Мусорщики "Параллели" VI

Глава 2 "Прогулка по праздничной Варуне"

— Ты что там приуныл, малыш Шепард? — положив ноги на переднюю панель магнитной капсулы, что плавно скользила по хорошо освещённому туннелю, и заложив руки за голову, хитро улыбаясь, спросил Чуви.

— Для начала, я хочу, чтобы ты меня перестал звать малышом! — с фальшивым безразличием ответил Дэвид. — А во-вторых, куда ты меня везёшь без моего ведома?

— В квартал беженцев, — ответил Чуви, закуривая новую сигарету. — Слыхал о самом большом районе Варуны?

— Слышал, но не придавал ему большого значения, — чуть задумавшись, ответил Дэвид. — Но, как я знаю, этот район давно нельзя назвать именно что кварталом беженцев.

— И да, и нет. Видишь в чём дело, основная масса населения действительно бывшие беженцы из неблагоприятных районов Башни, но с тех пор, как к нам заявился один джитукуанский чертёнок и не привёл с собой более сотни соуровневцев, всё несколько поменялось. Ни в коем случае до этого квартал был сосредоточием бедности и беспредела, но жизнь там была непостоянной, что логично, ведь они жили здесь лишь до тех пор, пока не будет установлена их личность и проведена экспертиза их качеств — психологических и профессиональных. Сейчас же это место, где живут люди, переживших страшное — войны или голод, и поэтому умеют ценить мир и разумную экономию. Пагоды для них стал настоящим домом, который они любят и лелеют и, конечно же, уважают всех тех, кто здесь живёт. Чудесные люди и ты должен с ними познакомиться.

— Разве мы едем туда ради этого?

— И ради этого, и ради того, чтобы сообщить нашим общим друзьям об изменении плана.

— Но о ком именно ты говоришь? У меня здесь нет ни друзей, ни знакомых.

— Ты их знаешь, и пришло время не только их знать, но и узнать! А вот мы и приехали! Добро пожаловать в квартал беженцев или как его сейчас называют: Маленьким Большим домом!

Мир на секунду погрузился во мрак, а затем, после короткой вспышки света, Дэвид увидел просторную и глубокую долину, поросшую тропическими деревьями и утыканную зубьями резных башен домов. Было около девяти утра, туман всё ещё окутывал долину, но солнце медленно и беспощадно выжигало клоки пара. Капсула, проехав с несколько минут по прямой, пошла на спуск и погрузилась в умирающий туман. Ещё несколько секунд звенящей тишины и влажного сумрака, и они будто попали в иной мир.

Теперь они ехали по улочке плотно застроенной трёх и пятиэтажными домами, украшенных резьбой и обвешанных узкими и пухлыми каменными балконами. Это были старые, обшарпанные, но очень живые дома в пересмешку с магазинчиками и мастерскими, а между ними были натянуты провода с разноцветными флажками, лампочками, бумажными цветами или даже живыми. Иногда флажки заменялись яркими транспарантами с кричащими праздничными высказываниями, а иногда, прямо посреди дороги, под зажигательную музыку танцевали огромные голограммы девушек и мужчин в ярких цветастых костюмах. И люди! Везде было множество людей, разного покроя одежды, роста, цвета кожи, глаз и волос. Здесь было множества джитукуанцев, одетых в фески и рубашки с узорами в виде листьев и цветов. Они смотрели на мир ярко-зелёными глазами — умными и добрыми. Не меньше здесь было и высоких белокурых одинсонцев и низких, но ловких и юрких конфуцийцев. Дэвид видел и каштановые кудри прометейцев и золотые локоны сильвийцев, и чёрные, как смоль, пряди авраамейцев. Реже ему попадались рыжие всполохи хатиманцев и совсем не видел высоких, покрытых червонным золотом, осирисийцев. Шепард не увидел вендигйицев, что было не удивительно, зная во что выродилась эта нация, но она была хотя бы жива в отличие от сарасватийцев и авелийцев. Что же до гильгамешцев и каинитов, то возможно кто-то из всех этих людей ими и были, так как и те и другие или добровольно подвергли себя повсеместной ассимиляции или никогда не имели национальной целостности.

Чем дальше Дэвид с Чуви продвигались вглубь квартала, тем больше становилось людей. Они пропускали их капсулу, но при этом с озорством стучали по ней, кидались в неё конфетти или обвешивали флажками на магнитиках. Чуви в ответ им нажимал на кнопку сигнала, а люди выкрывали ещё больше приветствий или салютовали. И вот, люди полностью заполнили проезжую часть, заставив дорогу широкими столами, плотно заставленную разнообразной едой и питьём, и капсула больше не могла никуда проехать. Чуви небрежно повернулся к Дэвиду и сказал:

— Мы почти на месте, но дальше, сочувствую тебе, придётся пешком.

— Переживу, — безразлично ответил Шепард. Чуви хитро улыбнулся ему и нажал на другую кнопку. Крыша капсулы исчезла и звуки улицы, что до этого больше напоминали радиопомехи, ворвались внутрь многоликим звуковым хаосом. Трубы, людские восклицания, поздравления, электронные семплы, барабаны, скрипки, звуки животных и смех разной тональности и оттенков. Дэвида всё это окончательно сбило с толку. В его голове была настоящая каша, в ушах звенело, а глаза болели от пестроты красок и форм. Шепард окончательно понял, что он совершенно отвык от такого количества счастливых людей. Это его ещё больше сбивало с толку и несколько смущало. Чуви, в свою очередь, наслаждался всей этой эйфорией.

Увидев мусорщика, вылезающего из машины, люди почти одновременно радостно выкрикнули его имя и потянули к себе, зовя его на праздник. Тот вежливо отказывал им по той причине, что у него сегодня запланирован праздничный ужин с любимыми родственниками и ближайшими друзьями, однако он не отказывался от угощения и выпивки. Дэвида также захватила эта доброжелательная волна.

Каждый знал, как его зовут и откуда он. Каждый хотел поподробнее узнать о его способностях и не чурались ими воспользоваться. Одному нужно было вспомнить, где он дел выигрышный лотерейный билет. Вторая желала забыть о несчастной любви. Третий не прочь был заиметь талант своего соперника. От этого Шепарду стало не по себе, и он бросил на Чуви злобный взгляд. Тот в ответ лишь разводил руками и повторял: «Слухи»

Но вот они вырвались из людского столпотворения и оказались в узеньком, но уютном проулке. Здесь было непривычно тихо, а людей хоть и было немало, но было достаточно много свободного пространства для манёвров. Через всю дорогу шёл широкий стол. Его покрывала цветная скатерть с узорами из цветов и листьев и бахромой по краям. Люди здесь тоже сносили еду и выпивку к столу, но что-то отличало их от прочих жителей квартала. Дело было не только в том, что здесь были в основном джитукуанцы и одинсонцы, а в том, что это больше напоминало собрание одной огромной семьи в пару сотен человек. Каждый обращался друг к другу по имени. Все друг друга понимали с полуслова. Действия толпы было слаженной и даже синхронной.

Из ближайшего дома, в окружении нескольких детей, в возрасте от восьми до пятнадцати лет, вышла высокая пухлая и миловидная девушка одинсонских кровей. Голубоглазая девушка, румяная и добродушная, была одета в простое нежно-салатовое платье с фартуком, а голову ей покрывал алый платок из-под которого до пояса спускалась толстая коса туго заплетённых волос. Дети были одеты в простые рубашки со штанами и в платья на ремешках. Одежда была простой, но чистой и хорошо скроенной. Ребятишки тащили блюда с едой или кувшины с напитками. Одинсонка несла большой поднос, полный жаренного, пахнущего базиликом и перцем, мяса. Она посмотрела в их сторону и, увидев Чуви, засияла. Женщина быстро и грациозно подбежала к столу, поставила на него блюдо, что-то сказала детям и побежала на встречу гостям. Остановившись рядом с ними, она склонилась к Чуви и горячо его расцеловала в обе щеки. Затем она выпрямилась и заговорила красивым низким голосом:

— Вот так неожиданность! Мы тебя не ждали настолько рано, Чуви!

— Тут кое-что поменялось, Ингрид. Праздник был перенесён в другое место, — заговорчески зашептал на ухо женщине Чуви. — Конечно, стоило сообщить в первую очередь Хане, но вы поближе будете.

— А почему не передали по Паутине?

— Ах да! У меня ведь ещё своя особая миссия. Я через силу внушаю своему новому напарнику, что наши люди не прочь новых знакомств и, вообще, здесь зашибись. Знакомься — Дэвид Шепард!

— Шепард? — девушка только сейчас обратила внимание на Дэвида и просияла, как заботливая несушка. — Тот бедняга гильгамешец, который многое пережил и забился в себе? Мне о тебе муж рассказывал, и он немного раздосадован тем, что ты не отзываешься не его приветствия.

— Муж? Приветствия? — холодно спросил Дэвид, нахмурившись. — Для начала, о ком вы именно говорите?

— Она говорит обо мне, Дэвид, — ответил ему мягкий и успокаивающий голос. К ним, неся в одной руке огромную корзину с фруктами, а в другой держа годовалого ребёнка, смотревшего на людей обиженными заплаканными глазами-пуговками, направлялся двухметровый великан, искрясь добродушием. Это был мусорщик Ивар Броятен. Женщина подбежала к мужу и взяла с его рук малыша.

— Ох, я забыла, что время кормить Астрид!

— Дорогая, прекращай её кормить грудью. Я уже накормил её молочной смесью. Она, правда, как ты видишь, была этому не очень рада, но я сумел её уговорить.

— Вот всегда ты с этим! С каждым из детей ты так! Меня мать кормила до трёх лет!

— Ты у матери была единственным ребёнком. А Астрид наш седьмой ребёнок, — мягко возразил Ивар и чуть наклонившись, поцеловал надувшуюся Ингрид. Затем он посмотрел на умиляющегося Чуви и обратился к нему. — Что-то случилось?

— Да нет, просто приехал сообщить, что праздновать мы будем не у Ханы, а в Штабе, с позволения маман.

— В Штабе? — удивился Ивар, — Но почему?

— Многое сказать не могу, но пускай это будет каприз маман!

— Вечно ты со своими секретами, Чуви, — тяжело вздыхая и подняв глаза к небу, ответил Ивар. — Но ты как раз вовремя. Ингрид уже собиралась к Хане.

— Значит, моя помощь не нужна? — с лёгкой обидой в голосе, спросила Ингрид.

— Почему же? Моти, конечно, будет ныть, что, мол, на его кухне не быть ни одной женщине, но мы прекрасно знаем, что он тот ещё скромник!

— Моти! — оживилась Ингрид. В её глазах появились озорные огоньки. — Он уже давно отнекивается от моей просьбы научить меня кое-каким хитростям, но теперь шеф от меня никуда не денется!

— Кстати, Ингрид, маман попросила, чтобы ты не забыла про свои фирменные пирожные!

— Конечно, конечно! — ещё сильнее ожила женщина, а затем обратилась к Ивару. — Там кое-что осталось доделать, ты не закончишь за меня?

— Конечно, дорогая.

— Как это мило с твоей стороны! И присмотри за детьми!

— Непременно, дорогая.

— Тогда я пошла! До встречи, мальчики! — девушка на прощанья нежно поцеловала Ивара в губы и, грациозно лавируя в толпе, скрылась из вида.

— Но почему ты не сообщил нам это при помощи удалённой связи? — спросил слегка румяный Ивар, с трудом заставив выйти себя из умилительного наблюдения за удалявшейся женою.

— Тык времени много, а я вот ещё провожу реабилитацию Шепарда по возвращению его в здравое общество.

— Вот значит как. На счёт Дэвида — разумно, — усмехнулся Ивар, посмотрев на Шепарда. — Я не обижаюсь, но в следующий раз притащу тебя к себе в гости силой.

— Но вы меня не приглашали! — натянуто произнёс Дэвид, нахмурившись.

— Это потому, что ты не отзываешься на мои приветствия! Ладно, не будем об этом. Чуви, у нас маленькая заминка. Ам ещё вчера вечером ушёл в горы, чтобы весь день медитировать, но…

— Только всё это пошло к коту под хвост, Ив! — раздался за спиной Чуви и Дэвида обиженный голос. Они обернулись и увидели перед собой, одетого в джинсовый костюм и чёрную майку, подчинённого Ивара — Амарока. Юноша выглядел не выспавшимся, злым и взъерошенным. Обычно завязанные в конский хвост, волосы сейчас были распущены и растрёпаны, и при этом были словно пропитаны статическим электричеством.

— Что случилось, Ам? — озабоченно осмотрев друга, спросил Ивар, но тот нервно отмахнулся:

— Кинтаро!

Чуви саркастически присвистнул и захлопал в ладоши, а Ивар, услышав имя второго своего подчинённого, тихо зарычал, возвёл глаза к небу и закрыл лицо рукою, а затем спросил Ама:

— Что он на это раз натворил?

— Я вчера направился в своё любимое место для медитации и встретил его по пути. Кинтаро решил меня немного сопроводить, так как он был на пробежке, а потом хотел меня покинуть, пообещав мне не мешать. Поначалу всё складывалась нормально. Мы болтали, точнее Кинтаро жаловался на Чуви, на то, что его нечестно отлучили на столь длительное время от Лицензии и на то, что его специально не подпускают к Дэвиду. Кстати! Я забыл поздороваться! Чуви, Дэвид: мои извинения.

— Ну, после пережитого можно и забыть о таких вещах, — заметил Чуви, подавая руку Аму. Руку, одетую в перчатку, подал и Дэвид. Амарок этому удивился и усмехнулся:

— Надо же, а ты умеешь здороваться, как настоящий человек.

— Как видишь, умею, — теряя терпение, сквозь зубы, ответил Дэвид, — но я тебя не видел, с первой нашей встречи.

— Правда? А мы тебя хорошо видели.

— Ты лучше не отвлекайся, Ам, и продолжай, — прервал его немного раздражённый Ивар.

— Ох, прости, Ив! Поначалу было всё нормально, но вот потом! Потом нам на пути встретилась группа подростков на моноциклах. Пьяные подростки: детишки миротворцев.

— Вот же чёрт! — прикрывая рот, выругался Ивар, а Чуви вновь присвистнул и оскалился, протянув себе под нос:

— Бзик!

— Да, Чуви, бзик, — грустно согласился Ам, а затем объяснил Дэвиду. — У Кинтаро есть два бзика. Первый это подраться с тем, кто может оказаться сильнее его, а второе — он не переносит наркоманов и выпивох. Хотя стоит отдать ему должное: он попытался их проигнорировать, мне даже не пришлось его отговаривать. Только вот ребята сами его спровоцировали.

— Вот идиоты! — Чуви, откинув голову назад и скрыв лицо рукой, громко расхохотался, тем самым заставив обратить на себя внимание ближайших людей. — Вот теперь мне интересно, чьи это детишки, что не знают Кинтаро с его-то отличительными чертами.

— Тут скорей нужно задаться вопросом: сколько эти придурки выпили, что не поняли с кем связались, — уже более спокойно произнёс Ивар, слегка усмехнувшись. — Ам, они хоть не сильно пострадали?

— Могло быть и хуже, если бы не то, что Кинтаро сдерживал себя. Правда он дрался сразу с семерыми, и когда я видел его в последний раз, его лицо было похоже на некий шишковатый фрукт. В общем, я с ним полночи провёл в ближайшем отделении полиции. Я уже было хотел с тобой связаться, но к моему удивлению туда с проверкой явился господин Акер и всё уладил. Правда, Кинтаро накинули ещё неделю отлучения.

— Будет ему уроком, — полностью успокоившись и улыбнувшись Амароку, ответил Ивар. — А тебе я сочувствую и поэтому лучше пойди выспись, а то вечеринку перенесли в Казармы, к Моти.

— Что, но почему? — удивился Ам и сразу посмотрел на Чуви. Тот развёл руками и лишь произнёс:

— Секрет, — а затем добавил, задумавшись и почесав себе подбородок. — Кстати, если так подумать, то я ни разу не был дома у малыша Кинтаро! Чем не повод, мне его лично навестить и сообщить ему об изменения в планах? Заодно посмеюсь над его помятой рожей. Что-то не так, Ам, малыш?

— Эээ, никто из нас не был у него дома, — нервно ответил Амарок, переглянувшись с Иваром.

— Это почему? — удивился Чуви. — Вот ни разу не были с тех пор, как познакомились?

— Ну, как тебе сказать, Чуви, — натянуто начал Ивар, — Через некоторое время, после того, как ему окончательно вернули дом, мы там были, но Кинтаро не пустил нас дальше прихожей. Он сказал, что готов нас угощать самой вкусной и дорогой едой, задаривать подарками и помогать в самых страшных бедах, но в дом не пустит, а иначе убьёт на месте.

— И вы согласились? — хищно улыбнувшись, спросил Чуви, переводя взгляд с Ивара на Амарока и обратно.

— Знаешь, — ответил, чуть смутившись, Ам. — Когда тебя действительно накормят всем меню ресторана Бокюз, ты станешь проверять человека на прочие обещания?

— Он что, серьёзно кормил вас у Бокюза? — округлив глаза, удивился Чуви.

— Не только нас двоих, но и всю мою семью накормил, — нервно усмехнулся Ивар. — Так что мы его оставили в покое.

— А вдруг он там держит красивых девушек взаперти или трупы складирует? — загробным голосом проговорил Чуви. Ивар с Амом испугано переглянулись, глупо захлопав глазами, а потом нервно засмеялись.

— Что-что, а Кинтаро на это не способен, — ответил Ивар, а потом став серьёзнее обычного, тихо добавил. — Мне так до этого момента казалось.

— И мне тем более, — согласился Амарок, вновь бросив обеспокоенный взгляд на Ивара. Но Чуви, что всё это время смотрел на них с серьёзным и мрачным выражением на лице, вдруг звонко рассмеялся, заставив снова оглянуться на себя людей. Дэвид и двое сослуживцев, сконфуженные и смущённые, переглянулись, но никто из них не понял причину смеха мусорщика. Тот утёр слёзы и, посмотрев на Ивара, сам объяснил причину своего поведения. — Конечно, он на такое не способен. Я почти уверен: там он скрывает какое-нибудь увлечение за которое ему стыдно. И теперь я обязательно узнаю, что за стыдобу он там прячет! Кто со мной на разоблачение этого тайного срама?

— Ммм, — вдруг задумался Ивар. — А ведь ты прав, Чуви. Чёрт, а я даже и подумать об этом не мог. Ха. Но знаешь, я не пойду. Пускай это и дальше будет его тайной. К тому же, мне нужно следить за приготовлением к празднику, а теперь ещё и эти изменения плана вечеринки.

— А я вот пойду, — злорадно сверкнув глазами и усмехнувшись, ответил Ам. — Он давно напрашивался у меня, с его постоянными срывами, а после того, как он помешал мне медитировать, я его собираюсь проучить.

— Отличненько, — хлопнув в ладоши, довольно произнёс Чуви. — Малыш Шепард, ты не прочь сорвать брутальный образ с нашего ванильного мальчика Кинтаро?

Дэвид, которого всё это уже начинало серьёзно утомлять, не успел и рта открыть, как на противоположном краю улицы произошёл взрыв. Он не был ужасающим, так — бытовой хлопок. Много шума и пыли при минимуме разрушений.

Люди по всему проулку напряглись, а те, кто был ближе всего к взрыву, отбежали подальше, но потом, будто сговорившись, они раздражённо замотали головами. Каждое из лиц выражало лишь одну мысль: «Мы же предупреждали». После этого люди вновь вернулись к подготовке праздника, перестав обращать внимание на доносившиеся из дома, где прогремел взрыв, стоны и ругательства. Все кроме, Ивара. Он нахмурился и серьёзно произнёс:

— Что за чёрт там произошёл? — и направился через толпу к месту происшествия. Дэвид хотел было устремиться за ним, но его остановил Амарок. Он посмотрел в глаза Шепарду и скучно произнёс:

— Не спеши. Я, кажется, знаю в чём дело и, судя по людям, не один я так думаю.

Дэвид хотел было согласиться с юношей, но Чуви, что среагировал на взрыв куда быстрее Ивара, заставил его сомневаться. Мусорщик был уже на полпути к окутанному дымом дому, двигаясь напрямик через столы, не обращая внимания на возмущавшихся людей. Но вот из дома донёсся протяжный мужской крик и слова полные тяжёлого отчаяния:

— Вы уничтожили все мои торты! А меня ведь предупреждали, что вы только оружие делать и умеете. Вон отсюда! Вон!

— Вот так и помогай после этого людям, мать твоя жаба!

Чуви резко остановился, и на его лице появилось понимание. Ивар также понял, кто там устроил беспорядки, однако его лицо выразило лёгкий гнев и возмущение, а не облегчение. Он решительно продолжил двигаться к месту происшествия. Чуви пожал плечами и, наоборот, спрыгнув со стола, теперь не спеша побрёл туда. Дэвид же после короткого диалога со стороны разгрома, замер, а его правый глаз начал слегка дёргаться. Он узнал голос второго человека, и теперь решительно не хотел туда идти. Через секунду его явные опасения подтвердились, так как из разрушенного проёма появились трое, осыпанные пылью и каменной крошкой.

Первым был тощий человек с овальным лицом и в мотоциклетных очках, нахлобученными на широкий курносый нос, усыпанный нечто средним между прыщами и веснушками. Его голова была почти гладко выбрита, если не считать длинной чёлки, торчащей из-под пыльной ермолки.

Вторым был огромный круглолицый толстяк с копной густых кудрявых волос, на которые была натянута кепка задом наперёд, а его глаза прикрывали странные очки-бинокли, державшиеся на носу в форме гладкой картошки.

Ти и Ти. Два бывших злосчастных телохранителя Дэвида. Не то чтобы они плохо выполняли свои обязанности, просто Шепарду до сих пор кажется, что в их тактике совершено не хватало грациозности и уклончивости. Вместо этого они предпочитали грубую силу и неловкие попытки быть скрытными, при этом производя множество шума. А ещё они казались Дэвиду совершенно психически неустойчивыми и кровожадными личностями. Он был им благодарен за почти удавшееся спасение, но видеться с ними больше не хотел ни за какие деньги.

Техники в это раз были одеты не в серую униформу мусорщиков, а в синие комбинезоны и халаты техотдела. Однако его удивил третий их спутник.

Им был хитролицый Су Цзинсун, с которым Дэвид ещё больше не хотел видеться после того, как на своём первом задании уничтожил экспериментальные боевые перчатки и антигравитационный экзоскелет системы АЛТ. Конфуциец был в ярости, да такой, что Шепард почувствовал себя пристыженным. Хотя поломка этих гаджетов его до сих пор смущала. Тчи, что их уничтожил, будто знал, где и как обезвредить ту или иную функцию перчаток. Дэвид поведал о своих переживаниях командиру мусорщиков Бэбилу Менделю, главе техотдела Онардо Галэо и Чуви. Каждый из них неприкрыто удивился предположению Дэвида, что Тчи может скрываться в техотделе. Однако Чуви заметил, что это весьма здравое предположение. Но последующие проверки техников ни к чему не привели.

Эн Ти, отбежав на приличное расстояние, показал средний палец выбежавшему вслед за ними лысоватому мужчине в очках с толстыми линзами, придававшему ему сходство с кротом, и выкрикнул ругательства, оскалившись всем широким ртом.

— Я ведь говорил, что мощности перебор! — недовольно произнёс, отряхиваясь от пыли, подошедший к нему Су.

— Мощности перебор, мать твоя жаба?! — ощетинился Ти, сверкнув глазами из-под очков, — Это грёбанная духовка! Она должна быть, как можно мощнее, твою налево!

— Не всё определяется мощностью, ты — облезлая картофелина на ножках! Как на счёт плавности и контроля? Нет, правда, весь твой и без того незамысловатый талант сливается в нереально бездонную яму, Никол!

— Не смей звать меня по имени, Сусунок! — побагровев, прошипел Эн Ти и, растянувшись в едкой усмешке, добавил. — Зато ты мастер вставлять палки в колеса, Сунь-Пересунь!

— Эй, ребята может не надо вновь драться из-за пустяков? — попытался вмешаться в спор огромный, но в данный момент совершенно робкий Ти И.

— Это я мастер вставлять палки в колёса? — также побагровев и совершено проигнорировав Ти И, почти шёпотом произнёс Су. — Это ты у нас здесь мастер больших и эффектных пшиков, Никол!

— Я тебя предупреждал! — прорычал Эн и бросился на Су. Из-под его рукава, на тыльной стороне ладони, вылезло узкое лезвие, но воспользоваться своим нож-браслетом ему не удалось. В него сбоку, ногами вперёд и со словами «поберегись», с разбегу врезался Чуви, что после недолгого неспешного продвижения к разрушенному дому, резко рванул вперёд к технику.

Эн, выпучив глаза и изогнувшись буквой «С», что-то гаркнул и со всей силой полетел в сторону разрушенного дома нечастного кондитера, проделав в ней ещё одну дыру.

— Мой дом! — выдернув несколько клоков волос из почти лысой головы, отчаянно прокричал повар.

— Я облачу тебе ремонт, Цукерник, не истери, — спокойно ответил Чуви, закуривая сигарету, а затем указал пальцем на испуганного толстяка Ти и ошарашенного Су. — Кроме прочего, тебя ведь предупреждали: с Ти и Ти не связываться! Предупреждали?

— Да, но…

— Ни слова больше и жди компенсацию из моего кошелька! Кстати, привет тебе Ти! Я погляжу, ты за время наказания похудел и бицуху накачал. А ну стой на месте, Су! Ты в этом также участвовал!

— Думаешь, я настолько туп, что не увижу в твоих словах сарказма? — недовольно буркнул Ти, поймав за шиворот угрюмого Су, возвращая его на прежнее место. Затем толстяк растянулся в самодовольной ухмылке. — Бицуха у меня, как всегда на высоте, а жира как не было, так и нет. Хотя я действительно неплохо так похудел!

— Ладно, верю на слова, — подмигнув, не стал спорить Чуви, а затем направился к дыре, проделанную Эном. Между тем, оттуда с нарастающим шумом направлялся к выходу озлобленный техник.

— Это кому здесь намылить харю, мать твою налево!! — с искривлённым от гнева лицом, прокричал Эн, но он тут же захлебнулся и согнулся пополам, так как, не заметив Чуви, мгновением ранее получил под дых.

— Ой, что это?! — изобразив удивление и испуг, приложив к щеке правую руку, взволнованным голосом, полный сарказма, произнёс Чуви, — Прости мой кулак, малыш! Он не знал, что на его пути кто-то будет, а особенно такой добрый и мастерски сдерживающий эмоции человек, как ты, Эн!

— Чуви? — одновременно испуганно и удивлённо прохрипел Эн, резко посмотрев вверх. — Что ты здесь делаешь, твою ж налево?

— Это я тебя должен спросить, твою ж направо! Разве у вас ещё не два дня испытательного срока? — очень тихо и вкрадчиво спросил Чуви и, в довесок к вопросу, нанёс сокрушительный удар головой об макушку Эна.

— Нас за хорошее поведение на пять дней раньше отпустили, — глухо, с трудом выдавливая из себя слова, ответил Эн, что с достоинством выдержал удар, лишь слегка согнувшись, но сразу выгнувшись назад.

— Так вы уже дома целых три дня и даже меня не навестили, засранцы? — приподнимая окровавленного Эна и по-дружески обхватив, добродушно, с нотками лёгкой обиды, спросил Чуви. — А ведь у меня появилась целая прорва идей на счёт ваших пукалок! Может что-нибудь да пригодиться.

— Да твои идеи почти всегда полное де…ай-яй! — не успел договорить Эн, взвыв от боли, так как Чуви схватил его за мочку уха и начал её медленно оттягивать вниз. — Ладно, ладно, придём, выслушаем! И вообще, к нам какие претензии? Мы отчитались перед Хоппи и Онардо, а они нас в один голос на эти пять дней домой отправили со словами, что вам это будет, как дополнительное наказание!

— Тогда почему вы здесь, а не дома, как вам и было приказано? — мрачно сказал, до этого молчавший, Ивар. Сложив руки на груди, он сурово смотрел на Эна.

— А это всё Су! — ответил за Эна толстяк Ти, всё ещё не отпуская конфуцийца. — Он пришёл к нам с пару часов назад и сказал, что есть отличный способ сбить барыши.

Чуви и Ивар одновременно удивлённо уставились на Су.

— А что здесь такого? — с вызовом произнёс Су, пожимая плечами, — Почему бы не заработать в праздник?

— А то, что вы из «Параллели» и такие махинации запрещены законом, — с досадой произнёс Ивар, укоризненно помотав головой.

— Что, пожалуешься старику Абрелио? — нагло усмехаясь, спросил Су.

— О нет, — ответил Чуви, туша окурок об лысину Эна. — Ив никому не будет жаловаться, а я, так, между делом, могу обронить о сегодняшнем вашем приключении Онардо или Хоппи. Интересно, к чему это приведёт, что думайте?

Улыбка сползла с лица Су и он побледнел, а державший его Ти И, начав сильно потеть, отпустил его и испугался до смерти. Эн Ти, в свою очередь, нервно икнул и попытался вырваться из объятий Чуви, но тот, слегка похлопав его по нахлобученной на голову ермолке, сам его освободил из своих объятий. Упав, Эн Ти крякнул, а затем, подбежав к Ти И, сел на колени, лицом к Чуви, и поклонился до земли. Одновременно с ним это сделал и его напарник, и оба произнесли:

— Мы больше так не будем!

— С вас выслушивание моих идей, а теперь валите отсюда! Кстати, спасибо за сэкономленное время. Вы двое сегодня приглашены, не забыли? В общем, вечеринку перенесли в Штаб.

— Это почему, твою ж налево? — удивился Эн, утирая кровь из-под носа.

— Это потому, твою ж направо, — отрезал Чуви, оскалившись. — Ещё один лишний вопрос, и Хоппи будет сегодня не в духе! В общем, сегодня в Штабе, у Моти.

— Хорошо, Чуви! Всё будет в лучшем виде, твою ж налево! — натянуто улыбаясь, ответил Эн и, сверкая пятками, скрылся из виду.

— Тише травы, ниже воды! — пробасил Ти перед тем, как последовать за другом.

— Разве это так произноситься? — нахмурившись, задумчиво произнёс Амарок. Чуть ранее, стоя в стороне, он покусывал себе кулак в попытках скрыть приступы смеха. Стоявшего рядом с ним Дэвида, это действие немного раздражало, и он постоянно отвлекался, бросая на Ама уничтожающие взгляды, но тот не обращал на него внимание.

— Какая разница! Главное, что как минимум ближайшие несколько дней от них не будет никакого лишнего шума, — довольный собой, ответил Чуви, а потом в поле его зрения попал Су, что так и стоял на месте, словно громом поражённый. Он был бледен, глаза широко открыты, а взгляд был отсутствующим.

— Не думал, что упоминание имени Онардо тебя настолько испугает, Су, — злорадно усмехаясь, произнёс Чуви.

— Нет, не совсем, — медленно произнёс Су, выходя из транса и возвращая себе обычное хитрое выражение лица. — Просто его нравоучительные лекции, хуже твоего удара правой рукой. Хотя это лишь предположение, так как я не испытывал на себе твой легендарный кулак.

— Какое, однако, тонкое замечание на счёт нравоучений старика Онардо! — после напряжённого зрительного контакта, широко улыбнулся Чуви, — А теперь проваливай отсюда, а то заставлю слушать недовольства Хмурого, а это ещё болезненней.

— А это уже совсем не смешно, — огрызнулся Су и, повернувшись на каблуках, скрылся из виду. Чуви при этом внимательно проводил его взглядом.

— И так! — громко хлопнув в ладоши и осмотрев друзей, оскалившись и сверкнув глазами, воскликнул Чуви, — А теперь пришло время узнать, что там от нас скрывает Кинтаро!

— Что? — растерянно произнёс Ивар, повернувшись к Чуви, — Да, конечно, идите, но я тебя прошу, Чуви! Не смей его выставлять на смех, чтобы он там не скрывал, если скрывает.

— Даже и не собирался, — сделав невинное лицо, ответил Чуви.

— Ну да, ну да, — усмехнулся Ивар и, попрощавшись с друзьями, направился к своему дому.

Пройдя несколько кварталов, виляя через проулки, они вышли к краю квартала. Он утопал во фруктовых садах, между которых располагались коттеджи, выполненные в хатиманском стиле. Деревянные сетчатые заборы окружали декоративные сады и одноэтажные дома на сваях под изогнутыми крышами с красной или серой черепицей. Компания подошла к коттеджу у самой границы квартала.

Это был красивый уютный дом, чуть меньше прочих, но зато выкрашенный в более яркие тёплые цвета с преобладанием оранжевых оттенков и украшенный изысканной резьбой. Возле высоких и широких ворот коттеджа бродила невзрачная темнокожая девушка, покрытая платком и одетая в простое платье персикового оттенка. Она была чем-то взволнована и заламывала себе руки. Дэвид увидел на её поясе аптечку, и он её вспомнил. Эта была медсестра, посещавшая его пару раз с процедурами, и звали её…

— Зери! — хитро оскалившись и разведя руками, воскликнул Чуви. — А ты что здесь забыла? Ты ведь живёшь на другом краю города, девочка моя! Вот, что значит сила любви!

— Я не это… я просто… случайно… — замялась девушка, опуская взгляд.

— Мы её встретили, когда нас повязали, — объяснил Амарок, закатив глаза. — Меня, кстати, проигнорировала, хотя мне тоже досталось.

— У тебя лицензия не заблокирована, Ам! — без запинки выпалила Зери, уничтожительно посмотрев на Амарока. Голос у неё был чарующе мягкий и обволакивающий, но при этом очень высокий. Оттого Ам невольно перестал хмуриться и растянулся в лёгкой ухмылке. — Скажи спасибо, что я вас не выдала и даже смогла о вас сообщить господину Акеру!

— Ну, спасибо тебе за милосердие, — угрюмо буркнул Амарок и отвернулся от девушки.

— Всегда, пожалуйста, — самодовольно усмехнувшись и скрестив руки на груди, ответила девушка, а потом, став кроткой и опустив взгляд, обратилась к Чуви. — А почему вы здесь, господин Чуви?

— Так дело у меня срочное к нашему блюстителю здорового образа жизни!

— Тогда я могу ему это передать. Кин, то есть господин Ингуэнкала будет спать ещё примерно с час.

— Тогда почему ты пришла раньше времени? — растягиваясь ещё в более хитром оскале, спросил Чуви.

— Я подошла сюда лишь с минут пять назад. Хотела приготовить ему завтрак, пока он спит, но…

— Что но?

— Кин… господин Ингуэнкала почему-то сменил пароль на воротах.

— Вот не задача, — усмехнулся Чуви, посмотрев на ворота и почесав себе подбородок. Затем он подошёл к ним, набрал на сенсорной панели «Kin311245RT!» и нажал на кнопку подтверждения. Внутри что-то удовлетворительно ответило, и ворота медленно открылись. Чуви довольно щёлкнул языком и, весело посмотрев на друзей, добавил, — Предсказуем, как всегда.

— Но как? — удивлённо спросила Зери.

— На будущее запомни, моя хорошая, Кин всегда начинает свой пароль с «KIN» и добавляет к нему ту или иную актуальную дату, — ответил Чуви, подмигнув девушке. — Хорошо, пришло время навестить нашего мастера шифрования!

— По-подождите, но он ещё спит! К тому же, Кин… господин Ингуэнкала запрещает кому-либо посещать свою спальню! — спохватилась девушка и попыталась загородить дорогу мужчинам.

— А ты у нас, получается, не «кому-либо», Зери? — лукаво поднял брови Чуви.

— Д-да… я была у него в спальне, — отведя взгляд, ответила девушка, а потом, округлив глаза, на особо высокой ноте ответила. — Я просто залечивала ему раны! Пару раз!

— Конечно, конечно, — продолжая хитро скалиться, ответил Чуви, а затем, приблизив своё лицо вплотную к лицу Зери, спросил. — Тогда, может, поделишься с нами: что скрывает за непотребства в своей спальне наш любитель нарываться на неприятности?

— Ничего! Совершено ничего! — нервно взвизгнув, ответила девушка, вспотев и отводя взгляд.

— Если ничего такого, тогда не мешай повидаться нам с нашим любителем набить рожу алкашам!

Чуви одной рукой отодвинул девушку в сторону и вошёл во двор. Дэвид, проигнорировав девушку, и Амарок, злорадно усмехнувшись ей, вошли следом. Зери, прикусив губу и нервно осмотревшись по сторонам, тоже последовала вовнутрь.

— А не слишком ли большой дом для солдата и сироты? — спросил Дэвид с пару минут спустя, после того, как им был внимательно осмотрен красивый и ухоженный сад. Они шли по широкой садовой дорожке из утрамбованного гравия с краплениями пятиугольников розового гранита.

— А ты неплохо осведомлён о нашем Кинтаро, — удивился Амарок, посмотрев на Шепарда через плечо подозрительным взглядом.

— Как видишь, — безразлично ответил Дэвид. — Я должен знать с кем работаю и мне кое-что о вас всех рассказали. По крайней мере, то, что мне разрешили узнать.

— Любопытно, — с ещё большей подозрительностью произнёс Амарок, замедлив ход и поравнявшись с Шепардом. — А что же ты про меня узнал?

— Лишь то, что ты почти чистокровный вендигиец и меткий стрелок. В «Параллели» с раннего детства и… раньше у тебя был очень непростой характер, даже куда хуже, чем у Кинтаро.

— Не очень корректное сравнение на счёт моего былого понимания мира, — мрачно протянул Амарок, остановившись и пропуская мимо себя Зери, при этом ловившей каждое слово.

— Конечно не корректное, — откликнулся Чуви, идя широким шагом. — Тогдашний ты был тем ещё… зверёнышем.

— Не тебе судить, ходячая непредсказуемая аномалия! — огрызнулся Амарок и вновь пришёл в движение. Спустя несколько секунд он снова обратился к Дэвиду. — Если ты настолько осведомлён, то ты и о родителях Кинтаро знаешь?

— Конечно, — безэмоционально ответил Дэвид. — Отец — Экандэйо Ингуэнкала был перспективным политиком Джитуку. Ему пророчили стать лидером всего Уровня. Как ни странно, но именно его смерть приблизила Равнины к долгожданному миру, пусть и не сразу, но приблизило. Его женою была выдающейся хатиманская художница — Ханаби Хиганбана. Их убили, когда они направлялись в одну из деревень, пострадавших от сильных пожаров. С ними ехал и Кинтаро. После этих событий он и пропал без вести. Спустя несколько лет его обнаружил один из солдат «Параллели». А! Так значит это дом его матери.

— Бинго, — через плечо выпалил сарказмом Чуви.

— Ну да, солдатом, — между тем, бесцветно произнёс Амарок и отвернулся от Дэвида. — В этой истории кроется презабавный анекдот. Не видать ему этого дома, если бы его нашли на день позже. Ох уж эта юриспруденция.

— Забавней некуда, — безразлично ответил Дэвид, а потом кое-что вспомнил и обратился к Чуви. — Так значит, тот джитукуанский чертёнок, о котором ты недавно упоминал, и есть Кинтаро?

— А то! — усмехнулся Чуви, остановившись на первой ступеньки лесенки, ведущей в прихожую дома. Затем он приставил палец ко рту и добавил, — А теперь не шумим.

— Подожди, Чуви, дай мне переключить Паутину в режим фото — встрепенулся Амарок, дотрагиваясь до виска. Внутри его глаза появилась тонкая золотая ниточка, что словно проткнула насквозь зрачок.

— Прошу вас, не делайте это! — слабо запротестовала Зери, жалобно посмотрев на Чуви, а затем уставилась на Амарока и недовольно пробормотала. — Нельзя пользоваться золотой Паутиной! Особенно простому солдату, и особенно ради обычного веселья!

— Отстань, Зери! — огрызнулся Ам. — Мне Ивара по этому поводу хватает! И потом, я пришёл сюда, чтобы преподать урок моему старому и хорошему другу.

— Какой ещё урок? — нахмурившись, спросила Зери.

— Если вы пришли сюда ссориться, то пошли отсюда! Кыш, кыш! — отмахиваясь руками, тихо протянул Чуви, при этом хитро улыбаясь. — И хватит бормотать, Зери! Этот цирк, о котором я почему-то узнал лишь сегодня, нужно прекращать. Тоже мне секреты под страхом разрушения легенд. Да и разве ты не говорила нам, что в этом нет ничего постыдного?

— Ну…

— Тогда или уходи, или стой, где стоишь, или иди с нами.

— Я… я с вами, но и не с вами! — заламывая руки и отводя взгляд, мучительно ответила девушка.

— Вот и мило, — ответил Чуви и аккуратно открыл раздвижную дверь.

— Как хорошо иметь дело не с автоматикой, — добавил мусорщик, подмигивая другим заговорщикам и проникая в дом Кинтаро. Они сняли обувь и тихо вступили в гостиную, устланную татами.

Зал был просторным, полный света. В нём было минимум мебели и почти никакой электроники, кроме пламень-сферы и лежавшего на низком столе ноутбука.

Повернув направо, и пройдя через ещё одни тонкие раздвижные двери, они оказались в узком коридоре. Из-за того что его стены были выкрашены непроницаемой для света кремовой краской, Дэвиду показалось, что они попали в подпространственный туннель, через который ему приходилось пару раз перемещаться. Нет, здесь не было гнетущей дезориентации или влажного холода, но зато было схожее ощущение раздвоения или даже раздробления рассудка из-за странного, почти мистического сумрака, а также за счёт отталкивающего магнетизма, идущего от дальней двери. На ней было написано красной краской, широким размашистым почерком: «Войдёте, убью, а потом сожру!».

Это выглядело, как детская угроза, но из-за скопившегося здесь сумрака и тревоги Дэвид неожиданно вздрогнул. Однако на Чуви и Амарока это явно не произвело должного эффекта, и они, привыкнув к полутьме, уверенно, но медленно направились к двери спальни. Зери, в свою очередь, тоже не проявила страха или дискомфорта, но при этом она начала скулить, словно щенок, предчувствующий катастрофу. Прижимаясь к стене коридора, Зери медленно и осторожно направлялась в эпицентр скорых разрушительных событий.

Но чем они были ближе к спальне Кинтаро, тем отчётливей к угрозе примешивался хруст.

«Хруст?» — удивился Шепард и замер на месте. Это было очень странно. Причём хруст шёл не из определённой точки спальни, а словно струился оттуда со всех сторон. Дэвид подумал, что у него разыгралось паранойя, но он не единственный кто это услышал.

— Ммм? — выдавил из себя Амарок. Он резко остановился и начал нервно осматриваться по сторонам. — Что это за странный треск?

— Любопытное замечание, — протянул Чуви, остановившись у самой двери и пронзительно посмотрев на Зери. Девушка резко прижалась к стене спиною и, закрыв глаза, растерянно охнула, а Чуви, между тем, продолжал, растянувшись в своей самой лучшей хитрой ухмылке. — Мне кажется, что тайна этого поистине жуткого хруста находится в комнате нашего Кинтаро. Ох, неужели мы всё это время работали и общались с жутким маньяком?! Как бы там ни было, но мы сейчас это узнаем!

Чуви повернулся к двери, всмотрелся в неё, недовольно цокнул языком и разочаровано пробормотал:

— Вот ведь засранец! Поставил дверь с биометрическим замком! Откуда у него на это деньги нашлись?

— Её, в своё время, его мама установила, — с явным облегчением, просветлев, бодро ответила Зери. — Она здесь хранила картины.

— Как печально, — пробормотал Чуви, почесав затылок. — Значит, ничего не поделаешь. Зери, милая, передай ему, что сегодняшнюю вечеринку перенесли в Штаб, к Моти.

— Так, стоп! — раздосадовано возмутился Амарок, смотря на то, как Чуви повернулся и медленно направился к выходу, — Мы так не…

Но не успел вендигиец договорить, как Чуви резко развернулся и слегка ударил по двери правой рукою с громогласными словами:

— Прощенья просим!

Раздался мощный хлопок, затем испуганный крик Зери. Почти одновременно с этим из спальни послышался встревоженный топот множество ног, и всё завершилось грубым, но высоким голосом, полного отборной брани и испуга. Секунду спустя дверь медленно упала внутрь спальни.

— Какого хера тут происходит?! — послышался испуганный рёв Кинтаро.

— Здорово, хитрый лис! — злорадно воскликнул Чуви, войдя в спальню, а затем. — И что же ты такое здесь… скрываешь… от нас… А вот это даже я не ожидал…

Долгие секунды тишины, а затем мусорщик разразился смехом, согнувшись пополам и стуча себе по колену.

— Да что ты там такое увидел? — нетерпеливо выпалил Амарок, протиснувшись в комнату. С трудом оттолкнув в сторону хохочущего Чуви, он замер, присвистнув, надавил на висок и, моргнув, добавил, — Ну ни хера себе!

Любопытство взяло вверх и над Дэвидом. Он также заглянул в спальню и с трудом подавил на своём лице удивление с примесью неловкости.

Перед Шепардом раскинулась длинная комната с низким потолком, погружённая в ещё больший сумрак, чем коридор, благодаря сплошным стенам без окон и тусклому свету одной единственной круглой лампы в пластмассовом плафоне. При этом везде было чисто, приятно пахло, а мебели было немного: шкаф, встроенный в заднюю стену, низкий письменный стол и расправленный на полу толстый матрас с одеялом. На матрасе сидел Кинтаро. Он вжался в стену, шокированный внезапным вторжением и чудом спасшийся от упавшей двери, и именно его внешний вид вызвал у Чуви приступ неконтролируемого смеха. Кин был одет в пижаму с колпаком, украшенных узором из милых кроликов, а к груди он прижимал большого игрушечного кролика. Дэвид присмотрелся к простыням с одеялом: они также были с узорами в виде кроликов, а часть стен был увешаны плакатами с… кроликами!

«Тут одни чёртовы кролики!» — подумал Дэвид, не зная, что ему со всем этим делать. Боковым зрением он заметил движение. Дэвид резко обернулся и вновь увидел кроликов, но живых, сидевших в клетках, выстроенных в четыре уровня, вдоль всей стены. Звери испуганно прижимались к задникам и углам своих жилищ. Шепард посмотрел в другую сторону и, уже не удивляясь, увидел точно такие же клетки.

«Кролики! Кинтаро разводит у себя дома кроликов и, в буквальном смысле, обожает их?» — догадался Дэвид, и он подавил в себе приступ истерического смеха. Он вновь посмотрел на Кинтаро.

Он, с отвисшей челюстью и с лицом покрытым синяками и ссадинами, смотрел на нежданных гостей обалдевшим безумным взглядом.

— Вьюх, ха-ха, вьюх, ой не могу, — утирая слезы и тяжело дыша от смеха, с трудом выговорил Чуви, выпрямляясь. — Я чего только не представлял. Всё что угодно: от безобидных извращений до дикой жути, а ведь с тебя сочтётся! Но в итоге ты просто разводишь кроликов! То-то мне все уши промусолил глава агрономических секторов. Он, видите ли, жалуется, что кролики ему жизнь портят! Я-то думал, что он немного на солнце перегрелся, а нет! Настоящие каинитские кролики! Кстати, шикарная пижамка! Где раздобыл?

— Вы что, читать не умеете? — слабо выдавил из себя контуженный Кинтаро, пропустив мимо ушей слова мусорщика, снимая с себя колпак и поднимаясь на ноги, — Там ведь было написано: «Не входить». И дверь… её ведь ещё до моего рождения здесь поставили…

— И что? — фыркнул Чуви. — Когда меня останавливали такие глупые запреты? Радуйся, что я об этом лишь сейчас узнал!

— Ам? — продолжая игнорировать Чуви, тихо, только заметив своего напарника, произнёс Кинтаро. — А ты, что здесь забыл? Я ведь тебя по-хорошему просил и даже вас с Ивом угощ… эй! — прищурившись, с нарастающим подозрением, протянул Кин. — Почему ты так странно моргаешь? Эй! Твой правый глаз! Ты что, активировал Паутину? Погоди! Ты фотографируешь?!

— Именно, и это моя маленькая месть тебе за то, что ты испортил мой еженедельный ритуал, Кин! — с вызовом и злорадно выпалил Ам, но при этом он медленно сделал два шага назад. Ам сглотнул, но продолжал ехидничать, не отводя взгляда от быстро краснеющего от стыда и гнева Кинтаро. — Но ты не переживай, я не буду их никуда отправлять. Хотя, пожалуй, всласть тебя пошантажирую, а потом…

Что именно хотел сделать Амарок после с фотографиями Кинтаро, Дэвид не узнал, так как случилось следующее.

Кин, яростно выпучив глаза, сжался как пружина, и словно бы исчез, а через мгновение на том месте, где он стоял, появилась глубокая вмятина. Ещё через долю мгновения в сторону Дэвида и Амарока, ударил направленный, как показалось Шепарду, поток ветра. Сзади закричала Зери и ещё сильнее прижалась спиною к стене. Чуви отбросило к клеткам, заставив его выкинуть назад руки. Он, взволновано выпучив глаза, присвистнул. Дэвида тоже отбросило в сторону клеток, а вот Амарока подхватила невидимая сила. Она, придавив его к земле, протащив через весь коридор, оставляя после себя рытвины в полу, с силой стукнула его затылком об противоположную стену. Дэвид моргнул, и увидел, что на Амароке восседал пылающий яростью Кинтаро и, схватив того за шею, со всей силой его тряс, приговаривая свирепым визгом:

— Живо удали! Удали! Живо! Удали! Удали, сукин сын! УДАЛИ, МАТЬ ТВОЮ, ТЫ СУКИН СЫН!!!

— Прекращай истерику, Кин. Он так не сможет ни отослать, ни удалить, — громким, но спокойным голосом предупредил Чуви. Он, закурив сигарету, не спеша вышел в коридор, но Кинтаро, вновь проигнорировав его, продолжил трясти Амарока, что начал синеть и покрываться пеленой регенерации. Чуви тяжело вздохнул и с просьбой в глазах посмотрел на Зери. Та сначала испугано округлила глаза, но потом, глубоко вздохнув и поджав губы, тихо произнесла:

— Кин, что ты делаешь!?

Кинтаро резко замер, а затем его руки расслабились и выпустили шею Амарока. Вендигиец, опустив голову на пол, начал хрипло кашлять и хватать воздух. Кинтаро не обратил на страдания своего друга никакого внимания. Вместо этого он медленно повернулся к Зери и смущённо, выпучив глаза, произнёс:

— Зери? А ты что здесь делаешь?

— Я пришла залечить тебе раны! — пождав губы, и отводя взгляд, ответила девушка. — Даже удалось для тебя раздобыть регенератор, а ты здесь вот, что устроил!

— А что я устроил? — обиженно произнёс Кин, также отводя взгляд в сторону. — Я просто не хотел, чтобы…

— Чтобы люди не узнали о том, что ты можешь быть сентиментальным и заботливым человеком, а не только машиной для убийств и жутким бузотёром? — ответил Чуви, подходя к Кинтаро и Амароку, — Люди и так знают, что ты лучше, чем пытаешься казаться.

— Но…

— Прекращай! Ты ещё ребёнком умудрился спасти от неминуемой смерти сотни людей! А затем ты всем им нашёл дом и работу. Здесь — в Пагодах! В квартале беженцев тебя уважают куда больше, чем Ивара или госпожу Яирам! Это многого стоит, а ты вместо этого устраиваешь драки по всякой мелочи. Вот, как вчера, к примеру.

— Они вели себя, как свиньи! Дети и даже подростки не должны так себя вести! — насупившись, возразил Кинтаро. — И они не знают, что такое голодное детство!

— Конечно, не знают, но пусть им вправляют мозги их родители, иначе им вправим я и Старик. В общем, не мне это говорить, но перестань вспыхивать, как спичка из-за глупейших провокаций.

— Хорошо, но пусть тогда Ам уда…

— Эй, Кин! — послышался снизу всё ещё хриплый голос Амарока. Кинтаро, забыв о том, что он всё ещё сидит на груди друга, посмотрел на него, а затем почувствовал жгучую боль в виске. В его голове словно вспыхнула целая связка динамита, а мир погряз в яркой вспышке света. То был удар кулаком Амарока, и Кинтаро отлетел и врезался в стену. Зери вновь вскрикнув, подбежала к Кину и начала его осматривать.

— Кин, ты грёбанный придурок! — заорал Ам, поднимаясь. — Дослушай для начала, а потом уже нападай! Конечно, я собирался их удалить! Я могу быть мудаком, но так, ради хохмы! Ты понимаешь, что мог меня убить, если бы не Лицензия?

— Прости! — слабо, но искреннее произнёс Кинтаро, держась за висок и смотря на друга взглядом провинившегося щенка. — И за вчерашнее тоже прости. Я хотел за это извиниться, позже, но…

— Прощу, но только после того, как ты накормишь меня своей фирменной лапшой! — усмехнувшись, не дал договорить ему Амарок, потирая шею. — Я лишь сейчас понял, что со вчерашнего дня ничего не ел.

— Это мы запросто! — расслабившись, ответил Кинтаро…

— Это тебе, Ам: двойная порция джитукуанской лапши по моему фирменному рецепту! — с льстивой заботой, произнёс Кин спустя пятнадцать минут, переодевшись в серые шорты и рубашку и ставя на широкий и очень низкий стол гостиной первую из пяти пиал. В них плавала толстая сероватая лапша в ароматном мясном бульоне с рублеными овощами. Дэвиду этот запах напомнил баранину, но что-то в нём было неестественное, химическое.

— Вот теперь, ты прощён надолго, дружище! — возвестил Амарок, подхватив палочками горсть лапши и с аппетитом запихнув его в рот.

— Вот и замечательно! — растянувшись в улыбке и беря с подноса вторую пиалу, весело сказал Кин, а затем, резко помрачнев, спросил Ама. — Ты точно удалил фото?

— Удалил, удалил, могу дать тебе мою Паутину, чтобы ты убедился, неверующий ты человек! — произнёс Ам после того, как с трудом переживал и проглотил большой кусок мяса.

— Ты настоящий друг! — вновь просиял Кинтаро и поставил лапшу напротив Чуви, — А вот это нашему лучшему бойцу, которому я когда-нибудь обязательно набью зубастую наглую рожу!

— Размечтался! — хитро оскалился Чуви, беря чашу с лапшой. После того, как он поставил пиалу с лапшой перед собой, Чуви хлопнул в ладоши и произнёс. — Спасибо за еду!

— А это моей спасительнице — Зери, — мелодичным голосом (Амарок подавился супом), произнёс Кин, поднося пиалу девушке, в которой было куда больше лапши и мяса, чем у прочих. Девушка засмущавшись, опустила взгляд, взяла пиалу и, тихо поблагодарив, приступила к еде.

— А это у нас для… — начал Кинтаро, поднося чашу Дэвиду, и тут с его лица сползла улыбка. Он, сильно нахмурившись, напрягся всем телом.

— Здрасте, — выдавил из себя Дэвид. Он не обижался на Кинтаро за то, что он всё это время умудрялся не замечать его. Наоборот, Шепард был этому рад и даже вся эта ситуация его немного веселила. Он всё это время ожидал, что воинственный Кинтаро его, так или иначе, перехватит и вызовет на дуэль, а потом вспомнил, что Кина отстранили от работы на несколько недель.

— Если ты сейчас устроишь драку, то тебе следует обратить внимание на тот факт, что клятву, не выдавать твою милую тайну, дал Амарок, но не я, — вкрадчиво сказал Чуви, поднеся к губам пиалу. Кин бросил уничтожительный взгляд на него, но больше ничего не сказал. Он подал лапшу Шепарду, взял свою пиалу, хлопнул в ладоши перед собой, и, сказав: «Приятного аппетита», приступил к поглощению пищи.

— Хороший мальчик, — довольно произнёс Чуви и выпил бульон из пиалы, а затем добавил, косо посмотрев на Кинтаро. — Вот если ты в ближайший месяц никого не будешь задевать, по причине или без, если только это ни часть задания, то я, так уж быть, забуду о том, что сегодня увидел. Но опять же: я наоборот считаю, что это лишь улучшило бы твою репутацию, Кин.

— И это ты мне ставишь условия, Чуви? — резко опустив опустевшую пиалу, обиженно буркнул Кин. — Чудом, что Хмурый в дурку не попал после всех твоих фокусов.

— Во-первых, это личное дело между мной и Стариком, повязанное на нашем расхождении в плане тактики общения с Советов, — сладко ответил Чуви, угрожающе сверкнув глазами. — Во-вторых, я, в отличие от тебя, очень редко попадаюсь с поличным.

— Но при этом все знают, что это твоих рук дело! — заметил Амарок. Довольный и сытый, он поставил пустую пиалу на стол.

— Это всегда доказанные факты?

— Нет, Чуви, но…

— Тогда слухи это просто слухи, — пожав плечами, пробормотал Чуви, сфокусировав свой взгляд на пойманной из чаши нити лапши. Секунду спустя он положил её в рот и проглотил.

— Кто бы сомневался, — недовольно пробормотал себе под нос Кин, но ничего больше не сказал, предпочтя вместо этого тыкать палочками в остатки лапши.

— Пока ты на меня дуешься, — хитро улыбнулся Чуви. — Я, между прочим, пришёл до тебя не ради того, чтобы поугарать над твоей тайной.

— И ради чего именно? — больше обычного напрягаясь, хмуро спросил Кинтаро.

— Я здесь для того, чтобы сообщить тебе, что вечеринку перенесли в Штаб, к… Моти!

— К Моти?! — слабо произнёс Кин, уронив палочки и испуганно посмотрев на Чуви. — Но почему? Мне ведь туда путь заказан!

— Это не проблема. Я его обязательно уговорю. Конечно, при условии, что ты пообещаешь мне быть хорошим мальчиком в ближайший месяц.

— Я ведь тебе пообещал! — огрызнулся Кин.

— Это когда? — подняв брови, спросил Чуви.

— Да вот сейчас! — прошипел Кинтаро, положив кулак на сердце и посмотрев в глаза Чуви. — Клянусь своей большой тайной и той, кого больше всего люблю, что я буду хорошим мальчиком в течение месяца!

— Ловлю на слове! — ответил Чуви, переглянувшись с Амароком, а также бросив короткий взгляд на сильно засмущавшуюся Зери. Девушка, съев лапшу лишь на треть, теперь ухаживала за ранами Кина. Закончив с этим, она вколола ему регенератор, отчего раны начали постепенно исчезать. Затем она, собрав почти опустевшую посуду, поднялась и повернулась в сторону кухни.

— Зери, я потом сам всё уберу! — всполошился Кин, обратившись к девушке ласковым голосом. — Да ты толком не ела! Не вкусно?

— Вкусно, очень, но в холодильнике я видела пирожные и мне их больше хочется. Я, наверное, приготовлю чай. И сиди! Я сама справлюсь. Тебе ещё с пару часов лучше не двигаться. Регенератор я смогла стащить самый дешёвый, так что придётся потерпеть, — девушка, продолжая отводить взгляд и очень сильно смущаясь, отошла к кухне. Кин, не сводя с Зери восхищенного взгляда, дождавшись, что она скроется из виду, резко повернулся к Чуви. Он опустил голову на стол, сложил руки перед собой и очень тихо, но отчётливо прошептал:

— Чуви, я готов хоть полгода быть хорошим мальчиком, но прошу! Уговори Хмурого, госпожу или самого Моти пропустить на вечеринку Зери! Я… хочу предложить ей выйти за меня замуж!

Дэвид поднял брови и внимательней всмотрелся в карамельную, гладко выбритую макушку Кинтаро. Ему показалось, что столь подобные отношения, как между Кином и Зери, при всей предсказуемости и очевидности, данная просьба Кинтаро внутренне удивила и позабавила Шепарда. Правда, Чуви отнёсся к просьбе весьма серьёзно. Он вновь посмотрел на Амарока, а тот, в свою очередь, закатил глаза и очень тихо произнёс:

— Зачем тебе это? Хоть сейчас берите и живите вместе. И так всё очевидно.

— Я знаю, но я хочу, чтобы мои чувства раскрылись до конца: красиво и официально! По правилам!

— Три месяца в роли хорошего мальчика и я тебе всё устрою.

Кин резко поднял голову и увидел, что Чуви ему подмигнул. Затем он покосился на Амарока и лукаво протянул:

— Когда же ты угомонишься?

— Лишь после тебя, Чуви, — растянулся в довольной улыбке Амарок. — Да и зачем мне что-то менять, когда мой образ жизни меня и так устраивает.

— Бабник! — выпалил Кинтаро, состроив чопорную гримасу.

— Зато не девственник, — ехидно заметил Ам.

Атмосфера за столом резко накалилась, и быть драке, но напряжение неожиданно, в том числе для себя, снял Дэвид:

— Кстати, а что за мясо в лапше?

— Что? — захлопав ресницами, переспросил Кинтаро.

— Что за мясо, спрашиваю. Оно очень вкусное, но что с ним не так?

— Оу, — выдавил из себя Кинтаро, начав куда внимательнее рассматривать Шепарда. — Оно синтетическое, то есть искусственное. Точнее, оно настоящее, но выращено из пробирки, генетическим методом, — Кинтаро вновь напрягся и с подозрением продолжил. — Тебя что-то не устраивает?

— Да нет, наоборот, — проигнорировав угрозу, ответил Дэвид, одновременно с этим проведя языком по нёбу, где ещё остались прилипшие остатки мяса. — Мясо очень вкусное, а лапша особенно. Может, дашь рецепт. Я, знаешь, привык сам себе готовить.

— Что? — удивился Кинтаро, неловко раскрыв рот, и не видя, как Амарок отвернулся и начал покусывать себе кулак, чтобы не рассмеяться. — Конечно, как скажешь. В любое время.

— Заранее благодарю, — ответил Дэвид, беря чай с подноса, который только что принесла Зери.

— Браво, малыш Шепард. Это уже прогресс, — добавил Чуви, подвинувшись и шепнув ему на ухо.

— Всего лишь вкусный суп, — отмахнулся Шепард, бросая в рот маленькое пирожное.

Через полчаса они, впятером, покинули дом Кинтаро. Время близилось к обеду, и люди приступили к первой праздничной трапезе, предшествовавшей огромному маскараду, что должен был пройти через центральную магистраль города и продлиться до часа ночи.

Когда они вновь оказались на улице, где жил Ивар, их через силу усадили за стол и начали угощать. Кинтаро встретили особенно горячо и с огромным почтением. Он сильно смущался и немного грубил, но при этом выглядел очень довольным. Дэвида вновь окружило множество неизвестных людей. Они угощали его своими фирменными блюдами, заваливали вопросами о прошлой жизни, а некоторые даже предлагали в жёны своих дочерей. Шепард старался, по возможности, быть учтивым, но чем дальше, тем больше он злился, а его голова начинала болеть. Он, время от времени, посматривал на Чуви, но тот явно не спешил исполнять свою миссию. Шепард был почти уверен, что тот затягивает с отъездом намеренно.

Вскоре к ним присоединился Ивар. Хоть одинсонец и делал вид, что его не интересует, что там скрывает Кинтаро, однако Дэвид отчётливо услышал, как он очень тихо пытался разузнать об этом у Чуви. Тот лишь подмигивал ему и нараспев говорил, что ничего существенного они там не увидели, а если он, Ивар, хочет узнать об этом, то пускай расспросит самого Кинтаро. Ивар явно не стремился, не смотря на свою превосходящую силу, встретиться с агрессией своего друга, и поэтому вскоре перешёл на иные темы в беседе с Чуви.

Лишь ближе к часу дня, им удалось покинуть праздник и продолжить свой путь. Ещё через полчаса они приблизились к огромному и просторному аграрному сектору, где жили ещё двое мусорщиков — Хана и Кротос.

Аграрный сектор располагался на востоке от центра Варуны, вдали от Одинокого океана и занимал обширную низменность, через которую протекала самая большая река Пагод — Синдху. Несмотря на занимаемую им огромную площадь, Аграрный сектор был самым малонаселённым районом Варуны, так как основную роботу здесь выполняли автономы и простые роботы, а люди исполняли в основном административные и управленческие функции. Сектор был соединён с прочими районами города несколькими туннелями. По одному из них и направлялась капсула Чуви и Дэвида.

После того, как они покинули Квартал беженцев, спутники большую часть пути молчали. Чуви спустя некоторое время активировал Паутину и начал постукивать по виску. Короткий стук, длинный стук, короткий, короткий и длинный и так далее и в прочей последовательности. Шепард сразу узнал то, что в Грани называлось азбукой Морзе, но предпочёл проигнорировать тайную беседу мусорщика с кем угодно.

«Всё равно он не соизволит мне что-либо объяснить — раздражённо подумал Дэвид. Но в душе он должен был признать тот факт, что хоть его и заставили влиться в общество, однако с момента появления в квартале Беженцев, Дэвид медленно, но уверенно начинал получать удовольствие от происходящего, чего избегал с самого начала. — Я не должен привыкать к этим людям, к этому месту. Я должен спешить, ибо я терял и теряю слишком много времени по пустякам. Или я должен встретиться с отцом, как бы мне не хотелось, или добиться вменяемой помощи от Чуви, что проблематично, зная, на что он способен, если я решу вырвать знания силой, или… начинать собирать нити, ведущие к истине со стороны. Интересно… смогу ли я сегодня увидеться со Сплином?»

Чуви, наконец, убрал Паутину, повернулся к Дэвиду и улыбнулся ему, тепло и искренне. Это удивило Шепарда, но он в очередной раз это скрыл.

— Правда ведь хорошие люди? — мягко спросил Чуви. Не дождавшись ответа, он отвернулся и продолжил. — Я, знаешь ли, люблю их всех, не меньше чем Ивар или Кинтаро. Я все эти тысячелетия, вместе с твоим отцом и своей матерью с дядей, отдал на восстановления того мира, который был до Первой Башенной войны. Прекрасный мир, почти утопический. Я, как наивный, думал, что если мы вновь встретимся с Осирисом или Хатиманом, то сможем договориться с ними и простим друг другу былые обиды. И мне было всё равно, что говорили прочие. А потом разразилась Вторая Башенная война, куда более долгая и изнуряющая, чем Первая, и она закончилась нашей победой над Осирисом, именно в этот день. Но я считал и считаю, что тогда проиграл войну и решил, что опасен для мира, для людей, которых любил. И тем самым я совершил ошибку, отдалившись от них и доверившись тем, кому не следовало доверять. И вот, последние двадцать лет, я и мои друзья пытаемся не допустить ни новой войны, ни прочих тонкостей, что могут привезти к новому Коллапсу.

— К чему ты клонишь? — нахмурившись, спросил Шепард, сильно удивившись неожиданным откровениям со стороны Чуви.

— Лишь к тому, чтобы ты перестал игнорировать людей, что хотят тебе добра. Ты слишком зациклен на противостоянии идей, что навязывал, да и до сих пор навязывает, тебе твой папаша.

— Мне уже начинает надоедать этот урок! Я не избегаю людей! Я просто не хочу…

— Не хочешь повторения истории с тем приютом, который ты организовал в минуты здравомыслия?

— Это было ошибкой и временным помешательством! — натянуто произнёс Дэвид, побледнев. — Мне нельзя было… становиться обычным человеком.

— Наоборот! Тебе нужно было сразу так поступить, а не идти на поводу у отца и его паранойи.

— Я не шёл у него на поводу! — начиная терять терпение, сквозь зубы протянул Шепард.

— Нет, шёл, — спокойно возразил Чуви. — И идёшь. Ты вообще задумывался над тем, почему Гильгамеш тебя бросил буквально в логово врага — Каина, а после вообще будто забыл о тебе?

Дэвид ещё сильнее побледнел и, невольно открыв рот, уставился на Чуви. Он всегда об этом задумывался, но одновременно с этим старался не искать ответ на этот вопрос.

«Почему? Так хотел отец?»

— Я могу предположить лишь то, что таким образом он смог вдолбить в твою голову нужные ему знания, что не мог вдолбить иным способом. Но в итоге Старик Джи в тебе разочаровался и решил подкинуть тебя мне.

— Что?! — вдруг воскликнул Дэвид, резко подскочив и ударившись головой об крышу капсулы. — Ты говоришь бред! Мы встретились случайно!

— Это ты так думаешь, малыш Шепард, — оскалившись, ответил Чуви. — Тебе напомнить, что Инженеры — это его порождения? И разве его призрак из библиотечного куба не сказала тебе, что тебе нужно быть рядом со мной, если ты хочешь добраться до истины, а заодно, так, между делом, исполнишь заложенную им же в тебя функцию по спасению мира, ась? Ха! Мне, конечно, льстит, что он, как минимум тогда был уверен в том, что наши способы прийти к единой цели всё-таки окажутся одинаковыми, но нет никакого Змия! Есть только мы — Вечные, что так и не смогли простить друг друга, и заставляем страдать простых людей! — Чуви тяжело вздохнул, достал сигарету и закурил, а потом продолжил:

— Я вернулся из самоизгнания не только для того, чтобы попытаться исправить свои ошибки, но и для того, чтобы покончить не со Змием, а с гидрами. Короче: пока мы не добрались до убежища наших голубков, я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я не собираюсь устраивать тебе встречу с Джи.

— Тогда получается: я зря теряю время и…

— Потому что истине положено раскрываться в конце. Истина, не истина без неопровержимых аксиом. Поэтому ни я, ни твой отец, ни кто-либо ещё, не можем знать, где есть истина. Но при этом каждый из нас, как никогда до этого, близок к ней. Хочешь узнать истину, будь или рядом со мной, или рядом с отцом или с теми, кто стоит по другую черту от нас, чего тебе не советую. Но не спеши, ибо, как я тебе уже говорил, с твоим появлением то, что намертво перестало двигаться, резко устремилось вперёд, снося всё на своём пути! Только вот всё это будет лишь на моих условиях!

Последние слова были брошены Чуви случайно, так, по крайней мере, показалось Дэвиду, а после он замолчал. Шепард хотел возразить. Его переполнял гнев и очередная волна неприятия к мусорщику, однако он предпочёл смолчать, так как вынужден был согласиться с Чуви в одном. Если Дэвид действительно хотел добраться до истины, то ему нужно держаться поближе к Вечным. Вопрос лишь в том с кем из них это произойдёт быстрее, и с кем из них Шепарду позволят быть рядом личные принципы.

«Мне не приятен Чуви, это так, но… отец… неужели он манипулирует мною больше, чем я думал до этого? У меня, конечно, возникали предположения о том, что всё это не случайность, но чтобы настолько! Ладно, ладно, пока буду плыть по течению, не загружать себя и наедятся, что сегодняшнее откровения Чуви были искренними, и он действительно пытается всё исправить. К тому же, я и правда, как никогда близок к своей цели»

Они выехали из туннеля, и капсула медленно начала спускаться вниз в долину. Перед Дэвидом открылся чудесный вид: зелёные поля, орошаемые и обрабатываемые большими роботами-комбайнами, ряды теплиц, пастбища, огромные фермы и небольшие посёлки, располагавшиеся по краям сектора. Чуви проглотил почти дотлевший окурок, потянулся и, не смотря на Дэвида, весело произнёс:

— Мы почти приехали, да и мы здесь лишь минут на пять, а потом кое-куда заедем и ты свободен, мой милый малыш Шепард.

— Тогда не легче было им сообщить удалённо, как тебе советовали?

— Можно было, но я думаю, что тебе стоит увидеть, как живут эти двое, — Чуви растянулся в хитрой ухмылке. — Тебя это очень заинтересует. Скажи: многое ли ты узнал о Хане и Кротосе?

— Очень много белых пятен в их биографиях, так что о них я знаю куда меньше остальных, — произнёс Дэвид после непродолжительного молчания.

— Так вот, постарайся насчёт этих двоих не проявлять излишнее любопытство. Я сам многое не знаю об их прошлом, лишь предполагаю, но поверь, это тот случай, когда они должны сами тебе поведать, что с ними произошло в прошлом. Хорошо?

— На данный момент я хочу, чтобы этот день поскорей закончился, и я вновь мог остаться один, — раздражённо пробормотал Дэвид. После откровений Чуви, в итоге он получил лишь очередную пачку нравоучений.

Остаток пути они проехали молча. Спустившись в долину, они почти сразу въехали в небольшой посёлок: несколько деревянных и кирпичных домов, окружённых садами и огородами. Здесь также отмечали праздник. Столы выставили кругом на центральной площади, где на её краю на построенной широкой сцене танцевала молодёжь в ярких костюмах под аккомпанемент музыкального квинтета, а им хлопали более пожилые люди, сидя за столами. Дэвид подумал, что Чуви решит посетить этот праздник, но их машина, не доехав до площади квартала, свернула направо. Спустя пять минут перед ними выросло трёхэтажное здание из бетона и стекла, яркое и цветастое, окружённое низкой цветочной оградой с деревянными резными воротами посередине. Возле них и остановилась машина. Из ворот показалось круглое детское личико. Оно принадлежало черноволосой девочке, лет восьми. Увидев Чуви, девочка, просияв, подбежала к нему и обняла. Чуви нежно обнял девочку в ответ и слегка взъерошил ей волосы.

— Привет, привет тебе, милая Руфь! Глупый вопрос, но наставники дома?

— Мама Хана с другими заканчивают приготовления к празднику. Папа Кроти побежал проверить лошадей. Кажется, Чернявка должна родить или родила!

— Вот тебе дела! — искренне изобразил удивление Чуви. — Надеюсь, ты не против, если мы кое-что сообщим твоим наставникам?

— Так ты не останешься с нами на праздничный обед? — обиженно произнесла девочка, надувшись и отвернувшись от мусорщика.

— Может чуть и посижу с вами, но не долго, — нежно произнёс Чуви, при этом косо посмотрев на Дэвида, которого очередное застолье не радовало.

— Тогда ладно! — просияла девочка, и тут она увидела Шепарда. Руфь в одно мгновение стала серьёзной, а в её больших глазах появилось недоверие.

— Это мой друг и друг Ханы и Кроти, — шепнул ей на ухо Чуви. — Он хороший человек, пусть и выглядит, как очень строгий учитель.

— Ой, и правда, какой он серьёзный, — протянула девочка, а потом, рассмеявшись, исчезла за воротами. Чуви посмотрел на Шепарда, что больше обычного стал походить на статую, лишь развёл руками и также исчез за воротами. Дэвид, недовольно пробормотав себе под нос что-то нечленораздельное, последовал следом.

Но не успел Шепард войти во двор, как он чуть было не задохнулся от увиденного. Нет, его не удивило, что перед ним оказался удивительной красоты фруктовый сад с изумрудною травою и дорожками, выложенными речным камнем. И не то, что он попал из жарких джунглей на равнины средней полосы, что было им замечено ещё при первом обозрении сектора. Нет! Его поразило странное щемящее дежавю! Второй раз за короткое время! Он будто стоял на пороге приюта, некогда построенного им и Анжелиной. Нет, в увиденном им пейзаже было мало общего с его прошлым, но это был именно что приют.

Много, почти около полусотни детей, разного возраста и происхождения: чистые, сытые, довольные, в светлых одеждах, суетились, заканчивая сервировку нескольких круглых столов в тени фруктовых деревьев. Детьми командовала Хана, что сменила своё чёрное платье с платком на платье и платок цвета небесной лазури. Это наряд, как и прошлый, почти полностью покрывал её, оставляя открытым лишь лицо, сияющее и добродушное. Дополнял её нынешний образ широкополая шляпа с ленточками и искусственными цветами и фартук в горошек. Руфь подбежала к Хане и, что-то ей радостно сказав, указала на Чуви и Дэвида. Девушка резко сменила добродушие на учительскую, почти директорскую строгость и прищурила глаза. Чуви, увидев это, поднял руки вверх и уже хотел что-то ей сказать, но она, сделав несколько шагов вперёд, упёрла руки в бока и очень сильным, подавляющим всякую волю, голосом обратилась к мусорщику первой:

— Чуви! Как это понимать? Почему перенесли вечеринку, и почему ты передаёшь такую важную информацию столь странным способом? НЕ УВОРАЧИВАЙСЯ!

Последние слова были произнесены будто из самой глубины естества Ханы, и Дэвид почувствовал, как на его спине волосы стали дыбом. Таким же голосом девушка несколько недель назад остановила его с Нефертати, заставив их застыть на месте, но данный «приказ» в этот раз был направлен не на Дэвида, а на Чуви. Тот замер и, нервно цокнув языком, сквозь зубы, произнёс:

— Хана, милочка, тебя ведь предупреждали, что нельзя использовать Голос против своих, кроме особых случаев?

— А я тебя предупреждала, чтобы ты не хитрил, Чуви? Так почему вечернику перенесли к Моти?

— Ох уж эта Ингрид, взяла и сдала меня с потрохами!

— Мне сообщила не она, а господин Риши!

— Тогда, что ты ко мне пристала? — тяжело вздохнув, раздражённым голосом пробормотал Чуви. — У него и спрашивай.

— Он мне намекнул, что ты и так наведаешься ко мне.

— Я ещё поговорю с дядей по этому поводу, — с натянутой бодростью, ответил Чуви, — Но так уж и быть, ты тот человек, которому можно сказать больше обычного.

Чуви осторожно подошёл к девушке и зашептал ей на ухо. Хмурость уступило место сосредоточенности, её сменило удивление, а оно переросло в сомнение.

— А разве это разумно?

— Меры безопасности усилены и под личным контролем Старика плюс только свои.

— Но зачем ты тратишь время, когда легче было…

— У меня есть ещё одно дело, поучительное, так сказать, — ответил Чуви и головой указал на Дэвида. Девушка удивлённо уставилась на него, издала многозначительное «ой» и вновь стала добродушной. На её овале лица появилась цветущая улыбка.

— Привет тебе, Дэвид Шепард. Что? Силой заставили вливаться в общество? Что ж, я тебя прекрасно понимаю.

— Понимаете? — с сомнением в голосе, спросил Дэвид.

— Поверь мне на слово, очень понимаю, — ответила Хана. — Я лично придерживаюсь мнения, что большое общество — это хорошо, но в малых количествах.

Дэвида в этот момент подмывало сострить по этому поводу, наблюдая за тем, как вокруг девушки шумело и перемещалось около пятидесяти детей — большое общество в миниатюре. Но не успел он и рта открыть, как услышал ржание и цокот копыт.

Из-за угла дома выехал всадник на красивом пегом коне. За ним появились ещё трое наездников. Это был Кротос в сопровождении трёх юношей, одному из которых скоро должно было исполниться восемнадцать, как показалось Дэвиду. Сегодня прометеец сменил свой запылённый ковбойский наряд на нечто более праздничное, но нижняя часть лица по-прежнему была скрыта за платком: ярко-красный с узором из белых пятилистников. Он и дети остановились на границе ухоженной праздничной площадки и сада. Хана, как только увидела Кротоса, не дожидаясь пока тот слезет с лошади, подбежала к нему и взволновано спросила:

— Что там?

— Ложная тревога, — ответил Кротос, чей голос был приглушён платком. — Как я и говорил: ей жеребиться лишь послезавтра.

Хана облегчённо вздохнула, а вот дети, заметившие Кротоса, ещё раньше Ханы, побросав все свои дела и столпившись возле наставника, разочаровано простонали. Наставница подняла брови, хлопнула в ладоши и воодушевлённо произнесла:

— Так, дети, если всё готово, то пришло время празднества. Мы и так с ним задержались. Чуви, — более строгим голосом, обратилась Хана к мусорщику, — я думаю, ты с Дэвидом не откажитесь с нами разделить этот праздничный стол?

— Вообще мы уже сегодня… — хотел было отказать Дэвид, желая поскорей покинуть это место, полное дежавю, но его перебил Чуви.

— А почему бы и нет! — произнёс он, загородив собой Шепарда, а сам, уголками рта, как только Хана отвернулась, так чтобы его слышал только Дэвид, зашептал. — Она не в духе, отказ для нас будет иметь такие себе последствия.

Шепард сжал губы в тонкую нить и вынужден был подавить очередную волну раздражения.

За самым большим из столов воссели Хана и Кротос, по обе от них стороны, расселись старшие дети и гости, а другие дети заняли прочие столы и столики. Дэвид с Чуви сели напротив наставников сирот. Шепард внимательно осмотрел пару мусорщиков. Оба были молоды: Кротосу было двадцать семь, а Хане — двадцать пять, но так как на них смотрели дети, восхищало Шепарда. Ему этого так и не удалось добиться от своих учеников, пасынков и падчериц.

«Чем не очередное доказательство, что я именно его сын?»

Хана, между тем, с теплом осмотрев детей с гостями, закрыла глаза, сложила перед собою руки, а затем тихо, с толикой своей силы голоса, произнесла:

— Сегодня день, когда семьдесят три года назад мир был спасён от краха. Это был день великой победы и великого горя. Много полегло людей за это дело, но много поляжет впоследствии, так как мы, люди, при всём своём уме, самые глупые существа на свете. Поэтому будем помнить ошибки прошлого и делать из них выводы, а не совершать их вновь, и только потом учиться. Также поблагодарим всех тех людей, кто сегодня позволил нам вкушать сей чудесный хлеб и рыбу, овощи и фрукты, вино и молоко. Во славу людей, что человечны. С праздником вас, дети мои, а также с наступающим новым годом. Во славу!

— Во славу! — повторили дети, чуть ранее также сложив руки перед собой и закрыв глаза. Это же проделали Кротос и Чуви. Дэвида слова Ханы немного поразили, и поэтому он не сразу сообразил, что ему также стоит повторить этот жест.

— Во славу, — тихо произнёс Шепард, при этом не спуская взгляда с Ханы, что добродушно улыбалась ему, прожигая ответным взглядом, а затем все приступили к обеду.

Праздничный стол Ханы отличался от того, что видел и пробовал Дэвид в Квартале беженцев. Там столы ломились от жирной, острой и очень сытной еды. Много мяса и соусов. Здесь столы не меньше ломились от яств, но мяса было очень мало, преобладали рыба и овощи. Было много фруктов и молока и немного вин. Выпечка была во многом простая, но вкусная. Строгость и лаконичность.

Ели молча, лишь звуки пережёвывающих челюстей и стук посуды. В течение десяти минут никто и не подумал проронить и слова. Затем Хана сложила руки, ладонь на ладонь, и гостеприимно посмотрев на Дэвида, обратилась к нему:

— Я вижу, что тебя что-то гложет, Дэвид. Не стесняйся, поведай нам.

Дэвид выпрямился и вновь внимательно всмотрелся в девушку, потом, отведя взгляд в сторону поляны, где паслись лошади, и задумался.

— Лошади… не думал, что в этом месте их рентабельно выращивать, — тихо произнёс Дэвид, через несколько мгновений тишины, в течение которых на него уставилось множество детских любопытствующих глаз.

— Здесь, по сути, нет, — ответил Кротос, обменявшись удивлёнными взглядами с Ханой. — Но многие Уровни не имеют возможности массово использовать роботов и тем более автономов. Это не меньше относиться и к транспорту. К тому же, для многих из них это просто неблагоразумно. Поэтому для таких Уровней, как Джитуку или Авель, лошади до сих пор актуальны.

— Вы их продаёте?

— Кому и продаём, а кому отправляем в виде гуманитарной помощи, — вновь обменявшись неловкими взглядами с Ханой, ответил Кротос. — Всё зависит от обстоятельств.

— Мне льстит, что тебя заинтересовали наши лошади, Дэвид, — продолжая добродушно улыбаться, сказала Хана, — Но тебя совсем не лошади беспокоят.

Девушка не использовала силу голоса, но Дэвиду стало не по себе. У него пересохло в горле, а сердце стало биться чаще. Хана из тех людей, кто не любят, когда от них что-то скрывают. Нет, не лгут, а именно скрывают, и она не потерпит это ни от кого-либо. Дэвид моргнул и, с трудом сглотнув сухим горлом, ответил с натянутым спокойствием:

— Просто когда-то я сам содержал сиротский приют.

— Как это мило! — всплеснув руками, ответила Хана, а затем на её лице появилось грусть. — Могу предположить, что это было одновременно лучшим твоим отрезком жизни и в тоже время самым мрачным?

— Именно так. Поэтому я не хочу говорить об этом. У каждого из нас есть воспоминания, о которых мы не хотим никому рассказывать, кроме самых близких людей.

— Не могу не согласиться, — холодно ответила девушка. Левой рукой она машинально дотронулась до своей шеи и провела ладонью вниз до самого живота, а за другую ладонь, что начала дрожать, её взял Кротос.

— Простите меня, кажется, я сказал лишнее, — сухо ответил Дэвид, но в душе он действительно пожалел о последних словах. Кротос, улыбнувшись глазами, ответил:

— Ничего страшного. Я даже думаю, что для моей Ханы это будет капельку поучительно, — девушка выдернула свою руку из его руки, отвернулась от него, поджав губы. — Но не будем об этом. Знаешь, если честно, мы знаем куда больше остальных, что произошло в тот день, когда ты встретился с Чуви. Не напрягайся ты так. Я и Хана хорошо умеем хранить секреты. Хотя твоя тайна и так трещит по швам. Как бы ни было, но мне вот, что интересно. В тот день ты столкнулся с одним из моих земляков. Яркий пример во что мог превратиться мой народ, если бы не раскрыли секту Сети, но не суть. Дело в том, что после ты использовал умения прометейца в связке с талантами сильвийца. Я знаю, на что ты способен и даже больше. Зная, насколько способности сильвийцев и прометейцев переплелись и смешались, я не удивлён, что ты приобрёл талант в управлении неживой материальной энергии. Но, к примеру, откуда у тебя способности хатиманца и настолько мощные?

— Один из моих воспитанников был на половину, может меньше, а может и больше, хатиманцев, — ответил Дэвид, взяв в руки вилку и начав её рассматривать, крутя пальцами. — Но он до конца не понимал свой внутренний потенциал, а я умею раскрывать его и не жалею, что не помог ему его раскрыть в должной мере. Иначе я, возможно, и не был сегодня здесь среди вас. Сила хатиманцев действительно впечатляет, но не меньше меня поразили способности прометейцев и без крови сильвийцев. Не удивительно, что осириссийцы стремятся поработить твой народ.

Дэвид приподнял вилку перед собой, и та превратилась в серебряную розу. Дети пришли в неописуемый восторг. Кротос отнёсся к этому с вежливым хладнокровием, захлопав в ладоши, а затем, с налётом грусти, сказал:

— Да, в твоих словах много правды. Дар моего народа даже нас самих пугает, а особенно если вспомнить о том, что наши прародители, прометейцев и сильвийцев, сообща нанесли, казалось бы, непобедимой армии Осириса сокрушительное поражение, то нам действительно есть чем гордиться. Но я и сейчас горжусь своим народом, пусть он и переживает не самые лучшие времена. Но в тоже время меня забавляют слухи и легенды, которые нас окружают. Самая любопытная из них та, где мы будто можем силой мысли создать что-либо из ничего, из воздуха. Но это абсолютно не так! Нам необходима основа, которую мы сможем изменить. И лишь не многие из нас, по крайней мере, такие были ранее, могли создавать всё, что угодно, имея в руках один единственный камушек. Большинство же прометейцев специализируются на определённых сотворениях. Особенно многочисленным оказался полис архитекторов. Они же пострадали меньше прочих, благодаря своим талантам создавать как величественные дворцы и башни, так и сносные хижины. Мой отец был одним из архитекторов, но вот я, наверное, во многом из-за того, что моя мать была сильвийкой, выбрал совершенно иное ремесло. Я оружейник.

— Оружейник, — протянул Дэвид, задумавшись. — Значит, ты можешь создать любое оружие из малого?

— Совершенно верно, — согласился Кротос. — Но если быть точнее, то больше всего мне нравится создавать различное огнестрельное и лазерное оружия и в особенности, — прометеец достал из кармана жилета пулю, и она в его руках превратилась в… — винтовки. Это мой любимый вид оружия.

— Любопытный выбор, и очень полезный для выбранной тобою стези, — спокойно ответил Дэвид и тут его внимания привлёк мальчишка, самый старший из всех. Он был прометейцем и смотрел на Шепарда взглядом полный ненависти. Дэвида это настолько удивило, что его брови приподнялись, и он обратился к юноше:

— Чем я тебя мог обидеть, юноша?

— Ты — вор! — словно ожидая этого, поднявшись с места и сжимая кулаки, обвинительно выкрикнул мальчишка. Прочие дети испугано посмотрели на своего старшего брата. Чуви, что до этого сидел со скучающим видом и игрался с салатом, выпрямился и начал смотреть то на Дэвида, то на мальчишку серьёзным взглядом. Кротос нахмурился и уже хотел силой усадить мальчишку, но инициативу перехватила Хана.

— Леонидис! — прогремел на весь сад властный голос девушки. Мальчик вздрогнул, но посмотрев на Хану с вызовом, ответил ей:

— Но он действительно вор! — Леонидис посмотрел на Дэвида с ещё большей ненавистью, к которой прибавилась толика презрения. — Он не умеет ничего, кроме того, что воровать другие силы и использовать их лишь себе во благо. Он ничем не лучше осирисийцев!

Хана уже открыла рот, чтобы успокоить юношу силой голоса, но Шепард её опередил. Он поднялся, снимая перчатку с правой руки. Он протянул руку мальчишке. От этого жеста юноша потерял часть своей дерзости.

— Скажи мне, Леонидис, — не свойственным ему мягким голосом, заговорил Дэвид. — Тебе приходилось учиться играть на фортепьяно? Слышал об этом музыкальном инструменте?

— Слышал, но не учился, — мрачно буркнул мальчишка, с опаской смотря на руку Шепарда.

— Чтобы научиться играть на этом инструменте, без учителей и траты времени, нужен настоящий талант, зерно гения. Это редкое явление. А вот теперь подумай вот над чем. Да, я копирую, а иногда забираю полностью чьи-либо знания, и на то есть определённые обстоятельства, которые ты не поймёшь, а я не собираюсь тебя что-либо разъяснять. Но вот в чём дело, чтобы воспользоваться этими знаниями или даже опытом, я должен его понять, изучить, правильно запустить в действие. Так, чтобы не навредить себе или окружению. Чем сильнее взятая мною сила, тем дольше я её усваиваю, а иногда эта сила может мне пойти во вред, даже если она не активна. И даже моя способность далась мне не сразу. Да и кто такой вор? Это чаще всего тот, кто присваивает себе чужое, а затем продаёт это третьей стороне. А я, кроме прочего, могу пробудить чей-либо скрытый потенциал или передать свои знания и способности любому человеку, а потом обучать его пользоваться ими. Так вор ли я в полной мере, Леонидис?

Мальчишка не ответил, но задумался. Ненависть уступило место упрямству и смущению. Он отвёл взгляд в сторону и тихо пробурчал:

— Но брать силой, словно какой-нибудь осирисиец.

— А чем тебя не устраивают осириссийцы? Знаешь, я был в Раю лишь однажды, но я успел дотронуться до некоторых зданий, что там увидел. Они были возведены при помощи прометейцев, и в камне сохранилась любовь и взаимоуважение одного народа к другому. Кроме этого, там были следы реконструкций, совсем свежих. Да, взаимоуважения было меньше, но осириссийцы, по крайней мере часть из них, уважают силу прометейцев, а не боятся. Забирают они её силой? Отчасти да, но камни мне сказали, что хотя бы те несколько зданий, что я увидел, были воздвигнуты с любовью и, я повторюсь, с взаимоуважением. Возьми меня за руку, Леонидис.

— Зачем? — испугано произнёс мальчишка. Он хотел сесть, но его придержал Кротос, смотря на него с холодной строгостью.

— Я хочу тебе передать способности Фебоса. Они полезны, но, думаю, я найду способ, как их компенсировать. Фебос обладал огромным потенциалом, жалко, что он стал на стезю зла, или точнее: по ней его направили. А ещё он был наполовину сильвийцем, как и твой наставник. Так как эти стороны Фебоса были сильно переплетены в нём, то ты получишь и эту силу.

— Мне она не нужна! — упрямо возразил Леонидис, но в его голосе не было уверенности. — У меня есть свои способности, я буду их совершенствовать.

— А для этого тебе нужно использовать знания других людей или окружающего тебя мира, — опуская руку и слабо улыбаясь, ответил Дэвид. — Интересно, насколько в этом свободы дающего тебе знания, а насколько ты их используешь без спроса?

На лице Леонидиса появилось изумление. Он посмотрел на Дэвида с широко открытыми глазами. Мальчишка всё ещё хотел возразить Шепарду, но он лишь бесшумно открывал рот, как рыба. Наконец, Дэвид улыбнулся ему по-настоящему, с сочувствием, и, садясь на место, тихо произнёс:

— Главное не в том — украл ты это или тебе отдали добровольно, главное — насколько уважительно ты к этому отнёсся в дальнейшем.

Леонидис резко закрыл рот и побледнел. Кротос положил руку на плечо мальчишки и тот послушно сел на место, опустив голову.

— Я думаю, что Леонидис хорошо запомнит этот урок, — мягко ответила Хана. В её взгляде, направленном на Дэвида, читалось благодарность, а затем она обратилась напрямую к нему. — Из тебя может выйти хороший учитель, Дэвид.

— Я уже однажды провалился, как учитель, — сухо ответил Шепард, стараясь не смотреть на детей. Некоторые из них теперь смотрели на него не только с любопытством, но и с восхищением, а Руфь при этом сильно покраснела, когда взгляд Дэвида скользнул по ней.

— Все мы совершаем ошибки, — разведя руками, ответила Хана, а её взгляд был устремлён на Чуви, что в ответ растянулся в загадочной улыбке.

— Многие дети, покидая ваш приют, остаются здесь, в Пагодах? — спросил Дэвид, после непродолжительного молчание, во время которого он ещё раз решил осмотреть каждого из детей. Хана и Кротос хорошо справляются со своей задачей, но что-то им не хватало. Некой искры, особой черты, а это есть у каждого. Он боялся браться за то, в чём раньше потерпел крах, но ему действительно нравилось учить детей. Причём без использования своего дара.

«Может… действительно попробовать ещё раз?»

— Многие остаются здесь, но каждый это решает сам, — ответила Хана. — Мы никого не держим при себе. А тебе, Дэвид Шепард, мы будем всегда рады, и как другу, и как соратнику.

— Что ж, я подумаю над твоими словами, — сухо произнёс Дэвид. В этот же момент о себе напомнил Чуви. Он поднялся и, хлопнув в ладоши, бодро произнёс:

— Ладненько! Это было очень захватывающий обед с особым блюдом на десерт, но простите: мы вынуждены покинуть вас. Я должен кое-куда ещё заехать, а потом помочь Старику с защитой.

— Подожди, Чуви! — ответила Хана, поднявшись с места. — У меня есть к тебе просьба.

— Эт какая же?

— Я хочу, чтобы ты ещё раз попробовал пригласить на сегодняшнюю вечеринку Нефертати и её окружение. Если на празднике действительно будет присутствовать госпожа, то она должна прийти. Ты ведь прекрасно знаешь, что при её скверном характере, она очень хороший человек.

— Я бы с радостью, но ты походу не знаешь, что наш светлоликий квартет вчера вечером уехал отдыхать в горы. На мои звонки она, конечно, не ответит. Можно связаться с Дзюбэем, но и он скорей всего не решиться перечить своей, хе, подруге. Но, знаешь! А я ведь давно не виделся со стариной Такеши! Авось через него и получиться связаться с ними!

— Было бы хорошо! — ответила Хана. — Тогда до скорой встречи, Дэвид. Я надеюсь, что ты нас ещё посетишь.

— Постараюсь, — коротко бросил Дэвид, поднимаясь и смотря себе под ноги. Чуви хлопнул его по плечу, и они, в сопровождении Руфь, что теперь смотрела на Дэвида с восхищением, направились к выходу.