Мужской зигзаг

Глава 13

Джемма распахнула окно гостиной: пусть как следует выветрится дым и перегар. Сложила на поднос тарелки и стаканы. Хорошо, что Блейк установил на кухне посудомоечную машину! Через полчаса, когда она прошлась по поверхностям перьевой метелкой и пропылесосила ковер, гостиная вновь заблистала чистотой. С удовлетворением оглядев результаты своих усилий, Джемма усмехнулась. Скоро можно подаваться на конкурс Мисс Домохозяйка года.

Она пошла на кухню поставить чайник, но раздался звонок в дверь. Посыльный удостоверился в том, что она и есть Джемма Давенпорт, сунул ей в руки букет цветов и вернулся в свой фургон. Джемма с недоумением смотрела ему вслед. Кто мог послать ей цветы? И по какому поводу? Ведь сегодня не день ее рождения… Взглянув на букет, она получила ответ на свой вопрос. Только один человек, кроме мамы, знает о ее пристрастии к фрезиям. Ну конечно, это Блейк прислал ей цветы!

Развернув целлофан, Джемма наклонилась и вдохнула свежий, чуть дурманящий аромат. Все еще недоумевая, по какому поводу Блейк прислал букет, достала из конверта карточку, где его рукой было написано всего одно слово: «Извини».

Извини? За что? Джемма нахмурилась, припоминая события последних дней. Неужели извиняется за вчерашний поцелуй? Вот за это она на него не обиделась… Правда, за завтраком Блейк с похмелья устроил сцену, но она уже привыкла к его взбрыкиваниям. Последнее время они случались все реже и реже, ну а сегодня для плохого настроения у него была причина.

Джемма поставила цветы в хрустальную вазу. Она надеялась, что Блейк хочет извиниться за свое поведение утром. А за что же еще? Может, хочет съехать, но у него не хватает духу сказать об этом напрямик? Нет, этого не может быть: они так хорошо ладят…

Она поставила вазу посередине кухонного стола, чтобы видеть цветы и чувствовать их запах, пока готовит еду. Пора заняться делом, и нечего выдумывать всякие глупости! — решила она, но где-то в глубине души ее точил червь сомнения.

Через полчаса снова раздался звонок в дверь. Джемма насторожилась. Почтальон уже был, а в гости она никого не ждала… Почему-то стало тревожно на душе. Она подошла к двери, невесело улыбаясь. Похоже, от сидения дома у нее развилась паранойя. Придется сделать над собой усилие и почаще выходить из дома.

Открыв дверь, Джемма не обрадовалась: его бы в гости на чашечку кофе она не пригласила.

— Здравствуйте, мистер Барлетт, — холодным тоном приветствовала она бухгалтера Блейка. — Чем могу быть полезна?

— Очень многим, Джемма! — ответил тот и, не дожидаясь приглашения, прошел мимо нее в холл. — Однако начну с дела.

Джемму покоробил его игривый тон и фамильярное обращение, но от комментариев она воздержалась. Препираться с этим типом не входило в ее планы, и она молча стояла у открытой входной двери.

Засунув руки в карманы, Клайв Барлетт осматривал холл с таким видом, будто собрался купить дом.

— Что вам угодно? — как можно любезнее спросила Джемма. В дверь с моря тянуло прохладой и сыростью, и с каждой секундой в доме становилось все неуютнее. Джемма начала дрожать.

Клайв не обращал на нее ни малейшего внимания. Взял в руки напольную китайскую вазу, перевернул вверх дном, изучил клеймо и поставил на место.

— Ловко вы устроились! — хмыкнул он. — Впрочем, этого следовало ожидать. С вашей-то мордашкой и фигуркой… Да, наш Блейк — истинный знаток красивых вещей.

Джемма понимала: этот тип ее провоцирует. Черта с два! Такой радости она ему не доставит! До боли сжав кулаки, спокойно спросила:

— Мистер Барлетт, могу ли я узнать причину вашего визита? Если вы зашли просто так, я бы попросила вас уйти. У меня много дел.

Он захохотал.

— Много дел? Могу себе представить!.. Разумеется, у меня есть причина, дорогуша, и весьма серьезная. Стал бы я просто так ехать в такую даль!

Джемма прикусила нижнюю губу. Нужно сдержаться, хотя еще чуть-чуть — и она взорвется.

— Мне нужна папка с документами на склады. Блейк сказал, что она у него в спальне. Забыл захватить с похмелья.

Джемма захлопнула входную дверь. Значит, он приперся не по собственной инициативе… Она с облегчением вздохнула. Но Блейк тоже хорош! Нашел кого посылать!.. Вечером она выдаст ему по полной программе.

— Сейчас принесу, — сухо бросила она через плечо и побежала наверх.

Папка лежала на прикроватном столике. Джемма схватила ее и собралась идти обратно, но на пороге, преграждая ей путь, стоял Клайв.

— Позвольте пройти, — буркнула Джемма, пытаясь прошмыгнуть в дверь, но тот стоял в проеме насмерть, и ей пришлось отступить назад. Этот тип ничего не сделает. Не посмеет… Ведь он работает у Блейка, говорила она себе, но сердце набирало обороты.

— Очень мило! — Клайв с наглым видом осмотрел спальню. — В таком интерьере чувствуешь себя настоящим мужчиной. Нет никаких дурацких оборочек и цветочков в духе моей жены. А какая кровать! Есть где развернуться, верно?

— Полагаю, вам лучше уйти, мистер Барлетт. Пока вы не наговорили лишнего. Думаю, ваш работодатель не придет в восторг, если узнает, что вы вломились к нему в спальню.

— Блейк? — Клайв фыркнул. — Напротив! Полагаю, ему будет приятно узнать, что я ему чертовски завидую. Ведь он не считает нужным скрывать, что входит в ваши обязанности экономки. Поэтому и платит вам такие бабки. А раз услуги платные, дорогуша, о головной боли или плохом настроении и речи быть не может. Верно?

Рассвирепев, Джемма бросилась на него как дикая кошка, но тот оттолкнул ее с такой силой, что она отлетела и упала навзничь на кровать.

— Ну что, дорогуша? Поза номер раз. Лапки кверху? — с издевкой спросил он, подойдя к кровати, и наклонил к ней свое лицо. — К сожалению, ничем не могу помочь. Мне пора. Встречаюсь с коллегами в баре. — И, выхватив у нее из рук папку, вышел из спальни. С лестницы раздался его нахальный смех, хлопнула входная дверь, и все стихло.

Джемма встала. Ее трясло так, что зуб на зуб не попадал. Она подошла к батарее: горячая как огонь. Сев на пол, Джемма согнула ноги в коленях, прижала к подбородку, обхватила руками и прислонилась к батарее. Она никак не могла согреться. Стащив с кровати пуховое одеяло, завернулась в него, и постепенно озноб начал отступать.

— Блейк! — простонала она, почувствовав еле уловимый мужской запах, исходивший от одеяла. Какая же она все-таки дура! Решила, что она ему небезразлична… Да будь она ему небезразлична, разве он прислал бы домой такую сволочь, как Барлетт?! Теперь понятно, почему Блейк не хотел, чтобы она показывалась перед гостями. Она-то думала, что он о ней заботится, а на самом деле он волновался, вдруг пойдут разговоры, что у Блейка с ней связь.

Джемма еще плотнее завернулась в одеяло и спрятала лицо в мягкой шелковой подкладке. Ну почему мужчины так любят, хвастаться своими сексуальными подвигами — реальными и вымышленными? Она-то думала, что Блейк выше этого, а он, оказывается, такой же, как и все.

Сердце разрывалось от боли. Предательство Блейка сломило ее. Живя с Адрианом, Джемма выработала иммунитет к его бесконечным интрижкам. Ей было совершенно безразлично, кто что сказал и кто как на нее посмотрел… Она сама удивлялась своей толстокожести, а сейчас вдруг поняла в чем причина: просто Адриана она никогда не любила. А с Блейком все по-другому. И куда только подевалась ее толстая кожа? Одно маленькое предательство — и она разлетелась в клочья. Инстинкт самосохранения подсказывал: второго раза допускать нельзя.

Вспомнив, что сегодня ее очередь забирать из школы Мартина и его приятеля Кристофера, Джемма как робот встала, оделась, села в машину и поехала к школе. Отвезла Кристофера, вернулась с Мартином домой и почувствовала, что на нее снова навалилась свинцовая усталость. Сказав сыну, что ей нездоровится, Джемма разрешила ему съесть на обед оставшиеся после гостей закуски и пошла к себе в спальню.

На автоответчике было сообщение, что Блейк вернется не раньше семи. Джемма легла в кровать, надеясь, что ей станет получше и она успеет приготовить ему что-нибудь на ужин, и сразу провалилась в сонное забытье.

Когда в дверь постучали и в комнату заглянул Блейк, Джемме показалось, что она спала всего несколько минут. Видно, заснула она быстро и спала долго, но не чувствовала себя отдохнувшей. Ломило все тело, будто у нее грипп, и раскалывалась голова.

— Джемма, может, хватит? Согласен, утром я вел себя не лучшим образом, но ведь я извинился. Не надо больше дуться! — Блейк стоял в проеме двери, и его профиль, ярко освещенный снаружи, из темной комнаты казался зловещим.

Джемма с трудом села в кровати, откинулась на подушки и слабым голосом возразила:

— Твое поведение утром здесь ни при чем.

Он вздохнул. Джемма поняла: не верит.

— Ты обедала? — спросил Блейк.

— Нет.

— А Мартин пообедал. Это правда, что ты разрешила ему есть все, что имеется на кухне?

— Более или менее. — Джемма прижала ладонь к виску, стараясь заглушить пульсирующую боль.

— Наверное, в предыдущей жизни Мартин был саранчой. Он уничтожил все съестное на кухне и залакировал сверху безалкогольными напитками.

Джемма тихонько ругнулась. Видно, Мартин на радостях решил, что сегодня Рождество. Как бы ему не стало плохо!..

— Ну и как он?

— Вид у него не ахти. Я посадил его смотреть телевизор и на всякий случай вручил тазик.

— Спасибо.

— Пойду закажу по телефону что-нибудь из китайского ресторана. Я голоден как волк.

— А я не хочу есть.

— Не хочешь, а надо, — буркнул Блейк и ушел. Минут через двадцать вернулся, схватил ее за руку и силком поднял с кровати. — Ты что, не слышишь, я давно тебя зову. Пойдем поужинаем. На улице холод собачий, так что нужно восполнить калории.

— Я не хочу есть, — тщетно возражала Джемма, пока Блейк тащил ее к лестнице.

Посередине пролета он с раздражением обернулся к ней, увидев, как она выглядит, и с тревогой спросил:

— Что с тобой, Джемма? — Он слегка коснулся ее щеки рукой. — Извини. Я не знал, что тебе на самом деле плохо. Решил, что ты изображаешь из себя оскорбленную невинность. В наказание за мое плохое поведение. Мол, ты не стал есть завтрак, так фиг тебе ужин.

Она устало покачала головой.

— Не упрямься! Сделай над собой усилие, поешь хоть немного, а потом пойдешь спать. Мартином я сам займусь.

Джемма слабо улыбнулась. Каким милым он может быть!.. Жаль только, что слишком поздно.

На столике в гостиной был разложен ужин для двоих. Мартин ни к чему не притронулся. Видно, наелся от души… И выглядит, слава Богу, ничего.

— Садись, Джемма, я тебе все положу, — предложил Блейк.

Джемма покачала головой и обслужила себя сама. Она пока еще не на больничном.

Согревшись у камина и немного поев, почувствовала себя лучше. Мартин болтал без умолку. Поведал, что попал в десятку лучших учеников школы, и намекнул, что очень-очень хочет получить в подарок на Рождество новые компьютерные игры. У Джеммы от слабости кружилась голова, но она умудрялась кивать в нужном месте. Впрочем, у Мартина был куда более внимательный слушатель в лице Блейка.

— Мам, а ты придешь укладывать меня спать? — спросил Мартин после ванны, вбежав в гостиную румяный и вкусно пахнущий клубничной пеной. Видно, воспользовался случаем и бухнул в ванну полбутылки.

— Маме нездоровится, — ответил за нее Блейк. — Если хочешь, я уложу тебя спать.

— Тогда тебе придется мне почитать, — заявил Мартин, решив сразу просветить Блейка, в чем состоит ежевечерний ритуал отхода ко сну.

— Думаю, это мне по силам.

Мартин покосился на мать. Джемма кивнула, обняла и поцеловала сына, и тот, довольный и счастливый, проследовал за Блейком наверх.

Джемма сидела, задумчиво глядя на тлеющие угли. Сейчас ей так тепло и спокойно, но все это лишь обман. Нужно найти в себе силы покинуть этот дом. Она не знает, как жить дальше, но знает точно: оставаться здесь нельзя.

Через полчаса вернулся Блейк.

— Виноват. Задержался. Я сказал Мартину, что каждый день столько читать ему никто не будет, но он так упрашивал почитать еще чуть-чуть, что я не устоял.

Джемма улыбнулась. Дипломатические способности сына были ей хорошо известны.

— А что ты ему читал?

— «Хоббита». Я сказал, что буду читать с ним каждый вечер, а он предложил читать в гостиной. Хочет, чтобы перед сном ему читала ты.

Блейк улыбнулся, и так тепло, что Джемма вздохнула, собираясь с силами сказать ему то, что должна была сказать. Однако она так и не отважилась, а Блейк продолжил:

— Знаешь, раньше меня раздражали люди, которые все время говорят о своих детях. А сейчас, когда я сидел на кровати рядом с Мартином и его голова у меня на плече становилась все тяжелее и тяжелее, я вдруг почувствовал себя таким счастливым… Нет, все-таки это удивительное ощущение, когда ребенок засыпает у тебя на плече. Ничего подобного в жизни не испытывал…

Лицо Блейка светилось нежностью и любовью, и Джемма, собрав всю свою волю в кулак, наконец отважилась:

— Блейк, мне нужно сказать тебе одну вещь. Взглянув ей в лицо, Блейк сел в кресло напротив.

— Послушай, Джемма, если ты хочешь объяснить, зачем сделала то, что сделала, то я уже говорил и скажу еще раз. Я не хочу это слышать. Мне даже думать об этом неприятно. Давай будем жить сегодняшним днем. Ведь у нас не так уж и плохо получается.

Не зная, куда девать руки, Джемма пригладила волосы. Хотя она собиралась говорить совсем о другом, ей было больно, что Блейк пресекает все ее попытки объясниться и не желает ничего слышать.

— Блейк, я больше не хочу у тебя работать, — напрямую заявила она, пока не успела расслабиться. — Конечно, я подожду, пока ты найдешь мне замену, но буду очень признательна, если ты как можно скорее дашь объявление.

На миг Блейк опешил и изменился в лице, но тут же собрался. Лицо стало жестким: казалось, кожа натянулась так, что стала прозрачной.

— Ты будешь видеться с Мартином в любое время, — поспешно добавила она. — Я не хотела вот так сразу говорить ему, что ты его отец, но ничего не поделаешь. Все равно рано или поздно придется…

Сжав кулаки, напряженный, словно сжатая пружина, Блейк молча смотрел на нее. Потом так же молча вскочил и вышел из гостиной.

Джемма откинулась на спинку кресла, пытаясь успокоиться. Теперь, когда с лица Блейка спала маска, она увидела в нем столько ненависти, что диву давалась, как сумела вынести. Она не сдвинется с места. Блейку нужно время переварить информацию, но он вернется. Им нужно обо всем договориться.

Через полчаса Блейк вернулся, грохнул на стол бутылку виски и стакан и тяжело опустился в кресло. По его глазам Джемма без труда определила, чем он занимался последние тридцать минут.

— Мерзость, да? — Он поднял стакан и выпил. — Я все никак не мог понять, как Адриан, человек, у которого было все, умудрился стать пьяницей. А теперь понял. Поживешь с такой, как ты, и рано или поздно станешь. Никуда не денешься!

— Я просто сказала, что не хочу больше у тебя работать.

— Да, миссис Давенпорт, вы просто сказали. Причем выбрали для этого самый удачный момент. Снимаю шляпу. Общаясь с акулами бизнеса, я много чего повидал в этой жизни, но еще ни разу не встречал особи с таким звериным чутьем.

— Что ты несешь, Блейк?

— Действительно, что я несу? Ведь ты у нас маленькая румяная домохозяйка. Угадал, Джемма? Целыми днями хлопочешь по дому, вьешь для меня гнездышко… А я, кретин, стремлюсь сюда, забываю о работе… Это Джеймс открыл тебе мой маленький секрет?

Джемма вытаращила на него глаза.

— Джеймс? Да с тех пор, как ты сюда переехал, я с ним ни разу не говорила.

Блейк пожал плечами.

— Может, и не говорила. Значит, сама вычислила. Джемма, я тебя явно недооценил. Непростительная ошибка… Я-то думал, что умею скрывать свои чувства, но, когда речь идет о Мартине… я… Я прост как история про Хоббита, да? Теперь я понял, Мартин это лучшее, что у меня есть в жизни. Скрывать не имеет смысла, так что давай сразу перейдем к делу.

— К какому делу? Блейк, я не понимаю о чем ты. Я собираюсь уйти и беру Мартина с…

— Да, да! Я знаю, Джемма, какой у тебя главный козырь! — перебил ее он. — Ты хочешь уйти. А я хочу, чтобы ты осталась. Вношу поправку. Я хочу, чтобы остался Мартин. Так что называй свою цену.

— Мою цену? — Джемма вытаращила глаза.

— Да, Джемма, скажи мне свою цену. Поговорим о деньгах. Так понятно? Сделай одолжение, ведь я не идиот, прекрати изображать из себя невинность. Впрочем, я на самом деле идиот. Ты состряпала для меня иллюзию семейной жизни, и я с радостью заглотнул крючок. Ведь ты с самого начала знала, с каким сосунком имеешь дело. Я же сам сказал, что буду платить за работу по дому по минимальным расценкам, а потом передумал — уж больно мало показалось.

Джемма печально покачала головой.

— Блейк, ты меня неправильно понял. Думаю, нет смысла обсуждать это с тобой, раз ты в таком настроении. Поговорим лучше утром. — Она встала и хотела уйти, но он, поймав ее за руку, задержал.

— Нет уж, дорогая моя, лучше поговорим сейчас! — рявкнул он. — Не хочу, чтобы все это висело у меня над головой и ты, когда тебе вздумается, мне угрожала. Ну же, давай, Джемма, говори свою цену. Как, по-твоему, сколько я заплачу за то, чтобы остаться здесь со своим сыном? Утром я попрошу Алекса составить договор, только сразу хочу предупредить. На этот раз никаких лазеек не будет! Так что советую как следует подумать, прежде чем откроешь ротик. Имей в виду, будешь держать меня за идиота, своими руками выставлю тебя за дверь!

Джемму душили слезы. Господи, неужели он думает, что она на самом деле такая изворотливая и жадная тварь? Если он держит ее за такую стерву, у них нет и не может быть будущего. Хорошо, что она решилась от него уйти…

— Признайся, Джемма, а ведь ты получаешь от всего этого удовольствие! — не унимался Блейк. — Какой азарт! А какой мощный выброс адреналина! Главное — не промахнуться с ценой. Занизишь цену — получишь, что хочешь, но противник решит, что ты дурак. Завысишь — бац! — и ты вне игры, а второго шанса может и не быть… Ну а если попал в самую точку, то словишь кайф! Нет, это выше ее сил! Джемма закрыла лицо руками и зарыдала.

— Мне ничего не нужно! — выдавила она между всхлипами. — Блейк, мне не нужны твои деньги. Просто я не хочу больше у тебя работать.

Блейк отнял ее ладони от лица и опустился рядом с ней на колени.

— В чем дело, Джемма? Ты устала? — тихо спросил он, с участием глядя ей в глаза. — Я понимаю, дом такой большой, что одной тебе тяжело. Хочешь, найму кого-нибудь и у тебя будет больше свободного времени. Почему ты сразу не сказала? Я думал, ты всем довольна. Джемма, если дело только в этом, мы найдем выход.

Джемма покачала головой.

— Нет, Блейк, дело не в работе по дому.

— А в чем? Скажи, Джемма! — Он схватил ее за ладони, но она отстранилась.

Как найти слова, чтобы выразить, что чувствуешь, когда тебя предают? Как сказать, что она уходит, потому что он обсуждает их отношения с коллегами? Если Блейк способен на такое, разве он поймет?! Разве хочет понять, если каждый раз, когда она пытается объяснить про Адриана, уходит от разговора?!

Блейк отошел от нее и снова уселся в кресло напротив. Отвинтил крышку у бутылки и плеснул себе в стакан виски. А может, он все-таки станет ее слушать? Может, стоит попробовать еще раз?

— Блейк, наши отношения… — начала было она, но, заметив у него на губах кривую ухмылку, осеклась.

— А я все думал, скажешь ты или нет… Джемма, не трудись понапрасну! Вот этого я тебе не обещаю. Даже ради Мартина.

— Чего «этого»? — не поняла она.

— Брака! — выпалил он и грохнул стакан на стол так, что расплескал половину содержимого. — Опоздала, Джемма. Лет этак на десять…

— Нет, это невыносимо! — Она встала с кресла. — Спокойной ночи, Блейк! И сладких вам снов — тебе и твоей паранойе.

Она поднялась уже на половину пролета, когда он схватил ее за руку и рывком повернул лицом к себе.

— Скажешь, я не прав? Разве все это время ты не подводила меня к мысли, что, женившись на тебе, я разом решу все свои проблемы?

— Да, Блейк, ты абсолютно не прав, — с грустью сказала она.

— Тогда в чем дело? Почему прямо не скажешь?

Джемма перевела дыхание.

— Мне не нравится, что о нас говорят люди.

Помолчав, Блейк нахмурился.

— С этим ничего не поделаешь. — Он пожал плечами, словно расписываясь в собственном бессилии. — Люди всегда говорят, на то они и люди. И будут говорить.

— Нет, не будут, если я уеду отсюда. — Она отвернулась и побежала дальше.

— А тебе разве не все равно, что о тебе думают? — крикнул он ей в спину.

Остановившись на площадке, Джемма посмотрела на него. Блейк стоял, прислонясь к стене, с таким печальным и несчастным видом, что ей захотелось бегом спуститься к нему и утешить.

Но она сдержалась. Схватилась за перила и заставила себя быть сильной. Блейк сам во всем виноват. Она не хотела уезжать и не хотела увозить от него сына, но чувство самоуважения и инстинкт самосохранения подсказывали: выбора у нее нет.

— Да, Блейк, — тихо сказала она. — Представь себе, мне не все равно, что обо мне думают.