Моя двойная жизнь

Глава 10

Пятничным утром позвонил Грант и сказал, что у него есть копия книги Лорны. Он подумал, что у меня уже есть планы на вечер и спросил, могу ли я встретиться с ним за за обедом. «Деловой обед», сказал он, как будто в другом случае я отказала бы ему.

Я не отказала бы ему. Я хотела прочитать, что написано в книге о моем отце и Кари. Не смотря на заверения Марен, что Кари страдала только от плохого планирования расходов, я волновалась за неё. Я сказала Гранту, что встречусь с ним в ресторане.

Марен сделала мое расписание менее насыщенным после того, как я вернулась из поездки. У меня все еще были уроки танцев, упражнения и учеба, но днем я была свободна. Марен проводила дни, утрясая детали мегаконцерта Кари в Сан-Диего и сказала мне, что в награду за работу я могу пойти за покупками. Фактически, она оставила список приемлемых и неприемлемых мест.

Ресторан, как я заметила, не был в списке неприемлемых мест, поэтому формально я подчинялась её указаниям. Жить с Марен было хорошо тем, что папарацци не ходили кругами вокруг её дома. Все, кто искал Кари, разбивали лагерь у её дома.

Я позвонила Бао-Джи, чтобы он забрал меня, написала Кари, что получу книгу от Гранта и направилась из дома.

В этот раз Грант благоразумно выбрал элитный ресторан, в который мы могли войти через заднюю дверь и сесть в отдельной комнате, так что мы могли не волноваться о папарацци. Я была звездой всего несколько дней и уже ненавидела их за то, что они сильно осложняли мою жизнь.

Я сказала Бао-Джи, что ему не нужно ждать, пока я пообедаю, я позвоню ему, когда он мне понадобится. Я говорила себе, что я сделала это потому что не любила тратить время Бао-Джи. Это не имело отношения к тому, что я заметила зеленый Ягуар Гранта на парковке, или к тому, что я хотела продлить время, проведенное с ним.

Не успела я выйти из машины, парень в смокинге вышел из ресторана встретить меня. Он отвел меня наверх с отдельную комнату с видом на город. Грант был уже там и сидел за столом. Один его вид заставил меня споткнуться. О чем думал Бог, когда создал настолько привлекательного парня? Он не был подарком женской части населения, он был орудием пыток. Я не должна была смотреть на него, если он не мог бы быть моим.

Он улыбнулся, и мое сердце завязалось тугим узлом. Я села и улыбнулась в ответ.

Он подвинул двухдюймовую пачку бумаги на мою сторону стола.

— Вот то, что написала Лорна. Она все еще пишет несколько глав, поэтому есть пропуски.

Он откинулся назад в кресле и я пыталась не пялиться на каждое движение его широких плеч.

— Я прочитал её вчера вечером, — сказал он.

Я пробежала глазами вступление, которое оказалось историей о том, как Кари уволила Лорну потому что Лорна пыталась помочь директору больницы с концертом в пользу больных детей. Я не успела прочитать много и у меня вырвался вздох отвращения:

— Это ужасно.

— Что именно?

— Эта женщина не умеет писать. На первых страницах говорится «Не беспокоясь ни о ком, концерту для больных детей было отказано». Кроме того, что это звучит так, словно концерт ни о ком не беспокоится, в предложении в страдательном залоге несвязный оборот. Уже только это предложение вызвало бы приступ гипертонии у учителя английского.

Грант поднял стакан воды и сделал глоток:

— Это то, что тебя беспокоит? Несвязный оборот в этом предложении?

— Ну, я ожидала, что остальное будет плохо, — я вздохнула, читая о том, как Лорна брала интервью у нескольких людей, и т. д., и т. д. и производила разного рода методичные исследования.

Я перешла к следующей главе под названием «Родилась Принцесса». Она рассказывала историю о том, как Алекс Кингсли потерял свою молодую жену, находясь в турне.

«Чувство вины и сожаления оглушили его на годы, — писала Лорна. — Он компенсировал это дорогими подарками дочери. В игрушках и одежде у маленькой Кари было всё, что она хотела, включая толпу нянь, детский «хаммер», личный бассейн и шетландский пони».

Она продолжала перечислять его траты и то, как он с головой окунулся в работу. Он выпустил четыре альбома за пять лет. Он брал Кари и её няню в турне, в некоторые годы играя по сто двадцать пять концертов.

«Кари научилась с детства, — писала Лорна, — что единственно важной жизнью была жизнь на сцене».

В текст была включена фотография их двоих. Кари выглядела примерно на четыре года. Она была одета в ковбойскую шляпу, плиссированную юбку и ботинки со стразами. Он поднимал её перед толпой.

Я уставилась на неё и к моим глазам подкатили слёзы. Слова расплылись и я даже не знала, почему плачу. Было ли это потому, что я ревновала к времени и вниманию, которое Кари получила от отца, которого я никогда не знала, или к тому факту, что он был так оглушен чувством вины и болью, что он хотел купить ей то, чего у неё не могло быть, мать?

Я не заметила, что Грант обошел стол, чтобы сесть со мной рядом, до тех пор, пока он не заговорил.

— Может быть, это плохая идея. Ты уже плачешь, и это еще не самое плохое место. Почему бы тебе не прочитать это позже?

Но я не хотела ждать.

— Все будет в порядке.

Всё было не в порядке. Я добралась до предложения «Друзья пытались убедить Алекса снова жениться, но его ответ всегда был одним и тем же: он уже доказал, что из него не получится хороший муж». И я заплакала снова. В этот раз я знала, почему. Я плакала о своей матери, и о том, что её мечта не сбылась, не могла сбыться, потому что она связала их с кем-то слишком сломанным и недостижимым, чтобы полюбить её в ответ.

Грант отодвинул от меня рукопись.

— Слушай, такие вещи постоянно говорят о знаменитостях. Люди не верят и половине этого, а до остального им нет дела. Даже если это попадет в печать, ты не потеряешь поклонников из-за дурацкой книги.

Я кивнула, но слёзы все равно лились. Я стала слишком впечатлительной здесь, в Калифорнии. Я не плакала так много по отцу с младшей школы, когда я поняла, что никогда не смогу пойти на завтраки с пончиками для пап и детей, которые они проводили раз в год.

Грант обхватил мои плечи рукой, и я положила голову на его плечо. Мне не стоило так прижиматься к нему, но я не могла с собой ничего поделать. Я хотела поддержки.

Он сказал:

— Правда, не волнуйся об этом. Таблоиды однажды сообщили, что в моих песнях подсознательные сообщения, которые промывают мозги детям, чтобы они сделали что бы я ни попросил. Очевидно, я пытаюсь завоевать мир с помощью армии зомби-подростков, — он пропустил кончики моих волос сквозь пальцы. — Я вставил это в рамку и отправил моему школьному учителю по гражданскому праву. Она думала, что я никогда не слушал на её уроках о правительстве.

Я рассмеялась не смотря на то, что всё ее плакала, но я не могла говорить. Я взяла салфетку со стола и вытерла ей слёзы. Когда проводишь много времени с основой, консилером и бронзатором, то не хочешь, чтобы всё было разрушено одним махом.

— Просто мне тяжело читать об отце, — я догадалась, что Грант не понимает, поэтому добавила. — Мы сейчас отдалились друг от друга, но я не хочу, чтобы так было. По меньшей мере, я думаю, что не хочу. Это часть проблемы — я не знаю — и я хочу поговорить с ним, но я боюсь. Я не знаю, что он скажет. Я даже не знаю, хочет ли он моего присутствия в своей жизни.

В какой-то момент я перестала быть Кари и стала Алексией. Мама сказала, что она не сообщала мне, что Алекс Кингсли — мой отец, потому что она не хотела, чтобы я почувствовала себя опустошенной, если бы он отверг меня. Это казалось уклончивым ответом в то время, но сейчас я была здесь в Калифорнии, считая дни до встречи с ним и понимала, что она была права.

— Конечно, твой отец хочет видеть тебя в своей жизни, — сказал Грант. И потом он прижал меня еще ближе. Я позволила своей голове упасть ему на плечо и оставалась там, слушая его дыхание, чувствуя, как медленно опускается и поднимается его грудь. Никто из нас не двигался долгое время.

Наконец, он сказал:

— Могу я задать тебе вопрос?

— Да.

— Ты обещаешь ответить честно?

— Нет.

Он рассмеялся и мне понравилось чувствовать это щекой.

— Зависит от того, что ты спросишь, — сказала я.

— У тебя действительно зависимость от азартных игр?

Я села от него подальше, но не очень далеко. Его рука все еще обвивала мои плечи. Я хотела отвечать за себя, но знала, что должна ответить за Кари.

— Надеюсь, что больше нет. Я всю неделю работала, давая концерты, чтобы заплатить долги. Правда, это честный ответ. Я прямо сейчас могу показать тебе свой танцевальный номер к «Двум сердцам порознь», чтобы это доказать.

— Пожалуй, я пас, — его рука вернулась к моим волосам, лениво перебирая их между пальцами. — У тебя действительно бывают вспышки гнева, когда ты расстроена?

Он спрашивал о Кари. Но когда его урка держала меня и аромат его одеколона подбадривал меня, я не могла быть Кари. Я снова расслабилась в его объятиях.

— У меня нет вспышек. Ну, я действительно толкнула Терезу Девидсон в мусорную корзину в кафетерии, когда мне было одиннадцать лет. И недавно было происшествие с книгами на полу. Но я делаю все, чтобы измениться. Это честный ответ.

— Ещё один вопрос — его пальцы все еще были переплетены с моими волосами. — Есть какая-нибудь возможность того, что мы можем быть не только друзьями?

Я не отвечала целую минуту. Я просто смотрела на стол и чувствовала тепло его руки вокруг моих плеч. Наконец я сказала:

— Я всё еще считаю Майкла своим парнем.

Грант не двигался. И я тоже.

— Ты не сказала, что это честный ответ, — сказал он.

— Я знаю.

Он подвинулся, чтобы лучше меня рассмотреть. Его глаза были серьезными, изучающими. Потом его взгляд скользнул вниз, останавливаясь на моих губах. Он наклонился вперед, собираясь поцеловать меня. Я должна была подвинуться, отвернуться, что-нибудь сказать. Но я этого не сделала.

Потом зашел официант.

— Ох, — сказал он, его взгляд метался между нами с очевидным смущением. — Вам нужно время обдумать заказ?

Грант выпрямился, взял свое меню и взглянул на него.

— Пивной стейк, средней прожарки, — он отдал меню официанту и переключил внимание обратно на меня.

— Ты знаешь, чего хочешь? — только то, как он это сказал, заставило меня подумать, что он говорит не об обеде.

Я смотрела в меню, но моё сердце билось слишком быстро и мне было сложно сконцентрироваться на словах.

— Извините, — сказала я официанту. — Я ищу что-нибудь вегетарианское.

Он перечислил несколько блюд, но мне на них тоже было сложно сфокусироваться.

Грант значительно сказал «Х-м-м-м», и я взглянула на него. Его глаза озорно блестели.

— Ты уверена, что не хочешь сжульничать? — и в этот раз он точно говорил не об обеде.

— Жульничать плохо, — сказала я.

— Ты права, — он послал убийственную улыбку в моем направлении. — Я не хочу, чтобы ты жульничала. Я хочу, чтобы ты изменила мнение. Выбрала то, что лучше для тебя.

Я отдала меню обратно официанту.

— Извините, сегодня я не буду жульничать. Я выбрала вегетарианскую лазанью.

Грант покачал головой с притворным разочарованием, или может быть это было настоящее разочарование, было сложно сказать, потому что он все еще улыбался, но он больше не поднял эту тему.

Мы провели остаток обеда, обсуждая вещи, такие как куда мы хотели бы поехать. У меня были мечты, которые я выдала за планы. Он спросил меня, какое у меня любимое обыкновенное чудо, и я сказала:

— Океан.

— Я не думаю, что это формально обыкновенное чудо.

— Для меня да. Я люблю плавать в волнах.

— Я имел в виду например Гранд Каньон.

Не думая, я сказала:

— Я там никогда не была.

Я поняла, что сделала ошибку, когда его глаза расширились:

— Ты никогда не была в Гранд Каньоне?

Кари, вероятно, была но я не могла забрать слова обратно, поэтому я пожала плечами:

— Я слишком занята, чтобы выделять время на такие вещи.

Он покачал головой с недоверием. Я знала, что мне нужно сменить тему разговора.

— Так какие у тебя были любимые предметы в школе?

— В школе? — он откинулся в кресле, как будто ему было нужно дополнительное пространство, чтобы обдумать это. — Вероятно, математика. Она всегда логична. В отличие от английского, экономики и девушек.

— И как именно ты планируешь захватить мир, если ты не понимаешь экономики?

— Я найму советников. На самом деле, я найму тебя.

— Ладно. Дай мне знать когда твоя армия зомби-подростков будет готова.

Я не хотела, чтобы обед заканчивался. Я заказала шоколадный десерт, не смотря на то, что я была больше не голодна, и Марен не одобрила бы, что я ем что-то настолько калорийное. Я просто хотела продлить время, проведенное с ним.

Но наконец исчезло и это, и у меня не было причин дольше задерживать его. Мы оба встали и он сказал:

— Я провожу тебя до машины.

— Я отпустила водителя, — сказала я. — Сейчас я позвоню ему.

— Хорошо, тогда я отвезу тебя домой.

Оглядываясь назад, могу сказать, что будучи с Грантом я не могла мыслить трезво. Когда я спросила знает ли он, как добраться до моего дома и он казал да, я больше об этом не думала. Он уже отвозил меня к Марен, и конечно мне туда и было надо. Я так увлеклась разговором с ним, что не поняла, что он отвез меня в дом Кари, до тех пор, пока мы не проехали по подъездной аллее и он не спросил код. Потом он сказал:

— Ох, забудь. Похоже, мы едем за обслуживанием бассейнов. У тебя хороший бассейн?

Вероятно. Если только обслуживание бассейнов не приезжает по другим причинам. Я улыбнулась ему.

— Он нормальный.

Потом я сделала глубокие вдохи, внезапно поняв, что следующие несколько минут могут быстро стать очень плохими по многим причинам.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — спросила я, пытаясь, чтобы мой голос звучал нормально.

— Когда Лорна впервые пришла в больницу после того, как ты её уволила, я отвез её сюда, чтобы поговорить с тобой. Однако, тебя не было дома, — он взглянул на меня и улыбнулся. — Интересно, что бы случилось, если бы мы тогда встретились? Как думаешь, все повернулось бы по-другому?

О да. Все повернулось бы совсем по-другому. Настоящая Кари спустила бы на них всех собак. Тогда в клубе Грант понял бы, что я — подделка с самого начала. Но я пожала плечами, как будто это была загадкой и осмотрела двор и деревья, чтобы убедиться, что настоящая Кари не вышла а прогулку.

К счастью, я её не увидела.

Грузовик остановился около дома. Они собирались позвонить в дверь? Кари выйдет поговорить с ними?

Грант остановился около гаража и заглушил мотор. Я не двигалась. Я просто уставилась на двор, пытаясь придумать правдоподобную причину, по которой мы должны немедленно уехать.

Латиноамериканец в возрасте вышел из грузовика. Он вынул ящик с инструментами из кузова и направился к задней части дома.

Я даже не знала, была ли Кари дома в тот момент. Кто знал, была ли её машина в гараже на четыре места. В доме и правда был гараж на четыре места. Как будто её «порше» устраивал пижамные вечеринки. Грант вышел из машины, но я все равно не двигалась. Мои мышцы совершенно перестали работать. Что если она увидела, как мы подъехали и подошла к окну, чтобы посмотреть кто это?

Очевидно, Грант подумал, что я жду, что он откроет для меня дверь, потому что именно это он и сделал. Я вылезла и осмотрела окна дома, пока мы шли к парадной двери. Ничего. Я открыла сумочку и копалась в ней до тех пор, пока мы не дошли до ступенек крыльца.

— Я… ох, это так неловко. У меня нет ключей. Но я знаю, что у моей ассистентки есть запасная копия. Я позвоню ей и она…

Грант наклонился и подергал ручку двери. Она распахнулась.

— Тебе повезло. Ты еще забыла закрыть дверь.

— Ох, — сказала я. — Отлично.

Почему Кари никогда не запирала двери? Она не знала, что это было небезопасно? Я посмотрела внутрь. Признаков Кари не было. Я переступила через порог. Я сказала ей, что получу рукопись, поэтому она может быть не будет удивлена, увидев меня в своем доме, но она определенна удивится, увидев Гранта. И он будет очень удивлён, увидев её.

— Спасибо за обед и за рукопись. Я…

Он вздохнул и вошел вслед за мной.

— Слушай, нам надо поговорить. Знаешь, о том, что случилось за обедом. Или о том, что я хотел, чтобы случилось за обедом. Не смотря на то, что ты сказала о Майкле, я думаю, что ты тоже этого хотела.

Что я должна была на это сказать? Я открыла рот и из него ничего не вышло. Потом я услышала шаги, отдающиеся на плитке с левой стороны дома, приближающиеся к нам.