Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2

Глава 21

Начальник отделения — мужчина под пятьдесят в звании подполковника посмотрел на меня строгим взглядом темно-карих глаз. Полноватый он имел некогда скуластое лицо, которое с возрастом поплыло и округлилось. Начальник городского отделения МВД носил поседевшие усы и короткие волосы, которые явно были черными, но теперь посерели из-за все той же проседи.

Забавно, что по пути к его кабинету, в коридоре я встретил вездесущего Сома, который ухмыльнулся и хитро мне подмигнул.

— Присаживайтесь, Летов, — вздохнул начальник.

Я бросил краткие взгляды на конвойных. Показал наручники, сковывающие мои запястья.

— Снимите с него браслеты, — сказал подполковник.

Конвоиры переглянулись. Потом тот из них, что был повыше и пополнее, взял свой ключ, щелкнул замком наручников, освобождая мне руки.

— Свободны, — отпустил конвой начальник.

Оба мента вышли из кабинета, и мы с начальством остались один на один. Я сел на стул, стоявший у стеночки, справа от рабочего места подполковника. Потом обратил внимание на то, что тот держал на столе, перед собой мой наган.

— Оружие старое, сорок третьего года выпуска, — внимательный милиционер заметил, куда я обратил свой взгляд. — Нигде не зарегистрировано. Все серийные номера спилили.

— Почему об этом говорите со мной вы, а не следователь или кто-то уполномоченный задавать подобные вопросы?

— Да просто интересуюсь, — подполковник взял оружие в руки, словно какой-то музейный экспонат.

— Вы вызвали меня не затем, чтобы интересоваться, правильно?

— Правильно, — признался он. — За вас просил наш общий знакомый. Думаю, знаете, о ком я.

— Догадываюсь. Оперативно сработал, — пожал я плечами.

— Еще как, — согласился начальник отдела. — Я видел протокол. Набезобразничали вы, Летов, неслабо. Незаконное владение оружием, причем с отягчающими. Завладение транспортным средством без цели хищения. Да еще и вред здоровью средней тяжести причинили. Тут лет на пять-шесть.

— Вы говорите о том, что мне пришлось сделать, чтобы пресечь массовые жертвы в бандитской перестрелке на свадьбе?

— Да, — подполковник вздохнул еще тяжелее. — Тут вам не откажешь в храбрости. Сработали на совесть. Вот только права на подобные действия вы не имели, насколько я знаю. Или, может, я чего-то не понимаю, а вы из РУБОП к нам пожаловали? Ну, конечно же, нет. Это еще плюс к тому, что при обыске мы не нашли у вас лицензии на осуществления той деятельности, которую вы, фактически, осуществляли. То есть лицензии на охранную деятельность.

— Что вы от меня хотите? Зачем давите? Напугать? Не получится. Да и почему вы упоминали нашего общего знакомого?

— Я говорю вам об этом, Летов, чтобы вы ценили то, что сегодня вы будете ночевать дома, а все эти ваши оплошности мы пока замнем.

— Пока? — Спросил я.

— Пока. Я слышал от нашего общего знакомого о вас достаточно. Он считает, что у вас большое будущее в охранном бизнесе. И я хотел бы, чтобы вы не забыли о том, что наш отдел сделал для вас сегодня.

— Хотите, чтобы в будущем я взял его под охрану? — Пошутил я.

— Нет. Перестраховываюсь на всякий пожарный.

— Как вас зовут? — Спросил я.

— Черноусов. Евгений Сергеевич Черноусов.

— Что ж, Евгений Сергеевич, если бы не Кулым, вы бы освободили меня?

— Что? Конечно же, нет, — прыснул он.

— И освобождать меня, я так полагаю, вам тоже не особо хочется.

— Правильно полагаете.

— Тогда я вам ничем не обязан. Не знаю как, но вы зависите от нашего общего знакомого и не можете его ослушаться. Просто не можете не подчиниться.

— Летов ты что? — Удивился Черноусов. — Мы тебя отмазываем, а ты еще и огрызаешься?

— Ничего подобного. Просто я не люблю оставаться в долгу. А вы намекаете мне именно на это.

— Если Кулым просит за тебя, значит, ты уже у него в долгу, — хмыкнул подполковник. — А значит, и в моем тоже.

— Нет, товарищ подполковник. Скорее это он сегодня остался у меня в долгу. И прекрасно понимает это. Вы бы тоже хотели мне задолжать?

Между нами возникла пауза. В кабинете повисла напряженная тишина. Напряжение это в основном исходило от начальника отделения МВД.

— Я могу идти? — Спросил я.

Подполковник встал. Прошел к двери и выглянул наружу.

— Сережа, ко мне.

Внутрь вошел милиционер, которого я раньше не видел.

— Вот гражданин Летов, — подполковник указал на меня. — Его проводи на выход. Потом ко мне в кабинет.

— Так мы не этого оформляли? — Удивился мент.

— Этого. Говорю ж, потом ко мне в кабинет. Поговорим.

— Слушаюсь, — вздохнул милиционер.

Меня вместе с Сомом выпроводили из МВД. Когда мы оказались на улице, было уже зябковато. Ветер снова поднялся и неприятно продувал сквозь один только пиджак.

— Ну как там свадьба? — Спросил я у Сома, когда мы пошли к его машине.

— Продолжается, — пожал плечами Сом. — Народ чуть-чуть поднапугался, но уже все хорошо. Если б не ты, Витя, не пойми как бы все повернулось. Мы поймали двоих бойцов Михалыча, которые свалили с Нивы. Говорят, хотели расстрелять Кулымовский Мерс. Думли, там Кулым сидит. А его в нем и не было. Прикинь, чтобы вышло, если бы на свадьбе эти суки застрелили жениха с невестой? Любая стрельба на таком мероприятии — говеное дело. А тут была бы настоящая трагедия. В общем, красава, Витя.

— У Кулыма длинные руки. Быстро он меня вытащил.

— Быстро. Это верно. Но ты уже засветился, потому мусора все равно будут за тобою приглядывать.

— Как только Оборона заработает, я больше не собираюсь заигрывать с авторитетами, — сказал я.

— Дело твое, конечно, — Сом пожал плечами. — Но Кулым считает, что у тебя в городе большое будущее. А если так, то от работы с нами тебе все равно не уйти.

— Посмотрим.

— Кулым сказал, отвезти тебя домой. Ты на сегодня свою работу выполнил.

— Не надо домой, — покачал я головой. — Знаешь, куда друга моего увезли, Женю?

— Это которого подстрелили на дороге? Не-а.

— Тогда давай сначала в городскую больницу. Он там должен быть. Потом, если можно, на свадьбу. Мне в Арарате еще охрану вести.

— Кремень, — удивился Сом. — Ну, давай тогда. Поехали.

— Ты сынка моего насмерть послал! — Кричала мама Жени Корзуна, когда мы встретились с ней в коридоре у его палаты.

Как я потом узнал, ранение у Жени оказалось незначительное: пуля угодила в мягкие ткани бедра и прошла навылет. Ни кости, ни вены с артериями она чудесным образом не травмировала. По крайней мере, сильно. Потому он совсем недолго пробыл у хирурга и почти сразу уехал в общую палату.

— Тихо-тихо, Мария Федоровна, — успокаивал я ее. — Раз уже перевели в палату, значит, все нормально.

— Это сейчас все нормально! А потом⁈ А потом что будет⁈ Когда вы с ним снова под пули полезете⁈ Я чуть с ума не сошла, когда его в Афган забрали! Каждый день письма писала, не зная живой он или мертвый! Думала, хоть после войны, хоть дома он будет жить в спокойствии!

Женщина ссутулился узенькие плечи, сгорбилась и заплакала.

Этим вечером в полупустой сырой больнице было немного народу. Медперсонал, уставший, какой-то осунувшийся, ходил там и тут. Тем не менее даже они смотрели на жалкенькую Марию Федоровну с состраданием.

Я вздохнул. Обнял женщину и прижал к себе. Легонько погладил по спине.

— Не плачьте. С Женей все будет хорошо.

— Да знаю я вас… — Начала она, но закончила неразборчиво, потому что расплакалась с новой силой.

— Тихо-тихо. Давайте присядем.

Я тихонько отвел ее в сторонку, усадил на лавочку, сам опустился рядом. Плачущая Женщина прижалась ко мне, ища хоть какого-то утешения.

— Да что ж я буду делать, если Жени не станет⁈ Ради чего ж мне тогда жить на белом свете⁈

— С ним все будет хорошо.

— Да откуда ты знаешь⁈ Вижу я, как с ним будет все хорошо! — Подняла на меня взгляд красных опухших глаз Мария Федоровна. — Это сегодня я его в больнице нашла, а завтра где найду⁈ В морге⁈

С этими словами она снова закрыла лицо руками. Плечи ее судорожно содрогались, пока она почти беззвучно плакала.

— Да, — сказал я, глядя перед собой. — Сегодня сплоховал. Недоглядел. Потому извиняюсь перед вами. Если бы он не вышел из всей этой истории живой, я бы тоже себе места не нашел. Но я вам обещаю, что больше такого не будет. Я буду защищать Женю ценой собственной жизни.

«Как и он меня» — хотел я добавить в тот момент, но сдержался.

— Обещаешь? — Снова глянула она на меня.

— Обещаю. С ним все будет хорошо.

Ничего не ответив, она кивнула. Только тогда Мария Федоровна успокоилась. Была она женщиной, привыкшей всегда оставаться за крепкой мужской спиной. Теперь, когда Женя постоянно рисковал собой, она, видать, не чувствовала этой защиты, и во многом, поэтому душа у нее вечно была не на месте. А теперь я дал ей хоть какую-то гарантию — свое слово.

— Если ты меня обманешь, я никогда тебе этого не прощу, — сказала она вполголоса.

— Этого не будет. Не обману, — заверил ее я.

В тот вечер к Жене пустили только мать, и то на пару минут. Мне же не разрешили нарушить покой Корзуна, еще только отходящего от наркоза.

Тогда я попросил Сома довести Марию Федоровну до дома, а потом доставить в Арарат уже меня.

— Витек! Да ладно! — Кинулся ко мне Фима, когда я прошел между широких кованых ворот Арарата. — Мы тут все на нервах! Думали, тебя в каталажку посадили!

— Посадили, — подтвердил я. — Но уже выпустили.

— Менты чуть погорячились, но уже пришли в себя, — добавил идущий рядом Сом.

Ко мне подошли сотрудники Алекса, стоявшие тут, на воротах: Вася Котов с Лешей Маршиным.

— Майор нам рассказал, — Начал Котов, — ну ты, Витя, дал.

Оба Алексовца по очереди пожали мне руку.

— Если б не ты, мы б точно в заварушку попали. А где ты был? Мы думали, тебя забрали в ментовку.

— Да это длинная история, — сказал я.

— Я за Кулымом, — обернулся Сом, топая к парадному входу. — Он хотел с тобой переговорить, Витя.

— Там у молодых белый танец, — хохотнул Фима. — Щас всех переполошишь!

— Михалыч не переполошил, а я переполошу? — Рассмеялся Сом.

— Блин! Да надо ж Степаныча позвать! — Вспомнил Фима, — Он же весь извелся. Думал все, кранты нам. Ты — в тюрячку, Жека — в инвалидное кресло!

— С Женей все хорошо, — ответил я. — Я был у него. Залатали, жить будет. А скоро снова заскачет как сайгак.

— Елки! Дак все не так плохо, как я думал, а? — Крикнул Фима, уходя к корпусу банкетного зала.

Мой пост был у балкона, на втором этаже. И в принципе я собирался его занять. Пока отвечал на вопросы Алексовцев, подтянулись еще несколько наших, и еще один Алексовец. Все стали дружно спрашивать:

— Слышь, а как ты их? Че было?

— Че, правда, ты машину у гайцов угнал?

— А кто это был-то?

— Не раненый?

— А как ты тут оказался?

Вопросы взбудораженных мужиков сыпались со всех сторон. Я отвечал по мере сил.

— Ну, мужики! Чего вы⁈ — Общий гомон перекрыл хрипловатый голос Худякова.

Бригадир Алекса протиснулся через охранников, раздал нескольким шуточных тумаков, чтоб те возвращались на посты:

— А ну, хватит тут толпиться! Весь зал стоит голый, без охраны. Давайте, мужики, на посты. Летова, пади уже достали расспрашивать.

— Да ниче, все нормально, — рассмеялся я.

Когда народ подрассосался, а мы остались с Худяковым, к нам подоспели Фима со Степанычем.

— Мля, ну ты заставил нас понервничать, — заворчал старик, а потом просто заключил меня в свои медвежьи объятья, — Витя, — зашептал он, — слава богу, ты целый и на свободе. Я уж думал, как твоей мамке все это преподнести, чтоб у нее удар не случился. А ты вот он.

— Вот он, — выбрался я из рук Степаныча. — Нормально все. Не без помощи Кулыма, кстати.

— Хорошо, что Жека тоже в порядке, — нахмурился Степаныч. — Уж с его матушкой говорить бы было еще сложнее.

— Мы боялись, что помрет по дороге, — вклинился Фима. — Место себе не находили.

— Все пучком. Оборона жива-здорова. Скоро будем работать все вместе.

— Я рад, что ты не стал Михалыча добивать, — сказал вдруг Степаныч. — Потому как тогда тебе так просто не отвертеться бы. Да и чего из-за такой мрази грех на душу брать?

— Кстати, про Оборону, — строго вступил в разговор Худяков. — Ты, Витя, красавец. Не испугался. В нужный момент поступить самым решительным образом. Знал, что тебе за такое решение грозить может. Знал и не отступил. И тем самым много кого уберег от бойни. Моих парней уберег, — Худяков изогнул свои тонкие губы в улыбке.

— Вы на моем месте сделали бы так же.

— Нет, — он покачал головой. — Не сделал. Мешкал я. Ствол и у меня был, а я не стал стрелять, хотя мог. Потому мне вдвойне стыдно перед тобой. Хочу поблагодарить тебя и искупить перед тобой такую свою оплошность.

— Поблагодарить? — Я улыбнулся. — Но тогда давайте после свадьбы бухнем где-нибудь все вместе. Отдохнем. Устали мы, надо развееться.

— Обязательно развеемся, — кивнул Худяков. — Но я думаю, этого мало. Сидоренко говорил мне, что у вас проблема с тем, как получить сертификаты по подготовке охранников. Короче, у нас в Алексе есть курс подготовки. Стоит по сто пятьдесят долларов с человека. Но тебе и твоим друзьям Витя, я выбью сертификаты бесплатно. Только документы мне передайте перед нашим отъездом. Через неделю пришлю по почте. А если вдруг надо будет кого еще набрать в охрану, как только откроетесь, звони, пиши. Я оставлю вам контакты свои. Получите сертификаты с большой скидкой.

— Спасибо, Виктор Владимирович, — пожал я ему руку. — Такая помощь нам будет очень кстати.

— Это тебе спасибо, Витя, — ответил он серьезно. — Без тебя среди Алексовских могли бы быть потери. А так все получилось благополучно.

Дожидаться, пока придет Кулым, я не стал и потому пошел на свой пост — место у балкона на втором этаже.

Свадебный банкет был в самом разгаре. Гости пили, кричали горько. Страшноватенький жених неустанно целовал красавицу-невесту. Пару раз кто-то, кто уже достаточно поднажал на алкоголь, затевал потасовку, но Алексовцы вместе с нашими справились достойно и разнимали скандалистов.

Я вышел на балкон второго этажа, поежился от ветра, который гулял тут. Тем не менее, дышалось мне свободно и легко. Когда я предотвратил налет на Арарат, почувствовал, что серьезная ноша упала с плеч.

За моей спиной скрипнула дверь, и я обернулся.

— Че, прячешься от меня? — Спросил Кулым ухмыляясь.

Старик, хоть мы виделись не так и давно, выглядел на удивление… старым. Его и без того худощавое лицо осунулось, и теперь он опирался на тросточку, которой я даже не заметил в суете у ЗАГСа.

— От вас не спрячешься. Даже в обезьяннике найдете.

— Это да, — заулыбался Кулым. — Черноусов мне кое-что должен. Ну и пока он на крючке, сделает все, что мне нужно.

— Он думал, что я теперь тоже на крючке, только на его.

— Надеюсь, ты не поддался?

— Нет, — я хмыкнул, — не поддался.

Кулым вздохнул. Щелкая тросточкой, прошел к по-армянски вычурному парапету балкона.

— Уж в какой раз? В третий? — Спросил он.

— В третий.

— М-да. Даже стыдно, что я тебя не слушал, а ты уже в третий раз спасаешь благополучие моей семьи.

— Как свадьба?

— Сначала все понервничали из-за перестрелки, но когда все улеглось, то пошло как надо. Все союзы, которые должны были возникнуть, возникли. Правда, другие, кажется, готовы разрушится.

— О чем вы? — Не глядя на Кулыма, а рассматривая цветастую плитку двора, спросил я.

— Да так, не суть. Короче, спасибо тебе. Без тебя бы свадьбы не вышло.

— Я охранник, Марат Игоревич. Мое дело — охрана.

— И скоро твое дело пойдет в гору, — покивал Кулым. Потом он помолчал пару мгновений. — Все же, я не ожидал от тебя такого.

— Какого? — Спросил я. — Давайте зайдем. Становится холодновато.

Мы переместились с балкона в коридор, с которого можно было видеть, как внизу, на первом этаже банкетного зала гуляют гости.

Все уже поддали водочки, и начались танцы. Аллегрова пела им сквозь громоздкие динамики колонок:

Фотография девять на двенадцать,

С наивной подписью «на память».

Фотография, где мог ты улыбаться,

Хотя улыбкой вряд ли что исправишь.

— Ты предотвратил перестрелку, понимая, что такой шаг может лишить тебя воли. Воля — очень многое для вора, — продолжал Кулым. — Иной раз гораздо больше, чем жизнь. И ты решил этим рискнуть, чтобы выполнить работу. Вору проще оценить такой поступок. Я оценил его очень высоко. Признаюсь, таких людей я встречал всего два или три раза в жизни.

— В тот момент мне было как-то не до раздумий, — глянул я вниз. — Либо это, либо погибнут непричастные. Я знаю, что в этом зале много бандитов. Знаю, что есть нечестные чиновники и продажные менты. Но есть и непричастные люди, которые не должны платить за ошибки своих родственников.

— Очень благородно, — сказал Кулым.

— Я считаю это скорее прагматичным подходом, чем благородным. Всегда лучше, когда непричастные остаются в стороне.

— Не уж то нет в этом твоем подходе ничего человеколюбивого? — Спросил вдруг Кулым.

Я хмыкнул, но не стал отвечать.

— Вот, — Кулым улыбнулся. — Я ведь прекрасно вижу тебя, Виктор Летов. За своей показной прагматичностью ты прячешь человеколюбие и гуманизм. И хоть ты пытаешься скрыть эти качества за жестокостью и даже черствостью, они проступают в самый критический момент. Эх, Витя. Не в то время ты родился. Новая Россия не любит таких, как ты. Тут в почете выгода. А появился бы ты на свет где-нибудь в двадцатые годы, в сороковые стал бы героем.

— Вы излишне романтизируете все это, — сказал я суховато.

— Нет. Я лишь хочу сказать, что многим, даже мне, есть чему у тебя поучиться. К сожалению, вряд ли такие, как я еще способны на это.

— Учиться никогда не поздно.

— Только не когда твои руки по локоть в крови и в дерьме, как мои, — проговорил Кулым. Потом мы недолго помолчали.

— Да, кстати, Витя. Есть у меня к тебе один очень серьезный вопрос. Или, скорее, предложение. Выслушаешь?

— Выслушаю, — сказал я. — Но не обещаю, что дам ответ немедленно.

— Ты дашь. Дашь тут же, — кривовато ухмыльнулся Кулым. — Вопрос это предполагает.

— Ну что ж, — я вздохнул. — Что у вас за вопрос?