Мой верный страж

Глава 8

— Бал? — Вивьен уставилась на Гранта с таким видом, словно он сошел с ума.

Они сидели в нижней гостиной, и он посвятил ее в план, предложенный сэром Россом. Хотя Грант с пониманием отнесся к ее чувствам, было ясно, что он не оставляет ей выбора.

— Вы просите меня появиться на публике, — взволнованно продолжила Вивьен, — причем не просто на публике, а на грандиозном балу, чтобы поставить всех в известность, что я жива. Но с той минуты я буду рисковать во сто крат сильнее, чем сейчас.

— Вы будете под моей защитой, — возразил Грант, садясь рядом с ней на обтянутую золотистым дамастом кушетку. Он стиснул в ладонях ее судорожно сжатый кулачок и согрел своим теплом, пока ее пальцы не разогнулись. — Доверьтесь мне, — сказал он и едва заметно улыбнулся, глядя в ее встревоженное лицо. — Я никому не позволю причинить вам зло.

— Я никого там не знаю, — проговорила она, вцепившись в его руку. — Что мне говорить и делать?

— От вас требуется только присутствовать.

— Но я не хочу, — умоляющим тоном произнесла она, потирая лоб свободной рукой, чтобы успокоить пульсирующую боль.

— Понимаю, — тихо сказал он. — И тем не менее это необходимо сделать, Вивьен. Ну а пока… я отвезу вас в ваш особняк, чтобы подобрать туалет для бала. У вас по крайней мере две дюжины бальных платьев, и мне понадобилось бы черт знает сколько времени, чтобы выбрать подходящее. Вы же хотели побывать у себя дома — вот вам отличный повод совместить приятное с полезным.

Вивьен нахмурилась, глядя на их сплетенные пальцы, и глубоко вздохнула, пытаясь овладеть собой. Все-будут таращить на нее глаза. Как ей вести светскую беседу, улыбаться и танцевать, если она не помнит ни единой души из своей прошлой жизни? У нее не было никакого желания находиться среди незнакомцев, которые наверняка сочтут ее странной и неискренней. Но более всего ее страшила перспектива оказаться в положении мишени. Что, если покушавшийся на нее субъект вернется, чтобы завершить начатое? И что, если Морган будет ранен или даже убит при этом?

— Бессмыслица какая-то, — сказала она. — Зачем мне идти на бал, устраивая спектакль из своего появления? Почему нельзя как-то иначе распространить нужные сведения? Вы не имеете ни малейшего представления, кому понадобилась моя смерть, не так ли? И хотите, используя меня как приманку, вытащить злоумышленника на свет Божий, поскольку у вас нет ни одного подозреваемого.

— Я хочу, чтобы подонка поймали, — невозмутимо ответил Грант. — А при вашем участии мы скорее добьемся цели.

Он поднял ее с кушетки и вывел в холл, велев экономке принести пальто. Набросив плащ на плечи Вивьен, он надел ей на голову шляпку с вуалью из сиреневого газа, окутывавшей лицо призрачной дымкой.

— И шляпка какая-то траурная, — заметила Вивьен. — У меня такое чувство, будто я отправляюсь на похороны. Остается лишь надеяться, что не на собственные.

Он мягко рассмеялся:

— Извините. Не могу же я допустить, чтобы с вами что-нибудь случилось. Без вас этот мир станет скучным, хотя, возможно, и более спокойным.

Морган облачился в пальто, и лакей проводил их к ожидавшей у дверей карете. Вивьен, полагавшая, что они воспользуются наемным экипажем, была удивлена, увидев красивую коляску, покрытую блестящим черным лаком с золоченой отделкой, запряженную парой идеально подобранных гнедых.

— Никак не ожидала, что у вас такая коляска, — восхищенно сказала она. — Я думала, сыщики передвигаются исключительно пешком.

В его зеленых глазах заплясали веселые искорки.

— Если хотите, можно и пешком.

Вивьен едва заметно улыбнулась.

— Нет уж, спасибо, — отозвалась она с показной беспечностью. — Придется довольствоваться тем, что есть.

Лакей помог ей сесть в коляску и закутал в теплую накидку из толстого кашемира. Поблагодарив его, Вивьен удобно устроилась на мягком кожаном сиденье. Резкий ветер приятно холодил ее лицо после нескольких дней, проведенных взаперти. Усевшись рядом с ней, Грант уверенно взял в руки вожжи. Он подождал, пока лакей заберется на высокое сиденье на запятках, затем потянул вожжи и стегнул лошадей. Они взяли с места ровным аллюром. Хорошо смазанный экипаж плавно двинулся по булыжной мостовой

Вивьен безучастно созерцала расстилавшиеся перед ними картины, выискивая взглядом хоть какие-нибудь знакомые детали.

Каждая улица обладала собственным характером: одну облюбовали издатели и пишущая братия, вдоль другой высились монументальные здания церквей. Благородные господа пробирались по извилистым переулкам, населенным нищими и проститутками. Богатство и бедность находились здесь в тесном соседстве. В воздухе висела такая густая смесь запахов животных, пищи, речной воды, нечистот и пыли, что вскоре Вивьен перестала обращать внимание на это зловоние. Они миновали группу сорванцов, пристававших к разряженному в атлас щеголю… пьяного гуляку, который вывалился из таверны, поддерживаемый под руки потаскушками… коробейников с деревянными ящиками на груди.

Довольно скоро внимание Вивьен переключилось на Моргана, который ловко управлял коляской, маневрируя между запрудившими мостовую повозками, скотом и пешеходами. Он чувствовал себя совершенно свободно среди городской сутолоки, знакомый с каждой улицей и переулком. Вивьен пришло в голову, что Морган принадлежит к числу немногих, кому довелось общаться со всеми слоями общества — от членов королевской фамилии до жалкого карманного воришки.

Они добрались до улицы, застроенной элегантными домами, и остановились перед особняком с массивной бронзовой дверью.

— Это мой дом? — с сомнением спросила Вивьен, уставившись на арочный портал с колоннами.

Морган бросил на нее непроницаемый взгляд:

— Ваш.

Лакей поспешил к лошадям, а Морган помог Вивьен выбраться из коляски. Затем предложил ей руку, проводил до двери и отпер ее.

Вивьен нерешительно вошла внутрь и остановилась в холле в ожидании, пока Морган зажжет лампы и настенные светильники. Просторное помещение, с панелями из набивной французской ткани с цветочным узором и элегантной мебелью в стиле Людовика XIV, было красивым, типично женским… и абсолютно незнакомым.

Яркий свет залил холл, и Вивьен медленно двинулась вдоль застекленного простенка. Остановившись у золоченого столика с мраморной столешницей, она взяла в руки изящную фарфоровую статуэтку и принялась ее рассматривать. Две сидящие фигурки — кавалер и дама с корзинкой на коленях, потянувшаяся за полевым цветком, — очаровали ее своей безыскусностью. Однако, повернув статуэтку, Вивьен обнаружила, что джентльмен запустил руку под юбки дамы. Смущенная грубой шуткой, она поставила статуэтку на место и посмотрела на Моргана. Он наблюдал за ней со странным выражением, словно развлекался и досадовал одновременно.

— Ничего пока не вспомнили? — поинтересовался он.

Она покачала головой и направилась к лестнице. Морган последовал за ней, приноравливаясь к ее шагу. В руке он нес лампу, отбрасывавшую по сторонам причудливые тени. Поднявшись на второй этаж, Вивьен остановилась.

— Спальня там, — подсказал Морган. Легко сжав локоть своей спутницы, он повел ее к последней двери справа. Они вошли в комнату, обитую темно-зеленым шелком, с резной кроватью, водруженной на постамент. Она напоминала небольшую сцену, где все подготовлено к началу представления. Нахмурившись, Вивьен с неловким чувством разглядывала кровать, пока Морган зажигал лампы. Потом она повернулась и увидела картину.

Ей понадобилось некоторое время, прежде чем она сообразила, кто запечатлен на холсте.

— Это я, — произнесла Вивьен сдавленным шепотом. Жаркий румянец залил ее лицо. Она ахнула и резко отвернулась, не в силах смотреть дольше.

— Стало быть, вы не помните, как позировали для портрета. — Голос Моргана подозрительно дрогнул от сдерживаемого веселья. Вивьен, однако, не разделяла его легкомысленного настроения. Она была слишком подавлена: ее захлестнули гнев и стыд за собственное поведение. До сего момента крошечный уголок ее сознания так и не мог поверить, что она действительно известная куртизанка. Но теперь правда предстала перед ней, заключенная в позолоченную раму, — ее прошлое, выставленное на всеобщее обозрение во всей своей вульгарной неприглядности.

— Как я могла… как вообще можно позировать для такого? — вопрошала она, закрыв лицо руками.

— Художники часто используют обнаженные модели. Вам это должно быть известно.

— В данном произведении нет ничего художественного, — презрительно бросила Вивьен. — Его единственное предназначение состоит в том, чтобы…

— Возбуждать, — вкрадчиво закончил Морган.

Она уронила руки, все еще не решаясь повернуться к нему лицом. Какое чудовищное унижение… Оно опаляло ее изнутри подобно пламени костра…

— Снимите его или хотя бы прикройте, — с отчаянием в голосе попросила она.

— Я уже видел его, Вивьен, — ответил он в замешательстве.

Она понимала всю нелепость своей просьбы, но не могла вынести вида портрета — будто это она сама предстала перед ним в костюме Евы.

— Мне он не нравится, — резко сказала Вивьен. — Я не останусь в этой комнате, пока эта вещь здесь висит. Сделайте что-нибудь, прошу вас.

Он подошел к ней сзади и сжал ладонями ее узкие плечи.

— Вы дрожите, — удивился он. — Не надо так расстраиваться.

— А что бы вы чувствовали на моем месте?

Грант неожиданно фыркнул:

— Сомневаюсь, что найдется художник, который согласится изобразить меня в чем мать родила. Я никудышный натурщик.

«Спорный вопрос», — подумала Вивьен. Морган был привлекательнее большинства мужчин, удостоившихся чести быть запечатленными на холсте… но она не собиралась просвещать его на этот счет.

Мягким движением он попытался повернуть ее к себе:

— Ну, ну, все не так уж плохо. Дышите глубже.

Вивьен противилась, упрямо наклонив голову и уставившись в пол.

— Я не сдвинусь с места, пока вы не уберете этот портрет.

— Ладно, будь по-вашему. — Отпустив ее, он решительно пересек комнату, направляясь к портрету. Вскоре до нее донесся шорох, затем поскрипывание тяжелой рамы, и наконец голос Моргана нарушил напряженное молчание:

— Можете открыть глаза.

Вивьен обернулась и увидела, что он снял портрет и прислонил его лицевой стороной к стене.

— Благодарю вас, — сказала она, прерывисто вздохнув. — Эту ужасную вещь надо сжечь.

— Возможно, вы передумаете, когда восстановится память.

— Мне наплевать, что произойдет после того, как вернется моя память, — возразила она. — Я не намерена оставаться куртизанкой.

Морган смотрел на нее с явным скептицизмом, безмерно раздражавшим ее.

— Поживем — увидим, — пробормотал он.

Внимание Вивьен привлекла другая картина — небольшое, написанное маслом полотно в изящной золоченой раме. Оно висело на стене рядом с туалетным столиком, словно ей было приятно смотреть на него, пока она пудрилась, душилась или расчесывала волосы. Подойдя ближе, она уставилась на холст с возрастающим любопытством. Картина совсем не соответствовала стилю, в котором был выдержан дом. Написанная любителем, она отличалась яркими живыми красками. На ней был изображен маленький деревенский коттедж, выкрашенный в белый цвет, с темным переплетением деревянных балок, окруженный ковром пурпурного вереска и высившимися позади серебристыми березами. Буйно разросшиеся розовые кусты, покрытые пышными белыми цветами, частично закрывали фасад коттеджа.

Вивьен не могла отвести глаз от пейзажа. У нее не было сомнений, что она посещала это место раньше и была там счастлива.

— Как странно, — вымолвила она. — Мне кажется, что эту картину дал мне кто-то, кто… — Она умолкла в замешательстве. — О, если бы я только знала, где находится этот коттедж.

— Таких уголков в Англии предостаточно, — сардонически заметил Грант.

Вивьен дотронулась до подписи в углу полотна.

— Дивейн, — прочитала она вслух. — Знакомое имя. Интересно, кто это: друг или…

— Любовник? — тихо продолжил Грант. Она убрала руку и нахмурилась.

— Наверное. — Воспоминания рвались через непроницаемую завесу в ее мозгу. Вконец раздосадованная, Вивьен подошла к массивному, состоявшему из нескольких секций гардеробу с вставленными в дверцы высокими зеркалами, по обеим сторонам которого расположились комоды. Открыв одну из четырех дверей, она увидела длинный ряд платьев всевозможных расцветок из шелка, бархата и атласа, широкие юбки которых трепетали, словно крылья бабочек. Все предметы одежды источали слабый аромат духов — сочетание розы с пряным запахом сандалового дерева, — который сладко будоражил, обволакивая ноздри.

— Похоже, здесь представлены фасоны на любой вкус, — заметила она, чувствуя на себе взгляд Моргана. — Все что угодно: от спокойного до шокирующего. Какого эффекта мы надеемся достигнуть?

— Вивьен Дюваль во всем ее великолепии, — последовал ответ.

Она посмотрела на него через плечо.

— Что на мне было, когда мы впервые встретились?

— Нечто вроде наряда русалки. Зеленый шелк с крошечными рукавчиками из газа.

Деловито порывшись в коллекции туалетов, Вивьен нашла платье, соответствующее описанию.

— Вот это? — спросила она, являя туалет ему на обозрение.

Он кивнул с неожиданно мрачным видом.

Вивьен приложила к себе платье и опустила глаза, разглядывая переливающийся зеленый шелк с крошечными рюшами из белого атласа, напоминавшими пену на гребешках волн. И в самом деле наряд русалки. По-видимому, у нее прекрасный вкус… почему бы и нет? Умение подать себя наилучшим образом должно быть основной заботой куртизанки.

— Может, надеть его? — сказала она. — Как вы считаете? Стоит показаться в нем еще раз?

— Нет. — Он посмотрел на платье с нескрываемой антипатией.

Глубоко задумавшись, Вивьен повесила платье обратно в шкаф.

— Мы не поладили при первой встрече, верно? — поинтересовалась она, перебирая одежду.

— Вы вспомнили?

— Нет… но, глядя на ваше лицо, любой бы догадался, что это был не слишком приятный эпизод.

— Пожалуй, — отрывисто согласился он.

— Это вы не понравились мне или наоборот?

— Полагаю, неприязнь была взаимной.

— Как же тогда… то есть почему вы все-таки заключили со мной соглашение?

— Вы обладаете удивительной способностью застревать у мужчин в сознании.

— Как кость в горле, — удрученно заметила она, невесело рассмеявшись. Вытащив из шкафа белое, бронзовое и сиреневое платья, она бросила красочную охапку на кровать и принялась аккуратно складывать отобранные вещи под пристальным взглядом Моргана. — Одно из них прекрасно подойдет.

— Почему бы вам их не примерить? — спросил он.

— Зачем? Это мои платья. Какие могут быть проблемы?

— Вы несколько похудели после купания в Темзе. — Подойдя к ней, он уверенно обхватил ее талию.

Вивьен вздрогнула от его прикосновения. Близость Гранта Моргана, застеленная шелком постель — все это вмиг лишило ее присутствия духа. Она попыталась сдержать дрожь при воспоминании о его руках, с нежным сладострастием скользивших по ее телу, о губах, прильнувших к ее рту, и восхитительных поцелуях. От него, должно быть, не укрылось ее непроизвольное движение, и он крепче сжал ее талию, приблизив свои губы почти вплотную к ее уху.

— Нет необходимости что-либо примерять, — с трудом выговорила она. — К тому же я не смогу самостоятельно справиться с таким количеством пуговиц.

— Я охотно помогу.

— Не сомневаюсь, — ответила она с застенчивой улыбкой. Восхитительное предвкушение чувственных восторгов забурлило в ее крови и разлилось внизу живота, колени ослабли. На какое-то безумное мгновение ей захотелось откинуться назад и прижать его руки к своей груди.

Но прежде чем закрылись ее глаза, она уловила в зеркале отражение помпезной кровати… и комнаты, где она принимала великое множество мужчин… От этой мысли ей внезапно сделалось дурно. Не исключено, что Морган ждет от нее удовлетворения каких-то свойственных лично ему фантазий. Скажите на милость, как ей соответствовать собственной репутации? Она не имела ни малейшего понятия, как доставить удовольствие мужчине. Почему-то в памяти не сохранилось ничего из ее прошлого богатого опыта. В полном смятении она резко отстранилась от него.

— Грант, — взволнованно проговорила Вивьен, — скажите, когда вы и я… то есть когда мы с вами… — Она бросила несчастный взгляд на кровать, а затем снова посмотрела в его недоверчивые зеленые глаза. — Какое у вас сложилось впечатление? Я хочу сказать… О, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! — Залившись густым румянцем, она не сводила с него глаз.

Как ни странно, Морган пришел в не меньшее замешательство.

— Я не стал бы сравнить вас ни с одной женщиной, с кем мне приходилось спать, — уклончиво ответил он.

— И все же? — настаивала она, ожидая продолжения.

Морган почувствовал себя загнанным в угол. В его ушах назойливо звучали откровения лорда Джерарда, касающиеся Вивьен.

— Вы совершенно бесстыдны в постели, если не сказать больше, — бесстрастно произнес он, скрывая волнение.

— Как странно, — пробормотала она, все еще пунцовая. — Если учесть, что я очень стыдлива от природы.

Они обменялись настороженными взглядами, словно каждый из них таил секрет, в который не собирался посвящать другого ни при каких обстоятельствах.