Моя жизнь с Драйзером

Глава 17

Я получила от Тедди каблограмму, в которой говорилось, что он возвращается морем через Одессу и хотел бы встретиться со мной в Константинополе, и 30 декабря на пароходе «Мавритания» выехала в Европу. Я телеграфировала ему, что остановлюсь в Париже, в отеле «Регина», но, к своему разочарованию, приехав туда, не нашла от него ни слова.

На следующий день я выехала поездом в Константинополь, так и не получив ни строчки от Тедди. В Константинополе я нашла каблограмму, в которой говорилось, что Тедди в течение двух недель не сможет проехать Черным морем и потому выезжает из России через польскую границу, что я должна вернуться в Париж и ждать его в отеле «Терминус».

В Париже я не застала Тедди в отеле «Терминус» и сняла номер только для себя. Он приехал на следующий день; я шла по коридору отеля и вдруг увидела Тедди, идущего мне навстречу. На меня нахлынула такая радость и такое волнение, что я забыла обо всем на свете, кроме того, что он, наконец, здесь, со мной. Но вскоре я заметила, что он выглядит усталым и измученным. Поездка оказалась для него тяжелой: в дороге он два или три раза болел. Теперь ему хотелось отдохнуть.

Мы провели в Париже несколько дней. Однажды вечером мы пошли посмотреть забавный спектакль «Шантеклер», но Тедди не мог досидеть до конца. Он был еще целиком под впечатлением того, что видел в России.

Французское легкомыслие его раздражало и даже злило. Он предложил мне съездить на несколько дней на Ривьеру погреться на солнце, которое было ему так необходимо; мы отправились в Ментону и остановились в отеле «Кап Мартин».

Он много рассказывал мне о том, какие лишения и нужду терпят русские, но как они вместе с тем мужественны, преисполнены надежд и истинного воодушевления, ибо сейчас, как сказал Драйзер, они переживают свое второе рождение. Путешествуя по стране, он повсюду сталкивался с этим воодушевлением, он чувствовал его на каждом шагу и радовался этому, так как искренне полюбил русский народ. И одновременно с этим чувством в нем зародилось глубокое желание дальнейшего роста, успехов и счастья этому народу.

Из Ментоны мы поехали в Монте-Карло, Ниццу и Канны; там мы совершали много незабываемых прогулок по берегу моря.

Затем, 27 января, мы уехали в Лондон и остановились в отеле «Мэйфэр». Спокойный и строгий Лондон представлял собой менее разительный контраст России, чем легкомысленный Париж, и Тедди чувствовал себя там гораздо лучше. К нему приходила масса народу. Он посетил Рамсея Макдональда и Уинстона Черчилля, с которым спорил о социальном и военном значении России; по словам Драйзера, Черчилль преуменьшал его. Он заявил, что Драйзер совершенно неправ и что он, Черчилль, уверен, что Советская Россия просуществует еще лет семь, и на этом все кончится. Драйзер утверждал, что Россия является мощной военной державой и ее социальная программа будет успешно выполнена. Он критиковал положение заводских рабочих в Англии и рассказал о своем посещении фабричного района и о разговорах с рабочими. Черчилль сказал, что Англия собирается употребить половину государственных доходов на улучшение условий труда.

– Возможно, вы и собираетесь, но никогда не сделаете этого,- ответил Драйзер.

Из рассказа Драйзера об этом визите я заключила, что Черчилль остался не особенно доволен своим гостем. Зато Драйзер был чрезвычайно доволен, когда несколько позднее Черчилль, наконец, заявил, что Россия является «наиболее передовой военной державой в мире» *.

Отто Киллман, сотрудник издательства «Констейбл энд компани», устроил нам поездку в Бат через поэтические сельские местности Англии. Мы остановились в тамошнем отеле «Палтни», в котором были картины Ватто, Тициана и Вела-скеса. Вместе с мистером Киллманом и его женой мы осматривали Уэллский собор.

Следующей нашей поездкой была экскурсия в Гластонбери, где под сенью гигантских арок, поднимавшихся прямо из сочной зеленой травы, каждый из мае воссоздавал в своем воображении древний собор. Здесь не было ни плит, ни эпитафий, ни молитвенников, только священная земля, на которой высились развалины старинной церкви, свидетельствующие об ушедшей жизни и прошлых временах.

Мы заехали выпить чаю в знаменитую гостиницу «Джордж инн». Там, сидя перед очагом, в котором весело потрескивали дрова, мы пили превосходный английский чай с пшеничными лепешками и слушали рассказ мистера Киллмана о том, как однажды ему явился в видении святой Грааль. Полунемец, полуангличанин, он с одинаковой симпатией относился и к прошлым поколениям, и к современному, усвоившему быстрый темп жизни поколению англичан.

Вернувшись в Лондон, мы побывали в Кембридже и навестили Джорджа Мура, которому в то время было уже далеко за восемьдесят. Он нас совершенно очаровал. На следующий день ему предстояла серьезная операция, но он был настроен очень весело и после оживленной беседы подарил нам свой перевод «Дафниса и Хлои» Лонга.

11 февраля 1928 года мы отплыли из Саутгемптона на пароходе «Гамбург». По пути в Америку Тедди работал над черновиками статей о России, впоследствии вошедших в его книгу. Несколько статей были уже совсем готовы. Переписывая их, я стала гораздо яснее понимать то, за что Тедди боролся всю свою жизнь,- необходимость установления равенства между всеми людьми на свете. Тедди чувствовал, что эксперимент, осуществляемый в России, является первым практическим шагом к этой цели.