Настоящее время
Юстис
Я смотрел на нее и не мог насмотреться. Хрупкая кукла, внутри которой находился невероятно сильный стержень. Молодая, привлекательная, манящая…
Мне нужно было бежать от нее.
Но только она могла привести меня к желанной цели.
Стать человеком.
Шестьдесят лет я грезил этой мыслью. Сходил с ума в сжимающихся стенах лабиринта. И думал о спасении. Даже когда фурии приходили меня навестить и напомнить о немилости Гекаты. Когда ломались мои кости. Раз за разом. Я думал о своей человечности. Слова Хесуса врезались в разум и круг за кругом вертелись в голове. Они дарили мне смысл жизни.
Я выберусь. Я найду судьбу. Я верну свою жизнь.
И теперь смысл моего жалкого существования находился в нежных руках Калисты.
Легкая, словно семя отцветшего одуванчика.
Убедившись, что моряк не станет делать глупостей, спрятал нож за пояс штанов и без особых усилий подняв девушку на руки, отнес ее бесчувственное тело в каюту. Где уже битый час наблюдал за тем, как грудная клетка Кали медленно поднимается и опускается. Не знаю почему, но мне было важно знать, что с ней все хорошо. Благо, кроме шишки на лбу я других увечий не обнаружил.
Но под предлогом беспокойства я все-таки прошелся пальцами по всему телу девушки. В моей прошлой жизни у меня не было проблем с женщинами, однако они никогда не вызывали особого интереса. Слишком доступные. Слишком откровенные в своем желании забраться в постель к королю. Я брал то, что мне предлагали, но не более того. Отец убедил меня в том, что в венах женщин нет ничего, кроме греха. Я даже не знал своей матери, потому что Яннису нужен был лишь наследник. Она могла быть кем угодно. Кухаркой, служанкой, случайной встречной. Значение не имело. Она смогла выносить сына — вот что имело смысл.
И я действительно верил словам отца.
Тогда.
До встречи с Хесусом.
Мудрец за пару дней заставил меня сомневаться в устоявшихся догмах. Теперь я смотрел на все без призмы учений Янниса. Я стал подозревать, что не все в мире так однозначно. Нет лишь черного. Нет лишь белого. Есть цвета, которые я волен смешивать сам. И то, что получится в итоге, зависит только от меня.
И именно поэтому мойра меня волновала. Она была другой. Совершенно. Небесное создание. Но не идеальное, как говорят о любых божествах многочисленные летописи. А человечная. Очень наивная. И на удивление живая в эмоциях.
Я с грустной улыбкой вспомнил, как она поцеловала меня в сонном дурмане. С какой страстью отдавалась процессу и как отскочила, осознав происходящее. Ведь такой как я, не мог вызвать в сердце девушки ответных чувств.
Мне понадобилось приложить огромное усилие воли, чтобы перестать разглядывать спящую мойру. Быстрым шагом, покинув тесную каюту, вышел на палубу к моряку.
Тот, заслышав мои шаги, сжался и стал смотреть на меня из-под сведенных бровей. Вполне ожидаемая реакция человека, которому не так давно приставляли нож к животу.
— Как тебя звать?
Вины за собой я не ощущал, но наладить контакт хотелось бы.
Моряк молчал, внимательно наблюдая за каждым моим движением.
— Я не стану тебя убивать.
Глаза мужика стали еще уже. Не доверял. Что тоже не удивительно.
— Если я скажу, что иного выхода не было, ты ведь все равно не поверишь?
Молчание. Да уж. Парламентер из меня был никудышный. Хотя я мог бы и вовсе не стараться. Держать мужика в страхе проще. Так бы я поступил раньше. Это то, чему меня учил Яннис. И тьма внутри словно нашептывала пойти простым путем. Сделать так, как было привычно.
— Те женщины… — голос моряка вырвал меня из состояния задумчивости. — Я никогда не видел ничего подобного. Столько ярости и злости в глазах.
Я удивленно изогнул бровь.
— Могу поклясться, что слышал змеиное шипение в момент, когда вы впрыгнули мне на борт.
Теперь уже молчал я. Моряк оказался не так прост. Не то чтобы смертные не могли ощущать темных существ. Просто это было большой редкостью.
— Вот и ты…
— Что я?
Мужчина схватил штурвал сильнее и сжал губы, будто бы сам боялся произнести то, что крутилось у него в голове. И я понимал его. Почувствовав истинную суть фурий, он не мог не уловить и моей. Тем более, когда я стоял рядом.
— Кто ты?
Здесь я не выдержал и, задрав голову к небу, рассмеялся что есть мочи. Влажный ветер обдувал мое лицо, солью ложась на губы. В груди все клокотало от непонятных чувств и эмоций. Я смеялся и смеялся, ощущая давление в грудине, словно она не выдержит напора и, треснув, выпустит собравшийся за эти годы внутри негатив. Я смеялся до тех пор, пока гортань не пересохла и не стала подобна наждачке. До тех пор, пока глаза не наполнились слезами.
Кто есть я?
— Я почти человек, — хрипом вырвалось признание, на осознание которого мне потребовалось слишком много времени. — Почти человек, который не причинит тебе вреда.
Я видел в глазах моряка недоверие и осторожность. Он был полон сомнений. Но, тем не менее, мужчина произнес:
— Коста. Так меня зовут.