Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 14

Глава 6. Как и когда-то, Юигахама Юи надеется.

Мой второй год в старшей школе подошёл к концу. С окончанием прома и выпускной церемонии мои оставшиеся дни в школе можно пересчитать по пальцам, настолько их мало. Большая часть из них – анкетирование в конце учебного года; и останутся только собеседования и моя выпускная церемония.

После экзаменов по школе распространилось предвкушение весенних каникул. Во время экзаменов клубная деятельность запрещена, но с сегодняшнего дня это ограничение снято, и через окно доносятся бодрые спортивные возгласы и приятные звуки алюминиевых бит. Единственное исключение – клубы, которые пользуются спортивным залом. Там, где обычно были сети и прочие приспособления волейбольного и бадминтонного клубов, сейчас установлены подставки и расставлены стульчики. Участников клубов тоже нет, а вместо них – поступившие в нашу школу новые ученики и их родители.

Одна из них – моя сестра Комачи. Сегодня проводится вступительное собрание в школе Собу, в том числе будут снимать мерки для школьной формы. Другими словами, сегодня будет первая демонстрация Комачи в школьной форме! Я прибыл на это место вместо своих до ужаса занятых родителей, которые в идеале должны были на неё смотреть. В зале расположено несколько временных кабинок для переодевания из трубок и штор. В одну из них я проводил Комачи, а сам сел на один из неудобных стульчиков.

Пока с Комачи снимают мерки и подбирают форму, я рассматриваю спортивный зал, вспоминая, как выглядел мой прошлый учебный класс. Как там было весело и шумно после того, как бремя экзаменов было, наконец, сброшено. И когда я, торопясь, собирался, услышал чей-то стон: «А у меня совсем ничего не получилось! Блин… Наверняка придётся пересдавать». Кто-то – это наверняка Сагами, оставшаяся почему-то после уроков. Так на неё похоже… о таких мелочах беспокоишься.

А в другой стороне Хаяма, Тоцука и остальные парни. Они уже уходят – долгожданное продолжение занятий в их клубах. Остались только Миура, Юигахама и Эбина-сан. Они, как обычно, решают, куда бы пойти отдохнуть после школы. Юигахама, по идее, приглашает всех куда-то после экзаменов, но это, полагаю, начнётся с завтрашнего дня.

Думая, что бы сказать, я подошёл к примерочной. Комачи и сотрудники, снимающие мерки, о чём-то разговаривали.

– Как вам такой размер?

– М, в самый раз. А, это длина юбки?

– Дело в том, что…

Они о чем-то шептались, и я из-за этого вернулся в реальность. «Длина юбки» звучит как-то опасно… Я пристально смотрел на шторы, сложив руки на груди, с нетерпением ожидая Комачи. И, наконец, шторы раскрылись с характерным звоном железных петель.

– Тадам! – Комачи вышла из примерочной уже в школьной форме Собу.

– Ох… – я похлопал в ладоши. Комачи, похоже, была в плохом настроении: она гордо выпятила грудь, приставила руки к бокам и посмотрела на меня.

– Ну? Что скажешь? Мило выглядит? Или нет?

– Да-да, ты самая красивая в мире.

– Ува-а, опять это твоё безразличное…

На самом деле я считаю, что она самая милая в мире, включая всю историю нашей планеты, но много вещей привлекают моё внимание, из-за чего мои слова выглядели сухо. Особенно заинтересовала меня одна вещь, из-за чего я нахмурился.

– Кстати, а не слишком ли юбка короткая? Братик переживает.

– Ува-а… Отвали, – лицо Комачи, секунду назад выражавшее счастье, вмиг сменило выражение на презрение. Можешь на меня смотреть как угодно, но осмотр ещё не окончен.

– Ну, длину юбки можно и подогнать, а вот блейзер… – сказал я, и Комачи, тоже заинтересовавшись, вытянула руки перед собой, проверяя длину рукавов. Рукава у примерочной модели слишком длинные, так что закрывают половину ладони. Комачи помахала им, как Манеки-неко43, и покрутила кистью.

– А-а, это…

– Ага. Смотрится мило, – сказал я, довольно кивнув, и Комачи сделала лицо, словно её тошнит.

– Ува-а, как противно. Но если смотрится мило – тогда ладно, – Комачи удовлетворённо кивнула и помахала рукавом. Девушка, снимающая мерки, была в затруднении.

– Да, они выглядят длинными, но все его заказывают.

– Нет-нет, всё нормально. Делайте так, – торопливо произнесла Комачи, и девушка улыбнулась.

– Хорошо, сделаем, – ответила девушка, и появилось чувство, что примерка закончена. Однако мне ещё нужно кое-что сделать.

– А, можно сделать несколько фото для родителей? – сказал я, и девушка посмотрела по сторонам.

– Очереди нет, поэтому можете не торопиться. Позовите меня, когда закончите, – сказала она. Похоже, много кто делает фотографии, так что она улыбнулась и ушла за примерочную.

Я достал телефон и направил линзой на Комачи.

– Ну, готовься, - сказал я и запустил камеру. Несколько щелчков, ну же, смелее! – Смени-ка позу, покрутись. Так, замри.

Комачи двигалась, как я и говорил, и в конце сделала рукой знак «пи-ис» около глаз и широко улыбнулась.

– Отлично, спасибо.

Съёмка окончена, и я вернулся на свой стульчик, чтобы проверить фотографии. Да, она вся в кадре. Я создал сообщение родителям и приложил несколько снимков. Комачи довольно улыбнулась, осматривая спортзал, и погладила форму.

– Комачи совсем скоро будет тут учиться…

– Уже представляешь себе, как это будет?

– Ага. Жду – не дождусь! – сказала Комачи и продолжила рассказывать с горящими глазами, что она хочет сделать, о чём мечтает.

– Столько всего можно сделать в старшей школе! Учиться… ну, можно не напрягать себя. Можно зато найти подработку, гулять с друзьями после школы! И ивенты вроде прома хотелось бы!

Я бы хотел, чтобы ты к учёбе относилась серьёзней, поэтому согласно кивнул. Внезапно взгляд Комачи упал вниз.

– В школьный клуб пойти… – сказала она, и посмотрела на меня, ожидая какой-то реакции. Поняв, к чему она клонит, я не сразу нашёл, что ответить. Но я должен это сказать. Самый длинный день Хачимана, день, когда мы проводили пром и выпускную церемонию. Получив наставления от своего Учителя, я нашёл свой ответ. Я ещё не решил по поводу способа осуществления, решения и подтверждения, но ответ у меня есть.

– Клуб… клуб помощи закроется, – сказал я, и Комачи молча грустно улыбнулась и выпрямила склонённую вперёд спину, а плечи опустились. Смотрит она на свою новенькую юбку.

– Вот как, закроется… – пробормотала она, словно говоря это самой себе, и опустила голову.

– Да. И я буду тем, кто поставит точку! – сказал я и постучал по сгорбившейся спине Комачи. Я показал указательным пальцем на своё лицо и сделал самую самодовольную улыбку, на которую был способен. Это – решение, принятое мною тогда. Не давать кому-то решать, а самому проявлять свою волю. Комачи была несколько удивлена моему заявлению, но не промолчала.

– Не нужно этим так гордиться…

Я слегка вздохнул и пошутил невзначай:

– Извини, что говорю такие неловкие вещи.

– А, здесь всё нормально. Комачи по-своему весело. Даже без клуба помощи Юкино-сан и Юи-сан – друзья Комачи! – гордо выпятив грудь, Комачи улыбнулась и, положив голову мне на плечо, прошептала:

– Поэтому делай, как считаешь нужным, братик.

– Спасибо, – ответил я. Комачи весело усмехнулась и подскочила.

– Ладно, я – переодеваться!

– Ага. Я тоже пойду, – встал и я, но Комачи меня отвергла.

– А, у Комачи со свежими учениками будет совместный обед.

– Э? Что это такое?

– Я ведь говорила уже, что современные ученики знакомы друг с другом в соцсетях ещё до поступления в новую школу. Поэтому мы уже запланировали дружеский обед, –самодовольно сказала Комачи, улыбнулась и пошла переодеваться. Я же обратно сел и задумался о незнакомых новичках. Встреча ещё до поступления… То есть те, кто не смог прийти на такую встречу, станут одиночками ещё до вступления в класс?... Сложно, должно быть, современным школьникам из-за развития соцсетей.

***

Попрощавшись с Комачи около спортзала, я вернулся в основной корпус. На примерку, снятие мерок и фотосессию ушло, как оказывается, немало времени. Солнце уже спустилось достаточно, чтобы проникать в коридор, наполняя его блекло-красным светом. Крики спортивных клубов со стороны стадиона и музыка духовых инструментов ещё слышны, но в коридоре кроме моих шагов, ничего нет, кроме разве что моей длинной тени.

Самая обычная послешкольная активность, абсолютно ничем не примечательная. Год назад я бы даже задерживал на этом своё внимание, но сейчас я почему-то чувствую тоскливую ностальгию. Плывя в этом холодном пространстве с мурашками по спине и холодом в груди, я дошёл до лестничного прохода.

Там кто-то стоял. Девушка сидела на стойке для зонтиков, держа у груди огромный пакет, и смотрела в окно. Из-за постоянно открытых дверей лестничного прохода, сквозняк время от времени колыхал её персикового цвета «булочку», играя цветом закатного солнца. Это Юигахама Юи, трудно её с кем-то перепутать. Лучи закатного солнца видны в воздушной пыли, из-за чего вид её лица сбоку казался наполненным то ли сожалением, то ли грустью. Её взрослое лицо выглядело ещё старше, ещё красивее.

Не решившись что-то сказать, я проглотил слова. Вместо этого я снял школьную обувь, достал из шкафчика уличные лоферы и бросил их на пол. Из-за этого Юигахама обернулась на звук.

– О, Хикки, – сказала она, сделав свою привычную яркую улыбку. Успокоившись, я подошёл к Юигахаме.

– О, что такое?

– Тебя жду.

– Э?! Зачем? Эм, что-то случилось?

Я испугался, подумав, что я, наверно, что-то пропустил, но Юигахама отрицательно замахала руками.

– А, нет. Ничего не случилось, просто я посмотрела на полочку с обувью и подумала, что ты до сих пор в школе, ну и… – медленно перестав махать руками у груди, словно не зная, куда деть руки, она робко смахнула волосы за уши и отвела взгляд. – Ждала…

– А-а, ясно…

Её мягкие щеки и слегка выглядывающие из-под волос ушки выглядели слегка покрасневшими на фоне багрового освещения. Смотря на это, я заразился стеснением. Видя это, Юигахама нарочито усмехнулась, играясь со своей «булочкой».

– Мы хотели куда-нибудь сходить после экзаменов, а во время экзаменов нам даже поговорить не удалось ни разу. Поэтому хорошо, что я подождала.

– Извини, я должен был написать тебе.

– Нет-нет, всё нормально! – Юигахама замахала руками после того, как я извинился, а весёлая улыбка стала призрачно-слабой.

– Я всего лишь хотела подождать… – сказала она и посмотрела в окно, куда-то вдаль, за закат. Я потерял дар речи, видя её силуэт со стороны. Может, как она говорит, ничего серьёзного и нет. Или она избегает говорить это вслух.

Я не знаю истины.

Но я подумал, а она ведь всегда ждала. Меня, или нас… Заметив это аж сейчас, я коротко поблагодарил.

– Ясно. Спасибо, – сказал я, и она кивнула мне и выпрямила спину. После чего сунула мне большую сумку, которую держала у груди.

– Помоги донести вещи.

Освободив руки, она отряхнула юбку и поправила тяжёлый на вид рюкзак. То ли там слишком много вещей скопилось под конец учебного года, то или ещё чего, но он выглядит словно надутый. Давай я заодно и это возьму, подумал я и протянул руку к Юигахаме.

– Эй.

– Э? – Юигахама как-то странно посмотрела на мою руку и положила на неё свою. На этот раз уже я посмотрел странно на Юигахаму. С чего бы это ты делала такие милые вещи?

– Не, не руку… Вещи. Я хотел понести их тоже.

– А… Б-быстрее говори! – Юигахама покраснела, треснула по моей руке и бросила в меня рюкзак. Тихо сказав «спасибо», она пошла вперёд меня. Я помахал ударенной рукой и постонал, хотя это было совсем не больно. Если не говорить то, что не имеет значения, можно случайно заговорить о чём-то другом.

***

В западной части неба всё ещё светит, хоть и едва заметно, закатное солнце, освещая аллею напротив станции. Я же толкаю велосипед под лучами света, пробивающимися сквозь ветви деревьев. А рядом со мной шагает Юигахама, о чём-то время от времени разговаривая.

– Ты куда-то заходил?

– Вступительная встреча у Комачи, и мерки для её формы снимали.

– Я тоже хотела посмотреть.

– Ты в любой момент сможешь увидеть её в апреле, – сказал я, но голос прозвучал слишком сухо. Казалось бы, апрель ведь очень близко, но мне сложно представить, что тогда будет. Наверно, это было заметно и по моему лицу, потому что лицо Юигахамы на секунду помутнело.

– Ага, ну да… А, может, поискать какой-то подарок, подходящий для школьной формы? Что-то, чем постоянно пользуются, – хлопнула она в ладоши, сказала уже ярким тоном, заметив, что её тон голоса был понижен.

– Почему бы и нет? Уверен, она будет рада, – ответил я, и Юигахама быстро пошагала впереди меня и расположила на багажнике большую сумку и школьный рюкзак. Она достала оттуда телефон и начала что-то записывать. Эй, опасно же ходить, смотря в телефон! Хорошие девочки так не поступают! Вместо слов я остановился. Юигахама меня поняла и начала что-то делать.

После этого она вернула телефон в рюкзак и кивнула мне головой, мол, я – всё. Я продолжил идти с велосипедом и посмотрел на багажник.

– Кстати, что это за сумка?

– А, это? Школа скоро заканчивается, поэтому я подумала, что пора бы собрать вещи. Когда собрала всё вместе, вот какая куча получилась.

– Ну да, часто бывает под конец года.

Или, например, перед весенними или летними длинными каникулами. Особенно заметно это в младшей школе – принадлежности для рисования, каллиграфии и всё остальное, так что кажется, что ты похож на Гандама Фридома с МЕТЕОРом44. Так, что можно споткнуться и упасть, получится натуральный Фулл Барст взрыв. Я тоже часто рассыпал свои вещи… Пока я витал в воспоминаниях, Юигахама посмотрела на мой велосипед.

– Хикки, а у тебя почему так мало вещей?

– Я особо ничего не приносил.

За разговором мы добрались до дома Юигахамы и остановились перед супермаркетом неподалёку. Юигахама посмотрела вверх и, слегка стесняясь, повернулась опять ко мне.

– Эм… Зайдём ко мне?

Из-за такой постановки вопроса я не смог сдержать ироничную улыбку.

– Да нет, не стоит. Опять придётся ужинать у вас.

– Точно, ну да…. Хе-хе… А, кстати, погоди-ка, – словно что-то вспомнив, произнесла Юигахама и, немного стесняясь, слегка улыбнулась. После чего побежала в магазин, сказав мне ждать. В магазин я мог бы и зайти, но раз уж мне сказали ждать, придётся ждать. Я, пожалуй, буду немного умнее любимого пёсика семьи Юигахама по имени Соболь.

Я припарковал велосипед и присел на ступеньку. Я заглянул в магазин, ища взглядом Юигахаму. Она купила у кассы стаканчик для кофе и как раз наполняла его. Спустя некоторое время Юигахама вышла с двумя стаканчиками – по одному в каждой руке.

– Вот, твоя благодарность.

– О, это мне? Спасибо.

Плата за доставку, что ли? Значит, можно и принять. Однако вести велосипед и пить кофе весьма неудобно. Пока я думал, что же делать, Юигахама направилась в расположенный рядом парк. Действительно, в парке есть и скамейки, и беседки, а поскольку сейчас всё ещё день, то вполне можно насладиться прохладным солнцем – идеальный кофе-брейк.

В парке много детей, наверно, из ближайших домов. Они бегают по дорожкам, играя в непонятные догонялки, падают, плачут и снова встают. Смотря на них, мы с Юигахамой сели на ближайшую скамейку. Приятный ветерок, идеальный закат. Взяв трубочку в рот, я сделал глоток сладкого кофе с молоком, а Юигахама довольно вздохнула.

– Как-то так спокойно, – сказала она, посмотрев куда-то вглубь парка.

– Ага, до этого у нас ведь было столько суеты, – согласился я, попивая кофе, и Юигахама развернулась ко мне.

– Вот-вот. С Юмико и остальными подругами весело, но нужно постоянно куда-то ходить, в караоке – нужно следить за временем, сложно это. Хотя и весело, так что я не против.

– А, ну да. Надоедают места, где надо следить за временем. Знаешь про ограничение на два часа в саунах? Только-только насладился, как вдруг понимаешь, что время закончилось и пора убегать.

Юигахама похлопала меня по плечу, но очень быстро перестала.

– Понимаю!.. Но про сауны ничего не знаю.

– Э? Ты в сауне не была? Ты из какой страны?

– Ну вот… А сауна-то из какой страны?

– Из Европы, Финляндии… Но это не точно.

– Что ты там прошептал в конце?!

– Сложно объяснить. Горячие ванны существовали во всём мире, включая Японию, но если говорить о финских саунах, то, естественно, пришли они из Финляндии, однако в понимании японцев горячая ванна – это почти то же, что и финская сауна. Вот и получается, что сауна в широком смысле этого слова неизвестно, откуда из Европы произошла, – быстро сказал я бубнящим тоном, а Юигахама невнятно поддакивала. Судя по её слегка удивлённому взгляду, ей не очень приятно было меня слушать.

– Ты настолько прот… настолько много знаешь! Аж противно.

– Зачем ты в начале пыталась поправиться?.. – сказал я устало.

Лучше бы ты не поправлялась. Иногда твои старания показаться учтивой ранят ещё больше. Юигахама весело усмехнулась и снова сделала глоток кофе через трубочку. На этот раз она довольно вздохнула и потянулась.

– А неплохо так время проводить.

Юигахама опустила поднятые руки и посмотрела на меня, словно спрашивая, согласен ли я. Я кивнул в ответ.

– Но только иногда. Каждый день таким заниматься – слишком лениво.

– А, ну да, когда нет клуба, делать совсем нечего. Раньше я так даже подумать не могла.

– Ага. Со второго года, что ни говори, я почти каждый день так был. Даже не помню, как я бездельничал на первом году.

– Вот-вот. А что делать на третьем году?

Юигахама уперлась руками в лавочку и похлопала ногами, смотря куда-то далеко в небо. Я же, пнув ногой камушек, горько заявил:

– Скоро экзамены, так что этот вопрос у тебя отпадёт сам собой.

– Может быть, – Юигахама натянуто улыбнулась, и я в ответ тоже. После этого мы перестали улыбаться. Хоть мы и говорим о будущем, но важных вещей не видно, наверно, кроме формального будущего, ничего не видно.

Нет, я так не думаю.

Чтобы говорить о будущем, нужно уже закончить с разговорами о настоящем. Не знаю насчёт Юигахамы, но я заметил, что я специально избегал этого. Поднялся прохладный вечерний ветер, из динамиков по парку начала раздаваться песенка «Yuyake Koyake»45, с началом которой дети начали по одному расходиться. Небо на западе краснеет, а на востоке – покрывается словно рассыпанной иссиня-фиолетовой краской с ярко-краповой полосой прямо над нами. Вскоре и оно посинеет.

Мы с Юигахамой некоторое время сидели молча, смотря на небо.

– Слушай, Хикки, – тихо обратилась ко мне сидящая рядом Юигахама.

– М? – Я посмотрел на неё, но она глядела в землю, крепко сжимая губы, словно переживая, стоит ли говорить дальше. Сделав пару раз вдох, она решительным взглядом посмотрела вверх и повернулась прямо ко мне.

– Тебя это устраивает?

Я думал, что понимаю, о чём идёт речь.

– В смысле? – сказал я и хотел добавить, что у меня нет права влиять на это, но Юигахама отрицательно помотала головой, остановив меня.

– Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Если тебя это устраивает, и если это – действительно конец, то я скажу своё желание. Очень важное желание, – сказала она, серьёзно смотря на меня, из-за чего заготовленный пустой ответ испарился. Я слегка прикусил губу и опустил взгляд. Я понял, что уклончивый или неоднозначный ответ она не примет. Сейчас не место для половинчатых ответов, обмана и подделок. Хотя, если я напущу дыма и сбегу, она наверняка усмехнётся и простит, но нельзя пользоваться её добротой. Это было бы предательством. Она – единственная девушка на свете, которую я боюсь заставить себя ненавидеть.

– Не устраивает, – выдавил я из себя, и Юигахама слегка улыбнулась, кивнув. Благодаря этому я смог говорить дальше.

– Завершение работы клуба – это, по-моему, в порядке вещей. Как правило, другие клубы закрываются в какой-то момент. К тому же, ответственной за наш клуб была Хирацука-сенсей, а её уже не будет. Поэтому закрытие клуба – это не ошибка. Он рано или поздно всё равно бы закончился, – сказал я, и Юигахама кивнула.

– Роспуска клуба не избежать. Понятно, что у Юкиношиты нет желания продолжать. Все причины для роспуска являются правильными. Поэтому и я думаю, что клуб можно распустить, – наконец сказал я то, что не мог сказать прямо им обеим в тот момент.

Теперь я могу покончить со своей детской чертой, из-за которой я не мог принять конец, хотя и полностью его осознавал. Я с облегчением глубоко вздохнул.

Юигахама поставила стаканчик кофе рядом, выпрямилась и, сведя колени, повернулась ко мне.

– Вот как. Тогда… – она открыла рот, но то ли не решалась что-то сказать, то ли подбирала слова. Она двигает руками, словно не находя им места, но, наконец, сжала плиссированную юбку, приняв решение.

– Тогда…

У меня нет права слышать продолжение этого, ведь я ещё не сказал то, что должен был сказать.

– Но есть одна вещь, которая меня не устраивает, – сказал я, прервав Юигахаму. Она смотрит на меня удивлённо, с непониманием, в глаза. Но не протестует, а беззвучно кивнула, чтобы я продолжал.

– Если её выбор был продиктован замещением иного желания, путём самообмана и компромиссов, я не могу это принять; и если я внёс это искажение, то и ответственность… – начал было я, но остановился, потому что сам понял, говорю не то. Я был на грани того, чтобы уйти вбок с помощью каких-то уловок и обтекаемых фраз. Что я собирался залатать этими блуждающими вокруг словами? Это не то, что я должен сказать. Юигахама внимательно и с тревогой смотрит на меня, потому что я внезапно замолчал. Я сделал глубокий вдох и хлопнул ладонями по щекам. В этот момент и Юигахама внезапно выпрямилась, приставила руку к груди, словно удерживая сердце.

– Н-напугал! Ты чего это вдруг? – робко спросила она.

– Извини. Забудь. Я просто пытался показаться крутым, – повернувшись к Юигахаме, сказал я, и она, несколько раз быстро моргнув глазами, засмеялась.

– Что это значит? – успокоено усмехнулась Юигахама, и я посмеялся над своей неповоротливостью. Дурная привычка – эгоцентричность, из-за чего я сам того не планируя пытаюсь показать ей хоть что-то хорошее. Сделав глоток горького кофе, выключив своё красноречие, я решил сказать как есть.

– Уверен, будет звучать противно, но этот… Я не хочу терять с ней связь, и это меня не устраивает, – вышла с моих губ такая глупость, что даже я сам разочаровался в себе, настолько низкий балл получает это предложение. Я даже усмехнулся уголком рта над самим собой. И Юигахама, похоже, тоже удивлена.

Но она не смеётся. Ласково посмотрев на меня, она перевела взгляд на землю.

– Связь… Связь не потеряется.

– Ну да, в обычном случае. Если иногда встречаться, беседовать о пустяках, собираться где-то, то связь не потеряется.

Я вспомнил основные моменты, необходимые для поддержки отношений, о которых мы с Хирацукой-сенсеем говорили тогда в машине. Но это касается среднего нормального человека, и только.

– Но другое дело – я. Я терпеть не могу такие навязчивые отношения, – сказал я, словно стреляя словами, и наконец-то смог впервые согласиться со своими словами. Ничего серьёзного, мне всего-навсего не хочется отдаляться. Рыская до потери сознания в поисках какой-то логики, ища причины, оправдания, обстоятельства, положение дел, и что в итоге?.. Думаю, иначе как своей собственной незрелостью это не объяснить. Я ещё раз иронично усмехнулся над самим собой.

– Хоть я и продержусь недолго, но могу с уверенностью заявить, что отношения исчезнут. Я всё-таки ветеран в разрыве отношений!

– Нашёл чем гордиться… – неловко улыбнулась Юигахама, но не стала отрицать. Ещё бы, за проведённый вместе год она должна была это понять.

Есть ещё одна девушка, с которой я провёл около года.

– Добавлю, что и Юкиношита, скорее всего, тоже.

– Ну, согласна.

– Вот. Поэтому, если ничего не сделать, связь пропадёт. Это меня не устраивает.

Запутанная логика, простые слова, неловкие попытки подобрать слова… Я смог лишь горько улыбнуться. Юигахама молча на меня смотрела, но вскоре разочарованно вздохнула.

– Ты… Это вещи, которые нельзя понять без слов.

– Так ведь даже если я скажу – меня не поймут. В этом нет смысла, нет причин, нет никакой логики.

Хоть я и эгоист, но эту логику даже я не могу понять. Я сдался, потому что не нашёл известных мне фраз. Поняв, насколько глупо звучали мои слова, я слегка скривился.

Однако даже этим словам Юигахама кивнула.

– Ага. Честно говоря, ничего не понимаю. О чём ты вообще? Да и противно как-то.

– Во-во, я с тобой полностью согласен. Но… ты не слишком груба со мной?

Она повторила это несколько раз, так что я даже расстроился. Однако глаза Юигахамы улыбаются.

– Но почему-то я понимаю. Это очень на тебя похоже, Хикки.

– Думаешь? – спросил я, и Юигахама, отсев на расстояние кулака, повернула ко мне колени, и посмотрела прямо на меня.

– Ага. Поэтому очень важно это сказать.

– Даже если непонятно?

Через миг мне в плечо прилетел кулак. Юигахама недовольно смотрит на меня.

– Даже если непонятно! Да и вообще, Хикки, у тебя ведь сил не хватит сказать.

– Больно это слышать.

Она права. Я бросал идею что-то рассказать, понимая, что меня не поймут. Поэтому я и не мог сказать важные вещи.

А она – говорит.

– Думаю, сказать у тебя ничего не получится, но я пытаюсь тебя понять, так что всё нормально. Юкинон, наверно, тоже, – медленно, словно сплетая воедино слова, ласковым тоном сказала она, а глаза была влажными напротив багрового заката.

А-а, точно. Теперь я понял Юигахаму.

Сейчас я пытаюсь понять, что она пытается выразить словами; здесь нет речи о логике или пояснениях, наверно, субъективная оценка и шестое чувство. Вот как мы заполняем пробелы друг друга.

– Моё желание уже давно решено.

Юигахама встала, повернулась ко мне спиной и посмотрела вверх, на закатное небо. Небо на фоне её спины было почти того же цвета, что и в тот раз, когда снег падал в беззвучное море.

– Я хочу всё.

Нет уже запаха прибоя, нет блестящих снежинок, но её слова с тех пор не изменились. Через некоторое время Юигахама глубоко вздохнула и повернулась ко мне.

– Поэтому я хочу, чтобы Юкинон была в этом простом времени после уроков. Я хочу быть там же, где ты и Юкинон, – сказала она свою надежду, стоя спиной к закату, под его тёплыми лучами и холодным ветром.

– Поэтому… обязательно скажи.

Я смотрел на её решительный сильный взгляд, хоть и влажный, не обращая на ослепляющее глаза солнце, чтобы выжечь её далёкую красивую улыбку.

– Всё нормально, я скажу, – сказал я ясно и честно, насколько мог, словно обращаясь к самому себе. Когда я это сказал, Юигахама слегка улыбнулась и села на скамейку опять.

– Правда? – шутливым тоном спросила она, заглянув мне в лицо.

– Да, хотя сложность высокая, да и приготовления нужны. Но я попробую.

Юигахама подозрительно посмотрела на сбивчиво отвечающего меня.

– Приготовления?

– Да, всякое. И я, и она имеем кучу различных линий обороны, отговорок, предлогов, социальные статусы, пути отступления… Нужно для начала всё это убрать, – сказал я, и у Юигахамы на лице появилась смесь беспокойства, гнева и прочих сложных чувств. Она ничего пока что не говорит – её рот скривился от недовольства.

– Не думаю, что в этом проблема, – холодно сказала она.

– Понимаю, но не думаю, что смогу сказать без этого. Нужно вытащить и меня, и её к месту, откуда не получится сбежать, – глуповатым голосом ответил я из-за того, что на меня злятся. На самом деле я сам расстроен своей собственной неуклюжестью. Но когда живёшь, как Хикигая Хачиман, целых семнадцать лет, без разрушения кривых изворотов логики не обойтись. Я тяжело вздохнул, а Юигахама ласково улыбнулась.

– Достаточно ведь одного слова.

– Что можно рассказать одним словом?

Обычному человеку, может, и можно было бы. Но я не смогу, мне одного шаблонного слова не хватит. Да и, кажется, много будет. А придумать правильную пропорцию, кажись, не смогу. Да и нельзя на этом всё закончить. Да и даже сейчас неполным ответом вряд ли что-то получится передать, из-за чего Юигахама отрешённо смотрит на меня, поэтому я осознал, что сказал чересчур мало.

– Может казаться, что человек умный, но на самом деле дурак, до смерти надоедливый, упёртый до невозможности, специально уклоняется и убегает от разговоров, из-за чего вызывает на себя потоки раздражения и, самое главное – не доверяет словам, – пробормотал я, а Юигахама удивлённо посмотрела на меня и коротко вздохнула, непонимающе склонив голову вбок.

– Ты о ком?

– О себе.

Юигахама разочарованно усмехнулась, мол, ну так уж и быть.

Да, я тоже так о себе думаю. Постоянно на неё сваливалась эта моя неудобная часть характера, и каждый раз она меня прощала. Я, похоже, всё это время пользовался её добротой. Наслаждался удобством, закрывая глаза на очевидное, и принимал помощь. Эти дни для меня были важны и незаменимы, наполнены весельем, похожим на счастье в своём воображении.

– Извини, что доставил столько хлопот.

– Э? – Юигахама непонятливо склонила голову из-за моей неожиданной фразы.

– Однажды я смогу сделать это лучше, смогу не юлить своей логикой, принять всё как есть, думаю, это будет скоро, – сказал я невнятную фразу чётким тоном. Может, когда я стану чуть лучше, чуть старше, то смогу хотя бы это сказать без запинки; смогу сказать другие слова о других чувствах.

– Но тебе не нужно этого ждать, – сказал я, чтобы завершить предложение, и Юигахама сжала стаканчик, ничего не ответив. Но понимая, что на это нужно как-то отреагировать, она усмехнулась так, что непонятно было, какие чувства она испытывает.

– Чего? Я ничего не жду.

– Ну да. Я сказал что-то противное, – стыдливо усмехнулся я своей собственной непонятности

– Это точно, – Юигахама тоже улыбнулась и встала со скамейки.

– Ну, пойдём?

Я тоже встал, взял велосипед и последовал за Юигахамой. Выйдя из парка, мы остановились в нескольких метрах от её дома.

– Спасибо, что помог с вещами, – сказала она около входа и забрала большую сумку с велосипеда.

– Увидимся в школе.

– Ага, до встречи.

Юигахама помахала мне рукой, и я повёл велосипед.

Спустя некоторое время остались только звуки шуршания колёс об асфальт и мои собственные шаги. Внезапно они замерли, несмотря на то, что на вечерней дороге кроме меня никто не больше не стоит на месте. Несмотря на это я решил ехать. Оттолкнувшись от земли, я залез на сиденье и на секунду обернулся назад. Она всё ещё махала рукой и, заметив, что я опять смотрю на неё, помахала мне ещё шире, а я поднял ей одну руку в ответ…

Я крутил педали со всех сил, не оборачиваясь, так, что даже дыхание сбилось.