Моя двойная жизнь

Глава 15

Грант повернулся и длинными шагами пошел по коридору, не попрощавшись. В любое другое время я бы пошла за ним. Я бы снова извинилась, но я едва ли могла стоять, не то, что бежать за ним. Воздух пропал из моих легких. Я не мигая смотрела на отца.

Он был выше, чем я думала и выглядел старше, перед мысленным взором он представал таким, каким я видела его на обложках дисков с детства. Каждая морщинка вокруг его глаз и каждый седой волос удивляли меня. Он, однако, был подтянут и излучал уверенность в себе.

Я разрывалась между желанием обхватить его руками и убежать от него. Вместо этого я молча стояла перед ним и дрожала.

Он осмотрел меня с ног до головы, его большие пальцы непосредственно зацепились за карманы его джинсов. Его голос был спокоен, но некоторые нотки указывали на то, что он был не рад.

— Итак, кто ты и где моя дочь?

— Кари уже неделю на лечении, — мой голос оказался более спокойным, чем я себя чувствовала. Я наконец встретилась с отцом, и на мне была расшитая золотыми блестками мини-юбка. — Марен не хотела, чтобы люди узнали о проблемах Кари, поэтому она наняла меня в качестве её дублера.

— На лечении? — повторил он.

— Из-за неконтролируемых покупок, по большей части.

Он немного расслабился, когда я сказала об этом, как будто боялся чего-то похуже, но его тон всё еще был обвинительным.

— Марен сказала мне, что у Кари всё налаживается, что она появляется на мероприятиях, чтобы расплатиться с долгами.

— Это тоже была я, — сказала я. — Кари работала над новым альбомом.

— Альбомом, который не закончен.

Я обиделась за неё.

— Она хотела сама сочинить хитовые песни, чтобы вы гордились ей, — это не совсем то, что говорила Кари. Она сказала, что она хотела сочинить хиты, чтобы доказать ему, что она тоже может это сделать, и может быть я путала свою собственную мотивацию с желаниями Кари, но я так не думала. У неё была целая комната керамических кошек, потому что он подарил ей несколько в детстве. Она хотела его одобрения.

Его взгляд перешел на дверь, и его голос был жестким.

— Что ж, сейчас я действительно горд, — потом он повернулся и вышел из комнаты, не говоря ни слова.

Как только он ушел, меня окатило волной паники. Я встретилась со своим отцом и не сказала ничего из того, что хотела. Когда у меня снова будет возможность поговорить с ним? Я вышла в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как он ведет Марен за локоть в комнату чуть дальше по коридору.

Я поторопилась по коридору, но застыла перед дверью. Она была немного приоткрыта, но я не пошла внутрь. Что я могла сказать? Стоило ли подождать, пока он выйдет и поговорить с ним?

Я чуть больше приоткрыла дверь, но никто из них меня не заметил. Они стояли лицом к лицу, не замечая ничего вокруг. Руки Алекса Кингсли упирались в бока. Руки Марен были сложены у неё на груди. Они говорили тихими голосами, но настолько жесткими, как будто они кричали.

Марен сказала:

— Я забочусь о репутации Кари, пока она лечится. Ты действительно хочешь, чтобы таблоиды демонстрировали её проблемы перед всей страной? Ты хочешь, чтобы о Кари Кингсли шутили в ночных передачах в ближайшие десять лет? Что произойдет с её карьерой? Что произойдет с ней? Ты должен поблагодарить меня за это. Я сделала это для тебя.

Он метнул в неё острый взгляд.

— Когда я просил тебя присматривать за ней, то хотел не этого и ты об это знаешь. Я много лет вытаскивал эту девочку из передряг, и причина того, что она до сих пор не изменилась, в том, что когда она запутывается, всегда находится кто-то, кто решает проблемы за неё. Ей не нужны люди, чтобы спасать её, ей нужно вырасти и принять ответственность на себя. Если это значит отменить концерт и вернуть деньги — пусть будет так.

Я должна была заговорить, откашляться, сделать что-то, чтобы они поняли, что я стою в дверях. Но я ничего не сделала. Я даже не стала дальше открывать дверь. Я не могла вмешаться в такую раскаленную беседу. Кроме того, то, как говорил Алекс Кингсли гипнотизировало меня.

Марен сделала шаг к нему, подняв руки.

— Нет нужды отменять концерт. Дублёр Кари может всё сделать. Так поклонники будут гораздо счастливее.

Он в неверии склонил голову на бок.

— Ты беспокоишься о поклонниках? Ты можешь представить, что скажет пресса, если они поймут, что это не Кари?

Марен пожала плечами, как будто это не имело значения.

— Если хочешь, я уволю дублёра, но она работала вместо Кари несколько недель. Она будет молчать. Я позабочусь об этом.

Я увидела, как он сжал зубы, но не стал на неё кричать. Его голос был сдержанным.

— Иди и да знать зрителям, что Кари не может провести концерт и что им вернут деньги. Если они хотят остаться, отлично. Я спою несколько песен, и, возможно, уговорю Гранта спеть. Иди и сделай это. Мы обсудим твои моральные принципы позже.

Его слова вывели меня из транса. Я не хотела, чтобы они увидели меня в дверях и поняли, что я всё слышала. Я повернулась и поспешила по коридору в зелёную комнату.

Мне нужно было придумать, что делать дальше. Алекс Кингсли останется здесь на какое-то время. Как будет лучше поговорить с ним, объяснить, почему я это сделала? Через минуту Марен открыла дверь и подбежала ко мне. Прежде, чем я поняла, что происходит, она замахнулась и дала мне пощечину.

Я уставилась на неё с открытым ртом, больше от удивления, чем от силы удара. Я не думала, что профессионалы дают людям пощечины. Старая Алексия, возможно, ударила бы её в ответ, но у меня не было желания этого делать. Я была выше этого.

— Это за то, что ты… невероятно… тупа, — прошипела Марен. — Всё бы получилось, если бы ты делала свою работу и держалась подальше от Гранта Делрея. Но нет, тебе мало было денег, тебе нужно было еще. И теперь ты все разрушила, — я не думала, что её глаза могут стать еще жестче, но они стали. — Ты закончила. Водитель отвезет тебя в аэропорт. Садись на следующий самолёт в Восточную Вирджинию и никогда никому об этом не говори. Если ты расскажешь…

— Вы обвините меня в подлоге, — закончила я за неё.

Она улыбнулась с удовлетворением, и я подумала, как у неё так получается — переходить от крика к улыбке как будто между ними ничего не было.

— Ты уже становишься умнее, — она повернулась на каблуках и вышла прежде, чем я могла сказать что-нибудь еще.

Я прижала руку к щеке, пытаясь стереть боль от её удара. Сколько у меня осталось времени до тех пор, пока охрана не проводит меня к машине? Я оглянулась в поисках своей одежды и обнаружила её на стойке. Я пошла в этом направлении, когда открылась дверь. Я ожидала, что это снова Марен, которая даст мне новые инструкции. Вместо этого в комнату вошел Алекс Кингсли. На его лице был гнев, но голос оставался ровным.

— Мы отменяем концерт, и Кари больше не понадобится дублёр, поэтому ты можешь отправляться домой, — он разглядывал меня, и на его челюсти начала дергаться мышца. — Кроме того, что ты ввела в заблуждение Гранта, что еще ты делала, притворяясь моей дочерью?

Я уставилась не него, не дрогнув.

— Я пела под фонограмму, давала автографы и навестила детей в больнице.

Он невесело рассмеялся.

— Ты так оправдала себя, навестила больных детей и ничего, что ты обманывала тысячи людей? Тебе повезло, что я не сдам вам обеих полиции и не расскажу всем, что вы наделали. Я клянусь, я бы так сделал, но я думаю что Марен действительно хотела помочь, и ты слишком похожа на мою дочь, чтобы я отправил тебя в тюрьму. Но я скажу тебе одно — все деньги, которые ты заработала, пойдут на благотворительность. Ни ты, ни Кари не оставят себе и цента, — он бросил на меня еще один взгляд, полный отвращения. — Я дам тебе совет, юная леди. В следующий раз, когда устроишься на работу, захвати с собой совесть.

Во всех своих фантазиях о том, как я встречусь с отцом, я ни разу не думала, что он будет меня отчитывать. Всё, что я хотела ему сказать, все мои мысли о том, стоит ли простить его или быть равнодушной, покинули мой мозг. Я была зла и хотела причинить ему боль.

— Может быть, я унаследовала совесть от отца.

— От отца? Кто это?

— Вам лучше спросить, кто моя мать.

Он склонил подбородок, насмешив меня.

— Отлично, кто твоя мать?

Я медленно произнесла слова, желая увидеть его реакцию.

— Сабрина Гарсия.

В его глазах не было узнавания. Совсем. В ту секунду я ненавидела его.

Он пожал плечами, в его голосе проскользнуло раздражение.

— Я должен знать, кто это?

— Да, должен, — я поставила руку на пояс. — Спросите меня еще раз, кто мой отец.

Его взгляд переместился на настенные часы.

— Слушай, я сказал то, зачем пришел…

— Но я еще не сказала, — оборвала я его. — Вы мой отец. Алекс Кингсли.

Вместо того, чтобы удивиться, он поднял брови и рассмеялся.

— Мисс, у вас тяжелый случай самоубеждения. Вы не Кари, и я никогда раньше вас не видел.

Я уронила руку.

— Вы правы, вы никогда меня не видели. В этом весь смысл. Вы никогда не были рядом со мной, — я сделала несколько шагов к нему, потом сняла колье с шеи. Я протянула его ему, оно свисало у меня между пальцами. — Вы встретили мою мать в Чарльстоне девятнадцать лет назад.

Его взгляд был прикован к кулону, и я догадалась, что он его узнал. Его глаза метнулись ко мне, и цвет ушел с его лица.

Я сделала последний шаг к нему, держа цепочку на вытянутой руке.

— Оно никогда не предназначалось мне, поэтому можете забрать его обратно, — я уронила колье ему в ладонь, не отрывая от него глаз. — Мама вырастила меня сама. Она пыталась достучаться до вас, пыталась сказать, что у вас есть еще одна дочь. Она не смогла. Вы были большой звездой, а она была для вас ничем. Но я прекрасно справилась и без вас, — я чувствовала, как к глазам подходят слёзы, и я безуспешно пыталась сдержать их. — Я учусь на отлично, — сказала я, чтобы доказать это. — Я в Национальном почетном обществе в школе. Так Марен меня и нашла. Она увидела мою фотографию и подумала, что это Кари. Когда она попросила меня дублировать Кари, я сделала это при одном условии, что я встречусь с вами. Я хотела узнать, какой вы. Я хотела встретиться с отцом.

Он смотрел на меня и не говорил ни слова. По моим щекам текли слёзы, но я не вытирала их.

— И мне плевать, что вы сделаете с деньгами. Я хотела помочь Кари, и, ладно, может быть, я хотела узнать, каково это — быть знаменитой, быть по-настоящему вашей дочерью, но мне не нужны деньги Кари, мне не нужны ваши деньги… — мой голос прервался, эмоции переполняли меня и я едва могла говорить. — И мне не нужны вы, и мне плевать, что вы не любите меня. У меня всё отлично без вас.

Тогда он начал двигаться, словно шок прошел и у него снова появилась возможность реагировать. Он протянул руки и обнял меня. Его руки дрожали, или, может быть, это я дрожала от волнения.

— Ты мне не нужен, — задыхалась я. — Ты мне не нужен.

Я повторяла это снова и снова, каждый раз с меньшим убеждением, пока наконец не начала рыдать в его рубашку.

Он крепко обнимал меня, и когда я закончила говорить ему, что он мне не нужен, он мягко сказал мне на ухо:

— Мне никто не сказал. Мне так жаль. Я бы был рядом, если бы знал.

Я положила щеку на его рубашку, позволяя себе успокоиться. Я чувствовала каждый его вдох. Он был моим отцом, и он обнимал меня. Он заботился обо мне. Это было такое хорошее чувство. Это было всё, чего я хотела.

И потом я представила, что он так же обнимал мою мать. Она тоже думала, что небезразлична ему.

Я оттолкнулась от него, меня снова охватило негодование.

— Ты не позвонил моей матери, — сказала я. — Она дала тебе свой номер. Она была в тебя влюблена, и ты не позвонил ей. Она отказалась от своей мечты пойти в колледж. Это изменило всю её жизнь.

Он смотрел на меня, словно запоминая мои черты, и медленно покачал головой.

— Я положил номер в карман джинсов, забыл об этом и отправил их в стирку. Я помнил только, что её звали Сабрина и она жила в Восточной Вирджинии, — он поднял руку и снова уронил её. — Я не думал, что для неё это так важно.

— Это просто прекрасно, — сказала я. — Я провела всё детство без отца, потому что ты небрежен со стиркой и считал, что это не важно.

— Я сожалею, — снова сказал он. — Я не хотел, чтобы так случилось.

Я вытерла лицо от слёз.

— Это было важно, — сказала я, и внезапно почувствовала себя опустошенной. Я хотела услышать именно то, что он сказал, что ему жаль и что он бы был со мной. Я думала, что эти слова заполнят во мне пустоты, но я даже не знала, поверила ли я ему.

Я сказала:

— Марен сказала водителю, чтобы отвез меня в аэропорт. Мне нужно переодеться.

— Не уходи, — сказал он. — Я только что с тобой познакомился.

Я покачала головой и взяла свою одежду из угла.

— У меня остались вещи в доме Марен. Если я не увижу её перед отъездом, ты можешь попросить её отправить мне учебники? На остальное мне плевать.

— Тебе не нужно уезжать.

— С меня достаточно Голливуда. Если ты захочешь поговорить со мной, моя мать указана в телефонной книге. Сабрина Гарсия, Моргантаун, Западная Вирджиния.

— Я хочу поговорить с тобой сейчас.

Я повернулась и пошла от него, направляясь в комнату с ванной. Когда я протянула руку к двери, он сказал:

— Ты не сказала, как тебя зовут.

Я обернулась, чтобы взглянуть на него.

— Алексия, — я наблюдала, как слово попало в цель. Он понял значение. Я зашла в ванную и заперла дверь.

Я взглянула в зеркало. Я ожидала, что буду выглядеть, как чучело, с потеками туши на лице. Она достаточно хорошо сохранилась. Я думаю, в дорогой водостойкой туши есть свои преимущества.

Я расстегнула молнию и выскользнула из юбки. Я думала, что он ушел, но потом услышала его голос за дверью.

— Слушай, у тебя есть право злиться, но это не полностью моя вина. Я не знал о тебе. Я не имел представления.

Я стянула трико с большей злобой, чем стоило бы. Я больше не хотела быть Кари. Если бы я могла стянуть светлый цвет волос и нарощенные пряди, я бы сделала и это.

— Когда мама дозвонилась до твоего менеджера, он назвал её охотницей за деньгами и сказал оставить тебя в покое. Она не настаивала больше, потому что не хотела, чтобы мне было больно если бы ты оттолкнул меня так же, как её.

Он выругался достаточно громко для того, чтобы я услышала это через дверь.

— Я бы не отказался от тебя, — сказал он. — И я не хотел отталкивать её.

Я должна была быть счастлива услышать это, но я подумала о тех временах, когда я хотела папу так сильно; о той боли, с которой я должна была бороться. Моя боль была впустую. Ничего из этого не должно было случиться.

Пока я натягивала рубашку и джинсы, стояла тишина, а потом его голос раздался снова, на этот раз звуча мягче.

— Ты поешь?

Я наклонилась, чтобы надеть ботинки.

— Не так хорошо, как ты или Кари.

— Ты собираешься в колледж?

— Университет Западной Вирджинии предложил мне стипендию.

— В чем ты будешь специализироваться?

Я медленно завязала первый ботинок.

— Я не знаю. Может быть биология, может быть физика.

— Физика? — он тихо присвистнул. — Должно быть, это у тебя от мамы.

Я не ответила. Честно говоря, я не знала, нравилась ей физика или нет.

— Как твоя мама? — спросил он.

Я завязала второй ботинок.

— Хорошо. Занята. Она работает и заканчивает свою бизнес-степень. Она должна была поддержать мою бабушку и меня, но она всегда была там для нас. Она очень беспокоится обо мне.

— Хорошо, — сказал он, но я не была уверена, что он одобрил.

Я расправила волосы, пытаясь стряхнуть с них как можно больше блесток, после чего вышла из ванной.

Он ждал в дверях, засунув руки в карманы. Он открыл рот, чтобы заговорить, но, прежде чем он смог, дверь открылась и зашла Марен. Её взгляд метнулся между мной и отцом, потом остановился на мне.

— Водитель готов.

Я складываю руки и не двигаюсь, чтобы показать ей, что я больше не исполняю ее приказы.

— Марен, — сказал мой отец. — Я рад, что ты здесь. Я хотел бы попросить тебя об одолжении.

— Что угодно, — ее голос снова становится плавным и мягким. — На самом деле, я так сожалею об этом, я пыталась помочь Кари.

— Я знаю, — сказал он. — И именно поэтому я знаю, что ты будешь в состоянии урегулировать дела с Алексией.

— Я уже позаботилась об этом, — она скользнула испытывающим взглядом в мою сторону. — Алексия знает свое место.

Он подошел ко мне, положив руку мне на плечо.

— Не думаю, что она знает, но я хочу, чтобы ей было ясно, — сказал он Марен. — Ты не знала этого раньше, но Алексия моя дочь.

Улыбка застыла на лице Марен. Она не смотрела на меня, только удивленно заморгала.

— Что?

— Она сводная сестра Кари. Я сам только что узнал.

Марен все еще удивленно таращилась на моего отца. Ее голос прозвучал пронзительно:

— Что?

Мой отец улыбнулся, снова оценивая меня.

— Это невероятно, не правда ли? Можешь ли ты поверить, как сильно она похожа на Кари?

Марен шагнула к нему, но ее режущий взгляд был направлен на меня.

— Она не может быть твоей дочерью. Это счастливая случайность, что она выглядит как Кари, — она издала наполовину насмешливый, наполовину фыркающий звук. — Что бы она тебе ни сказала, это не правда. Я нашла ее в Западной Вирджинии, ради всего святого.

Мой отец кивнул.

— Западная Вирджиния, я знаю. Вот где я нашел ее мать.

Он раскрыл свою руку и повернул сапфировый кулон на ладони. Его глаза нашли мои, а голос понизился.

— Ты скажи своей маме, что я сожалею. Скажи ей, ну, я позвоню ей сам.

Он сунул ожерелье в карман и снова столкнулся с Марен.

— Я полагаю, Кари придется позволить большинству ее сотрудников уйти, пока она не сможет привести свои финансы в порядок, но я хотел бы нанять тебя, чтобы решить пару вопросов. Во-первых, я хочу, чтобы ты убедилась, что у Алексии есть билет первого класса, чтобы вернуться в Западную Вирджинию; частный самолет был бы лучше. Я не хочу, чтобы ее беспокоили во время путешествия. И упакуй и отправь вещи Алексии обратно к ней домой. Справишься с этим?

Марен сделала пару вдохов, затем сглотнула. Ее голос, обычно такой шелковистый, треснул.

— Конечно. Я позабочусь об этом сразу же.

— Отлично, — сказал он. — Потому что у меня есть люди, которым я должен спеть.

Он похлопал меня по плечу, а затем, понизив голос, сказал:

— Я буду звонить тебе.

Он повернулся, чтобы уйти, но прежде, чем он смог, я сказала:

— Могу ли я попросить тебя об одном?

— Конечно. Что угодно.

— Не мог бы ты объяснить это Гранту?

Он поднял бровь.

— Почему бы тебе не сделать это самостоятельно?

Я покачала головой. Грант уже имеет представление о том, что он хочет в девушке, и я не соответствовала требованиям.

— Ладно, — сказал он, но его бровь осталась поднятой, показывая, что он не поверил мне.

— Еще кое-что.

Я схватила свой кошелек со стойки и вытащила ручку, затем подошла к своему отцу. Я взяла его за руку и повертела ею, пока не смогла увидеть его предплечье. Тогда я написала свой домашний номер телефона дюймовыми буквами вдоль его руки.

— Так ты его не потеряешь.

Он взял меня за руку и сжал ее.

— Не потеряю.

Я улыбнулась ему, а затем пошла туда, где Марен стояла в дверях.

— Я готова идти.