Я много раз читала, как люди живут в землянках, но сама никогда ни разу не бывала в подобном сооружении. На Земле у меня была жилая одноместная капсула, затем наши с Ником условия стали чуть лучше. Но всё равно это были пластиковые стены, вмонтированная мебель и спартанские условия.
Я и понятия не имела, что под землёй можно устроить вполне сносные условия для существования. Потолок, затянутый тканью, не позволял песку сыпаться за шиворот. Гладкие стены пропитаны особым составом и сохраняют твёрдость. Внизу у провидицы было несколько комнат, одна из которых служила спальней, другая гостиной, а третья представляла собой нечто вроде помещения для медитаций.
Именно сюда старуха принесла Доминика.
Уложила его на циновку из жёсткого волокна и уселась радом. Похлопала рядом с собой:
— Попробуем передать магию иха прямо сейчас.
Я послушно опустилась на землю и, глядя на сына, прошептала:
— Но как мне это сделать? Такет давал мне силу через…
Смущённо замолчала и, прикусив губу, сделала медленный выдох. Признаваться незнакомой женщине в чувствах к фиктивному мужу, было неловко, и я размышляла, как рассказать о себе, не вдаваясь в подробности.
— Совокупление? — совершенно спокойно уточнила провидица.
— Нет! — воскликнула я. — Мы лишь целовались. И то Такет делал это, для того, чтобы на моей коже проступила метка. Поэтому я не думаю, что вы правы в своём предположении. Ничьи сердца я не похищала.
— Я не предполагаю, — сухо возразила старуха. — Говорю, что слышу от сорей. Как и все мы… И ты! Но ты глупая. Слишком молодая. Наивная!
— Молодая и наивная? — горько повторила я и покачала головой. — Вы ошибаетесь, провидица…
— Расах, — отрывисто произнесла она и схватила мою руку. — Моё имя.
— Роза, — машинально представилась я, утонув в её непостижимых глазах с золотой радужкой, и белым зрачком. По спине поползи мурашки. — Так что мне делать? Как отдать сыну магию иха?
— Что ты знаешь о Луниане?
Вопрос прозвучал совершенно неожиданно. Я пожала плечами и попыталась оформить чувства в слова.
— Планета высших драконов, там царит жёсткий патриархат. Как я поняла, часто встречаются целители и маги. Но превыше всех иха. Как вершина пищевой цепочки…
— Я спрашиваю не об украшениях, — поморщилась Расах. — А о силе. Как магия существует в людях и драконах?
— Не знаю, — честно ответила я.
— Юный иха, — позвала старуха. — Может, ты ответишь вместо этой женщины?
Из тени выступил Айк и, прижимая к себе рыжего кота, замялся в неожиданном волнении:
— Как… Вода в кувшине?
— Верно, — мягко улыбнулась Расах. — Магия на той планете разделена. А на Сусайя она — ветер. Непрерывная песня, что услаждает наш слух, но не принадлежит никому. В этом различие. Ты поняла, лини
Я медленно кивнула, скорее ощутив разницу, чем осознав её.
То, что подарил мне Такет, было во мне и сейчас. Более того. Магия крови иха существовала в каждом из нас: сыне, коте, во мне… Как будто капля в сосуде. Она меняла нас, н не покидала.
Сорей другой. Он как порыв, который уносит с собой лист дерева. Высшие лини ловили эти порывы, как птицы порывы воздуха, чтобы удерживаться на лету. Драконицы не удерживали магию, не рубили пространство. Они жили в мире с природной силой. Были счастью её.
— Вот поэтому тебе нельзя удерживать в себе магию иха, — назидательно сообщила Расах. — Она ослабляет тебя. Не даёт развернуть крылья. Отдай её мальчику.
— Я бы рада, — прошептала, глотая непрошеные слёзы. Я сама не понимала, почему плачу, но остановить катящиеся из глаз солёные капли, была не в силах. — Но как это сделать?
— Я научу, — пообещала провидица. — Закрой глаза. Слушай сорей. Дыши в такт его песне.
И я опустила ресницы. Просто расслабилась, поскольку понятия не имея, как «слушать» дыхание планеты. Но и этого оказалось достаточно. Через некоторое время я поймала себя на том, что раскачиваюсь вперёд назад, вдыхая когда отстраняюсь от Ника, и выдыхая, когда подаюсь к нему.
Вспышка.
По телу сына пробежала синяя молния, и мальчик выгнулся дугой. Я дёрнулась к нему, но провидица удержала меня за руку.
— Он маленький, но всё же мужчина, — сообщила она мне. — Позволь ему пройти это испытание самому.
— Но ему больно, — глотая солёную влагу, прошептала я.
— Всем нам было больно рождаться, — фыркнула она. — Либо он примет магию и станет иха, либо…
Она замолчала, и я не стала переспрашивать. И так было понятно, что сейчас решалась судьба моего ребёнка. Но как мне усидеть на месте? Как не попытаться помочь? У меня сердце кровью обливалось при виде его страданий.
— Твоя магия другая, — заметив мои сомнения, шепнула Расах. — Ты вода, он огонь. Как ты можешь научить его пылать, если тебе привычней течь? Не мешай своему сыну, и ты поймёшь, что он сильнее, чем ты думала.
Я прикусила губу, сдерживаясь, чтобы не разреветься в голос. Доминик корчился на полу и стонал от нестерпимой боли, а мне было в сотни раз хуже. Я бы так хотела забрать его страдания. Желала заменить его на этом поприще жизни, пройти вместо сына испытание. Но невозможно прожить за кого-то жизнь, даже если это твой ребёнок. Как ни старайся, ему будет плохо. Неудач не избежать, жизнь состоит из чёрных и белых полос, и приходилось мириться с этим.
И со своим сопротивлением.
— Да, — будто подслушав мои мысли, шепнула провидица. — Слушай сорей. Дыши им! Так мальчику будет легче.
И я слушалась. Удивительно, но загадочный «сорей» уже казался мне чем-то не менее материальным, чем земля под ногами. Я не только слышала его, но и ощущала всем телом… Освобождённым от «колючей» магии иха.
— А теперь нужна капля твоей крови, — тихо сказала провидица.
Подхватив кинжал, она полоснула мне по кисти, и губы Ника окрасило багровым. Я удивлённо смотрела на ранку, что затянулась на глазах, а сын уже поднимался с пола.
— Мам, — растерянно озирался он. — Где это мы?