Мужской зигзаг

Глава 14

Наутро Блейк проснулся с тяжелой головой. Снизу доносились голоса Мартина и Джеммы, но он остался в кровати. Не хватает еще, чтобы сын заметил, что между ним и Джеммой идут военные действия. Живя в приютах, Блейк насмотрелся на детей, измученных бесконечными дрязгами родителей, и не мог допустить, чтобы Мартин стал разменной монетой в затеянной Джеммой игре.

Блейк позвонил Джеймсу и предупредил, что придет на работу попозже. Как только внизу хлопнула входная дверь, отправился в душ.

— Где тут у тебя парацетамол? — спросил Блейк, входя в кухню, и, не дожидаясь ответа, принялся рыскать по ящикам. Бросив взгляд на Джемму, заметил, что она побледнела и осунулась. Его несколько утешило, что не он один плохо спал ночью.

Она молча подала ему лекарство и стакан воды.

— Пожалуй, это даже к лучшему, что ты решила уйти, — сказал он, проглотив таблетки. — Больше я из-за тебя напиваться не намерен.

— Приятно слышать. Что приготовить на завтрак? — спросила она ровным, чужим голосом.

Блейку захотелось схватить ее и как следует тряхануть — чтобы она наконец сказала правду.

— Тосты и стакан апельсинового сока, — устало ответил он.

— А чай?

— Не знаю.

После двух дней возлияний он сомневался в крепости своего желудка. Поставив локти на стол, Блейк следил, как Джемма готовит ему завтрак. Интересно, почему она надумала уйти? Этот вопрос не давал ему покоя всю ночь. Что ей нужно? Он предложил ей деньги, предложил помощь по дому… Она от всего отказалась. Так что же ей на самом деле нужно?! Выходит, Джемма решила играть по-крупному. Другого объяснения ее поведению Блейк найти не сумел. Она, конечно, не признается, но это все ставит на свои места. Став его женой, она ни в чем не будет нуждаться. А деньги, которые он предложил ей за то, чтобы она осталась, сущий пустяк по сравнению с тем, что сулит ей замужество.

Джемма поставила перед ним тарелку с тостами и стакан с соком, и Блейк с неохотой буркнул «спасибо».

— Я на всякий случай поставила чайник. Захочешь чаю, позови меня. — И она ушла в подсобку, откуда доносился шум стиральной машины. Через минуту машина остановилась. Джемма вынула белье и загрузила в сушилку.

Вытянув шею, Блейк заглянул в приоткрытую дверь. Джемма нагнулась над машиной: джинсы сидели на ней как влитые, подчеркивая соблазнительные округлости. Несмотря на головную боль, мысли повернулись в соответствующем направлении и предательская плоть не заставила себя долго ждать. Застонав, Блейк отвернулся, презирая себя за слабость.

Джемма вернулась на кухню и бросила на него взгляд. Неужели догадывается, как сильно на него действует? Наверное, веселится на его счет… А может, и нет. Может, презирает так же, как он презирает себя сам.

— Хочешь чаю? — спросила она тихим, хрипловатым голосом, словно приглашая его в постель.

— А почему бы нет? — ответил Блейк.

Действительно, а почему бы нет? Почему бы не жениться на ней и не поддаться роковому влечению? Закрыв глаза, он боролся с демоном искушения.

Блейк прекрасно знал, почему нельзя поддаваться искушению. Стоит вкусить запретный плод — и он пропал. Один раз Джемма уже сломала его, но тогда он был молод и выжил. С головой ушел в работу, а когда боль становилась невыносимой, искал утешения в других женщинах. Работа помогала всегда, а женщины приносили лишь временное облегчение. Потом он всегда чувствовал себя виноватым. Занимаясь с ними любовью, представлял на их месте Джемму. Неудивительно, что они не могли ему помочь. А он не мог их любить, потому что ему была нужна Джемма.

Невеселые размышления Блейка прервал оглушительный гул в голове. Он поднял глаза. Что это?! Джемма пылесосила холл. Шум эхом отдавался в черепной коробке, грозя разорвать ее изнутри. Выскочив из-за стола, Блейк выдернул шнур из розетки.

— Джемма, имей сострадание! Сделай перерыв. Я и так знаю, ты супердомработница. Что тебе еще нужно? Медаль?

Она смотрела на него, потеряв дар речи от изумления.

— Извини, — пробормотал он, чувствуя себя изрядной сволочью. — Я тебя напугал? Я не хотел. Просто шум жутко действует мне на нервы. Сделай перерыв, ладно? Не надо мне ничего доказывать.

— А я ничего и не доказываю, Блейк. Просто в холле полно песка. И сам он никуда не денется.

— Ладно. Один — ноль в твою пользу. Если ты решила пылесосить холл из любви к порядку, а не потому, что у меня раскалывается голова, готов извиниться перед тобой еще раз.

Тяжело вздохнув, Джемма пристально взглянула на Блейка. И он снова почувствовал себя редкой скотиной. Только Джемма могла вот так запросто уничтожить его одним взглядом.

— Нам нужно поговорить, — сказал он и, взяв за руку, повел ее в гостиную. — Что я должен сказать или сделать, чтобы ты изменила свое решение и осталась? — спросил Блейк, усадив ее на диван, а сам сел в кресло напротив.

Она покачала головой.

— Ничего. Я все равно не останусь.

— А я намерен и дальше видеться с Мартином.

— Знаю. — Она опустила глаза на свои руки. — Блейк, ты ему очень нравишься. Он не захочет уезжать.

— Тогда почему?.. — Блейк стиснул кулаки, сдерживая накипающий гнев. Какой цинизм! Оказывается, она прекрасно все понимает и при этом даже не считает нужным скрывать, что их сын не захочет уезжать! Как можно быть такой эгоистичной?! — Впрочем, это неважно. У тебя наверняка есть свои причины. А ты подумала, где вы будете жить?

Она удивленно вскинула брови и отрицательно покачала головой.

— Нет.

Блейк едва не взорвался от возмущения. Неужели она думает, что он позволит ей забрать сына и жить с ним в трущобе? Вряд ли… Понимает, что он не допустит, чтобы Мартин прозябал в нищете. Потянувшись к журнальному столику, Блейк взял местную газету и швырнул ей.

— Вчера вечером, когда ты ушла спать, я просмотрел газету. Тут неподалеку продается один дом. Посмотри, я там отметил. Что скажешь?

Джемма взглянула на объявление.

— Это дом Фостеров. Они надумали переехать жить поближе к дочери в Мидлсекс.

— А что с домом? Все в порядке?

— Вроде бы.

Выхватив у нее из рук газету, Блейк вырвал объявление.

— Отлично, я его куплю. Вы с Мартином будете там жить. В таком случае проблем с общением не будет. Мартин будет приходить ко мне, когда захочет.

Дрожащей рукой Джемма пригладила волосы и молча подняла на него глаза. У нее был такой перепуганный вид, что Блейку вдруг захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо, но он заставил себя думать о том, что она отнимает у него сына, и не сдвинулся с места.

— Ты купишь дом? Вот так сразу? — прошептала она.

— Да. Вот так сразу. Только не радуйся раньше времени, Джемма. Я куплю дом на свое имя, а ты будешь там жить с Мартином. До его совершеннолетия.

— Ты на самом деле думаешь, что меня интересуют только деньги? — спросила Джемма с грустью и обидой.

А ведь в ней погибла первоклассная актриса! — усмехнулся про себя Блейк, пожал плечами и солгал:

— А я больше по этому поводу ничего не думаю. Мне все равно.

— Позволь мне рассказать, как все было, Блейк. В любом случае рано или поздно тебе придется меня выслушать.

— Нет, не придется! — И он поднял руку, словно хотел заткнуть ей рот. — Прибереги свою сказочку для другого простачка. Не хочу выслушивать твои оправдания.

— А я и не собираюсь оправдываться! Я хочу объясниться. — Джемма начала заводиться, как и всегда, когда Блейк отказывался ее выслушать. Ну конечно, пусть она пострадает немного, невелика беда. Сущие пустяки по сравнению с тем, как он настрадался!

— Какая разница! — небрежно заметил он.

— Очень большая. И ты скоро в этом убедишься.

— Сомневаюсь, — хмыкнул он. Где уж нам разобраться! Тут и старик Эйнштейн сплоховал бы…

— Скажи, Блейк, а тебе не кажется странным, что ты никогда не хотел детей, а теперь вдруг так стараешься для Мартина?

Блейк не мог ответить на этот вопрос, но признаваться в этом, тем более Джемме, не собирался.

— Ты чем-то недовольна? — спросил он, уклоняясь от ответа.

Джемма всплеснула руками.

— Блейк, я тебя не понимаю.

— А я тебя об этом и не прошу. Я прошу тебя только об одном. Чтобы ты как следует занималась нашим сыном, пока он не станет взрослым и не решит сам, с кем из родителей хочет жить. — Услышав словно со стороны свои слова, Блейк почувствовал, что хватанул через край, и молча смотрел на Джемму, ожидая ее реакции.

Она напряглась и начала нервно теребить пальцы. У нее были такие выразительные пальцы, а раньше и очень красивые ногти… Но последнее время у нее появилась привычка их грызть.

— Мартин для меня все, — прошептала она.

Однако ее слова не произвели на Блейка должного эффекта. Ведь Джемма использует сына как залог. Да она и сама призналась, что Мартин не захочет уезжать, но это никоим образом не повлияло на ее решение.

— Давай вернемся к делу, — сказал Блейк. Впервые в жизни деловая встреча вышла из-под его контроля. — Я сегодня же позвоню в агентство и сообщу о своем намерении купить дом Фостеров. Ну а потом мы с тобой обсудим размер пособия на содержание Мартина.

— Мне ничего не надо.

Блейк насторожился. Почему она не хочет брать у него деньги на содержание мальчика? Думает, таким образом ей удастся отказать ему в отцовстве?

— Джемма, Мартин мой сын, — тихо сказал он. — И я несу за него ответственность.

Она покачала головой.

— Ты купишь нам дом и не станешь брать арендной платы. Этого вполне достаточно. Блейк, больше я у тебя ничего не возьму. Так и знай.

— Джемма, мне некогда с тобой спорить! — Вскочив с кресла, Блейк выбежал из гостиной. Ну почему она постоянно перечит? — Поговорим вечером! — крикнул он, открывая входную дверь, но, вспомнив про документы, которые вчера понадобились Клайву, помчался наверх к себе в спальню.

— Ты не видела папку с документацией на склады? — спросил он, вернувшись в гостиную. Он точно помнил, что оставил ее на прикроватном столике.

Джемма вздрогнула и отвернула лицо. Блейк молча смотрел на нее, не понимая, что с ней происходит. Откуда этот виноватый вид? Хочется верить, что она не шарит в его документах и не продает информацию конкурентам…

— Джемма, где папка с документами? — спокойно повторил он. — Она лежала у меня в спальне на столике.

Джемма повернулась к нему, судорожно стиснув кулаки.

— Ее забрал вчера Клайв Барлетт.

— Клайв Барлетт был здесь? — Что она несет? — Какого черта Клайв бы сюда приперся?

— Я думала, это ты его прислал, — еле слышно сказала она.

Видя ее замешательство, Блейк живо представил себе, как вчера в его отсутствие развивались события.

— Что этот негодяй сделал? — спросил он, схватив ее за плечи.

— Ничего он не сделал, — пролепетала она. Блейк не поверил: он почувствовал, что она вся дрожит.

— Скажи мне правду.

— А я и говорю правду, — сказала она и задрожала еще сильнее. — Просто он меня испугал, только и всего.

Опустившись перед ней на колени, Блейк поднял ее лицо. Он знал: Джемма что-то недоговаривает. Ему нужно было посмотреть ей в глаза.

— Джемма, ты скажешь мне все, — тихо сказал он. — Даже если на это уйдет весь день.

— А как же твоя работа? — прошептала она.

— Подождет. Это важнее.

И Джемма рассказала ему все. Блейк слушал ее, стоя на коленях, а когда она запиналась, молча подбадривал, нежно пожимая ей ладони и поглаживая плечи. Усилием воли он сдерживал гнев, зная, что, если вспылит, Джемма замкнется.

— Пойду поставлю чайник, — буркнул он, когда она умолкла.

Вбежав в кухню, включил чайник и постарался успокоиться. Будь Барлетт рядом, он бы сделал из него свиную отбивную. Остается поблагодарить Провидение, что его нет рядом…

Когда Блейк вернулся в гостиную с подносом, Джемма сидела все в той же позе и глядела в пол, словно изучала узор на ковре. Поставив поднос на столик, он сел рядом с ней на диван.

— Клянусь жизнью Мартина, я ни с кем не обсуждал наши с тобой отношения, — тихо сказал он.

— Извини. Я подумала, что обсуждал. И мне стало так обидно, что ты хвастаешься перед сотрудниками своей победой.

Джемма сидела, опустив голову, и говорила так тихо, что Блейк скорее угадывал, чем слышал ее слова.

— Да за кого ты меня держишь?! — выпалил он и тут же осекся. А что ей оставалось думать, если Клайв вломился в дом и наговорил черт знает чего?

— Так вот в чем дело?.. Ты поэтому решила уехать? — тихо спросил он.

Джемма молча кивнула.

— А теперь? Тоже хочешь?

Она помолчала и, все так же глядя в пол, шепнула:

— Мартин не захочет уезжать.

Хотя она не ответила прямо, такой ответ Блейка вполне устроил.

— Раз так, решено. Ты остаешься.

Налив в чашку чай, протянул Джемме. Ей надо подкрепиться: выглядит ужасно. Усталая, бледная… Страшно подумать, в каких грехах он только ее не обвинил!

— Сегодня же уволю Барлетта.

— Не надо! Пожалуйста, Блейк, если из-за меня, то не надо.

Джемма подняла на него свои зеленые глазищи, и Блейк вздохнул. Ну вот, снова перечит…

— Почему не надо? — устало спросил он.

— Но ведь он только что переехал сюда с женой и детьми.

— К твоему сведению, жена и дети не захотели переезжать. Так что я сделаю им большое одолжение.

— Но ведь они продали свой дом. Что же они будут делать?

Блейк ухмыльнулся. Именно так Джемма рассуждала, составляя для него характеристики на рабочих стекольного завода. Он предпочел бы не знать, что у одного на руках мать с болезнью Алыцгеймера, а у другого дочь больна лейкемией… У них было столько пропусков, что их нужно было выставить за ворота в первую очередь. Но он не мог: у него были связаны руки.

Блейк налил себе чаю и не спеша выпил. Постепенно головная боль, донимавшая его все утро, стихла.

— Барлетта я уволю. Сегодня же, — повторил он. Жаль, что раньше не уволил. — Он работает по контракту, и мне придется выплатить ему изрядную сумму. Так что не волнуйся. Его жена и дети не окажутся под мостом.

Джемма кивнула и стала пить чай. Блейк с облегчением заметил, что лицо у нее немного посвежело.

— В следующий раз, если вдруг понадобится прислать кого-нибудь домой, я распоряжусь, чтобы сначала позвонили тебе и договорились о времени, — добавил он.

— Спасибо.

Блейк взглянул на часы. Он уже пропустил две встречи, а через десять минут должен подъехать Филипп Девере.

— Мне пора.

— Давно пора, — согласилась она.

— Прости меня за то, что я вчера наговорил.

Не поднимая глаз, Джемма кивнула.

— А еще прости за то, что я сказал и сделал, когда впервые узнал про Мартина. — Надо было давно извиниться. Простить ее он не мог, но понимал, что явно переборщил.

Джемма подняла на него глаза, и Блейк почувствовал, что его решимость тает. Может, он все-таки сможет ее простить…

— Ты же знаешь, Джемма, какой я раньше был вспыльчивый, — пробормотал он. — Пока мы не встретились снова, думал, что изменился или хотя бы научился владеть собой… Не обижайся, пожалуйста, но в тебе есть что-то такое, от чего я сразу завожусь. Я стараюсь сдерживаться, но у меня не всегда получается.

Джемма улыбнулась и взяла его за руку.

— У каждого свои недостатки, — сказала она и чуть заметно сжала его ладонь.