Мозг онлайн. Человек в эпоху Интернета

Глава 9 Перекинуть мост через «мозговую пропасть»

В этот решающий для эволюции мозга момент «цифровые иммигранты» и «цифровые от рождения» просто обязаны поделиться друг с другом своими знаниями и опытом, чтобы двинуться дальше и обрести благополучие и гармонию. Новые технологии становятся неотъемлемой частью любой из сторон нашей жизни. Сегодня чрезвычайно важно и крайне необходимо объединить знания в области хай-тека и навыки межличностного общения — только так у нас получится работать эффективней и в то же время сохранять в себе все человеческое.

Упражнения по живому общению и «джентльменский набор знаний о хай-теке», которым посвящены предыдущие главы — важные инструменты для преодоления «мозговой пропасти». Однако молодых от старших отличает не только отношение к компьютерам. У разных поколений — разные нравственные и материальные ценности, разные жизненный опыт, желания и надежды. Чтобы понять, как это мешает найти общий язык, мы выделим в группе «цифровых от рождения» две подгруппы [270]: «поколение миллениума» и «поколение Икс». Подгруппами «цифровых иммигрантов» будут, в свою очередь, «беби-бумеры» (рожденные в 1960-е годы) и старики.

Примерно 80 миллионов человек из «поколения миллениума» (они же — «поколение Игрек»), родившиеся между 1981 и 2000 годами, по-видимому, превосходят в обращении с техникой всех остальных. Они ценят деньги, но вместе с тем — и возможность не только работать, но и отдыхать, развлекаться. 50 миллионов человек из «поколения Икс», год рождения которых попадает в промежуток с 1965-го по 1980-й — это в основном уверенные в своих силах люди, готовые идти на риск. Сменить работу, если та разонравилась, для них так же естественно, как выкинуть устаревший гаджет. 80 миллионов «беби-бумеров» (год рождения — с 1946-го по 1964-й), росли в относительно благополучные времена, однако застали бунтарские 60-е и поэтому готовы идти наперекор властям и начальству. «Беби-бумеры» готовы трудиться днем и ночью, лишь бы добиться своего. Их идеология — индивидуализм. «Старики» (те, кто родился до 1946 года) придерживаются самых традиционных взглядов и могут десятилетиями не менять место работы. Они испытывают уважение к любой власти и хуже своих детей и внуков разбираются в технике.

Журналистка Кэрол Хаймовиц [217] рассказывает в своих статьях, как компании пытаются разными способами сузить пропасть между поколениями, выбирая для каждой возрастной группы тот стиль управления, который лучше всего согласуется с ее ожиданиями и ценностями. К примеру, «поколение Икс» охотней усваивает новую информацию, организованную и размещенную так, как это принято в Интернете, а «беби-бумеры» предпочитают традиционные курсы обучения. Офис-менеджер из «поколения Икс» будет обращаться к «старику» подчеркнуто вежливо и с соблюдением всех формальностей. «Беби-бумера» он похвалит за напряженную многочасовую работу над проектом. Представим себе тандем из двух сотрудников, которым поручили общую задачу. Первый — технически грамотный представитель «поколения миллениума», второй — «беби-бумер», знакомый с тонкостями корпоративной культуры. Одному работа в тандеме поможет развить навыки общения, другому — научиться новым приемам работы с компьютером.

Джо С. никогда не разбирался в гаджетах. Другое дело — работа с людьми: умение понимать сотрудников и мотивировать их к работе и принесло ему нынешний высокий пост. А вот знакомство с новыми технологиями Джо привык оттягивать до последнего. Когда жена настраивала дома TiVo, он демонстративно усаживался в кресло с книгой. Если хочет, пусть возится, но ему-mo зачем все эти чертовы новшества? День за днем секретарша исправно отвечала на электронные письма, адресованные Джо. Иметь дело с компьютером ему вообще не приходилось. Разве что внуку по выходным удавалось усадить Джо рядом и заставить смотреть какой-нибудь ролик на YouTube.

Беда пришла, откуда не ждали. Секретарша неожиданно уволилась из-за проблем со здоровьем. Найти новую, которая так же виртуозно работала бы с письмами (включая электронные) и понимала бы шефа с полуслова, было нелегко. Полдюжины неудачных кандидатов («Скажите на милость, разве сложно написать банальную служебную записку?!») привели его в отчаяние, и в конце концов Джо лично уселся за клавиатуру с твердым намерением отвечать на электронные письма самостоятельно. Стерев по ошибке половину всей почты, Джо решил, что с него хватит. Оставалось поднять трубку, набрать номер отдела корреспонденции и позвать к себе новичка по имени Бобби, которому не исполнилось и двадцати.

— Что-нибудь случилось, мистер С.? — поинтересовался Бобби.

— Видишь ли, никак не пойму, как работать с этой идиотской электронной почтой, — признался Джо. — Ушли времена, когда секретарши писали под диктовку стенограммы, клали их в конверт — и готово. Ушли, ушли безвозвратно.

Бобби не верил своим ушам. Он когда-то слышал слово «стенограмма» — но вот что такое «под диктовку»? Как бы там ни было, Бобби, который был с компьютерами на «ты», можно сказать, с пеленок, предложил помочь шефу. Он терпеливо объяснил Джо, как запустить Outlook, отправить письмо и прочесть ответ. На этот раз Джо был настроен слушать и запоминать (не в последнюю очередь — от безысходности): если достойных секретарш нет, придется учиться самому. Уже скоро Джо уверенно мог прикреплять файлы, просматривать цепочки сообщений и сортировать входящие письма — к примеру, познакомился с интернет-поисковиками. В знак благодарности Джо взял Бобби под свою опеку и принялся обучать азам бизнес-политики и искусству вести переговоры. Он даже пригласил Бобби на несколько деловых ужинов с партнерами. Бобби, как губка, впитывал новые знания — учился вести бизнес и работать с клиентами. Наблюдая за Джо, Бобби теперь обращал внимание на тонкие нюансы делового общения лицом к лицу. Он все больше и больше проникался глубоким уважением к талантам и опыту начальника.

Как это часто бывает с «цифровыми иммигрантами», Джо усвоил азы компьютерной грамотности, оказавшись в безвыходной ситуации. Многие из «иммигрантов» охотно ведут дела привычным для себя способом и всячески уклоняются от приобретения новых технических навыков. Однако если ситуация вынуждает сделать над собой усилие, они быстро учатся всему необходимому. Когда Бобби, «цифровой от рождения», взялся помочь шефу освоить компьютер, он тоже получил пользу — общаясь со старшим коллегой, Бобби улучшил свои социальные навыки и научился деловому общению.

Такой обмен знаниями и умениями может пригодиться не только на работе, но и в личной жизни. Большой семье это тоже наверняка пойдет на пользу. Скажем, «поколение миллениума» часто помогает своим дедушкам и бабушкам освоиться с компьютером или мобильным телефоном, а родители учат детей-подростков базовым социальным навыкам.

Сводя старших с младшими, мы устраиваем нейронным сетям двух поколений полезную встряску. Однако бывает, что «технически грамотные» и «чувствительные к эмоциям» принадлежат к одному поколению. Разумеется, и они способны принести пользу друг другу. За последние годы многие «цифровые иммигранты» успели погрузиться с головой в мир хай-тека, но при этом лишились части своих социальных навыков. Их беспокоят те же симптомы, что и компьютерно грамотных «цифровых от рождения»: стоит Интернету отключиться — и они чувствуют себя отрезанными от мира.

Стиву удалось добраться домой относительно рано, в восемь. До ужина еще оставалось время, и он последний раз за день заглянул в свой почтовый ящик — на минуту, не больше. Идя в комнату, Стив обратил внимание, что в доме подозрительно тихо. Наверное, жена Ширли опять уехала, захватив с собой детей, и ужина он сегодня не дождется. Что же, это повод доделать неоконченные дела. Через полчаса Стив заставил себя оторваться от клавиатуры и отправился на кухню перекусить. На столе он заметил записку от Ширли: она сухо извещала, что уехала ужинать с детьми. Дальше следовал ультиматум: если Стив не прекратит брать ноутбук с работы домой, Ширли (и дети) не переступят больше порог этого дома.

Испугавшись, что жена осуществит свою угрозу — а потерять семью Стиву совсем не хотелось, — наш герой согласился сходить с женой на прием к семейному психотерапевту. Обоим было на что пожаловаться. Стива, например, очень обижало, что Ширли не ценит его самоотверженной работы на благо семьи. Он и не догадывался, что с момента, когда в дом провели высокоскоростной ADSL-интернет, его эмоциональная связь с женой и детьми ослабла. Ширли больше не могла этого выносить. Громкое жужжание BlackBerry Стива прерывало сеанс психотерапии целых четыре раза. Казалось, Ширли вот-вот взорвется.

Спустя несколько сеансов психотерапевт выяснил, что Стив потратил годы на создание собственного рекламного агентства. В разгар бума доткомов он сделал ставку на интернет-маркетинг — и дела пошли в гору. Для Стива успех был жизненно важен, и чем больше он работал, тем лучше шли дела. Благодаря врожденной любви к технике поддерживать связь с клиентами и подчиненными днем и ночью не составляло для него труда.

Бизнес процветал, однако Стив все реже находил время поиграть с детьми и, вероятно, эмоционально все дальше и дальше отдалялся от жены. Ширли давным-давно оставила работу школьного учителя английского языка ради двоих детей. Обоим через два года предстояло уехать учиться в колледже. В ожидании этого момента Ширли задалась вопросом, стоит ли сохранять отношения, если о муже, который понимал бы ее по-настоящему, ей остается только мечтать. Они со Стивом больше не разговаривали о своих чувствах, и вообще не обсуждали важные для обоих темы.

Стив в свою очередь жаловался, что каждый раз, когда он пытается поговорить о чем-нибудь с Ширли, она начинает его критиковать: Стив слишком много работает, Стива не волнует ее внутренний мир, а ей так трудно воспитывать двоих детей без его поддержки, и так далее. Он признался, что иногда намеренно уходил с головой в работу, лишь бы избежать ссор и чувства подавленности от неудачных попыток наладить диалог с женой.

Психотерапевт попытался подробно описать Стиву и Ширли, что с ними происходит, и посоветовал посещать сеансы семейной терапии еженедельно, чтобы лучше понимать друг друга. Он даже задал им домашнее задание (в частности, следовало упражняться в общении лицом к лицу). Первое время эти упражнения вызывали ожесточенные споры. Однако с каждым разом у Стива и Ширли получалось все лучше и лучше. Ширли обнаружила, что роль уверенного в себе человека в игре, рекомендованной им терапевтом, позволяет ей более откровенно говорить о своих чувствах — без агрессии и не отталкивая Стива. Стив, в свою очередь, выяснил, что упражнения по невербальной коммуникации помогают ему догадаться, что Ширли расстроена, но не готова в этом признаться. Стив начал воспринимать это как знак того, что ему следует немедленно расспросить Ширли, что ее тревожит, расстраивает. И тогда Ширли вдруг понимала, что она не безразлична мужу. Вскоре она почувствовала, что они с мужем вновь стали родными людьми.

И вот наконец наступил переломный момент в их отношениях. Случилось это тогда, когда Стив наконец признал, что работа и любовь к высоким технологиям мешают его семейной жизни. Привычки, решил он, перерастают в зависимость. Стив обратился за помощью в группу поддержки интернет-зависимых — он уже не хотел, приходя из офиса домой, тратить часы на блуждания по Интернету, электронные письма и SMS-сообщения. Со временем он научился дома вообще выключать свой BlackBerry. Ширли и Стив вместе записались на занятия йогой, и это помогло Стиву поддерживать в себе чувство внутренней гармонии в течение всего дня. Совместное времяпрепровождение и отдых в кругу семьи снова начали доставлять удовольствие им обоим.

Спустя шесть месяцев терапии Стив и Ширли уже и забыли, что не так давно им угрожал развод. Стив больше не боялся расстаться со своим компьютером — он наслаждался уютом и семейным счастьем. Ширли снова начала преподавать, и если Стив находил на кухне записку от жены, то там были слова только о любви — как в старые добрые времена, на заре их семейной жизни.

У «цифровых иммигрантов» есть важное преимущество: они рано научились живому общению и приобрели социальные навыки. Однако слишком частые соприкосновения с хай-теком могут свести это преимущество на нет: возникнет дисбаланс между профессиональной и личной жизнью, как это часто бывает у «цифровых от рождения», которым общения недостает с младенчества. Универсальных рецептов борьбы с этим явлением нет — каждому требуется индивидуальный подход. Однако в любом случае нам придется сбалансировать «человеческое» и «техническое».

Хотя нынешние технологии и стимулируют только отдельные участки мозга, новые научные результаты свидетельствуют о том, что существует возможность укрепить и сложные нейронные сети, которые управляют социальными взаимодействиями. Исследование, проведенное в Институте обучения и наук о мозге Вашингтонского университета, показывает: когда добровольцы играют в интерактивную многопользовательскую компьютерную игру, то на томограмме вспыхивают те участки мозга, что ответственны за социальные взаимодействия. К тому же некоторые игроки реагируют на слабые «человеческие» (пусть и виртуальные) сигналы — это, к примеру, жест или взгляд в глаза 3D-персонажа. Ученые полагают, что за счет прогресса в программировании игр можно будет прививать игрокам социальные навыки, которые веками люди усваивали в ходе общения лицом к лицу. У человеческого мозга нет переключателя, заставляющего смотреть на человеческое лицо иначе только потому, что оно отображается на компьютерном экране. Но судить о том, как это сказывается сейчас на нашем мозге, можно будет только десятилетия спустя. Каким будет мозг будущего, зависит от событий, происходящих сегодня.

Если «цифровые иммигранты» и «цифровые от рождения» научатся не конфликтовать, а мирно и взаимовыгодно сосуществовать, то их нейронные сети лучше приспособятся к окружающей реальности. Мозг «цифровых от рождения» с ослабленными под воздействием компьютерных игр лобными долями освоит механизмы общения лицом к лицу благодаря «цифровым иммигрантам». В свою очередь, сами «иммигранты», неискушенные в вопросах хай-тека, научатся многозадачности на примере «цифровых от рождения».

День, когда человечество перекинет мост через «мозговую пропасть», станет днем рождения нового мозга. Этот мозг будущего окажется не только технически грамотным — он будет решать множество задач одновременно, не забывать о деталях и в совершенстве владеть средствами вербального и невербального общения. Его обладатель будет четко понимать, как воспитать в себе способность к творчеству, обрести уверенность и находить общий язык с другими.

Сейчас мы можем только восхищаться невероятными техническими плодами «цифровой эры» и удивляться, до какой степени хай-тек-эволюция перекроила привычный нам мир и нейронные связи в нашем мозгу. Но если техника и дальше будет развиваться нынешними темпами и в нынешнем направлении, уже скоро все современные новинки покажутся банальными, если не примитивными. Клавиатуру и компьютерную мышь будут вспоминать как нелепые инструменты, которые уродовали запястья и пальцы. В мире будущего мы научимся силой мысли управлять своим почтовым ящиком, поиском в Интернете и так далее. Вообразим человека будущего, который не без ностальгии восклицает: «А помнишь времена Google?» Как-никак, когда-то и справочную информацию выдавали бесплатно, и звонок через девушку-оператора тоже ничего не стоил. Все это теперь — повод поностальгировать.

Исследователи уже создали нейрочип [272], который связывает клетки мозга с микросхемой на основе кремниевых транзисторов. Полупроводниковая электроника чипа записывает электрическую активность нейрона, и это позволяет нервным клеткам взаимодействовать с техникой напрямую.

Недавно ученые обучили эпилептиков двигать силой мысли компьютерный курсор [273]. В кору мозга этих больных перед операцией вживляли крохотные электроды, а затем пациентов просили подвигать курсор, который был связан с электродами. Хотя поначалу это и вызывало трудности, но в конце концов испытуемые натренировались и почти без проблем перемещали курсор по экрану в нужном направлении (с 70-процентной точностью), просто-напросто воображая движения своего тела, которые понадобились бы для этого. Изучение интерфейсов между мозгом и компьютером набирает обороты [274]: это не только поможет бороться с дефектами мозга, но и приблизит наступление эпохи, когда мы все начнем управлять гаджетами силой мысли. Кто-нибудь наверняка назовет это «постклавиатурной эрой».

Интерфейсы «мозг-компьютер» (BCI, Brain Computer Interface) регистрируют и расшифровывают электрические сигналы мозга, чтобы управлять внешним устройством — клавиатурой, мышью или даже «умным» протезом руки. Придуманные для того, чтобы помогать людям с расстройствами опорно-двигательной системы, эти методы ведут к революции в развитии человеческого мозга.

Добровольцы, совершая одни только мысленные усилия, вводят буквы с клавиатуры [275] со скоростью до 15 слов в минуту. Мы пишем от руки всего вдвое быстрее. Когда кремниевые микросхемы еще через несколько лет побьют все мыслимые рекорды быстродействия, при помощи нейрочипов люди смогут набирать текст на компьютере усилием мысли со скоростью естественной речи.

Чтобы попасться на «цифровой крючок», вживлять электроды прямо в мозг не обязательно [276]. ЭЭГ-электроды можно разместить на поверхности головы, и они будут отслеживать и записывать активность нейронов. Немецкий нейрофизиолог Нильс Бирбаумер разработал метод, не требующий имплантов, — ритмы мозга считываются приборами сквозь слой кожи, и это позволяет людям, не говоря ни слова, общаться с окружающим миром. У добровольцев, которые участвовали в этом эксперименте, записывали МР-томограммы, а затем им показывали картину возбуждения их собственного мозга. Оказалось, что испытуемые способны управлять активностью соответствующих участков мозга. Убедительным доказательством стал сеанс игры в компьютерный пинг-понг, когда участники перебрасывали мяч при помощи одних этих ритмов, не задействуя руки.

Технология «чтения мыслей» на основе ритмичных ультразвуковых сигналов, которые позволяют слать информацию напрямую в мозг, только разрабатывается. Ученый из Пентагона Сту Вольф убежден, что в следующем десятилетии все мы начнем носить на голове компьютеризированные ободки для «сетевой телепатии»: они позволят нам обмениваться мыслями с другими обладателями такого же гаджета. Сигналы из мозга будут уходить прямо в Интернет.

В других экспериментах нейрофизиологи совершенствуют методы, которые позволяют стимулировать мозг и изучать его активность. Пока ученые вынуждены работать с относительно крупными участками коры и с масштабными нейронными сетями. Даже самые миниатюрные электроды стимулируют большие группы клеток: один-единственный электрический разряд воздействует на миллионы нейронов одновременно.

В недалеком будущем мы получим возможность наблюдать и стимулировать активность отдельных клеток мозга. У ученых уже имеется методика, основанная на светочувствительном белке, который реагирует на лазерные импульсы длительностью в считаные миллисекунды — примерно столько времени требуется нейронам, чтобы обменяться сигналами друг с другом. Эта методика позволит управлять отдельными нейронами при помощи лазера. Чтобы, к примеру, избавиться от нежелательных эффектов старения мозга, достаточно будет включить и выключить лазерную установку. И, разумеется, в будущем мы получим возможность исправлять наши нейронные сети и проверять их работоспособность при помощи пульта дистанционного управления.

Быстродействие компьютеров вырастет, кибермозговая техника станет частью нашей жизни. Вероятно, проблему «мозговой пропасти» между поколениями отодвинет на второй план «пропасть» между человеческим мозгом и компьютером, на тему которой фантасты рассуждают уже не первый год. И очень может быть, что ради забавы и из научного любопытства будущие поколения, носители мозга будущего, станут моделировать в виртуальной реальности своих предков — то есть нас.

Поезд новых технологий несется вперед, и все мы, рано или поздно, получим на него билет. Новые технологии способны не только повысить эффективность нашей работы, но и упростить нашу жизнь. В конце концов, они доставляют нам удовольствие. Полезно вовремя разглядеть все западни и подводные камни, которые могут нам встретиться, и научиться с ними управляться. Это и хай-тек-зависимость, и одержимость компьютерными играми, и чрезмерная многозадачность. «Цифровым от рождения» и «цифровым иммигрантам» стоит объединить свои усилия — теперь это насущная необходимость. Только когда мы перебросим мост через «мозговую пропасть», научимся общаться и сотрудничать, невзирая на разницу в возрасте, — только тогда мы будем готовы встретить во всеоружии любые неожиданности, которые встретятся на пути. В результате мы не только переживем изменение мозга под натиском технологий, но и благодаря этому станем лучше, совершеннее во всех смыслах.