Мятеж главкома Сорокина. Правда и вымыслы

Заключение

После Гражданской войны тема Сорокина долгое время была закрыта, а потому принародно, даже у него на родине, никогда не обсуждалась. Было время, когда открыто имя И.Л.Сорокина в станице боялись упоминать. Если же отмечалась очередная годовщина Октябрьской революции или день Советской Армии и Военно-Морского флота, то на торжественных собраниях иногда докладчики вспоминали имя Ивана Лукича, но редко кто из них решался назвать его «предателем революции». Намерения властей, да и не только их, обвинить Сорокина в несуществующих грехах, естественно, вызывало у многих из них недовольство, чувство протеста. Земляки Сорокина как раньше так и теперь очень обижены на писателя Алексея Толстого — автора знаменитой трилогии о Гражданской войне. В книге «1918 год», изданной огромным тиражом, он со свойственной ему талантливостью нарисовал образ вымышленного Сорокина, наделив его многими отрицательными качествами. В 1958 г. на экраны страны вышел кинофильм режиссера Ю.Н.Озерова «Кочубей», который подхватил «эстафет» у А.Н. Толстого и не менее талантливо бросил свою ложку дегтя на память о казачьем полководце. Делалось все — чтобы, выражаясь современным языком, выполнить официальный «заказ» на создание образа авантюриста и предателя.

В свое время с этой проблемой столкнулся и М.И. Шолохов, но поступил более осторожно. В первом издании своего романа «Тихий Дон» он описал события на Верхнем Дону, связанные с восстанием казаков против Советской власти. При этом в нескольких местах упомянул имя командира красного казачьего полка, Ф.К. Миронова, успешно действовавшего в той сложнейшей обстановке. Однако в изданиях после 1933 г. Шолохов везде, где раньше упоминал фамилию Миронова, тщательно вычеркнул ее. Причина та же. Ставший к концу Гражданской войны командующим 2-й Конной армией Миронов затем был оклеветан завистниками и недоброжелателями, арестован и как Сорокин убит в тюрьме.

Сказать, что на Кубани И.Л.Сорокина все почитали или, наоборот, осуждали, было бы неверно. Нужно иметь в виду, что Сорокин был красным командиром, а его станица, как и вся Кубань в свое время, разделилась на красных и белых. Сегодня невозможно подсчитать, кого в ней было больше тех или других. Можно только сослаться на общие пропорции по Кубани на период Гражданской войны. А они говорят о том, что в белых войсках воевало 90 % казаков, а в Красной Армии только 10 %. Однако в Красной Армии были не только казаки, но и иногородние, а накануне революции их на Кубани было почти столько же, столько и казаков. Поэтому в красных и белых войсках земляков И.Л.Сорокина было примерно поровну.

Однако потом эти пропорции были нарушены. В марте 1920 г. многие находившиеся в белой армии кубанцы бежали через Новороссийск в Крым и там воевали в войсках Врангеля до исхода на чужбину. Другие, в апреле-мае, (их насчитывалось до 30 тысяч, а среди них были и петропавловцы. — Н.К.), были прижаты к грузинской границе на Черноморском побережье и сдались красным. Всех их разоружили, большинству выдали на фуражки и папахи красные звезды, зачислили в Красную Армию и отправили на Польский фронт. Те из них, кто не погиб в боях с поляками и врангелевцами, вернулись после Гражданской войны домой. Многие же сгинули в лагерях и тюрьмах. По понятным причинам бывшие белоказаки Сорокина не любили. Да и оставалось их в станице не так уж много. Большинство среди петропавловцев после революции составляли все-таки те, кто признал Советскую власть, боролся за нее и, несмотря на официальное отношение к Сорокину, они хотя и скрытно, но все же гордились тем, что являются его земляками.

В Петропавловской и сегодня с уважением говорят о той оценке, которую И.Л.Сорокину дал бывший командарм 1-й Конной С.М. Буденный. С Сорокиным они не встречались, так как расцвет славы Буденного приходится на то время, когда И.Л.Сорокина уже не было в живых. Но многие конники, воевавшие под командованием И. Л.Сорокина, потом пришли в конармию С.М.Буденного и конечно сохранили память о своем главнокомандующем. Осенью 1941 г. маршал С.М. Буденный побывал на родине И.Л.Сорокина в станице Петропавловской. Там временно находился штаб Южного фронта, а при нем представители казачьих частей, позднее они вольются в прославленный Четвертый Кубанский казачий кавалерийский корпус. Буденный встретился с теми, кто воевал с ним в Первой конной армии и на вопрос, как он относится к И.Л.Сорокину, сказал:

«Храбрым, бесстрашным был главком. И по-праву красноармейцы называли его казачьим полководцем. Жизнь оборвалась в расцвете лет. Подвели его и собственный характер, и горячность. Боролся за правду, но она идет не всегда в согласии с реальной жизнью»[341].

После 1992 г. происшедшие в стране перемены дали возможность землякам Сорокина открыто и по сути дела единогласно высказать его памяти внимание, достойное казачьего полководца, о чем свидетельствует его бюст, установленный ими в центре станицы, рядом с другим героем, только уже Великой Отечественной войны — Н. Куликовым.

Многие из тех, кому сегодня не безразлична правда о Сорокине, рассчитывают на то, что он будет реабилитирован. Однако, обращение автора в Главную военную прокуратуру по этому поводу оптимизма не прибавило. В ответе, в частности, сообщалось следующее:

«Нами проведена проверка, в ходе которой направлены запросы о привлечении указанного лица (Сорокина И.Л. — Н.К.) к уголовной ответственности в оперативно-справочный отдел ГИАЦ МВД РФ, Центральный архив ФСБ РФ, Центральный архив МВД РФ, Государственный архив Российской Федерации, а также в другие архивные органы, в том числе в справочные службы Управлений ФСБ и МВД по Ставропольскому и Краснодарскому краям.

Из названных архивных органов поступили сообщения об отсутствии документальных сведений, подтверждающих факт привлечения Сорокина И.Л. к уголовной ответственности и применения к нему репрессий по политическим мотивам, а также о наличии в отношении него уголовного дела.

Главная военная прокуратура указанными сведениям также не располагает»[342].

Из этого письма следует два вывода.

Во-первых, никаким судом, а только он может назвать человека преступником, И.Л.Сорокин никогда таковым не признавался. Второй вывод вытекает из первого — отпадает вопрос о реабилитации И.Л.Сорокина. О ней можно вести речь только в том случае, когда человек был репрессирован на основании суда. Как такового суда не было. И.Л.Сорокина арестовали на основании решения общественного органа — 2-го Чрезвычайного Съезда Советов Северного Кавказа, к тому же принятого с нарушением общепринятых норм. Затем над ним был свершен самосуд. Никакого следствия по этому поводу не проводилось, а поскольку репрессии не было, невозможна и реабилитация.

* * *

История не только свидетельствует, но и заставляет делать выводы. Но по поводу описанных событий на юге России и Гражданской войны вообще, они, чем дальше, тем получаются все противоречивей.

После установления Советской власти подавляющее большинство нашего народа не сомневалось в том, что жертвы, принесенные Красной Армией и мирным населением страны, не были напрасными. Что страна получила самый передовой строй, который способен обеспечить народу светлое будущее. Следовательно, те, кто потерпел поражение в Гражданской войне, проливали свою кровь и отдавали жизни напрасно.

Но проходит 75 лет после Октябрьского переворота и в России снова произошли перемены, которые можно характеризовать как возврат к старому, к капитализму. Причем произошло это с минимальными жертвами, а значит с молчаливого согласия большинства народа. Это может означать только одно — народ в массе своей созрел для кардинальных перемен и пусть без особого ликования, но согласился с ними. И тогда логично сделать другой вывод — не белые, а красные зря клали свои головы и проливали кровь в Гражданской войне. Власть, которая манила народ всеобщим и скорым благоденствием не выдержала проверки временем. «Светлое будущее» не приближалось, а все отдалялось, и уже никто не мог сказать, какое же из грядущих поколений будет жить при коммунизме.

Однако утверждать сегодня, что и это окончательный выбор народа было бы опрометчиво. Он, народ, имел возможность жить при социализме, теперь получает практику жизни при капитализме, причем далеко не лучшем его варианте, а значит, не может не сравнивать какой же строй ему более подходит. Власти предержащие снова обещают борьбу с бедностью, проводят реформы, а простые люди в это время начинают делать вывод, что в материальном плане они, пожалуй, потеряли больше, чем выиграли, и тогда логичен следующий вывод, что и белые и красные в Гражданскую войну воевали и гибли напрасно.

Никто не знает, что будет с нашей страной в отдаленной перспективе, какие силы, партии и движения станут руководить ею, какие лозунги выдвинут, какие программы при этом предложат. Поэтому сегодня в очередной раз приходится согласиться со старой как мир истиной, что правда находится где-то посередине. Нынешнее поколение не вправе судить своих предков, ни белых, ни красных за их политические пристрастия. Это их проблемы, они возникли в конкретных исторических условиях, решались теми путями и мерами, которые им подсказывала обстановка, уровень развития тогдашнего общества и классового сознания. Неизменно одно — осуждения достойны только варварство, бандитизм, мародерство и другие «попутчики» любой Гражданской войны.

Сорокин боролся с тем, другим и третьим, сражался с немцами, поскольку на определенном этапе считал их главным противником, воевал с белыми, так как был уверен, что они борются за те порядки, которые противоречат его представлениям о счастье для простого народа, не важно, кто они казаки, рабочие или крестьяне. Изучение его жизненного пути, характера и убеждений, настолько это было возможным, дают основание предполагать, что если бы его не убили, то после победы сразу же или со временем он стал бы противником и для большевиков, так как его не устраивали те методы работы, которые они применяли, провозгласив хорошие в общем-то цели. Он терпел их власть над собой только до той поры, пока чаша терпения не переполнилась. Главную свою задачу он незадолго до своей гибели высказал четко: «Я Кубань спасти хочу!».