Мусорщики "Параллели" VI

Глава 4 "Вечеринка"

— Ты точно не хочешь на сегодняшнюю вечеринку? — с лёгкой озабоченностью, поинтересовался Бэбил, высадив Дэвида возле дома.

— С меня хватило и дневных пиршеств, — с холодным безразличием, ответил Дэвид, посмотрев на старшего мусорщика через плечо. Всё дорогу от поместья Такеши Мусаси-Гоуцзян Бэбил выглядел привычно беззаботным, но при этом он всё время посматривал на Шепарда в зеркало заднего вида, думая, что тот его не замечает.

— Что ж… тогда до завтра, Дэвид, и не серчай ни на кого из нас. Никто тебе не желает зла и прочего… Даже Чуви.

Дэвид сделал несколько шагов в сторону дома, но затем остановился и, не смотря на старика, ответил со всей силой своего безразличия.

— Я это прекрасно понимаю… Даже на счёт Чуви. Может поэтому я до сих пор здесь и играю навязанную вами роль мусорщика. Возможно, это не заметно, но все вы, почти все, мне симпатичны. Однако я собираюсь двигаться дальше.

— Но разве твой путь не связан с нами, если я правильно понял?

— Может и связан, но я хочу идти по-своему! — с лёгким раздражением ответил Дэвид и вновь пришёл в движение, не видя, как Бэбил снял свои очки. Протирая их, при этом добродушно улыбаясь, он проводил Шепарда пронзительным взглядом своих гетерохромных выцветших глаз.

Шепард вошёл в спальню, расстегнул и спустил комбинезон мусорщика до пояса и повалился на кровать лицом в низ. Он был зол, раздосадован и растерян.

Он был зол на то, что его вновь против воли заставили потратить драгоценное время на то, о чём прекрасно знает и сам. Он был зол на Чуви, на его показушность, недомолвки и на силу с авторитетом, которые он не достоин.

Он был раздосадован на самого себя из-за того, что зная о том, что его никто здесь не держит, добровольно играет роль, данную ему Чуви и не стремиться её отбросить.

Дэвид повернулся на бок и посмотрел на то, как солнце понемногу клонилось к искусственному западу.

Он был растерян, так как его обуздало противоречие. Испытывая раздражение из-за того, что его полдня возили по разным местам Варуны, знакомя с людьми, с которыми Дэвиду не стоило сближаться, он испытал разочарование оттого, что Чуви, не стал его брать с собой в следующее место.

«Он ведь даже не пытался скрыть, куда едет, пусть даже намёка не дал. Он отправился к Сплину! Но почему Чуви не захотел в этот раз брать меня с собой к нему? Почему именно сегодня?»

Дэвид перевернулся на спину и уставился в потолок.

Ещё его растерянность заключалась в том, что последние месяцы с момента встречи с Чуви, его навыки по сдерживанию эмоций очень часто стали сбоить. И все эти люди! Хорошие люди, добрые люди. Он действительно не хотел сближаться с ними. Он не хотел видеть в них способ вновь забыть о своей миссии и предаться праздности. Он желал, он жаждал узнать истину, а потом пускай мир рушиться! И сегодняшняя поездка доказала, что это опасно для него и ему действительно нужно двигаться дальше.

«И Чуви это знает, будь он проклят!»

Ещё Дэвида завораживала та полутайна, связанная с Чуви. Почему он не убил Осириса, если мог? Чем угрожают ему четыре старших септа Осирисии, из-за чего он до сих пор их не уничтожил и вынужден играть в поддавки? Что конкретно связывает Чуви и его отца? Почему их пути разошлись и из-за чего именно они разошлись? Дэвид не хотел всё связывать с собой, и поэтому изо всех сил пытался игнорировать это. Однако его гложило больное любопытство.

Но был и тот фактор, с которым Дэвид вынужден был согласиться. Он попал сюда явно не случайно, и сопутствующие и последующие за ним события в мире Башни также не были случайными.

«Всё это не может быть случайным! Мир будто пришёл в движение, когда Фебос проник в Грань Каина. И вновь меня всё подводит к мысли, что я должен остаться здесь: с Чуви. Но этого хочет отец, а не я! Нет, я покину Пагоды завтра, как только межпространственные лифты вновь начнут движения. Рано, очень рано утром»

Дэвида разбудил звонок в дверь. Открыв в глаза, он увидел, как выросли тени на потолке. Посмотрев в окно, он увидел меж небоскрёбов ломоть солнца, медленно утопающий в линии горизонта. Паутина на его сетчатке показала восемь вечера. Он не заметил, как уснул и проспал больше трёх часов. Вновь звонок в дверь. Шепард, недовольный очередным приступом слабости, хмуро направился к выходной двери и нажал на кнопку видеофона. Поначалу на экране никого не было, но вот сбоку показалась женская смуглая рука, и ею задорно помахали. Дэвид узнал эту руку. Она принадлежала Анхель Сине. Дэвид ещё сильнее нахмурился, а его рот сжался в жёсткую прямую линию из-за столь раздражающего видения. Тряхнув головой, он вновь подавил в себе все ненужные эмоции и аккуратно приоткрыл дверь, не снимая силового поля (благо эта защита, казавшийся в этом месте излишней, включалась автоматически).

С несколько секунд Дэвид видел перед собой лишь освещённую холодным электрическим светом площадку, но вот сбоку появилась голова Анхель. Девушка улыбалась, а в её глазах горели озорные огоньки. Дэвид напрягся и сделал быстрый шаг назад, но смех Анхель заставил пристыдится себя.

Анхель была обворожительна. Её чёрные, как смоль, волосы блести сильнее обычного и были уложены в простую, но элегантную причёску. На её смуглом лице было минимум макияжа: чуть подведены губы, ресницы и брови, а запах духов вновь пробудил в Дэвиде тяжёлые воспоминания. Девушка, всё ещё незлобно смеясь, появилась перед Шепардом во весь рост, заставив его ещё больше похолодеть и смутиться.

Анхель была одета в чёрное облегающее платье на бретельках до колен. Её тонкую шею украшало колье из лунного камня и серебра. В ушах Дэвид заметил серёжки, что несколько выбивались из общего стиля: словно застывшие капли крови, рубиновые камушки, стекавшие с костлявых золотых ладоней.

— Кажется, я тебя немного напугала, Дэвид, — весело ответила Анхель, перестав смеяться. — Прости и снова здравствуй.

— Вам… тебе не за что извиняться, — деревянным голосом ответил Дэвид, смотря в сторону, но затем он взглянул на девушку, вновь нахмурился и холодно сказал. — Зачем ты здесь? Ведь скоро вечерника в «Параллели».

— Именно, — хитро улыбнулась Анхель. — Поэтому я здесь, чтобы забрать тебя на эту вечеринку.

— Но я ведь просил передать…

— Что ты не пойдёшь на вечеринку? Конечно, знаю.

— Тогда не вижу смысла быть здесь.

— Смысл есть. Мне нужен достойный кавалер на этот вечер. Не приглашать же мне моего бедного брата?

— А что я последний оставшийся вариант? — мрачно протянул Дэвид. — Звучит так, будто выбора у тебя нет.

— Выбор у меня есть, — перестав улыбаться, тихо и отчётливо ответила девушка. — Но я твой врач и считаю, что тебе нужно хорошенько отдохнуть.

— Я сегодня и так… отдохнул. Поэтому до встречи, — бесцветно ответил Дэвид и уже собирался закрыть дверь, как вдруг Сина, смотря на него грустным взглядом, сказала:

— Гильгамеш мне никогда не нравился.

— К чему ты это мне сейчас говоришь? — скрывая своё удивление, спросил Дэвид, сощурив глаза.

— Лишь к тому, что он всегда верил, что лишь животное может зависеть от эмоций. Эмоции то, что мешает стать человеку чем-то большим. И чтобы он от тебя не требовал, но когда ты в последний раз расслаблялся?

— Не знаю, — честно ответил Дэвид. Всю свою сознательную жизнь он учился, выполнял волю отца, после начал этому сопротивляться. Затем он всё время выживал, не смотря на всю свою бессмертность. Потом было короткое мгновение счастья, а затем годы скитаний, во время которых его преследовал Марли и прочие выродки Каина. — Точнее: очень давно, но когда я расслабился в последний раз, то потерял всё, что успел полюбить.

— Ты вовлекал кого-нибудь в то, что тебе доверил отец?

— Нет, тогда я хотел быть простым человеком.

— Но ты не простой человек, а в «Параллели» нет простых людей. Многие, может практически каждый, пережил страшное горе. У каждого у нас есть своя миссия, и мы её ответственно выполняем. Мы пережили многое и переживём большее, и никто из нас не будет ни о чём жалеть. Встанем и пойдём дальше.

— Весьма пафосно. — заметил Дэвид.

— Может быть, — пожала плечами Анхель. — Но это действительно так. И знаешь, как только ты появился, Башня начала трещать по швам. Символично, не правда ли?

— Слишком, — мрачно протянул Дэвид.

— Тогда не лучше ли, перед тем, как тебя понесёт течением к твоей цели, хорошо отдохнуть? Особенно в компании людей, которые не боятся надвигающейся на них лавины?

Дэвид отвёл взгляд и задумался.

«Она ведь до конца не понимает, что кроме прочего, меня беспокоит кое-что иное. Однако… я кое-что упустил. Там будет госпожа Яирам. Конечно, из этого мало, что выйдет толкового, но вдруг я смогу получить зацепки на счёт отца или хоть в чём-то приближусь к своей цели. А ещё… нужно, в конце концов, узнать на счёт моей матери»

Дэвид вновь посмотрел на Анхель, что нежно улыбалась ему и не сводила с него взгляда:

— Хорошо. Так уж и быть. Но тебе придётся подождать, пока я оденусь.

— Кстати, у тебя есть во что одеться по случаю торжества?

— Нет, но я обойдусь обычной одеждой, и…

— Ну, уж нет, так не пойдёт! — весело возразила Анхель. — Вечеринка это вечеринка, и ей нужно соответствовать, поэтому, — Сина исчезла из поля зрения Дэвида, но через пару секунд вновь появилась, держа в одной руке запечатанный в вакуумную упаковку строгий чёрный костюм с бабочкой и белоснежной рубашкой, а в другой натёртые до блеска чёрные туфли. — Поэтому я заранее об этом позаботилась. И не думай отказываться, не выйдет!

— Ладно, ладно, — с трудом сдержав очередной приступ раздражения, тяжело вздыхая, ответил Дэвид, забирая у девушки одежду и обувь. — Жди!

— О, это пустяки, — тепло улыбаясь, ответила девушка. В её красивых глазах Дэвид уловил облегчение.

Оказавшись на площади перед зданием «Параллели», Дэвид не заметил каких-либо перемен, если не считать медленно текущего через соседние улицы праздничного парада. Но, сделав несколько шагов к входной двери, на него резко накатили старый приступ паранойи. За ним кто-то следил.

Но вот по бокам от входа мир искривился, и из пустоты появились головы. Головы принадлежали двум полицейским из особого отряда, специализированного на охране — стражам. Волосы цвета меди, а глаза неопределённого оттенка всматривались в приближающихся к ним людей орлиным взором.

«Вот значит как! — понял Дэвид, что чуть ранее напряжённо замер в ожидании того, что мир перед ним разверзнется, оголив пустоты внутреннего космоса. Но это были всего лишь хамелеон-плащи: стандартная экипировка стражей. Плащи с капюшонами и высокими стоячими воротниками способны были имитировать окружающий их мир. Если человек не двигается, то его практически невозможно заметить.

— Добрый вечер, мальчики! — весело помахав рукой, обратилась к ним Анхель и протянула им руку, ладонью вниз. Из незримого плаща появилась рука. Она держала за круглую ручку стальной, вертикально вытянутый ящик, похожий на древний фонарь. Спереди, в центре устройства зияло круглое отверстие, а внутри пульсировал жёлтый свет. Анхель без всяких вопросов просунула туда руку. Через секунду свет внутри фонаря разгорелся, выходя за пределы своей темницы, а затем также быстро погас. Другой страж, подошёл к девушке вплотную и всмотрелся в неё. Вокруг его глаз Дэвид заметил тонкий красный узор. Похожие татуировки он ранее видел у Дзюбэя, почти незаметные из-за теней под глазами, и что-то похожее просвечивала из-под шрамов вокруг пустой глазницы Такеши. Через некоторое время страж моргнул и отошёл в сторону. Первый страж с фонарём поклонился и сказал:

— Приветствую, госпожа Сина, и приятного вам отдыха этим вечером.

— Спасибо, мальчики. Ну а сами как отдохнули?

— Приемлемо, — бесцветно ответил страж, а потом отошёл в сторону. — Прошу.

— Но вы не проверили меня, — Дэвид протянул руку стражу. — Проверьте.

— Но вас невозможно подменить, так как…

— Так как за мною до сих пор следят? — подняв брови, спросил Дэвид, а в душе вновь озлобился.

«Кто? Чуви или Гарибальди?»

Шепард внимательно всмотрелся в стража. Его лицо ничего не выражало, но затем он, пожав плечами, протянул вперёд фонарь, и Шепард просунул туда руку. Затем к нему подошёл второй страж, и их взгляды встретились. Дэвид ничего не почувствовал, а он ведь ожидал испытать нечто схожее с тем, что испытывали жертвы его прикосновений. Но стражника явно устроило увиденное в глазах Дэвида, и он, моргнув, вновь отошёл к своему посту.

— Приятного отдыха, господин Шепард, — поклонился первый страж.

— А вам тихой смены, — слегка поклонился в ответ Дэвид, но вот Анхель неожиданно обхватила его за руку, чуть выше локтя, и потянула его вовнутрь здания. Проходя мимо стражников, Шепард отчётливо увидел ухмылку стража с фонарём и то, как он, почти не разжимая рта, сказал:

— Везунчик!

«Везунчик?!» — возмутился про себя Шепард.

— Что-то не так, Дэвид? — по-прежнему обхватывая ему руку, спросила Анхель, смотря на него с хитрой улыбкой на лице.

— Ничего такого, — ответил он, высвобождая руку и отойдя от девушки на незначительное расстояние.

«Мои эмоции вновь вышли из-под контроля? Вновь при ней!»

Они свернули налево, прошли через дверь, возле которой также стояли стражи, и оказались в коридоре, ведущего к трём лифтам. Возле них также стояли стражи.

— Они будто на одно лицо, — неожиданно для себя, сказал Дэвид.

— Стражи? — Анхель чуть подняла брови, а потом снисходительно улыбнулась. — Это потому, что стража, по большей части, состоит из людей клана Мусаси-Гоуцзян.

— Ясно, — тихо ответил Дэвид.

Когда они вошли в кабину лифта и её створки сомкнулись, Шепард нахмурился и спросил:

— Почему остальные нас не проверяют?

— Разве это не избыточно? — заметила девушка, чуть склонив голову набок.

— Может быть, — протянул Дэвид, но потом спросил. — А вообще странно, что я до этого не видел ни одного стража.

— Если ты их не видел и не чувствовал, то это значит, что они не зря едят свой хлеб.

— Прекрасно, — буркнул Дэвид, не дав вида тому, что ему не нравилось, что за ним могут наблюдать невидимки, не хуже его контролирующие эмоции и излишние чувства.

Вдруг его привлекло мельтешения крохотных теней. Он поднял взгляд и увидел небольшую стайку мошек, медленно ползающих по световым панелям. На это внимание обратила и Анхель. Девушка недовольно наморщила нос:

— Вот ведь, не убиваемые создания. Люди Дэна лишь пару дней назад проводили массовую дезинфекцию, а им бы хоть бы хны! — Девушка опустила взгляд, тяжело вздохнула и добавила. — Ладно, потом ему скажу об этом.

Лифт остановился, и они попали в обширную и глубокую искусственную пещеру, внутри которой располагались основные военные сооружения «Параллели» и в первую очередь Штаб.

Через непродолжительное время арендованная ими капсула привезла их к столовой Военной академии, где не так давно Дэвида впервые познакомили с прочими мусорщиками: лаконичное, без излишних прикрас, двухэтажное здание из белого кирпича. Возле столовой было припарковано около двух десятков магнитных капсул.

— Я правильно понял, что сегодняшняя вечеринка только для тех, кому доверяет Чуви? — протянул Дэвид, рассматривая капсулы.

— Не Чуви, а госпожа Яирам.

— А можно узнать, сколько людей сегодня приглашено?

— Кроме нас с тобой, Чуви, госпожи Яирам и господина Риши… — девушка остановилась, приложила палец к губам, склонила голову на бок и задумалась. — Ммм, дай подумать. Ивар с женой, Амарок, Кинтаро, если я не ошибаюсь, с дамой. Хана и Кротос, конечно же. Нашу гордую четвёрку ждать не стоит, но это к счастью. Далее Дэн Сяншень с женою и дочерью, госпожа Харуки, основной костяк семьи Нигилисто с самим господином Абрелио во главе, конечно. Это где-то около двадцати человек, быть может, чуть меньше, может чуть больше. Всё зависит от того, кто и насколько провинился перед Абрелио. Конечно, будет Хоппи, а, значит, за ней увьются эти двое, брр. Почему она всегда их таскает с собой? До сих пор не могу понять. Также будет господин Онардо с женою и старшим сыном. Обязательно будет господин Мендель. Может быть, заглянет и главнокомандующий, если посчитает это целесообразным. А вот Риэндо и Молчуна не будет. Они сторонятся нашего общества, больше тебя Дэвид, но и им с тобой далеко до Чакайда. Зато будут присутствовать их адъютанты с жёнами, то есть ещё шесть человек. Господина Акера тоже не будет, кстати, но у него уважительная причина. Ему завтра сдавать годовой отчёт в Совете. Это жестоко со стороны Инпута, на мой взгляд. Прочие в Совете будут принимать отчёты лишь на третий или пятый день с начала года, ну да ладно. А ещё будет мой брат с подругой. По-моему всё.

— Почти пятьдесят человек. Не мало, — заметил Дэвид.

— Но и не много, правда ведь? — вновь обхватывая руку Шепарда, пропела Анхель.

— Возможно, — с сомнение протянул Дэвид, вырывая свою руку из объятий девушки.

Пройдя через центральный вход, Дэвид хотел было направиться на второй этаж, где он познакомился с мусорщиками, но Анхель вместо этого начала спускаться по лестнице вниз. Дэвид немного постоял на месте, а потом последовал за девушкой.

Спустившись по лестнице, они вошли в просторный коридор и направились к двери напротив входа. Дэвид и Анхель оказались в зале, человек на двести. Впереди возвышалась сцена. На ней настраивали музыкальные инструменты люди, одетые на подобии протестантских священников. Уже по этим одеждам Дэвид понял, что перед ним были прометейцы, а волнистые каштановые волосы и чёрные, как смоль, глаза это лишь подтверждали.

— Ух, ты! — всплеснув руками, восхищённо произнесла Анхель, смотря на музыкантов. — Госпожа смогла выбить для нас «Антитезу Мнемозины»!

— Они настолько популярны? — после неловкого молчания спросил Шепард, сообразив, что до этого толком не интересовался популярной культурой Башни.

— Весьма! — повернувшись к нему лицом и снова схватив его за руки, воскликнула девушка, — Пойдём, сядем поближе. Пока есть свободные места.

— Да там и так достаточно места, — хладнокровно выпалил Дэвид, сопротивляясь попыткам Анхель сдвинуть его с места. Но и девушка не сдавалась, не давая ему в этот раз вырваться из её объятий. Но по большей части Дэвиду было не до Анхель и её резко обострившегося легкомыслия. Он продолжал рассматривать зал и находившихся здесь людей.

Вокруг сцены располагались круглые столики с парой стульев. Их было как раз под заявленное количество гостей. При этом в центре этой мебельной композиции особо выделялось гигантское плетеное кресло с высокой спинкой, стоявшее возле отдельного стола. Дэвид был практически уверен, что это место предназначалось для госпожи Яирам. Вдоль стен стояли мягкие диваны с низкими прямоугольными столиками напротив. Большая часть зала при этом было совершенно свободно от мебели и освещено приглушённым мягким светом. Через весь зал передвигались парящие подносы с выпивкой и закуской.

Людей здесь было в достаточной мере, чтобы Шепард пришёл к выводу, что если и не все, то почти все уже собрались. Он не видел Чуви и Госпожу, но Дэвид посчитал, что они прибудут или вместе, или мусорщик появиться тогда, когда его меньше всего будут ждать. Не заметил Дэвид также Хоппер и Ти и Ти, чему был приятно рад. Не увидел он Ингрид, жену Ивара, и Хану. Ивар вместе с Амароком и Кинтаро сидел на одном из диванчиков. Он о чём-то спорил с Кином. Рядом с Кинтаро сидела Зери в закрытом бежевом платье, неловко держась за его руку. Трое мужчин были одеты разнобойно. Ивар в простом сером костюме с галстуком. Кинтаро явился на праздник в белой рубашке и чёрных штанах, словно провинциальный выпускник. А вот Амарок был одет в смокинг, но без сюртука. От этого он выглядел весьма вызывающе, что подкреплялось расслабленным воротничком и надетыми на обе руки кольцами и браслетами из золота. Шепард был рад тому, что эта троица его всё ещё не заметила.

Возле сцены стоял Кротос и о чём-то разговаривал с одним из ведущих техников «Параллели» — Онардо Галэо. Чуть поодаль, в дальнем углу, возле сцены, столпились адъютанты в окружении подтянутого, угрюмого одинсонца. Дэвид его однажды видел. Это был адъютант Гарибальди — Тур. Он внимательно слушал своих коллег, но при этом, время от времени, тряс головой, прикрывая глаза. Чуть поодаль сидела группка девушек. Шепард их не знал, но почти был уверен, что это были жёны адъютантов. Дэвид заметил, что они смотрят на него и что-то страстно обсуждают. Ему это не понравилось. Он хотел к ним подойти и выяснить свои подозрения, но вот в его поле зрения попал Бэбил. Он сидел за круглым столиком и весело болтал с суровой престарелой хатиманкой. Он ещё с ней не встречался, но что-то ему подсказывало, что этой женщиной была старший писец и ответственной за просвещение Пагод — Мурасаки Харуки. Рядом с ними, к удивлению Шепарда, сидел брат Анхель — Хесус в обществе одной из медсестёр «Параллели». Он их увидел и помахал рукой. Дэвид поприветствовал его, а вот Анхель, словно не замечала брата. И дело было не в том, что она стояла к нему спиной и тянула Шепарда за руки. Наоборот, она прекратила это делать, так как, злобно сощурив глаза, всматривалась в самую большую толпу, что была в этом зале.

«Совы?» — невольно подумал Шепард, всмотревшись в удивительно похожих друг на друга людей, обоих полов. Одетые в несколько старомодные костюмы и платья, они действительно напоминали сов или филинов — угрюмых и, по большей части, не молодых, но один из них всё-таки выделялся. Он был очень стар и сух, но при этом выглядел очень здоровым, потянутым и здравомыслящим. Но не внешность выдавала в нём возраст, а глаза из-под проволочных медных очков — полные мудрости и опыта накопленные за долгие десятилетия. Старик стоял чуть поодаль от других, более молодых, похожих на него людей, и разговаривал с несколько нервным немолодым мужчиной, что был на пару голов его ниже. Он был одет в дорогой костюм, в котором чувствовал себя неуютно.

— Ох, как вовремя! — протянула Анхель, злобно сверкнув глазами и отпуская руки Дэвида, к его облегчению, и быстрым шагом направилась к собеседникам. — Дэн! У меня к тебе есть серьёзный разговор!

— Что ещё? — нервно дёрнув головой, буркнул Дэн Сяншень, с подозрением всматриваясь в подошедшую к нему Сину.

— Мошки! Я видела в Лифте чёртовых мошек! Добрый вечер, господин Нигилисто.

— И что с того? — буркнул Дэн. — Их там совсем немного.

— Что с того? — прошипела Анхель. — А с того, что эти твари могут попасть на мой этаж!

— Не всякая тварь несёт в себе смерть, дорогая! — заметил уязвлённый Дэн, хорошо поняв, на что именно напирала девушка. — Да и нет такого яда, способного уничтожить всех мошек без проблем для других живых существ!

— Ах, так! — уничтожающе посмотрев на Сяншеня, произнесла Анхель, сложив руки на груди. — Тогда не ждите, что мои хирурги будут помогать вашим людям, попавшим в небольшие неприятности. Не каждая ведь травма смертельно опасна, и ведь нельзя решить все проблемы при помощи регенераторов. Ведь у них есть побочные эффекты, для всякого живого существа!

— Прошу, успокойтесь, — вмешался Абрелио, смотря на своих коллег холодным расчётливым взглядом. — Все ваши совершенно глупые угрозы излишни! К тому же, сегодня праздник, и поэтому я не хочу их слышать. Да и потом, если вы настолько осмелели, что говорите о вредительстве передо мной, то не ждите, что в следующий раз я подпишу вам расчётные бумаги.

Они испуганно посмотрели на старика, а потом переглянулись между собой. Первым заговорил Сяншень. Чуть откашлявшись, он заявил деловым тоном:

— Я завтра обязательно займусь этой проблемой. Неверное у этих мошек уже выработался иммунитет к последней отраве, но, как бы ни было, я займусь этим завтра, госпожа Сина.

— Что ж, благодарю заранее, — сухо ответила Анхель и, поклонившись Абрелио, добавила. — Приношу свои искрение извинения, господин Нигилисто, за предоставленные беспокойства.

— Что ты, девочка моя, обычные заботы, а вот то, что госпожа Яирам меняет планы на ходу, не посоветовавшись со мной, меня как раз беспокоит. Да ещё не всем моим близким было разрешено присутствовать на сегодняшнем празднике. А я так хотел вывести в свет своих праправнуков.

— Я думаю, что для них это не последний праздничный вечер, господин Нигилисто. Поэтому у них ещё будет шанс, наверное, — после лёгкого замешательства, ответила Анхель, затем, увидев брата, обратилась к Дэвиду:

— Дэвид, я вижу, что Хес нам приготовил место, поэтому пойдём, присядем? Дэвид?

— Меня зовёт Ивар, — ответил Шепард, указывая кивком головы в сторону одинсонца, который действительно, чуть приподнявшись, подзывал его к себе. — Я поговорю с ним, а потом подойду до… вас.

— А, — выдавила из себя Анхель, смотря в сторону Ивара и его компании, и угрюмо отвечая на его не менее неловкое приветствие. — Хорошо, Дэвид. Только не задерживайся. «Антитеза» известна своими живыми выступлениями и поэтому, чем ты ближе к ним, тем лучше проникаешься их музыкой.

— Хорошо, — безразлично ответил Шепард. Анхель выглядела несколько разочарованной, но Дэвида это не волновало, как и всё, что здесь происходит. Он хотел дождаться госпожу Яирам, и тогда, может, ему удастся хоть что-то узнать у неё. Но ему нужно было как-то занять себя и меньше всего Дэвиду хотелось убивать время в компании Анхель.

Пока он шёл к группе Ивара, его увидел Бэбил. Лучезарно что-то воскликнув, старик поднял бокал и поприветствовал его. К раздражению Шепарда, командир мусорщиков смотрел на него с самодовольным выражением на лице, которое словно кричало: «Я ведь так и знал, что ты придёшь». Госпожа Харуки при этом посмотрела на своего собеседника уничтожительный взглядом, а затем начала внимательно рассматривать Дэвида, сузив глаза и нахмурившись. Шепарду этот взгляд не понравился ещё больше, чем самодовольство шефа, и поэтому он, как можно вежливей поздоровавшись, ускорился и добрался до дивана Ивара.

— И снова здравствуй, Дэвид, — подав мускулистую руку, пробасил Ивар. — Я думал, что ты нас вновь проигнорируешь.

— Да он просто искал способ избавиться от госпожи Сины и её удивительной беспардонности, — весело заметил Амарок, смотря на Шепарда из-под стакана. Вендигиец был пьян, что явно не нравилось Кинтаро. Он смотрел на своего друга осуждающим взглядом, но высказывать это Аму Кин не стремился. Дэвид, в свою очередь проигнорировав колкость Амарока, сел напротив Ивара и спросил его:

— Тебе что-то нужно от меня?

— Почему сразу — что-то нужно, — обиженно поднял Ивар, но затем добродушно улыбнулся. — Нельзя просто так тебя позвать, поговорить по душам и…

— Мы хотим, чтобы ты помог разрешить наш спор, — бесцеремонно вмешался Кинтаро. Амарок прыснул в стакан с вином, а Ивар нахмурился и холодно посмотрел на своего подчинённого, но ничего не сказал. Он вновь посмотрел на Дэвида, и более сухим рассеянным голосом сказал:

— Ну, в общем, кхм, нам нужно, чтобы ты нам помог в одном вопросе. Конечно, нам куда бы больше помог Чуви, но он до сих пор занят с Хмурым. Они проверяют защиту перед тем, как Сестёр вернут на место.

«Значит, они так и не знают о том, что Сёстры сегодня будут здесь?» — про себя заметил Дэвид, но вслух сказал:

— Так что вы хотите от меня услышать, что поможет вам разрешить спор?

— Ты, кстати, закажи себе что-нибудь выпить или перекусить, — вдруг сказал Ивар, указав на стол, где лежало меню на запоминающей бумаге.

— Я сегодня наелся досыта, и поэтому ближе к делу.

— Ну, — немного нервно произнёс Ивар и посмотрел на Амарока. Тот непонимающе уставился на него, затуманенными от алкоголя глазами, но затем его лицо вытянулось и, после: «А ну да!», он обратился к Дэвиду, отмахнувшись от нескольких назойливых мошек:

— Эт, у тебя ведь плохое зрение, так ведь?

— Немного, — не сразу ответил Дэвид, замерев на пару секунд. Этот вопрос его удивил.

— Всю жизнь как себя помнишь?

— К чему ты это?

— Ну, — начал Амарок, закатив глаза и опустив уголки плотно сжатого рта, а затем посмотрел на Шепарда, улыбнулся и, прищурясь, продолжил. — Всех нас интересует, почему многие Вечные, обладая просто безумной регенерацией, имеют физические недостатки, которые эта регенерация не устранила. Почему они не излечились полностью?

— Да что тут спорить, Ам! — отрицательно помотав головой, ответил Ивар. — Есть официальная, вполне рабочая версия, что травмы, полученные ими до того, как они стали Вечными, не восстанавливаются по той причине, что этот тип регенерации фиксирует тело в котором она активировалась, как изначальное. Нуль, понятно?

— Да, но почему, обладая настолько мощной регенерацией, с помощь которой Вечные могут восстать, в буквальном смысле, из пепла, не могут восстановить то, что ими было потеряно? — парировал Амарок, чьи глаза начали немного коситься. Кинтаро вновь бросил злобный взгляд на друга, но снова ничего не сказал. Вместо этого он незаметно стащил со стола на половину опустошённую бутылку и передал её Зери. Та, чуть её не уронив, спрятала за диваном.

— Да потому что это было потеряно до приобретения силы Вечного, Ам! Сколько раз тебе говорить! — тяжело вздохнув, возразил Ивар.

— Да понял я! Просто обидно! Можешь из ничего ожить, а коли ты был калекой, то им остаз… ост… остановившись! — икнув, пробормотал Амарок. Он посмотрел на пустой бокал и хотел его наполнить, но не обнаружил возле себя вино. Ам начал искать бутылку поплывшими глазами. Он перевёл взгляд на Кинтаро, сидевшего с подозрительно невинным видом. Сложа руки на груди, тот смотрел на сцену, словно его заинтересовали музыканты, что только что закончили подготовку к выступлению. Амарок поджал губы и подозрительно посмотрел на друга. Кинтаро нервно цокнул языком и протянул руку Зари. Та смущённо достала бутылку и отдала её Кину, а тот, не смотря на друга, передал ему вино. Амарок довольно хмыкнул и налил себе полный бокал. К Ивару в этот момент подошла Ингрид в красивом, но простом чёрном платье до земли с рукавами и с сапфировой брошью у шеи. Он поднялся и начал с ней что-то обсуждать, но Дэвиду показалось, что Ивар просто предпочёл не вмешиваться в тихое противостояние своих друзей.

«Надо же. Один приятный и спокойный человек, но жуткий пьяница и бабник, а другой буйный драчун, но при этом следит за своим здоровьем и, походу, однолюб. Забавные противоположности — неожиданно подумал Дэвид, и почему-то ему от этого стало весело.

«Это чувство нужно приглушить!»

— Да какая разница, что там с регенерацией Вечного не так! — неожиданно и горячо произнёс Кинтаро, ни на кого не смотря. — Главное то, что биться с таким можно всласть!

— Вот ведь больной вояка! — буркнул Амарок, опустошив бокал одним махом и хмыкнув.

— Алкаш! — Покосившись на друга, буркнул Кинтаро.

— Что ты там рявкнул, карамелька? — резко поднявшись, чуть зашатавшись из стороны в сторону, выпалил Амарок.

— Что слышал, щеночек! — оскаливаясь и выпучивая глаза, также резко поднялся Кинтаро. Зери, что всё это время обнимала Кина за руку, охнув, чуть не упала на пол, если бы её не подхватил Дэвид.

— А ну успокоились, живо! — могучим голосом крикнул Ивар, так что почти все из присутствующих в зале оглянулись в их сторону. Оба парня резко сели назад, отвернувшись друг от друга.

Секундой раньше по спине Дэвида прошёл неприятный холодок, и он оглянулся, чтобы увидеть, как в зал вошла глава Научного и Технического отделов — Грация Хоппер в сопровождении Ти и Ти.

«Она и правда привела этих психов!» — ужаснулся Дэвид, никак не выдавая свой страх.

Хоппер была одета в свою обычную рабочий костюм, если не считать кое-как прикреплённого к груди грязного бумажного цветка. Девушка, сутулясь и шатаясь из стороны в сторону, направилась в сторону Онардо, что теперь беседовал с Менделем и Харуки. Ти и Ти, в свою очередь, услышав громогласный голос Ивара, вздрогнули и оглянулись. Увидев Дэвида, они одновременно расплылись в широких лукавых улыбках, но не пошли к нему. Ти, в чистой рубашке с бабочкой и в штанах с подтяжками, с кудрями, густо смазанными гелем, отчего они походили на взрыхлённую землю, подошёл к ближайшей парящей платформе полной закусок и, потащив её за собой, вернулся к своему напарнику. Эн, в смокинге, но при этом, в отличие от друга, не сняв с себя свои странные очки и ермолку, схватил с пролетевшего мимо него подноса бокал с вином и, встав сбоку от входа, теперь наблюдать за тем, как Ивар сурово отчитывал Амарока и Кинтаро.

— У тебя, вроде бы, договорённость с Чуви? Что молчишь, Кин? И не смотри на меня так. Я считаю это хорошим поводом придержать тебя на коротком поводке. А ты, что хихикаешь, Ам? Чтоб через пять минут протрезвел, понял меня? Мы с Ингрид пойдём на наше место. Торжество вот-вот начнётся.

— Ив, ты с ними очень жесток, — заметила Ингрид, при этом с нежностью смотря на Зери и Кина.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что они оба порой заслуживают хорошей взбучки. Как будто… — Ивар резко запнулся, прикусив нижнюю губу, а потом выдохнул и добавил. — В общем, с них, как об стенку горох. Ладно, мы пошли.

— Дэвид, мне кажется или тебя ожидает госпожа Сина? — обратилась к нему Ингрид.

— Да, конечно, — протянул Шепард, который ради того, чтобы не встречаться с Ти и Ти, теперь готов был сидеть рядом с Анхель. Он уже собирался пойти следом за Иваром и Ингрид, как его внимание привлёк «трезвеющий» Ам.

Он положил руки на стол, склонил голову и, глубоко вдохнув, задержал дыхание, а затем! Затем его мышцы натянулись и напряглись, волосы по всему телу встали дымом, заиграв электричеством, но не это было самым странным. Зрачки Амарока на пару секунд изменили форму, став более звероподобными. Волосы на тыльных сторонах ладоней, стали гуще, а ногти на пальцах рук удлинились и искривились. Ам выдохнул, его тело стало обычным, и он полностью отрезвел.

— Другое дело, — тряхнув головой, довольно произнёс Амарок.

— Друг, при всём моём уважении к тебе, но вот этот фокус, мягко говоря, всегда был жутким, — заметил Кинтаро, ещё крепче обнимая Зери за плечи. Она смотрела на Амарока с благоговейным страхом.

— Будто мне самому это нравится, но что поделаешь, если этот фокус помогает мне очищать организм от ядов, — не довольно хмыкнув, пробормотал Ам, массажируя себе шею.

— А по-моему зря ты так игнорируешь свой вендигийский потенциал, твою ж налево!

Дэвид закрыл глаза и выругался про себя. Его настолько заворожил ритуал Амарока, что он не заметил, как к ним подошли Ти и Ти. Эн Ти, ухмыляясь, смотрел на Амарока, небрежно обняв Шепарда за плечи и не дав ему и шанса для отступления.

— Нет, это невероятно! — вспыхнул Амарок, сверкнув глазами. — Госпожа Хоппер разрешила вам прийти на сегодняшний вечер? И это после того, что вы вытворили в последний раз?

— Ой, да не сцы, Ам, мать твоя жаба! Мы лишь выполняли наш священный долг. Так ведь, Ти?

— Агась, именно. Всё ради «Параллели», — подтвердил толстяк, поедая…

«Брокколи? Очень много вареной брокколи?» — Дэвид, впервые за долгое время, нервно хихикнул в душе.

— Это всё, конечно, охерительно мило с вашей стороны, но разве от вас не было больше проблем, чем пользы? И разве вас самих потом не пришлось спасать? — вмешался Кинтаро, смотря на Эна презрительным взглядом.

— Во-первых, у нас был план на такой случай, — невозмутимо ответил Ти, проглотив за раз охапку брокколи.

— А во-вторых, жабий ты сын, — расплываясь в злорадной улыбке, продолжил Эн, — не тебе здесь вякать, знаешь ли, боевой маньяк.

— А ну пасть закрой, выкидыш науки! — зашипел Кинтаро, вновь резко поднимаясь и ставя одну ногу на стол, но Эн Ти не испугался и также поставил ногу на стол. Техник поднял перед собой указательный палец, помахал им из стороны в сторону и злобно зашептал:

— Тихо, тихо, твою ж налево. У тебя ведь договор с Чуви, любитель любителей морковки!

— Откуда ты… — очень тихо начал Кинтаро, недоверчиво посмотрев на Эна. Зери при этом охнула, прикрыв рот руками, а Амарок, подняв брови, также с подозрением всмотрелся в техника. Но вот на лице Кинтаро появилось озарение. Он резко повернулся к Аму и начал, несмотря на его протесты, копаться в его волосах. Вот он что-то схватил двумя пальцами и, повернувшись к помрачневшему Эну, начал рассматривать то, что поймал. Между пальцев он держал нечто похожее на блоху.

— Ах, вы, сукины дети! Когда это вы только успели? — севшим, но злым голосом, протянул Амарок. Он приблизился к руке друга и внимательно рассмотрел его добычу. — Мы ведь с тобой сегодня близко не пересекались, разве нет?

— Мы своих секретов не раскрываем, Ами, твою ж налево, — самодовольно ответил Эн, подмигнув ему, а затем, лукаво усмехнувшись, обратился к Кинтаро. — Я, кстати, случайно услышал, что ты и Дэвид договорились о спарринге, и поэтому у меня к вам деловое предложение. Как на счёт того, чтобы испытать наши новые примочки, что скажете? Шепард?

Шепард закрыл глаза и тяжело вздохнул. Да, они договорились о спарринге, перед тем, как покинули дом Кинтаро, но лишь по завершению испытательного срока Кина. Это было сиюминутным решением, и он о нём не жалеет, но так как было решено, что спарринг будет тайным, то… Дэвид незаметно снял с руки перчатку и на доли секунды вошёл в обострение, что после встречи с Исикавой, наконец, начало ему даваться, пусть и не так удачно, когда ему помогало «оно». Этой доли секунды хватило, чтобы он сначала дотронулся до виска Эна, а затем до виска Ти. Кинтаро, который был на половину хатиманцев, уловил это движение и нахмурился, но Зари и Амарок это видеть не могли, разве что лёгкую размытую тень. Поэтому для последнего стало неожиданным то, как на недавно лукавых лицах техников появилось отсутствующее выражение. Эн Ти убрал ногу со стола и, не смотря на своего друга, бесцветным голосом, проговорил:

— Ладно, Ти, пошли за наш стол. Нам здесь нечего ловить сегодня.

— Агась, ты прав, дружище, — отпуская на волю платформу с брокколи, согласился Ти, уставившись поверх голов Амарока и Кинтаро, а затем они направились к сцене, волоча ногами.

— Это что ещё за чертовщина? — протянул Амарок, провожая техников непонимающим взглядом.

— Дэвид, видать, прочистил им мозги, — также провожая техников взглядом, серьёзно ответил Кинтаро, а затем повернулся к Шепарду, и на его лице появилась жадная улыбка. — Я ведь прав?

— Да. Я заставил их забыть о твоём секрете и… попросил их дожидаться госпожу Яирам подальше от нас, — подтвердил Дэвид, безразлично смотря на Кина. — Правда, некоторое время они будут дезориентированы, но я думаю, никто не будет против этого.

— А точно не навредит? — спросила Зери, обеспокоенно смотря на техников, что сгорбившись, уселись плечом к плечу и стукнулись головами об стол.

— Им это только на пользу, — ответил Дэвид. — Но и нам тоже нужно поспешить за свои места. Госпожа Яирам близко.

— Что? — опомнился Амарок и начал ковыряться в своём ухе. — А ведь действительно! Я слышу нарастающий шёпот. Первый признак, как говорится. Правда, какой-то он совсем слабый сегодня. С чего это вдруг? А, не важно, пошли.

— Ага, — согласился Кинтаро. Взяв под руку Зери, они направились к сцене, как и все те, кто до этого предпочитал стоять небольшими группами или сидеть на диванах, время от времени, отмахиваясь от мошек.

«Придётся согласиться с Анхель — подумал Дэвид — Мошки… Может от них и нет серьёзного вреда, но они действительно начинают меня раздражать».

Подходя к сцене, он вдруг заметил, что свободных мест осталось куда больше, чем гостей: одиннадцать столиков и двадцать два стула, если не считать тех, где должны были сесть Риши, Чуви и госпожа Яирам. Дэвид хотел сесть на одно из этих свободных мест, но ему преградил ему путь человек в чёрном костюме.

— Простите, господин Шепард, но все оставшиеся места зарезервированы.

— Все? — безразлично спросил Дэвид.

— Да, все. Как и для вас, господин?

Человек указал на столик, где сидела Анхель. Она весело махала ему рукой с довольной улыбкой на лице. Шепард прикрыл глаза и в душе выругался. Выбора не было, и он присел рядом с Анхель. В этот момент входная дверь медленно открылась и в зал вошла госпожа Яирам в сопровождении Риши и Чуви.

Женщина подняла взгляд и, улыбаясь, всмотрелась в гостей. Они поднялись почти одновременно и теперь, стоя в полупоклоне, положив руку на сердце, смотрели себе под ноги. Дэвид удивился тому, что, не задумываясь, повторил этот же жест. При этом он был уверен, что его не заставили сделать это силой.

Сегодня вечером госпожа Яирам сменила своё белое платье на платье до земли цвета небесной лазури. Волосы были собраны в сложную причёску, переходившую в длинную косу с вплетёнными в неё лентами. На плечи она накинула лёгкую прозрачную шаль. Предплечья и шею украшали серебряные браслеты, соединённые между собой тонкими серебряными цепочками. В ушах Яирам висели серьги в форме цветков лотоса с тонко обработанными камнями розового алмаза. Женщина чуть повернула голову, и Дэвид увидел на её лбу ту самую диадему, что и утром. Это означало, что инструмент, который должен был сдерживать силу Яирам, по-прежнему работает, хоть и не так эффективно, как раньше. Опираясь на свою трость в форме подающей ладони, госпожа Яирам, чуть прихрамывая, зашагала к своему креслу, переводя взгляд своих пурпурных глаз, полных света, то с одного гостя, то на другого. Из-под подола показалась нога женщины, и Дэвид увидел, что госпожа была босой. За другую свободную руку её придерживал Риши, одетый в чёрный пиджак до колен, украшенный серебряными узорами в форме сложно изогнутых линий. За госпожой, склонив голову, шёл Чуви, и его внешний вид удивил Шепарда даже больше, чем босые ноги госпожи Яирам.

Ноги по колена и правая рука по локоть были плотно обмотаны чёрными, скреплёнными между собой, полосками кожи, а левая рука, с татуировкой в форме шипастой лианы, была обнажена почти до плеча. Чуви был одет в сюртук сложного кроя с витиеватым стоячим воротником, в штаны, что чуть расширялись, а затем сужались у колен. Обут он был в туфли из мягкой кожи. Одежда Чуви имела простой узор: чередующиеся чёрные и сизые вертикальные линии. Его волосы, обычно намеренно растрёпанные, были ухожены и зачёсаны назад и для надёжности скреплены несколькими серебряными заколками. Мусорщик шёл с совершенно непривычным для Дэвида серьёзным видом, смотря вперёд и положив правую руку на сердце, а левую убрав за спину.

Шепард подумал, что уже никого не увидит, но в комнату вошли двенадцать высоких фигур, закутанные в длинные тёмно-зелёные мантии. Их сопровождала Трезия Абелия в своей обычной рабочей одежде.

Головы пришельцев были повязаны платками, а лица скрывали плоские деревянные маски, драпированные зелёной тканью с крохотными отверстиями для глаз и рта. При этом платья и маски были украшены серебряными узорами в форме вьющихся цветов. По тому, какой поднялся ропот, Дэвид понял, что не только он не ожидал увидеть прибывших незнакомок. В прочем, он почти сразу догадался, кем были эти незнакомцы. Сёстры!

Девушки, войдя в зал, ненадолго замерли на месте, но затем одна из них глубоко вздохнула и засеменила вслед за Трезией. Другие переглянулись и последовали за самой смелой из Сестёр.

Госпожа Яирам подойдя вплотную к гостям, поклонилась им, а затем, пройдя мимо них, села в своё кресло. Сложив руки, она продолжила молча рассматривать людей. Сёстры, чуть ранее, по указаниям официанта, уселись за свободные столики. Риши, не смотря ни на кого, сел по правую руку, а Чуви по левую руку от госпожи. За всем этим никто не заметил, как вслед за сёстрами в зал вошёл Гарибальди. Он бочком, пока прочие садились на свои места, прошёл вдоль стены, явно не возражая против того, что его игнорировали, и сел за свой столик.

Госпожа Яирам ещё с несколько секунд молча осматривала гостей, а потом заговорила, испуская серебро:

— Мои дорогие друзья, коллеги и близкие, я понимаю, что вы удивлены сменой места праздника, и вас интересуют наши гостьи, как и само предвкушение праздника, но я прошу вас подождать ещё чуть-чуть. Нам осталось дождаться последних наших гостей. Они близко.

Люди вновь вопросительно переглянулись, а Дэвид, между тем, пересчитал свободные места. Не занятыми остались десять мест. Трезия и Гарибальди сидели за отдельными столиками, которые Дэвид до этого не приметил. На сцене ожидали музыканты в числе шести человек. Он предположил, что они тоже присоединятся к трапезе, и вот действительно: артисты, весело переговариваясь, спустились со сцены и заняли места за тремя столами. Теперь свободными оставались лишь четыре места.

«Но кто должен их занять?»

Прошла минута, три, пять минут. Люди начали чувствовать себя неловко, но никто и не думал возмутиться или пожаловаться на задержку. На седьмой минуте ожидания Дэвид услышал уверенные шаги. Затем дверь открылась и в проёме появилась Нефертати, уперев руки в бока.

На девушке сегодня было лёгкое белое платье до колен с красной окантовкой. На её шее висело ожерелье из спускающихся до груди золотых пластин, украшенных самоцветами, а в ушах блестели серьги в форме скарабеев. Неф смотрела на присутствующих свысока, не скрывая презрения. Потом она хмыкнула, злобно улыбнулась и, оглянувшись, сказал:

— Дзю-Дзю! А ты был прав, они ещё не начали, — она вновь повернулась к гостям, но теперь смотрела лишь на госпожу Яирам. Сделав несколько шагов вперёд, тем самым дав пройти своим напарникам, Неф стала на одно колено, положила правую руку на сердце, склонила голову и заговорила мягким голосом. — Госпожа, простите, что заставляем ваш ждать, но я не знала, что вы будете присутствовать на сегодняшнем торжественном ужине. Если бы моему глупому братцу не стало резко плохо, и мы не вернулись раньше срока, то мы так и не узнали от отца Дзюбэя об этом, как и о том, что торжество перенесли в другое место. Приношу свои извинения.

— Тебе не зачем извиняться, Неф, дорогая, — ласково заговорила Яирам. — Я рада, что вы успели на торжество. Тогда садитесь за свои места, и мы приступаем.

Нефертати встала и с гордо поднятой головой и прямой, как стрела, спиной направилась к последнему незанятому столу. За ней, сильно согнувшись, зашагал Эхнатон с болезненным выражением на лице. Он был одет в белую рубашку, опоясанную позолоченными пластинами до груди, и белую юбку до земли. Как и у сестры, одежда была украшена красными линиями по краям.

За ними шёл Дзюбэй с полным безразличием на лице вперемешку с недосыпом, в белом фраке с красным жилетом, и Дайана Беретта в белом платье, также с вкраплением красного. Сегодня, благодаря более открытой одежде, лёгкому макияжу и более опрятно уложенным волосам, Дайана куда больше походила на девушку.

Когда все расселись, госпожа Яирам расцвела ещё более светлой улыбкой и, расправив свои красивые руки, торжественно возвестила:

— Мои друзья и коллеги, данная традиция — устраивать торжественный ужин в последний день года, связана не столько с завершением самого года, а по причине того, что семьдесят три года назад завершилась Вторая Башенная война. Тяжёлое бремя тогда легло на все народы по обе стороны фронта, но главное: нового Коллапса нам удалось избежать. Спустя семьдесят три года у меня лишь одно пожелание ко всем вам. Все мы совершаем ошибки, но если мы их совершаем, то не надо искать виновных или заниматься самобичеванием. Нужно их исправлять, пока не поздно, и учиться на собственных согрешениях. Сейчас мы вновь стоим на завершающей стадии другой войны, тихой и почти бескровной. Нам вновь удалось избежать худшего, но даже если всё закончиться благополучно, ни я, ни кто другой из нас, не должны расслабляться до тех пор, пока мы не убедимся в том, что не осталось того, что вновь приведёт мир на грань разрушения. Ну а пока, давайте ужинать, веселится, петь и танцевать. С днём мира и с наступающим новым годом. За мир!

— За мир! — раздалось одновременно множество десятков голосов и в воздух поднялось десятки рук с бокалами, наполненных вином. Дэвид, чуть пригубив напиток и не притронувшись к еде, задумался, медленно обводя взглядом людей.

«Все мы совершаем ошибки, значит… и должны, обязаны их исправлять. Что она хотела этим сказать?»

— Надо же! Госпожа пропускала столько подобных вечеров из-за недомоганий, но речь у неё неизменна. Словно молитва, — протянула Анхель, искоса наблюдая за Дэвидом. — Хотя я считаю эти слова хорошими. Мы должны всё время это себе напоминать, что всем мы ошибаемся, но если мы допустили что-то подобное, то не должны падать духом и исправлять то, что наделали. А ещё учиться на них. Разве она не права?

— Довольно простая и старая мораль, — ответил Дэвид, не смотря на Анхель.

Сина пожала плечами и вернулась к ужину.

Люди ели в течение десяти минут, почти не прибегая к диалогам. Первыми закончили музыканты. Они вернулись на сцену, взяли приготовленные для выступления инструменты и заиграли бодрую мелодию, сопровождаемую низким женским вокалом под аккомпанемент флейты и барабанов. Из-за столов начали подниматься люди, выходили на свободную часть зала и начинали танцевать, двигаясь под ритм песни.

Дэвид наблюдал за тем, как яростно танцевал Кинтаро с Зери, как отплясывал Ивар с Ингрид, как кружился Хесус вместе со своей спутницей, как с лёгкой настороженностью в танце двигался Амарок, держа за руки тощую и нескладную дочь Сяншеня, всё время недовольно косясь на её отца. Бэбил, пригласив на танец одну из внучек Нигилисто, выполнял просто немыслимые для его возраста пируэты, даже с учётом всех его особенностей анатомии.

Танцевали не все, но те, кто не считал зазорным отбивать ритм ногами и ладошами, не смотря на свой статус, возраст и полные желудки, настолько заряжали прочих положительной энергией, что даже Дэвид невольно начал отбивать ритм ногами.

— Может, потанцуем? — чуть склонив голову, спросила Анхель, с озорством глядя на Шепарда.

— Нет, я не настроен на танцы, — продолжая отбивать ритм, безразлично буркнул Дэвид. Брови девушки поползли вверх, но почти сразу она улыбнулась, отвернулась от Шепарда и пригубила вино.

В этот момент музыканты закончили одну песню и сразу начали другую. Эта песня была также ритмичной, но куда более плавной. Барабаны замолчали, уступив место трещоткам, а флейте стала подыгрывать электрогитара. К женскому вокалу присоединился низкий проникновенный мужской голос. Как ни странно, во время этой песни танцующих людей стало больше. Теперь танцевали все адъютанты с жёнами, Дэн Сяншень с супругой и некоторые из Нигилисто. Сам Абрелио стоял рядом с госпожой Яирам и что-то ей не спеша объяснял, а та смотрела на старика вежливым взглядом. Риши в это время разговаривал с Кротосом и Ханой, возле их столика. Они слушали его внимательно с серьёзными выражениями на лицах. Но вот Риши улыбнулся, и Хана с Кротос разразились смехом.

«Интересно» — подумал Дэвид. Он решил воспользоваться моментом. Он хотел поговорить с госпожой, но пока Чуви сидел рядом с матерью и с жёсткой улыбкой на лице о чём-то спорил с Абрелио, Шепард предпочёл обойтись малым. Он поднялся, игнорируя вопрос Анхель, и уже собрался направиться в сторону Риши, но тут его одёрнули. Обернувшись, он увидел перед собой Эхнатона. Мальчишка смущённо поклонился ему и, смотря себе под ноги, тихо заговорил:

— П-прошу прощения, м-мистер Ше-Шепард! Моя с-сестра зовёт вас к себе.

Дэвид медленно перевёл взгляд на место, где сидела Нефертати, но оно опустело. Затем он посмотрел туда, куда указывал Эхнатон и увидел, что девушка, в окружении Дайны и Дзюбэя, сидела на одном из диванчиков, держа в руках бокал с вином. Нефертати смотрела на Дэвида наглым вызывающим взглядом. Она поманила его к себе пальцем. В этот момент сменилась песня, и ритм стих, уступив место медленной мелодии, где главенствовала лира и флейта. Шепард нашёл взглядом Риши, но тот уже сидел возле сестры, а Кротос и Хана присоединились к ещё больше возросшей толпе танцующих людей, где, к его удивлению, он увидел вальсирующих Гарибальди и госпожу Харуки. Старики выглядели смущёнными, но при этом хорошо держали ритм, словно были одним целым.

Дэвид выругался про себя, понимая, что упустил шанс поговорить с Риши. Он вновь сел на место, начав нервно стучать пальцами по столу. Эхнатон откашлялся, но Шепард его проигнорировал, предпочтя выискивать удачный шанс, что позволит ему поговорить с полезными для него людьми. Он продолжал бы это делать и дальше, но вот песня вновь сменилась. Ещё более медленная, ещё более жалобная. Анхель поднялась, стала напротив Дэвида, схватила его за руки и потянула за собой, смотря на него игривым и решительным взглядом.

— Нет, Дэвид, так дело не пойдёт, ты не можешь игнорировать просьбу девушки потанцевать.

— К сожалению, могу, — холодно ответил Дэвид, выдёргивая руки и поворачиваясь к Эхнатону, что всё ещё стоял рядом с их столиком. — Со мной хотят поговорить.

Дэвид направился в сторону всё это время не спускавшей с него взгляда Нефертати, и поэтому не увидел, как на лице Анхель появилась тень обиды, а затем проступила упрямая улыбка. Она хотела последовать за Шепардом, но её неожиданно перехватила в стельку пьяная Грация и утащила её с собою танцевать.

Пройдя между столиками, отмахиваясь от надоевших мошек, он стал напротив Нефертати и, смотря на неё сверху вниз, холодно спросил:

— И зачем я тебе понадобился?

— Сразу кидаться на меня? — подняв брови, спросила Нефертати. Она была полупьяная и сидела, запрокинув ногу на ногу, не смотря на то, что была в платье с вырезом до бедра. — А я ведь хотела извиниться. Ты, кстати, присаживаешься.

— Извиниться? — с недоверием переспросил Дэвид, так и не сев.

— Конечно, — весьма искренне улыбнулась Нефертати. — Я была в не духе в тот день, а тут ещё и ты, откуда не возьмись, взялся. Понимаешь, я ненавижу три вещи. Когда меня или брата пытаются оскорбить, ставя ни во что, когда грубят госпоже и держат меня в неведенье. Что на счёт тебя лично, то я тебе напомню: мне не понравилось, да и до сих пор не по душе, что ты не пойми откуда взявшийся чудак, а внимания будто ты какой-то избранный.

— Избранный? — Дэвид позволил отразиться на своём лице лёгкой улыбке, — Для кое-кого я действительно, в определённой степени, избранный, как и ты для той, что сделала тебя и твоего брата теми, кем вы есть.

Эхнатон испуганно охнул и сжался. Дайана вяло подняла брови и напряглась, а Дзюбэй, прибывавший весь вечер в состоянии полного безразличия, похлеще Дэвида, медленно скосился на Нефертати: в его спокойных глазах появилась настороженность. Но, к их удивлению, гнев девушки был лаконичным и ознаменовался лишь резко опущенным бокалом и разлитым вином. Она медленно опрокинулась на спинку дивана, внимательно изучая Шепарда, а потом усмехнулась и отвела взгляд.

— Я посмотрю, ты довольно хорошо осведомлён обо мне и брате, — спустя несколько долгих минут заговорила Нефертати. — Помнишь, я тебе говорила, что я ненавижу, когда меня или брата оскорбляют? Ты меня оскорбил, но в этот раз я пропущу это мимо ушей.

— С чего вдруг такая поблажка? Я думал, ты из тех, кто всегда отвечает агрессией?

— Не сравнивай меня с этой обезьяной Кинтаро! — чуть повысив голос, прошипела Нефертати, а потом вновь продолжила небрежно спокойным голосом. — Я не собираюсь портить праздник госпоже, но кроме этого, ты наш союзник, а значит мне придётся кое-что тебе объяснить. Может моя мать и бабка сошли с ума, но их подвели к этой черте и никто их не остановил. Никто! Я не считаю, что мой септ пошёл против своего народа. Он пошёл против глупости моего племени! Развязать войну из-за страха быть подавленным кем-либо или чем-либо! Вверх абсурда.

— Но при этом, ты грубишь своим союзникам и даже… способна их атаковать, — тихо ответил Дэвид, соизволив присесть напротив Нефертати.

— Ох, это мой маленький выбор, знаешь ли! — медленно приблизив своё лицо к лицу Шепарда, с придыханием ответила девушка. — Мне нравится быть прямолинейной и говорить то, что я думаю на данный момент о человеке. Вообще-то, я многих уважаю, но, видишь ли, в чём дело: я считаю, что когда кого-то уважаешь, то ты должен не бояться нагрубить ему.

— Ясно, ты не желаешь, чтобы тебя считали хорошей девочкой, — вновь снисходительно улыбнулся Дэвид. — Боишься, что тебя посчитают слабой и воспользуются этим?

— В какой-то степени ты прав, — поджав губы и краснея, ответила Нефертати, вновь заставив своё окружение занервничать. — Но я хотя бы не бегу от проблем и не чураюсь помощи людей, в отличие от некоторых. Что такое? Я тоже умею быть наблюдательной. Тебя сегодня весь день таскал по городу этот воришка и мерзавец Чуви, а сюда притащила потаскуха Анхель.

— Как минимум Чуви и госпожу Сину ты недолюбливаешь, — заметил Дэвид, пропуская мимо ушей укол в свою сторону. — Я не знаю, почему ты зовёшь Чуви вором, но я прошу тебя не оскорблять девушку без причины.

— Что, влюбился? — растянулась в ехидной улыбке Нефертати, вновь откинувшись на диван.

— Нет, — нервно моргнув, ответил Дэвид. — И надеюсь, что этого не произойдёт. Но в чём я уверен, так это в том, что ты не умеешь прощать. И это как-то связано с Чуви, с госпожой Синой… с твоим отцом. Что такое? Неужели я попал в яблочко? Забавно, но я думал, что ты прекрасно осведомлена о том, где я сегодня был.

— Неф, прости, но… — было начал Дзюбэй, посмотрев на подругу с настороженностью, но та, резко посмотрев на него, заставила его замолчать и отвернуться. Затем она бросила на Шепарда ледяной взгляд:

— Пошёл отсюда, гильгамешский выродок!

— Всегда, пожалуйста, — пропустив мимо ушей оскорбление, ответил Дэвид. Он поднялся и повернулся в сторону зала и вдруг столкнулся лицом к лицу с Чуви.

— Хаюшки, малыш Шепард! — с обычной хищной улыбкой на лице, подняв руки вверх, весело произнёс Чуви, — Но ты расслабься, я не к тебе, а к нашей милой стервочке Неф.

— Что тебе здесь понадобилась, зубастый падальщик? — сузив глаза и оскалившись, прошипела Нефертати.

— Ничего такого, просто я приглашаю тебя на танец, — изобразив невинность и протягивая руку девушке, ответил Чуви.

— Это что ещё такое? — огрызнулась Нефертати, отбивая руку Чуви, краснея. Её глаза метались между рукой и хитрым издевательским взглядом мусорщика. — Совсем совесть потерял, старый недоумок?! Или решил меня так пристыдить, а?

— Всего лишь на всего намёк на то, что нам с тобою было бы неплохо, в конце концов, примериться, моя милая злобная названная дочь, — став совершено серьёзным ответил Чуви.

«Названная дочь? Это что-то новенькое! И вообще как это всё понимать?» — удивился Дэвид, почти позабыв скрыть свои эмоции.

— Бесстыдник! Показушник! — вспыхнула Нефертати, резко, поднимаясь. — Да как ты смеешь! Свалился на мою семью со своим покровительством, но когда ты был нужен мне больше всего, тебя и след простыл! ПРЕДАТЕЛЬ!!!

Музыка смокла в тот момент, когда Неф ударила кулаками по столу и тот раскололся. Из-под сжатых кулаков девушки потекли струйки крови, а за ними появился пар регенерации. На шум обернулись почти все, кто присутствовал в зале. Лишь госпожа Яирам не смотрела в их сторону. Уставившись на потолок, она робко улыбалась, перебирая жемчужные чётки.

— Что уставились?! — медленно поднимая голову и злобно всматриваясь в замерших людей, язвительно протянула Неф. — Танцуйте! Ешьте! Пейте! Веселитесь! Люди нуждаются в вас, но так уж, и быть, он потерпят, пока вы здесь, блеете и цокаете копытцами! Ничего страшного, что те, с кем я в дальнем родстве, продолжают дёргать вас всех за ниточки, давая вам повод пыжится от того, что вы остановили некую угрозу! А с меня хватит! Пошли отсюда! Живо!

Неф сделала несколько шагов в направлении выхода, как вдруг раздался мощный одиночный барабанный «бам», а затем низкий глубинный рык трубы и удар литавр. Дэвид посмотрел, как и многие, на сцену. Музыканты притащили на неё огромный барабан и теперь ответственный за инструмент замер на месте, подняв руки с колотушками. Он выжидающе смотрел на Чуви, что, в свою очередь, стоял спиной к сцене с поднятой рукою.

— Нет! Даже для тебя это слишком, Чуви! — не верящим голосом протянула Неф, после того, как она повернулась к сцене, увидела музыкантов и отрицательно замотала головой. — Это на меня уже давно не действует. Я не собираюсь танцевать Вулкано!

— Ой, да ладно тебе, — иронически отмахнулся Чуви. Его правая бровь медленно ползла вверх. — Я ведь для тебя старался, заказав эту прекрасную народную сильвийскую мелодию, которую ты так обожаешь!

— Мне тогда было пять лет, идиот! — покраснев, вскрикнула Неф и повернулась к выходу.

— Ох, как жаль, — придав своему голосу нотки разочарования, опустив руки и помотав головой, протянул Чуви. — Значит, я ошибался, и из тебя так и не вышла выдающаяся танцовщица.

— Из меня не вышла выдающаяся танцовщица?! — Нефертати резко остановилась и быстро вернулась к Чуви. Она подошла к нему вплотную, красная, как свёкла. — Да я могу быть кем угодно и лучше большинства!

— Так докажи мне, — спокойно, не скрывая издёвки, сказал Чуви, склонив свою голову к голове Неф. Их лбы соприкоснулись, и между их глазами, в буквальном смысле, проскочила искра. — Докажи своему названому бате, что ты не превзойдено танцуешь Вулкано!

— Хорошо, хорошо! — спустя несколько тревожных секунд, ответила Неф и медленно направилась к центру танцплощадки, сбрасывая на ходу туфли и все украшения. Чуви последовал за ней.

Дэвид, что всё ещё стоял на месте, был в мгновение ока заворожён тем, как начали двигаться эти двое. Но вот он, незаметно для самого себя, подошёл до ставших кругом людей, что также не могли оторвать взглядов от двух взрывоопасных людей. Краем зрения Дэвид увидел, как загадочно заулыбался Бэбил. Как закатив здоровый глаз, недовольно замахал головой Гарибальди. Как госпожа Яирам, положа голову на ладони, с теплотой и задором наблюдала за зарождающимся танцем. А ещё он заметил Ти и Ти. Они до этого сидели с поникшими лицами и с пустыми взглядами, но с начала танца в их глазах загорелись огоньки обычной для них наглости и азарта.

Чуви и Неф сошлись в центре зала и их взгляды встретились. Хитрость и Вызов.

Вновь удар в барабан и призыв трубы, литавры, людской бессвязный шёпот, топот ног в особом рокочущем ритме. Ещё мгновение и всё это превратилось в древнюю, как мир, мелодию: примитивную, но завораживающую и прекрасную. И чем дальше жила мелодия, тем мощнее и громогласней становилась песня, подобно тому, о чём она рассказывала. Об ужасающей красоте извержения вулкана. Этому вторил танец Чуви и Неф.

Медленно идя по кругу, они начали с еле заметных движений ног и рук, подёргивания плеч, локтей и колен. Чем сильнее становилась мелодия, тем ярче и быстрее становились их движения. Вот они начали изгибаться спинами, а их руки и ноги начали взлетать вверх и резко опускаться. Во всём этом не было грации или красоты, но была поразительная гибкость и энергия. Словно они были магмой, что вот-вот вырвется из недр вулкана. Чем яростней и ритмичнее были их движения, сродни самой мелодии, тем уже становился круг, по которому они двигались. И вот они подошли почти вплотную друг к другу и под звук барабана, достигшего пика эйфории, их руки сомкнулись, а лбы соприкоснулись. Взгляды Чуви и Неф, потных и тяжело дышавших, были словно связаны незримой нитью. Вот они отпрянули друг от друга, и через секунду вновь соединились и танец стал походить на борьбу, где люди, сцепившись, пытались направлять своего партнёра, но партнёр, противясь движению, начинал уводить в другую сторону. И в этом тоже был свой ритм, свои законы. Однако Дэвид смущали некоторые ассоциации и он, ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс вслух интересовавший его вопрос:

— И это она танцевала в пять лет? Мне кажется или в этом танце слишком много… взрослого?

— Вообще-то в четыре года, — не поднимая взгляда, ответил Эхнатон, стоявший рядом с ним. Он смотрел себе под ноги и нервно перебирал пальцами. — Хоть мне тогда было чуть больше двух, но я хорошо помню, как она переживала за родителей и за их. Неф всё время хотела им помочь, но они говорили ей, что она слишком юна. Вот подрастёшь, тогда и поможет им. И поэтому Неф стала просить Чуви, так как он был её названным отцом, чтобы он помог ей вырасти быстрее. Всё время к нему с этим приставала, стоило ему приехать к нам в гости. Особенно яростно она стала просить его, когда приступы матери участились. Она всегда была… нестабильна, но в последние годы жизни её состояние ухудшилось в разы. Вот однажды Чуви и предложил родителям научить Неф танцевать Вулкано.

— И всё равно, обучать такому танцу ребёнка было несколько странно, — сдержанно произнёс Дэвид, продолжая наблюдать за яростными движениями Чуви и Неф.

— Меня мать начала обучать Вулкано примерно в этом же возрасте, — медленно повернувшись к Шепарду, ответила до этого молчавшая Дайана. Она держала в руках полупустой бокал с коктейлем и трубочкой. — Вулкано — это уникальный исторический реликт. Его танцевали ещё предки праматери Рей Сильвии, и с тех пор он практически не претерпел каких-либо серьёзных изменений. Многие историки Башни считают, что это древнейший из сохранившийся культурных артефактов в мире. Хотя осирисийские историки с ними не согласятся, но не в этом суть. Суть в том, что Вулкано танцевали подростки двенадцати-четырнадцати лет. Это был одновременно обряд взросления и выбор пар для создания будущих союзов. Но ещё его танцевала дочь для своих родителей, когда они были при смерти или когда она уходила в семью мужа. Поэтому Чуви и её родители обучали Неф с другой целью. Точнее, иной смысл в танец вкладывала сама Неф.

— Она хотела одновременно доказать родителям, что она взрослая и проявить своё уважение к ним и излить боль, в первую очередь матери, — продолжая смотреть себе под ноги, пробубнил тоскливым голосом Эхнатон, — Она всегда её любила. Неф безумно любила мать, не смотря ни на что… Под конец она перестала видеть в нас детей. Лишь неудавшийся эксперимент.

— Может поэтому она так быстро научилась танцевать Вулкано? — вдруг задумалась Дайана, переведя взгляд на Неф. — Если бы не наличие сильвийских генов, то ей не удалось бы даже основы усвоить.

— Скорей всего, — протянул Дзюбэй, что был не менее молчаливым, чем Дайана. Всё это время его взгляд был сосредоточен лишь на Неф. — Но я вот что хочу тебе сказать, Дэвид Шепард. Она сложный человек, но…

— Она хороший человек, — безразличным голосом закончил Дэвид, переводя взгляд на танцующих борцов. — Хотя я считаю, что она слишком несправедлива к своему отцу. Она не знает, что такое плохой отец.

— Ну, не могу с тобой не согласиться, — тяжело вздохнул Дзюбэй. — Но ей просто нужно время, чтобы осознать свою неправоту. В этом она пошла в свою мать. Упрямством.

— Ясно, — монотонно произнёс Дэвид, после того как всмотрелся в Дзюбэя внимательней. — Ты её любишь.

— Люблю? — на секунду опустив взгляд, задумчиво произнёс Дзюбэй, а потом отрицательно помотал головой. — Это не совсем так. Я её безмерно уважаю, иначе не был бы рядом с ней, с тех пор, как познакомился с ней в военной академии, чуть более девяти лет назад.

Танец подходил к концу. Мощная барабанная дробь достигала своего апогея. Ей вторили яростно топчущие ноги музыкантов, особо низкий и протяжный рык трубы и быстро поднимающиеся до высоких нот горловое пение. Чуви и Неф вновь сцепились руками, присели, плотно прилегая друг другу, и начали медленно подниматься, устремив сплетённые руки вверх. Когда Неф, куда ниже ростом Чуви, встала полностью, мусорщик выпрямил пальцы на своих руках. Это же сделала и Неф, а затем они начали падать на спины. Последний мощный удар по барабану и два человека, потные и тяжело дышащие, упали под вскрики испугавшихся девушек. Несколько секунды тишины, а затем пространство взорвалось аплодисментами и восхищёнными голосами. Ти и Ти свистели, приложив по два пальца к губам. Чуви и Неф, одновременно с поднявшимся шумом, уставившись в потолок, засмеялись, не смотря на боль в боках.

— Ха-ха-ха, вух! Давно я так не отрывался! Ладно, признаю: ты всё ещё бесподобно танцуешь Вулкано, — произнёс Чуви, несколько мгновений спустя приподнимаясь на локтях и посмотрев на Неф, что также поднявшись на локтях, тяжело дышала. На её лице была тень детского веселья.

— Иди ты, знаешь куда, старый извращенец? — усмехаясь и убирая взгляд, выпалила Неф. — И не думай, что после этого двусмысленного танца я поменяю своё мнение о тебе, чёртов вор и предатель!

— У Вулкано куда больше смыслов, чем два, моя дорогая названная дочь, — улыбнулся Чуви. Неф ничего не сказала ему по этому поводу. Лишь хмыкнула, чуть посуровев.

— Знаешь, маман завтра утром хочет устроить чаепитие для меня и Риши, так сказать семейный завтрак. Она будет рада тебя увидеть, а я не против устроить утро примирения. Это ведь тоже своеобразная традиция сегодняшнего праздника. Ну, что скажешь?

На лице девушки появилось сомнение, она отвела взгляд в сторону, краснея, а потом, вновь посмотрев прямо в глаза Чуви, открыла рот, но слова с его уст не сорвались, так как она краем зрения увидела, как кто-то с болезненным вздохом начал падать. Резко оглянувшись, она села на колени и увидела, как её бледного брата поймал за плечи Дэвид, на лице которого проступили признаки испуга. Эхнатон был в сознании, но вид у него был такой, будто его вот-вот вырвет.

— А ну убери руки от моего брата, гильгамешский выродок! — выкрикнула Неф. Она подбежала и вырвала Эхнатона из рук Шепарда, смотря на него со злобой.

— Неф, успокойся, — став между Дэвидом и подругой, вмешался Дзюбэй, смотря на подругу бесстрашным и спокойным взглядом. — Он просто не дал ему упасть.

— Да знаю я! — угрюмо прошептала Неф, а затем, взяв под плечо брата, громко произнесла вслух. — Я ведь говорила тебе, что тебе нужно было остаться дома, глупый брат!

— Ты нас покидаешь, Неф? — засеребрила госпожа Яирам, с заботой смотря на Неф, продолжая тепло улыбаться.

— Да, госпожа, — чуть понурившись, тихо ответила Нефертати. — Я и так собиралась это сделать, а тут ещё мой бедный братец что-то не то съел, наверное.

— Такое, что не может переработать Лицензия? — удивилась Анхель, выступая из толпы гостей, молча наблюдавших за беседой госпожи и Нефертати. — Тогда его нужно осмотреть.

— Без тебя разберусь, сука! — огрызнулась Неф, злобно сверкнув глазами.

— Но ведь! — начала Анхель, но ей не дал договорить Эхнатон. Он с трудом поднял голову и, посмотрев на главного врача «Параллели», успокаивающе сказал:

— Госпожа Сина, прошу, не волнуйтесь за меня. Мне уже намного легче. Давайте завтра я сам к вам приду, и вы меня обследуете?

— Х-хорошо. — неуверенно сказала Анхель, обеспокоено всматриваясь в Эхнатона.

— Огромное вам спасибо, госпожа Анхель. Сестра, перед тем, как мы уедем, я хочу зайти в туалет. Я не верю в то, что смогу сдерживать всё это в своём желудке.

— Ладно, ладно! — пробурчала Неф и направилась к выходу. — Но не долго! Меня тут от всего тошнит, если честно! А вы двое можете остаться! Вы меня тоже бесите!

— Лгунья, — тихо произнёс Дзюбэй, когда Неф исчезла за дверью, и направился к дивану. Люди, постояв с несколько секунд в тишине, ожили и начали обсуждать увиденное или свои дела. Ти и Ти со странным жадным взглядом устремились к Чуви, что также вернулся на своё место, рядом с матерью. Он чем-то был не доволен. В этот момент Дэвид кое о чём вспомнил. Он подошёл к Дзюбэю, что теперь пил вино, смотря себе под ноги.

— Послушай, а почему…

— Это всё из-за экспериментов с генами. По этой причине организм Эхнатона очень непредсказуем. И да, у него точно не инфекция.

— Что? — немного оторопел Дэвид, — Нет, я не об этом хотел тебя спросить.

— Правда? — удивлённо посмотрев на Шепарда, спросил Дзюбэй. — Тогда о чём же?

— Нефертати назвала меня вором, когда увидела, что я использую силу, взятую у Чуви, а она и его называет вором. Почему она меня и его называет ворами?

Брови Дзюбэя поползли вверх, а затем он усмехнулся, но Дэвид не успел услышать ответ на свой вопрос, так как к залу обратилась госпожа Яирам, обратив на себя всеобщее внимание:

— Дорогие мои друзья и коллеги. Наши встречи никогда не бывали долгими. Все мы занятые люди, да и столь знаменательный праздник всем нам хочется закончить праздновать в кругу семьи или посреди шумного карнавала, что вовсю сейчас полыхает на улицах Варуны. Но перед тем как мы расстанемся с вами до ближайшей встречи, я хотела бы, чтобы вы выполнили мой маленький каприз. Думаю, всех вас интересует: кто же эти таинственные авраамейские барышни, что сегодня присутствуют на нашем вечере?

Люди переглянулись и невольно закивали головами. Чуви при этом хитро улыбнулся, подмигнув Дэвиду.

— Что ж, эти авраамейские девушки из колена Мухмадинов являются талантливыми ритуальными танцорами и певицами. Недавно мне о них рассказала госпожа Сина, и я влюбилась в их пение и танцы, поэтому я решила пригласить девушек на сегодняшний вечер, чтобы и вы насладились их маленьким талантом. Поэтому, девочки, не стесняетесь, поднимайтесь на сцену. Надеюсь, наши дорогие музыканты не будут против?

— Ни в коем случае, госпожа, — чуть поклонившись, ответил худощавый прометеец. Держа в руках флейту, он с большим любопытством проследил за тем как Сёстры, почти не скрывая в жестах волнение и радость, поднялись на сцену. Девушки весь вечер ёрзали на своих местах, с любопытством осматривая людей вокруг себя, а теперь оживились. Дэвид услышал, как они весело перешёптывались. Их голоса были подобны отзвукам колокольчиков. Люди, проявляя до этого удивительную сдержанность, несмотря на томившее их любопытство, теперь пожирали Сестёр во все глаза. Одна из Сестёр подошла к лидеру группы, наклонилась и что-то ему прошептала на ухо. Тот внимательно её выслушал, и на его красивом худом лице появилось понимание и нотки азарта. Музыкант улыбнулся и кивнул девушке головой. Он подозвал к себе товарища, играющего на лире, и начал ему что-то объяснять на ухо. Сестра, в свою очередь, радостно захлопав в ладоши, подбежала к другим Сёстрам и тоже зашепталась с ними.

— Ммм, странно, — нахмурился Дзюбэй. — Я помню, что Мухмадины это обособленное колено, но я не помню, чтобы девушки из их рода были настолько высокими.

— А ты до этого видел хотя бы одного Мухмадина? — спросила Дайана.

— Конечно, видел, и поэтому говорю, что это странно, — возразил Дзюбэй. — Правда, я слышал о небольшой диаспоре, проживавшей в Осирисе. Вроде бы они имели долгие связи с септом Икер.

И вот, отходившие за сцену музыканты принесли новые инструменты. Один принёс инструмент наподобие гуслей: треугольный, с десятью струнами, а барабанщик принёс инструмент похожий на тамбурин. Сёстры, увидев вернувшихся музыкантов, перестали шептаться. Они встали полукругом, лицом к зрителям, сели на колени, поднесли ладони к лицам, скрытыми масками, а затем подняли их вверх и замерли.

Зал тоже замер и выжидал, погрузившись в шелестящую тишину. И вот барабанщик ударил в тамбурин, наполнив зал грустным перезвоном, а затем ему ответила флейта протяжным плачем. Секунда тишины, и оба инструмента начали изливать мелодию, полную любви и тоски. Через несколько секунд к ним присоединился инструмент, похожий на гусли.

— Какой любопытный выбор, — удивлённо протянула Дайана. — Плач Авраама по Исаакии?

Дэвид вынужден был прикусить губу, так чтобы его непослушный справочный иждивенец не ожил, и не выпалил о том, что пелось в этой песне.

«Если это действительно та песня, тогда сейчас должна запеть Сестра, которую выбрали солисткой» — подумал Дэвид и действительно. Сестра, сидевшая в центре полукруга, запела, и от этого голоса у него перехватило дыхание от поднявшегося из глубин его нутра восхищения. Девушка пела глубоким пронзительным сопрано. Это был чистый, невинный голос, полный скорби по потере близкого человека. Вскоре ведущей Сестре начали парами подпевать другие сёстры с не менее прекрасными голосами, и зал наполнился чарующими звуками.

Не смотря на сквозившую в ней печаль, в песне были скрыты предчувствия чуда и искры надежды. От этого люди, многие из которых стояли с открытыми ртами, переполнялись умиротворением и счастьем. Это чувствовал и Дэвид. Для него это было сродни испытанию. Он с трудом, но справлялся. И тут Дэвид вспомнил о том, что Сёстры были клонами госпожи Яирам и подумал:

«Интересно, госпожа тоже умеет так чарующе петь?»

Дэвид посмотрел на Яирам и увидел, что она, чьё кресло повернули к сцене, смотрела на Сестёр с любовью и грустью. Но вдруг Шепарда привлёк внимание Чуви. Он сидел мрачный с каменным лицом, а по его щекам текли слёзы.

«Это что ещё такое?»

Но не успел Дэвид подумать об увиденном явлении, как вдруг инструменты, кроме дребезжащего тамбурина, смолкли. Затем попарно начали затихать и Сёстры, и лишь солирующая Сестра продолжала тянуть особо высокую мелодию. Когда девушка достигла высшей пронзительной точки, она смолкла под неспешно утихающее дребезжание тамбурина, и в зале погас свет. Почти сразу зазвучали колокольчики, а треугольные гусли начали медленно и постепенно расцветать переливами радости и жизни. Когда пронзительной эйфорией заиграла флейта, свет загорелся и зрители увидели, что девушки стояли попарно: друг напротив друга, поднимая вверх правые руки, к кистям которых были привязаны колокольчики с длинными белыми лентам. Девушки быстро дёргали руками, заставляя колокольчики изливать оду радости. Левые руки были согнуты у груди и сплетены с левыми руками напарниц. И вот Сёстры рассоединились, и они, весело воскликнув, начали танцевать, кружась по сцене, подрыгивая и грациозно изгибаясь. Когда они встречались друг с другом, девушки вновь соединялись руками и теперь начинали кружиться вместе. Потом вновь рассоединялись и вновь соединялись в танце, при этом повторяя четверостишие, единственное, что Дэвид мог понять во всей песне без обращения к раздражающему строптивому справочнику, так как Сёстры пели на особом древнем авраамейском наречии, на котором общались между собой мухмадины:

И принял Авраам смерть как данность!

И на лице дочери расцвела радость.

И смерть, как друга, встретила она.

Уснув с улыбкой, раз и навсегда.

Девушки неожиданно соединились в круг, в центре которого встала солирующая Сестра. После другие Сёстры, не рассоединяя рук, начали подходить к ней всё ближе и ближе, сужая круг и скрывая её собою, продолжая при этом петь. И вот флейта взяла высокую ноту, вторя девушкам, что почти перешли на высокий мелодичный визг, а затем всё резко стихло.

Секунда тишины, и зал наполнился отзвуками восхищения и рукоплескания. Кто-то, как Гарибальди, делали это искренне, но сдержанно, а кто-то, не скрывая сильных эмоций, широко и часто хлопал в ладоши, подобно Бэбилу. Любвеобильный Амарок, не сводя с Сестёр жадного взора, совсем потерял страх и пытался выяснить у Анхель о возможности познакомиться с девушками. Госпожа Сина шипела и стреляла молниями, но тот словно не замечал подобравшейся к нему опасности. В другом углу зала Ти и Ти орали во всю глотку, признаваясь в любви девушкам, а стоявшая рядом с ними Хоппер, приложив пальцы к своему лбу, разочаровано качала чуть опущенной головой. Госпожа Яирам позабыв про трость, чуть качаясь из стороны в сторону и поддерживаемая озабоченным Риши, не сводила с Сестёр гордого взгляда и тепло хлопала в ладоши, а из её глаз текли тоненькие струйки слёз. Сёстры, тяжело дыша и словно не замечая навалившуюся на них похвалу, тоже смотрели на свою прародительницу. Дэвид не мог видеть их лиц, но он готов был поспорить на что угодно, что в глазах Сестёр была благодарность. Вот они поклонились и быстро спустились со сцены. В этот момент Дэвид посмотрел на Чуви. Он незаметно утирал лицо от слез и был единственным, кто ни хлопал и не восхищался Сёстрами. В его глазах Дэвид вновь увидел печаль в сторону Сестёр.

Наконец, госпожа Яирам, взяв из рук брата трость, повернулась к гостям и обратилась к ним:

— Что ж, думаю можно выпить по коктейлю и оценить десерты нашего уважаемого повара, — госпожа посмотрела в сторону выхода, где стоял Моти, прислонившись к стене. Он сурово осматривал зрителей в своём поварском колпаке, сложа руки на груди. Госпожа слегка поклонилась ему с одобрительной улыбкой. Повар поклонился ей в ответ. Затем она вновь осмотрела гостей и продолжила:

— После мы расстаёмся с вами до ближайшей или не очень встречи, и поэтому…

— Госпожа Яирам, — воскликнул Кинтаро, продираясь сквозь толпу. За собой он тянул смущённую Зери, да и сам Кин был не менее смущён. Смущён, но при этом очень решителен. — Я очень сильно извиняюсь, но можно мне подняться на сцену и сделать очень важное, хоть и личное, обращение?

— Я совершенно не против, мой милый Кин, — ласково ответила Яирам с озорством в глазах, жестом усаживая Риши на место, смотревшего на наглый поступок Кинтаро с суровым возмущением. Чуви же, что вновь начал понемногу скалится, провожал своего коллегу с едким весельем.

Кин и Зери, держась за руки, поднялись на сцену. Кинтаро, отпустив руку девушки, повернулся к ней лицом, неловко кашлянул и стал на одно колено. Далее он с лёгким замешательством достал из кармана маленькую тёмно-красную коробочку, открыл её и поднял над собой. Там, на мягкой подушке, возлежало золотое колечко, украшенное рубином.

— Д-дорогая З-Зери, — нервно начал Кинтаро. — Я п-рошу стать тебя м-моей ж… женою и разделить со мною и радость, и горе и всё этакое! В общем, выходи за меня, Зери!

Среди девушек послышались радостные перешёптывание и вздохи, а те, кто знал и Кинтаро и Зери, с облегчением вздохнули, возведя глаза к потолку. Девушка нежно улыбнулась и робко, но уверенно ответила:

— Да, я согласна.

Сияющий Кинтаро аккуратно вынул свободной рукой из футляра кольцо и направил его навстречу безымянному пальцу Зери. Как только кольцо было надето, смущённый Кин посмотрел в глаза не менее смущённой Зери, решительно поднялся, обнял её и страстно поцеловал. Зери не стала сопротивляться и с не меньшей искренностью обняла его, отдаваясь поцелую.

Среди почти всех девушек прошла волна восторженного визга. Их мужья и отцы вежливо захлопали в ладоши, слегка улыбаясь, а в их глазах читалась тень ностальгии. Ну, а те, кто знал Кинтаро и Зери ближе прочих, громко кричали: «Ну, наконец-то!» или: «Давно пора уже было вам сойтись». Чуви при этом поднялся, вяло хлопая в ладоши, нашёл взглядом насупившихся Ти и Ти, и крикнул им, скалясь:

— Ну что, сукины дети, я выиграл пари! Так что завтра жду выплату!

Эн, злобно сверкнув глазами, показал ему средний палец, который тут же схватила Хоппер и в одно мгновение выкрутила ему руку, а чтобы он болезненно не ругался, оглушила его, ударив по затылку и отдав на попечение Ти. Тяжело вздохнув, она развела руками, посмотрев в сторону Чуви. Дэвид в этом время, вяло хлопал в ладоши, всматриваясь во всё ещё целующихся Кинтаро и Зери. Он поражался тому, что эти двое, будучи далеко не красивыми людьми, по меркам большинства, в этот момент казались ослепительно прекрасными в своей чистой и искренней любви. И Шепард понял: не смотря на то, что этот день выдался, по его мнению, раздражающим, и всё сегодня шло против его воли, в конце концов, он начал проникаться этими людьми и их маленькими радостями. Он так и не смог поговорить ни с госпожой Яирам, ни с господином Риши, но почему-то совершенно об этом не жалел, а решение покинуть «Параллель» теперь ему казалось несущественным.

Наконец, Зери робко высвободилась из объятий Кина. Она смущённо убрала взгляд, посмотрев себе под ноги, при этом довольно улыбаясь. Кинтаро нашёл в толпе Ивара и, увидев, что он гордо поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем, расплылся в не менее довольной улыбке, чем его невеста. В этот момент Зери хлопнула себе по шее, и болезненно охнула, а через секунду пошатнулась и, закатив глаза, упала на землю.

— Зери? Зери!! — прокричал Кинтаро, не сразу поняв, что произошло. Он встал на колени возле неё, перевернул на спину и дотронулся до шеи, а потом встревожено посмотрел на не менее испуганных людей. Увидев в толпе быстро направляющуюся к нему Анхель, Кин пронзительно прокричал. — Госпожа Сина, быстрее, у неё совсем слабый пульс, и дышит она еле-еле! Я не понимаю, что проис… Ай!

Кинтаро резко схватил себя за плечо, а потом, болезненно выдохнув, упал без сознания. Анхель резко остановилась почти у самой сцены, а на её лице появилось непонимание. Но вот сзади неё раздался похожий болезненный вздох, потом ещё два, и ещё несколько человек потеряли сознание, хватаясь то за шеи, то за руки или затылки. Анхель испуганно посмотрела на Госпожу Яирам, но та не успев потянуться до спрятанного в диадеме телепатического блокатора, тоже охнула и упала, если бы ни Риши, успевший её поймать и усадить в кресло. Он испуганно начал трясти сестру за плечи, но вот он тоже охнул, вытянулся, схватившись за поясницу, и упал навзничь.

Поднялась Трезия, просидевшая весь вечер за своим дальним столиком, и решительным шагом направилась к Сёстрам, что одна за другой начали терять сознание, хватаясь за кисти, но вот она дотронулась до бедра, посмотрела на него и тоже упала, потеряв сознание. И в этот момент упала без сознания и Анхель. Среди оставшихся людей началась паника.

Многие устремились к выходу, но они, один за другим, спотыкаясь, падали, хватаясь за разные части тел. Упал без сознания Бэбил. Со странным прозрением на лице, потеряла сознание Хоппер, а за ней, чуть было не рассвирепевший Ти, всё ещё державшего не пришедшего в сознание Эна, тоже повалился на бок, замычав от резкой кратковременной боли. Крепко держа за руку госпожу Харуки, Гарибальди пытался контролировать ситуацию. Но вот он почувствовал, как его бывшая жена обмякла, и Петрос вынужден был поймать её. И тут он почувствовал жгучую боль в шее, прошипел сквозь зубы и, понимая, что с ним произойдёт дальше, медленно сел, опустив госпожу Харуки на пол, но вдруг, со словами: «Ну, уж нет!», он резко поднялся и устремился в сторону выхода. Но не пробежав и метра упал без сознания.

— Да что здесь происходит? — нервно произнёс сбытый с толку Дзюбэй, крутясь на месте и наблюдая за тем, как вокруг него теряют сознание люди. Но вот он почувствовал, как к нему быстро приближалась некая, почти незаметная угроза. Резко повернувшись, Дзюбэй выхватил что-то из воздуха. Он раскрыл ладонь, всмотрелся в неё и выпалил. — Какого чёрта?

Краем глаз он увидел, как простонала, схватившись за ухо, Дайана и, удивлённо на него посмотрев, она закатила глаза и также потеряла сознание. А затем и его пронзила жгучая боль в запястье: в этот раз он никакой угрозы не почувствовал. Теряя сознание, Дзюбэй тихо выругался и успел увидеть, как упал на другом краю зала Ивар, держа на руках Ингрид без намёка на сознание.

В зале остались в сознании лишь трое.

Рыча и ощетиниваясь, покрывшись лёгким пушком, тяжело дышал Амарок, стоя на одном колене и опираясь левой рукою об пол. Его уже несколько раз пронзала боль, но он всё поднимался и поднимался. Он взвыл зверем, всем силами пытаясь выгнать из себя неизвестный ему яд, но вот особо резкая боль пронзила его в районе сердца. Ам хлипко заскулил и упал лицом вниз.

Их осталось двое.

Как только упала Зери, Дэвид моментально усилил рефлексы и ускорил мыслительные процессы, и только он это сделал, Шепард почувствовал, как к нему что-то устремилось: очень маленькое, но опасное. Он увернулся и хотел было поймать то, что ему угрожало, но оно ускользнуло от него. Шепард не решился использовать обострение, так как всё ещё не владел им в полной мере, и поэтому надеялся, что усиления рефлексов ему хватит сполна. Вот угроза зашла к нему с другой стороны, и вновь Дэвиду удалось уйти от атаки, впрочем, как и неизвестной силе. Угроз стало больше одной, и он понял, что ему придётся несладко, но Дэвид не отчаивался и начал медленно уходить от незримых атак. Краем глаза он видел, как всё это время медленно и уверенно направлялся к выходу Чуви. Он, быстро двигая глазами, полными холодного гнева, резко, почти не заметно, дёргал из стороны в сторону руками, что-то ловя и сдавливая. Но вот, у выхода, он резко остановился, дотронулся до затылка и, громко и грязно выругавшись, упал без сознания.

Дэвид остался один, и тут он почувствовал, что на него устремились десятки угроз со всех сторон, и он принял решение. На свой страх и риск Шепард перешёл в обострение, но затем он неожиданно почувствовал, как его что-то укололо в затылок. Дэвид резко остановился и поймал пальцами то, что ужалило его. Преподнеся ладонь к своим глазам, он увидел на ней останки крохотной мошки, а затем Дэвид погрузился во тьму.