На грани безумия

Глава 38

Ноа

День шестой

— Мы сделаем остановку, — крикнул Джулиан Ноа. Он припарковал свой снегоход перед церковью Кроссвей и снял шлем.

Ноа встал рядом с ним и выключил кашляющий, дребезжащий двигатель. Он снял шлем, и снег ударил ему в лицо.

— Что? Почему? Пора ехать домой. Буря приближается. Черт, такое ощущение, что она уже здесь.

Близились сумерки. Низкие черные тучи клубились по небу прямо над линией деревьев.

Зимние тени стали длинными и темными. Леденящий душу ветер завывал вокруг зданий, грохотал и скрипел в кронах деревьев. Ветер взметал кристаллы снега в огромные тучи и посылал мусор по тротуарам.

Фолл-Крик превратился в город-призрак, но вместо бурьяна здесь царили холод, лед и снег, похожие на крошечные торнадо.

— Это займет всего минуту. — Джулиан соскользнул со снегохода и снова намотал шарф на нижнюю часть лица. Его голос звучал приглушенно сквозь ткань. — Расслабься, Шеридан.

Джулиан, пиная снег, поднялся по бетонным ступеням и ударил костяшками пальцев в перчатках по массивным деревянным двойным входным дверям церкви Кроссвей.

Нехотя Ноа последовал за ним. Он пригнул голову от колючего снега и плотнее натянул капюшон на лицо. Его щеки, губы и нос обветрились и потрескались. Он практически чувствовал, как замерзают волоски в носу.

Должно быть, температура опустилась градусов на десять ниже нуля. Безжалостный, непрекращающийся холод причинял мучения. Низкие температуры день за днем ставили рекорды в Мичигане.

В ближайшие несколько часов, вероятно, выпадет футовый или более слой осадков, что составит более трех футов только за последнюю неделю. Казалось, что они оказались в ловушке, почти полностью отрезанные от внешнего мира.

Это делало всех раздражительными и нервными. Они все находились в невероятном напряжении.

— Я все еще не понимаю, что мы здесь делаем, — заявил Ноа. — Я уже говорил тебе, что Бишоп хочет заниматься своими делами. Я не понимаю, почему он не должен иметь такой возможности. Он отдает все, что у него есть.

За ними подъехали еще четыре снегохода, снег кружился и исчезал в желтых конусах фар. Двое мужчин оказались офицерами — Хейсом и Рейносом — и еще двое — бывшими военными добровольцами из общины, которых шеф Бриггс несколько дней назад нехотя назначил офицерами запаса.

С каждым днем жители города становились все недовольнее. Розамонд начала терять свою власть над городом. Шеф Бриггс тоже. Всем хотелось кого-то обвинить, особенно когда никто не знал, кто и зачем это сделал.

Люди замерзали, голодали и устали искать все необходимое. Вода больше не текла из крана. Еда не появлялась на полках продуктовых магазинов. Тепло перестало быть простой настройкой термостата.

Чувство вины укололо его. Они с Майло могли считаться счастливчиками.

За последние три дня произошло несколько попыток взлома, большинство из них — в общине «Винтер Хейвен». Кто-то разрисовал дом Томаса Блэра грубыми изображениями и совершил акт вандализма.

А вчера вечером пара подростков забралась на крышу дома Мэри Джонс и демонтировала две солнечные батареи, пока она не поймала их и не пригрозила отстрелить им яйца.

Ноа пришлось отпустить их со строгим предупреждением. Держать подростков негде, так как единственную камеру в подвале исторического здания суда в настоящее время занимали Рэй Шульц, Октавия Райли и братья Картеры, пока они не придумали, что с ними делать.

Джулиан пристально посмотрел на него. Его нос и щеки покраснели, глаза налились кровью.

— Приказ суперинтенданта.

— Но шеф…

— Бриггсу нужно идти в ногу со временем. Как и тебе, Шеридан. — В голосе Джулиана прозвучало раздражение. Он казался напряженным. Злым.

В точности как Ноа чувствовал себя сейчас, стоя здесь в полузамерзшем состоянии, его ноги словно налились свинцом, уши и нос онемели, снег замерз на бровях и ресницах.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Аттикус Бишоп, крепкий, широкоплечий, с копной афро, одетый в свою непревзойденную черную кожаную куртку и новую гавайскую рубашку — голубую с пальмами.

Бишоп не смотрел на Ноа. Несколько секунд он разглядывал Джулиана, а затем медленно перевел взгляд на мужчин, стоявших у подножия ступеней, укрывшихся от ветра и снега.

Все были вооружены, хотя оружие оставалось в кобуре.

Бишоп сжал губы в тонкую линию.

— Синклер. Что ты здесь делаешь?

Джулиан откинул шарф, чтобы говорить яснее.

— Мы просто совершаем обход и просим помощи у местных жителей. У нас в приюте почти сто голодных детей, а еды осталось всего на несколько дней. Уверен, ты понимаешь, как обстоят дела.

— Я понимаю, что помогаю людям, которые приходят ко мне. Понимаю, что я и мои прихожане купили и оплатили банки и коробки с едой и бутылки с водой в этом здании. Я вправе решать, что с этим делать.

— Вау, чувак. Притормози. — Джулиан поднял обе руки в умиротворяющем жесте и широко, бесхитростно улыбнулся. — Мы ни к чему не принуждаем, Бишоп. Ты неправильно нас понял. Мы предлагаем помощь. Нашу помощь. Мы просто просим вас дать кое-что взамен. Не для нас, а для этих голодных детей. Подумай о них.

Бишоп не отрывал взгляда от Джулиана.

— Я думаю о них. И обо всех остальных. Мне кажется, ты собираешься начать именно так, а когда получишь то, что хочешь, продолжишь. Похоже, твоя «невинная» просьба может быстро превратиться в требование.

Джулиан напрягся.

— Это смешно.

— Правда? — ровно спросил Бишоп.

— Ты всегда отличался излишней паранойей, Бишоп.

— Власти перегибают палку. Это то, что они делают.

В животе у Ноа все сжималось от страха. Совместная встреча Джулиана и Бишопа никогда ничем хорошим не заканчивалась. Он не знал, ревновал ли Джулиан к его дружбе с Бишопом или дело в другом, но они всегда держались напряженно и нервно рядом друг с другом.

Ноа обычно выступал в роли миротворца между ними, всегда соблюдая нейтралитет. Сегодня ему не хотелось этого делать.

Он просто желал попасть домой к Майло. После того как он помог подать обед в церкви, Квинн отвезла его в новый дом в «Винтер Хейвене», где они занялись строительством космических кораблей из конструктора Лего.

Он мечтал о теплом, спокойном вечере перед камином, читая Майло «3000 лье под водой» или «Остров сокровищ», пока тот не заснет. После исчезновения Ханны Майло снова и снова просил Ноа спеть, но Ноа не умел петь. А вот читать он умел.

— Мы просто хотим помочь, — вмешался Ноа.

Выражение лица Бишопа застыло.

— Будь осторожен, Ноа. Убедись, что ты знаешь, на чьей ты стороне.

— О, мы уже принимаем чью-то сторону? — Джулиан выглядел обиженным. Или он сделал обиженное выражение лица. Но Ноа знал его достаточно хорошо, чтобы увидеть гнев, вспыхнувший в его глазах. — Мы просто пытаемся сохранить мир. Ты остаешься дома со своей семьей, в тепле и уюте, а мы тут мерзнем, пытаясь спасти город. Как-то очень эгоистично отказываться помочь хоть немного, не находишь?

Бишоп пожал плечами.

— То, что ты думаешь, не моя проблема. Тебе пора уходить.

Джулиан рванулся вперед, сжав руки в кулаки.

— Подожди минутку…

Ноа быстро встал между ними. Он успокаивающе протянул руку, заставляя Джулиана отступить назад.

— Эй! Помни, где мы находимся и что мы делаем. Никто здесь не враг. Мы все друзья.

— Правда? — мрачно выплюнул Джулиан. — Потому что мне кажется, что некоторые люди здесь только ради себя, а все остальные пусть идут к черту.

Мужчины позади него недовольно зароптали. Нахмурившись, Рейносо переместился на нижнюю ступеньку, готовый поддержать Джулиана.

У Ноа свело живот. Он ненавидел напряжение, витавшее в воздухе, гнев и обиду, клокотавшие на поверхности. Он готов на все, лишь бы это прекратилось.

— Вы имеете право на свое мнение, — ровно сказал Бишоп. — Но я знаю, что поступаю правильно. И это не изменится.

— Аттикус? — Дафна подошла к мужу сзади и встала рядом с ним в дверном проеме. Она держала на бедре светловолосого малыша, завернутого в одеяло, — того самого вчерашнего мальчика. Огонь свечи мерцал на ее красивых чертах. — Все в порядке?

Позади них, в фойе, Ноа увидел людей, копошащихся внутри церкви, большинство из них лежали на скамьях и на полу, укрывшись одеялами и подушками. Они выглядели если не счастливыми, то хотя бы согревшимися и устроенными.

— Все в порядке, Дафна, — успокоил Ноа. — Мы просто зашли проведать вас. Вот и все.

— Мы предлагаем защиту, — вступил в разговор Джулиан, — для вас и здешних семей. Точно так же, как мы делаем это в «Френдли», на заправке и в аптеке Винсона. Мы имеем дело с грабежами и взломами каждую ночь.

Дафна неуверенно посмотрела на Бишопа.

Бишоп покачал головой.

— Нет, спасибо.

— Почему нет?

— Во-первых, у меня уже есть защита. Во-вторых, я не принимаю помощь, за которую приходится платить.

— Что это значит? — спросил Ноа.

Бишоп сложил руки на груди, не шелохнувшись.

— Проблема не в «помощи». Проблема в стоимости.

Губы Джулиана скривились в презрении.

— Это полная чушь…

— Бог защитит нас, — мягко сказала Дафна. Она похлопала по спине ребенка, который прижался к ней своим крошечным телом. Внутри церкви начал плакать малыш. — Как только что сказал мой муж. Бог и наши вооруженные дьяконы, наши верные прихожане, которые вызвались присматривать за церковью.

— Но…

— Спасибо за ваше предложение, джентльмены. Искренне. Мы очень ценим, что вы подумали о нас. Но с нами все будет в порядке. Пожалуйста, приходите завтра в кладовую. Мы будем раздавать последние запакованные пироги, пока они не испортились. У нас есть несколько пекановых, оставшихся с Рождества.

— Это не то, что я… — прошипел Джулиан.

— Спасибо за вашу щедрость, — ответил Ноа, перебивая Джулиана. — Мы обязательно заглянем к вам.

Улыбка Дафны стала шире, в ее глазах появился намек на облегчение. Она переглянулась с Ноа. Они оба старались разрядить напряжение.

— Я оставлю вам один, офицер Синклер. Да благословит вас Бог и сохранит вас в безопасности.

Тяжелые двойные двери закрылись. Вот так просто они получили отставку.

Ноа и Джулиан на мгновение замерли на ступеньках в холоде и темноте. Мужчины вернулись к своим снегоходам и ждали их. Единственный свет исходил от лучей фар снегоходов.

Сильный снег падал густыми спиральными порывами. Замерзшие ветки скрипели, когда ветер завывал и стонал вокруг церкви.

Джулиан набросился на Ноа.

— Он ведет себя эгоистично без всякой причины. Как ты этого не видишь? Никому не станет легче, если эти наркоманы завладеют их запасами. Тогда все будут голодать.

— Эти любители метамфетамина в камере, помнишь? — Ноа беспомощно пожал плечами. — Бишоп упрям. Он всегда был таким.

Джулиан насмешливо фыркнул.

— Они не единственная опасность. Ты знаешь это.

В темноте Ноа не мог разглядеть выражение лица своего друга, но знал, что Джулиан расстроен. Не только из-за Бишопа, но и из-за него самого.

— Джулиан…

Джулиан отвернулся от него, топая по заснеженным ступенькам, чуть не поскользнувшись, направился к своему «Ски-Ду». Его руки все еще были сжаты в кулаки, плечи напряжены.

Он остановился у своего снегохода.

— Он твой друг. Заставь его поумнеть.

«Или что?» Но Ноа не хотел задавать этот вопрос. Он повис в холодном воздухе без ответа.

Холодок тревоги пробежал по его груди, когда он посмотрел на темную дорогу, на пустые улицы и здания, которые, как знал, находились там, но не мог увидеть — на весь Фолл-Крик, пустынный, замерзший, безлюдный.