Моя мачеха - землянка 2

Глава 35

В пещере было тихо, царил мягкий приятный полумрак. Казалось, после того, как Кнэссэ преобразилась в дракона, сердце сорей утратило яркость свечения. Будто выдохлось после магического ритуала. Когда я высказала это предположение, Котовский проворчал:

— Так же было, когда ты стала крылатым чудовищем и свалила. Но потом прилетела обратно, обратилась в человека, и эта лампочка стала светить ещё ярче!

— Иди к мальчикам, — попросила я.

Барсилий не спешил выполнить мою просьбу. Он с подозрением покосился на Луина. Целитель сидел, скрестив ноги, и не отрывал от меня странного тревожащего взгляда. Может, именно из-за моей нервозности кот и не желал оставлять меня наедине с этим опасным человеком. Но я поджала губы и зло прищурилась, и животное послушалось.

Когда Котовский, недовольно подёргивая высоко поднятым хвостом, важно удалился к шепчущимся неподалёку от нас мальчикам, я повернулась к Луину и сообщила:

— Я не связала тебя только потому, что здесь ты и так, словно в тюрьме. Без меня отсюда не выберешься!

— Спасибо, что предупредила, — знакомо ухмыльнулся тот. — Значит, ты можешь передвигаться по сорей и в человеческой ипостаси? Очень интересно…

— Попробуешь выкинуть хоть что-то, — холодно продолжала я, — и я забуду тебя здесь навсегда. Можешь хоть всю пещеру взорвать! Она и станет твоей могилой.

— Я уже это понял, — поморщился Луин. — Что ты хочешь знать?

— Правду! — потребовала я.

— Это слишком расплывчатое понятие, — рассмеялся целитель и глянул на меня исподлобья. — Правда — самое непостоянное, что существует во Вселенной. Она меняется от того, с какой стороны на неё посмотришь, порой совершенно на что-то противоположное. Тебе какую правду, Роза? Для хали Такет Орьил? Или для миссис Блер? А может, для истинной лини Сусайи? Для женщины, которая считает себя смертельно больной, она тоже будет свой. Как и для слабой женщины с ребёнком, в крови которого течёт магия иха…

— Я не слабая, — решительно прервала я его вкрадчивую речь. — И ты об этом знаешь.

— Белый дракон, действительно, невероятно силён, — оскалился Луин и дотронулся до живота, где ещё недавно в прорехах окровавленной одежды зияла страшная рана. — Но он не твой, Роза.

Нахмурившись, я скрестила руки.

— Ну да, конечно! Провидица назвала меня истинной лини, Луин. Да ты и сам сказал это!

— Присядь, — он похлопал по камню радом с собой.

Я приподняла бровь:

— Ты действительно думаешь, что мне хочется быть ближе к тебе?

— Я лишь забочусь о твоём сыне, — он сощурил серые глаза. — Мальчишки прислушиваются к каждому слову. Вдруг Доминику не понравится то, что я скажу?

— Опять пытаешься шантажировать меня? — сжав кулаки, прошипела я.

— Ты просила правду, — сдаваясь, устало вздохнул он. — Потом не говори, что я не предупреждал.

Я искоса глянула на него, потом обернулась на притихших мальчишек, и всё же опустилась на камень. Усевшись, требовательно кивнула:

— Слушаю.

— Ты говорила, что больна, — снова напомнил он, и у меня стиснуло грудь, стало трудно сделать вдох. — Это не так. Ты совершенно здорова, Роза.

— Ты уверен? — растерялась я.

— Зачем ты просишь правду, — ехидно заметил он, — если будешь ставить под сомнение каждое моё слово?

— Ты сам в этом виноват, — недовольно проворчала я.

— А ведь я тебя ни разу не обманул, — твёрдо заявил целитель.

У меня от такой наглости дар речи пропал. Благо, всего на минуту.

— Почему же анализ крови показал гормон, который бывает либо у беременных, либо у больных? — поинтересовалась я.

— Не знаю, — повёл он плечом. — Мне эти ваши пробирки, микроскопы, реагенты показались откровенным надувательством.

— Это медицина! — возмутилась я. — А вот всякие чакры, течение магии и…

— Метки на шее жён иха? — подсказал Луин.

Я поперхнулась остатком фразы и подавилась. Целитель погладил меня по спине, помогая справиться с приступом кашля.

— Ты забываешь одну простую вещь, Роза, — мягко сказал он. — Здесь другая звёздная система, отличающаяся от вашей. Другие законы, которые могут не действовать там. А то, что работает на Земле, может исчезнуть на Луниане или Сусайе.

— К чему ты ведёшь? — нахмурилась я.

— Ты уже не землянка, Роза, — подавшись ко мне, прошипел он. Пронизывая взглядом, в котором смешалось восхищение и исследовательская жажда, припечатал: — Но и здесь ты чужая. Приняв кровь дракона, ты изменилась… Как бы сказали ваши учёные? На молекулярном уровне.

— Стала истинной лини, — вспоминая слова Расах, согласилась я.

— Нет, — усмехнувшись, он покачал головой. — Это лишь часть правды. Или ты забыла, как открывала порталы и метала ингары, будто была магом Луниана?

— Не забыла, — сухо ответила я. — И что? Хочешь сказать, что я иха и лини в одной землянке?

Он заливисто расхохотался. Утерев выступившую от смеха слезу, покачал головой:

— Ты мне нравишься, Роза! С тобой не соскучишься.

— Да с тобой тоже, — саркастично фыркнула я и, поймав его масленый взгляд, торопливо добавила: — Но ты мне не нравишься. Совершенно!

— Ненавидишь меня? — в его словах неожиданно мелькнула горечь.

— Как ни странно, уже нет, — честно ответила я. — Когда я думала, что убила тебя, то пожалела о содеянном. И ненависть ушла.

— Оказывается, умирать полезно, — оскалился он. А потом подался ко мне и быстро проговорил: — Принимая магию иха, ты становишься истинной парой иха. Вдыхая сорей, превращаешься в настоящую дочь Сусайи. Каждая ипостась — лишь одна грань правды, которую ты ищешь не там. Ты смотришь на мир, а надо было заглянуть в себя.

— Не говори загадками! — ощущая, как быстро забилось моё сердце, потребовала я.

Он отстранился и, окинув меня насмешливым взглядом, произнёс:

— Ты сосуд, Роза!