Музыкальный подвал

«ПРОЩАЙ, МАМА!»

Первая брачная ночь…

Совсем не такой рисовалась она в Наташином воображении. Казалось, она должна быть совсем необычной, сказочно-волшебной… такой, как описано в многочисленных романах, читаемых чувствительными девушками…

А они с Андреем, едва оставшись наедине, начали осыпать друг друга упреками и претензиями.

Собственно, начала Наташа. Она заявила, что ей совсем не нравится человек, с которым свел дружбу Андрей. Это по меньшей мере странно. Какие у них могут быть общие интересы? Для чего такой дорогой подарок?

— Да ты представляешь себе, сколько это может стоить?! — патетически воскликнула она.

— Мне не нравится, что ты все меришь на деньги! — огрызнулся Андрей со смутным чувством вины.

— Что ему от нас надо? — беспокойно спросила Наташа. — Такой скользкий тип…

— Не смей обсуждать моих друзей! — агрессивно сказал Андрей. — Я же промолчал, что ты притащила эту свою фокусницу и шарлатанку. А ведь знаешь, что я ее терпеть не могу! Хорошо еще, что ее сумасшедший сыночек не почтил нас своим присутствием!

Наташа вспомнила, что у нее за лифом до сих пор лежат подаренные Сашей стихи, смущенно запнулась и отошла к шкафу, незаметно вынув листок и сунув в ящик, под белье. Андрей так недолюбливает Сашу, что это невинное послание может раздуть до таких пределов, что… уж лучше, от греха подальше.

— Ты не прав, ты же не знаешь, — сказала она значительно мягче. — Виана помогает людям, а твой Евгений Иванович… Вот зачем он крутился на вступительных? И теперь? Какая ему от этого выгода?

— Если бы ты не была дурой и не шарахнулась от него тогда, — заявил Андрей с упреком, — мы бы сейчас учились вместе. Как раз твоя обожаемая Виана гребет огромные деньжищи за свое якобы лечение. И тебя это почему-то не смущает! А здесь человек бескорыстно помогает талантливым ребятам…

Наташа с сомнением покачала головой.

Чтобы прекратить становившийся тягостным разговор, она подошла к кровати и принялась расстилать постель.

— Ладно, давай спать, — миролюбиво сказала она. Но Андрея уже понесло.

— Почему ты всегда со мной не согласна? — обиженно выкрикнул он. — Что бы я ни сказал! Что бы ни сделал! Зачем ты тогда вообще за меня замуж вышла?

Он подсознательно чувствовал Наташину правоту и от этого еще больше злился.

— Я уже вообще молчу, что ты даже фамилию мою взять не пожелала! Мне было стыдно отцу в глаза смотреть!

— Но я же единственная наследница отцовской фамилии! — воскликнула Наташа. — Как ты не понимаешь?! Это же память о нем!

— Можно подумать, ты принцесса крови! — саркастически заявил Андрей.

За стеной беспокойно заворочалась мать. Наташа понизила голос:

— Мама была права, когда пожелала нам понимания…

— Ага, — пробурчал Андрей. — Хорошо бы, если бы это было с обеих сторон.

Они улеглись наконец в постель, непримиримо повернувшись друг к другу спинами.

«Упрямая Наташка, фиг уступит, — думал Андрей, ворочаясь под одеялом. — Лежит сопит… Нет бы повернуться и обнять… Как же! Мы гордые…»

Ему ужасно хотелось ощутить ее ласковую покорность. Но не будет же он после стычки приставать первым… В конце концов жена должна уступать мужу, а не наоборот…

Сразу же после свадьбы родители засобирались обратно. Даже билеты взяли на один поезд. Только Иван Степанович, по обыкновению, поехал в СВ, а Наташина мама — в обычном, плацкартном.

Наташа и Андрей метались по платформе между вагонами, разрываясь на две части.

— Вы идите, идите, — грустно говорила Нина Сергеевна. — С отцом попрощайтесь…

И они неслись вдоль состава к среднему вагону.

— Ладно, пап, счастливо… — бормотал, запыхавшись, Андрей, и они неслись обратно, в хвост.

В маминых глазах была непонятная Наташе тоска, словно она навсегда прощалась. Собственно, с точки зрения Нины Сергеевны, так оно и было. Наташа теперь отрезанный ломоть. Она больше не принадлежит ей. Невооруженным глазом видно, что главнее Андрея нет для нее человека на свете. Мать отошла на второй план. Да что там на второй — на третий. Ведь теперь свекор будет определять многое в Наташиной жизни, придется подстраиваться к чужой семье… Ох, нет! Это уже Наташина семья, а она, мать, лишняя, сбоку припека… Горькое чувство потери терзало Нину Сергеевну.

Наташа обнимала ее, тормошила, обещала приехать после сессии, говорила, что рожать будет только в Верхневолжске, рядом с мамой, и она первой увидит будущего внука.

— А жить где будете, как приедете? — спросила мама.

— Ну конечно, у тебя! — воскликнула Наташа. — Дома. Малыш будет в нашем садике гулять.

«Как же, позволит он, — неприязненно подумала Нина Сергеевна о своем новоявленном родственнике. — Велит жить в своем особняке, при муже. Вот уж, дожила… В родном городе к родной дочери в гости ходить…»

— Ладно, доченька, — обнимала она Наташу. — Будь счастлива…

Поезд тронулся, и Наташа с чувством какой-то неловкости долго махала маме вслед. Какие печальные у нее были глаза… Может, они с Андреем что-нибудь сделали не так? Чем-то обидели?

«Надо будет сразу же письмо написать, — подумала она. — Конечно, маме сейчас очень одиноко…»

— Слава Богу, уехали, — обнял ее за плечи Андрей. — Никак не могут понять, что мы уже взрослые…

И конечно же их взрослая самостоятельная жизнь опять закружилась колесом, и никакое письмо Наташа так и не написала. Надо было готовиться к семинарам, читать кучу книг по зарубежной литературе, штудировать философские труды. Да еще плохое самочувствие… Она так выматывалась, что, придя домой вечером, валилась на кровать совершенно без сил.

Хорошо еще, что Андрей, примчавшись после занятий, успевал наскоро приготовить ужин.

У Наташи от переутомления упал гемоглобин, и врачиха в консультации поставила ее перед хорошенькой альтернативой — или лечь в больницу на переливание крови, или усиленно питаться. Да не просто питаться, а черной икрой и тресковой печенью. Это был жуткий дефицит — в магазинах такими продуктами и не пахло, только в каком-нибудь спецбуфете можно было раздобыть, да и то баночку. А здесь требовались килограммы. А деньги? Страшно подумать, во сколько это обойдется.

Андрей хотел было написать отцу, чтобы достал по своим каналам, но Наташа резко завозражала. Не хотелось быть обязанной.

Выручила, как всегда, Виана. Хотя Наташа и не говорила ей ничего о возникших проблемах, Виана словно бы по ее лицу читала все, что происходит у Наташи внутри. И однажды заявилась к ним вечером, сгибаясь под тяжестью огромной сумки.

Наташа обалдело смотрела, как Виана выгружает на кухонный стол совершенно царственное подношение — несколько больших круглых синих упаковок с изящно изогнувшимся осетром на картинке и кучу консервных банок с печенью трески.

Тут уж Андрей решил выступить и завозражал:

— Зачем вы, Виана? Мы сами…

— А это не вам, — одернула его Виана. — Это ребенку. Это детское питание. — И тут же написала Наташе рецепт, сколько чего и в какое время она должна впихивать в себя ради здоровья малыша.

Первое время это был сплошной рай. Андрей, мужественно глотая слюнки, с благоговением мазал Наташе бутерброды на завтрак и ужин. Потом, заметив, что икра в открытой банке начинает засыхать, они стали лопать ее вдвоем. Кончилось тем, что Наташа завопила, что ее тошнит от одного вида этой проклятой икры, а Андрей, как садист, торчал над ней, пытаясь впихнуть в нее бутерброд. Потом они оба сменили тактику, ласково уговаривая друг друга съесть хоть ложечку… не выбрасывать же…

А проклятый деликатес все никак не кончался. Наташе уже снились по ночам горы икры, россыпи икры. И Андрей нервно дергался, когда Наташа звала его к завтраку.

С тресковой печенью было проще. Они варили кастрюлю картошки, вываливали туда банку, используя заодно и масло от консервов, и давились, глядя друг на друга, чтоб никто не смухлевал и не подсунул другому лишний кусок.

— В конце концов это тебе надо! — жалобно протестовал Андрей. — Я-то здесь при чем?

Ребенок начал шевелиться, и теперь, лежа радом с Наташей, Андрей слышал, как он резко толкался ножками.

— Это он протестует против ваших витаминов, — смеялась Наташа. — Врежь, сыночек, как следует своему папаше, чтоб не запихивал в нас эту гадость.

Она была уверена, что будет сын. Тетя Клава сказала, что если ждут мальчика, то живот торчит под углом, а если девочку, то круглый. И Наташа вертелась перед зеркалом, пытаясь разглядеть себя в профиль — вроде как угол намечается…

Она сменила свой гардероб — ни одна юбка уже не сходилась на талии. Светка дала напрокат свой свободный пиджак, а Наташа сшила из дешевенькой «шотландки» просторный сарафан с запасом — на вырост.

Ей даже нравился заметно обозначившийся выпирающий живот. И было приятно, что в метро люди стали вскакивать, уступая ей место. Только одно немного беспокоило — не станет ли она казаться Андрею уродиной? Все-таки фигура заметно изменилась и потяжелела…

Теперь Наташа с интересом разглядывала всех попадающихся ей на пути беременных женщин. Сравнивала себя с ними. У многих на лице были заметны коричневые пигментные пятна — как безобразно! И Наташа опять бросалась к зеркалу, вглядываясь в свое отражение: нет, вроде не видно… И облегченно вздыхала.

— Что ты как мартышка перед зеркалом крутишься? — подкалывал ее Андрей. — Никак не насмотришься?

— Да я скоро в дверь не пролезу, — притворно вздыхала Наташа.

— Ничего, пропихнем! — добродушно хмыкал Андрей. И Наташа счастливо улыбалась — он любит ее независимо от того, как она выглядит.

Действительно, Андрей теперь старался все свободное время проводить дома, с Наташей. Отец начал помогать деньгами, присылая переводы, и он прекратил метаться в поисках «сделок».

Да и Евгений Иванович не напоминал ему о долге, мягко намекнув при встрече, что ему не к спеху, ведь Андрей ждет прибавления семейства. И Андрей впервые вздохнул облегченно. Пусть это была только короткая передышка, пусть проблема не решилась, а только отодвинулась, все равно… Не хотелось думать о том, что будет дальше. Он тешил себя мыслью, что все как-нибудь утрясется, что, может быть, он сумеет отложить из отцовских и накопить постепенно… Но деньги летели как в трубу. Получив перевод, Андрей несся на рынок и накупал свежих фруктов для Наташи, потом они шли в кино, соблазняясь то «фантой», то мороженым… А потом честно «сосали лапу» в ожидании стипухи… Все-таки они оба совершенно не умели вести хозяйство.

И еще одно немаловажное обстоятельство повлияло на то, что Андрей не исчезал из дома по вечерам, как раньше. Роман с Ириной оборвался, и Андрей даже близко старался не подходить к университету, чтобы не наткнуться случайно на бывшую пассию.

Они с Наташей никогда не затрагивали в разговорах эту тему, инстинктивно не желая ворошить неприятные воспоминания, но Наташа чутко улавливала то, что Андрей совершенно выбросил из головы бывшую любовницу. Он теперь принадлежал ей одной, целиком и безраздельно. И она испытывала сладкое чувство победительницы.

Ирина, которая во время ее разлуки с Андреем так и мельтешила перед Наташей в университете, всем своим видом демонстрируя бывшей подруге, как она счастлива и довольна, теперь старалась не попадаться Наташе на глаза, благо легко было затеряться среди огромного количества студентов, особенно если знаешь из расписания, к какой именно аудитории тебе не следует близко подходить.

Владимир Константинович, чувствуя перед Наташей свою вину за дочь, старался вести себя еще безукоризненнее, чем прежде. Он иногда провожал Наташу до метро, поддерживая под локоть и ведя отвлеченные философские беседы, а в кармане у него постоянно находились то мандарины, то шоколадка, которые он вкладывал на ходу в Наташин карман, проходя мимо по коридору на перемене.

Теперь неразлучной спутницей Наташи во время занятий была Светка. Она бдительно оберегала Наташин живот в толпе студентов, яростно отпихивая локтем особенно нахальных.

Так однажды, когда за окнами уже разливался ароматом цветущих яблонь как-то внезапно начавшийся май, Наташа со Светкой стояли у раскрытого окна в холле философского факультета, разморенные наступившим теплом, и лениво пытались вчитаться в мелкие строчки конспекта.

— Какая долгая была зима, — говорила Светка Наташе. — Я думала, она никогда не кончится… Все время холод, слякоть, нос сопит, ноги мокрые… Бр-р…

Она блаженно сощурилась и подставила лицо ласковым солнечным лучам.

— И вдруг — бац! — и тепло… Прямо как подарок…

И Наташа вдруг подумала, что события ее жизни за этот год точно соответствовали ритму погодных перемен. Холод их отношений с Андреем, горькие слезы одиночества — зима, сомнения и метания — как мартовская оттепель, потом пасмурный апрель суеты и налаживания разрушенного… — и бац — май. Тепло и счастье. Его уже не ждали и перестали надеяться, а оно все же пришло, ведь иначе и быть не могло, так заведено по вечным законам природы.

Наташа улыбнулась, повернула голову… и уткнулась взглядом в замершую на полдороге Ирину.

Та спешила на кафедру, одним махом взлетела по лестнице и неожиданно наткнулась на ненавистную соперницу. Цепкий Иринин глаз моментально отметил вздувшийся живот Наташи под клетчатым сарафаном, сияющие глазищи на округлившемся лице…

Ирина злобно поджала губы, не в силах скрыть свою растерянность и острую зависть к бывшей подружке. Она демонстративно отвернулась, метнув на Наташу быстрый убийственный взгляд, и быстро прошла мимо, вскинув голову и громко стуча каблуками.

В первое мгновение сердце Наташи испуганно екнуло при виде Ирины. Но она тут же взяла себя в руки.

«Почему это я должна от нее прятаться? Так ей и надо, за подлость, — в одно короткое мгновение пронеслось в голове. — Пусть смотрит».

Она горделиво выставила живот и со спокойной уверенностью выдержала клокочущий ненавистью взгляд Ирины.

Странно, но эта внезапная встреча не всколыхнула в Наташе никаких чувств к поверженной сопернице, кроме… жалости…

Наташа медленно шла по улице на очередной прием в женскую консультацию и думала о своем странном чувстве. Она не испытывала сейчас ни злости, ни ревности, словно все, что было связано с Ириной, случилось давным-давно и за этой давностью потеряло реальность.

В ней жила тихая, спокойная радость ожидания. Она прислушивалась к слабым толчкам внутри себя, и только это было для нее сейчас важно.

«Рассказать Андрею о том, что я столкнулась с Иркой?» — задала она самой себе вопрос. И тут же ответила: «Пожалуй, не стоит. Потому что… потому что это действительно не стоит внимания».

Зачем ворошить прошлое? У них есть прекрасное настоящее и еще более прекрасное будущее. И это будущее уже дает знать о себе, требовательно пихая ее пятками.

Наташа прижала ладонь к животу и еще немного сбавила шаг. Поглощенная своими мыслями, она не замечала ничего вокруг и не видела, как поодаль, на приличном расстоянии, идет за ней следом неприметный серый человек с цепким пронзительным взглядом…

Он дошел за ней до консультации и о чем-то справился в регистратуре…