Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача

2

Остаток вечера я провела в размышлениях. Лежала, любовалась розочкой, купленной на обратном пути для отвода глаз, представляла, что её мне подарил Дегтярёв — и не могла избавиться от ощущения, что правда на моей стороне. Слишком много всего совпало... А самое главное — Сергей Михайлович тоже это чувствовал! Я нутром чуяла неуверенность, которую он старательно прятал за грубостью и безразличием. Но почему же тогда он не развил столь волнующую его тему, а предпочёл её свернуть, выставив меня отчаявшейся женщиной? Ответ лежал на поверхности.

Он не хотел скандалов. Что бы Дегтярёв ни говорил, такое внимание общественности ему было и даром не нужно... И я, пораскинув мозгами, решила к журналистам не обращаться. Имела право. Знала, что Катька настаивать не будет. И без меня в эту грязь не полезет. Вместо этого я перелопатила кучу информации с целью узнать адрес проживания Дегтярёва — и принялась терпеливо мониторить объявления о найме в интересующем меня районе. На всех возможных сайтах.

Мало ли. Вдруг им горничная понадобится. Или кухарка. Да хоть водитель с охранником на полставки — неважно! Я была готова работать за четверых, лишь бы получить доступ в дом, а с ним — и шанс пересечься с Наиной... Зачем? Не знаю. Но эта навязчивая идея не отпускала меня круглые сутки. А спустя месяц моя затея увенчалась успехом. Притом грандиозным! Потому что Дегтярёвым внезапно понадобился логопед. Для дочери. А у меня — вот чудо! — как раз завалялся диплом дефектолога! Правда, я им ещё ни разу не пользовалась. Да и специальность выбирала не по душе, а по принципу «куда перевестись проще» — уж очень мама настаивала, чтобы у меня было высшее образование, пускай и заочное. Зачем, непонятно — работала-то я по-прежнему переводчиком, просто считалась любителем, а не профессионалом... Но какое это имело значение, если теперь, благодаря столь удачному стечению обстоятельств, я могла спокойно подать заявку в качестве соискателя — и имела все шансы на победу? Даже с учётом огромного конкурса на вакантное место... А в том, что борьба мне предстоит нешуточная, я ни секунды не сомневалась. Хотя и не предполагала, что судьба столкнёт меня с конкурентами лицом к лицу.

Заполнила анкету, выставив себя в самом выгодном свете — и была счастлива, получив приглашение на собеседование. Во время сборов прыгала буквально до потолка... И была немало шокирована, когда, явившись точно к назначенному времени, обнаружила в просторном зале толпу агрессивно настроенных претендентов! Которые скромно жались к мебели и ревниво встречали каждого вновь прибывшего, изо всех сил стараясь не показывать обуревающего их волнения.

Складывалось впечатление, будто наши анкеты вообще никто не читал, тупо разослав ответы всем откликнувшимся. Откуда иначе могло взяться тридцать с лишним отчаянно нервничающих человек? Относительно достойно из них держались лишь несколько женщин и один мужчина, нагло расположившийся на диване. Впрочем, меня — самую молодую из собравшихся, всего двадцати пяти лет от роду — никто в расчёт брать не пожелал. Так, скользнули взглядом — и всё, переключившись на более внушительных конкурентов. Что позволило мне взять себя в руки и, смирившись с неизбежным провалом, спокойно дождаться начала представления в качестве зрителя.

Естественно, я думала, что идея собрать всех соискателей вместе принадлежала Марине — Сергей Михайлович никогда бы не опустился до такой подлости. Он бы нашёл время пообщаться с каждым по отдельности... Поэтому появление черноволосой ухоженной красавицы меня не удивило. Хотя с отбором претендентов у неё как раз проблем не возникло.

Вошедшая в зал женщина сразу ткнула наманикюренным пальчиком в чем-то приглянувшихся ей соискателей — тех самых, что показались мне наиболее адекватными... И в меня! А остальных отпустила властным жестом — и их тотчас оттеснили к выходу маячившие за её спиной охранники. Нас же, впятером, пригласили в следующую комнату. Где я, признаться, рассчитывала пообщаться, наконец, с Наиной — нашей будущей пациенткой. Но нам её предпочли представить заочно.

— Моей дочери пять лет, и она совершенно не разговаривает, — усевшись в единственное кресло, коротко сообщила Марина. — Что скажете? Каковы её шансы?

И у меня в груди глухо ёкнуло.

— Вы бы ещё до шести лет дотянули! — высказав мои мысли, укоризненно воскликнул мужчина. И поспешил смягчить напрашивающийся приговор: — Но вы не волнуйтесь. Всё решаемо. Вот после шести — да. Там уже ничего нельзя исправить. А здесь ещё не всё потеряно. Правильно подобранные медикаменты, регулярные занятия в ударном темпе — и, если постараться, ваша дочь начнёт болтать так, что вы с грустью будете вспоминать годы напряжённой тишины...

— Безвыходных ситуаций не бывает, — перехватив эстафету, вторила ему одна из женщин. Видимо, опасалась, что напористый мужчина сумеет задурить заказчице голову — и торопилась вставить свои пять копеек. — У меня, например, был удачный опыт и с семилетним ребёнком.

— Зависит от причины молчания, — стремясь примазаться к чужой славе, вставила вторая женщина, примерно того же возраста, что и первая. — Какой у вас диагноз?

— Никакого, — скривилась Марина.

— А у вашей дочери? — конкретизировал мужчина, попутно очернив соперницу, неудачно подобравшую формулировку.

Однако набить себе цену подобным образом у него не получилось. Скорее, наоборот.

— Ни-ка-ко-го, — смерив его презрительным взглядом, как какого-то таракана, по слогам повторила Марина.

— Тогда вам тем более нечего переживать! — воспользовавшись моментом, первая женщина ринулась закрепить успех. — Гарантирую, мы в два счёта разговором вашу дочь!

— А я бы не давала никаких прогнозов до первого сеанса, — заявила третья женщина — моложе других и, похоже, рассудительнее.

Либо она просто пыталась выторговать себе хоть полчаса работы по тройному тарифу.

— А каково ваше мнение? — неожиданно спросили от входа знакомым голосом Сергея Михайловича.

Чьё появление осталось незамеченным не только для меня и прочих соискателей, но и для его жены.

— Ах, дорогой! — тут же встрепенулась она, вместе с нами повернувшись к дверям. — Зачем ты приехал? Я бы и сама прекрасно справилась. У тебя же столько дел...

— Дела подождут, — отрезал Дегтярёв.

Таким тоном, что сразу стало ясно: раньше он в воспитании дочери не участвовал. И результат бездействия ему не нравился.

— Здоровье Наины важнее. Не забывай, в конце концов, она и моя дочь тоже.

В ответ Марина виновато потупилась, безмолвно признавая правоту собеседника — и, одновременно, уступая ему инициативу.

— Итак? — Сергей Михайлович вновь обратился ко мне.

На что у меня уже привычно пересохло во рту — теперь от осознания собственной беспомощности — однако кое-что выдавить я всё-таки сумела:

— Сначала нужно выяснить причину задержки речевого развития. Просто так дети не молчат.

— Хорошо, — кивнул Дегтярёв. — Вот вы этим и займётесь. Остальные свободны.

И у меня в прямом смысле отвисла челюсть.

— Вы серьёзно?.. — переспросила, не веря своим ушам.

Не думала, что после того разговора в офисе он пойдёт мне навстречу и позволит приблизиться к дочери! Я бы на его месте себя и на порог не пустила. От греха подальше. Прогнала бы поганой метлой. Притом без малейших сожалений...

— Да. Приступаете сегодня. График и оплату обсудим позже — после того, как мои юристы проверят вашу квалификацию и оформят договор. Надеюсь, вы не соврали и ваших талантов хватит, чтобы разобраться в происходящем, — с очевидным намёком, понятным лишь нам двоим, подтвердил мужчина. А затем требовательно протянул руку ладонью вверх: — Документы.

Опомнившись, я отдала ему папку, которую всё это время прижимала к груди — и вопросительно покосилась на Марину.

— Идёмте, — поднявшись, невозмутимо обронила она. — Наина как раз должна быть на прогулке.

И вышла на террасу, ведущую в сад. А у меня невольно перехватило дыхание в предвкушении долгожданной встречи... Но я не позволила эмоциям проявиться — и покорно направилась следом.