Может хочешь заняться со мной чем-нибудь еще?

Она колеблется, а потом кивает.

— А ты возьмешь меня за покупками? Так неловко ходить с папой и Колей. Я собиралась попросить тетю Арину, но лучше с тобой.

— Конечно, дорогая. Я сто лет не ходила по магазинам.

Лена смеется, и я выдыхаю с облегчением. Ее прежняя печаль проходит, но надолго ли? Она явно скучает по матери, а я чувствую себя самозванкой. Как будто пытаюсь занять место бывшей жены Фомы в жизни его семьи. Это заставляет меня чувствовать отвращение к себе.

Я не могу избавиться от этого чувства до конца дня. Еще сегодня утром я с нетерпением ждала возвращения Фомы домой. Теперь же я едва могу думать об этом. Одна только мысль о том, что мы причиним детям еще больше боли, вызывает у меня тошноту.

Я проверяю часы, когда слышу, как входит Фома, и удивляюсь тому, как быстро пролетел день. Я умудрилась провести большую часть дня в размышлениях, вместо того чтобы работать над диссертацией.

— Милая, — говорит он, когда его взгляд падает на меня, и мое сердце снова начинает биться чаще. Его взгляд блуждает по моему телу, и я едва сдерживаю улыбку.

— Ты рано.

— Да, — он пожимает плечами. — Я не мог ждать.

— Фома, — говорю я нерешительным тоном. — Мы можем поговорить?

Он напрягается и отводит взгляд, но не раньше, чем я улавливаю разочарование на глубине его глаз. Он кивает и склоняет голову в сторону коридора, ведущего в его кабинет, и я иду за ним.

— Не так я представлял этот вечер, — говорит он, когда за ним закрывается дверь.

— Я знаю, но я…

— Что? Передумала? Только не говори мне, что ты сожалеешь о случившемся, Лера. Пожалуйста.

Я качаю головой.

— Нет… и да. Я говорила с Леной сегодня.

Глаза Фомы расширяются, в его взгляде появляется замешательство.

— Хорошо, — говорит он, кивая, чтобы я продолжала.

— Она сказала мне, что очень скучает по маме, и попросила уточнить у тебя, может ли ее мать приехать сюда? Насколько я понимаю, они переписывались.

Фома облокачивается на стол и проводит рукой по волосам.

— Что за хрень? — бормочет он, похоже, больше для себя, чем для меня. — Какого черта она хочет видеть Лену сейчас? Она даже не претендовала на опекунство. Когда я сказал ей, что забираю детей из страны, она не сказала ни слова против. Она даже заявила, что некоторое расстояние пойдет нам на пользу, так какого хрена она вдруг проявляет интерес?

— Я вижу, что Лене больно. Мы с ней договорились провести день вместе, только вдвоем, ты не против? Могу я взять ее с собой в субботу? Знаю, это не входит в обязанности, но мне бы очень хотелось.

Фома выпрямляется, и от того, как он смотрит, у меня сердце замирает.

— Конечно, ты можешь, Лера. Просто… когда мы будем вместе, полноценно и открыто, я хочу, чтобы ты знала: я не возлагаю на тебя никаких лишних обязанностей. Мне нужно ровно столько, сколько ты готова мне дать, и я не буду просить большего. Я не жду, что ты возьмешь на себя роль Эмили. Я бы никогда не попросил тебя об этом.

Я скрещиваю руки на груди, внутри зарождается нотка гнева.

— Я не пытаюсь быть Эмили, Фома. Я забочусь о Лене, потому что искренне хочу ей помочь. Не додумывай мне скрытые мотивы.

Фома улыбается, разгоняя мой гнев.

— Против некоторых скрытых мотивов я ничего иметь не буду, детка.

Мои глаза расширяются, и я отвожу взгляд, заставляя себя не читать в его словах слишком много.

— Фома… нам правда стоит поговорить и о нас. Я не хочу, чтобы на детей повлияло то, что происходит между нами. Я не уверена… может, нам не стоит…

— Нет, — прерывает он меня, подходя ближе, его руки обвиваются вокруг моей талии. — Я ни за что не позволю тебе снова уйти. То, что происходит между нами, — это наше личное дело, — он проводит большим пальцем по моей щеке, касаясь нижней губы. — Есть причина, по которой я не использовал защиту. Я хочу, чтобы у нас с тобой было будущее, такое, какое ты представляешь для себя. Мы сохраним наши отношения в тайне, пока по-другому сделать невозможно, но это, конечно, не навсегда.

Я киваю, в груди зарождается нежная боль. Как только дети узнают о нас, все изменится, и не обязательно в лучшую сторону. Мы с ним идем по лезвию ножа. Они еще не оправились от разрыва родителей, и я не хочу, чтобы из-за меня им снова было больно. Возможно, я нравлюсь им в качестве няни, но я не могу быть уверена, что они примут меня в свою семью.

А тут еще моя собственная семья. Тот факт, что у Фомы есть дети от предыдущего брака, будет неприемлем для моих родителей.

Я просто надеюсь, что того, что у нас есть, хватит, чтобы пережить все невзгоды.