На грани выживания

Глава 3

Лиам

День восемьдесят пятый

Старик сделал большой глоток виски. Он поставил бутылку перед собой и с минуту смотрел на нее, а затем медленно выдохнул, словно ему нужно собраться, чтобы рассказать эту историю.

— Поначалу, когда это случилось, через пару недель приехали представители правительства. Они сказали, что делают большое убежище для всех близлежащих городов к югу от Пеории и к востоку от Спрингфилда. Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям построили огромный лагерь недалеко от Шампейна.

— Я полагаю, чтобы большие шишки могли легко получить доступ к аэропорту Уиллард и любым ресурсам, которые еще мог предложить Иллинойский университет. Кроме того, там находится исследовательская лаборатория инженерных войск. Во всяком случае, правительство называет это лагерем, но, по мне, это больше похоже на город. Не знаю, сколько там людей, но много.

— Они обещали электричество, еду и воду, а также лекарства для тех, кто в них нуждался. Всем тогда было холодно и голодно, и многие люди к тому времени уже умерли. Автомобильные аварии, замерзание в своих домах, сердечные приступы и тому подобное.

— Большинство людей пошли добровольно. Никого не заставляли идти, но агентство не организовывало пункты приема пищи или что-то в этом роде. Если требовалась еда, идешь в лагерь. Вот и все.

— Потом, через месяц, агентство забрало кучу наших парней из Национальной гвардии, которые поддерживали порядок здесь и в лагере. Они понадобились в другом месте, я думаю. Наверное, чтобы сдержать волну хаоса в Чикаго. Проигрышная битва, как по мне. В любом случае, через несколько недель после этого лагерь захватили.

— Захватили? Кто?

— Они называют себя Синдикатом. Думаю, это отсылка к Национальному преступному синдикату, печально известной конфедерации боссов организованной преступности и мафии 1930-40-х годов.

Лиам наклонил голову.

— Значит, банда?

Макферсон покачал головой.

— Не такая, как те банды, о которых ты, вероятно, думаешь. Эти новые группировки из Чикаго организованные, мощные и жестокие. Представьте себе картели в Мексике или русскую мафию старого образца. У них тоже есть деньги и связи. Корпорации, политические чиновники и полицейские работают на них. Здесь у нас никогда не случалось проблем с ними, но я слышал разные истории.

— Понятно.

— Они думают, что стали солдатами или что-то в этом роде. Наверное, ограбили арсенал Национальной гвардии, потому что оружие у них военного образца, а маршируют они в форме.

Лиам напрягся. Ополченцы тоже носили форму, считая себя лучше, чем они были на самом деле.

Но эти парни, похоже, еще хуже.

— Их главарь, Александр По, создал себе репутацию безжалостного командира. Он жестокий. Они все такие.

— Что случилось?

— Эти парни ворвались сюда, как вражеское вторжение — несколько сотен. У них бронированные грузовики и автоматическое оружие. Мы не могли сравниться с ними ни числом, ни огневой мощью. Они захватили лагерь, убили всех, кто сопротивлялся, и окружили город, чтобы мы не могли выбраться или обратиться за помощью. Всех, кто не успел вовремя спрятаться, они согнали в лагерь. Они сжигали дома и предприятия. Убили хороших людей, включая двух моих сыновей.

Гнев захлестнул Лиама. Так много ненужных смертей, так много бессмысленного зла, и некому это остановить.

— Они налетели, как саранча, и конфисковали все — еду, припасы, коров и лошадей — и собрали их на близлежащих фермах амишей, поскольку те полностью функционируют без электричества.

Макферсон вытер воспаленные глаза тыльной стороной ладони и прочистил горло.

— У нас самое большое поселение амишей в Иллинойсе прямо здесь, в Артуре. По приставил к амишам несколько своих людей, чтобы они их охраняли. Они берут все, что хотят и когда хотят.

Тень пересекла его лицо.

— И не только животных и припасы, если понимаешь, о чем я.

Гнев Лиама вспыхнул ярче, сильнее. Он понимал.

— Они используют граждан в лагере в качестве рабского труда на местных фермах. Предположительно, они захватили несколько лагерей по всему Иллинойсу. По использует их как центры снабжения для поддержки своей растущей армии.

Логично, что По и его Синдикат нацелились на лагеря агентства, и в частности на этот, потому что это легкие цели, богатые ресурсами.

Потребности сотен миллионов перемещенных лиц и беженцев, разбросанных по всей стране, полностью перегрузили Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям и остальные органы власти.

Из-за отсутствия связи, ограниченного транспорта и сокращения ресурсов многие сельские общины остались незамеченными, недоукомплектованными и забытыми.

Это сделало их легкой добычей для банд, ополченцев или тех, у кого имелось больше оружия.

— Для чего он использует свою армию? Какова его цель?

Макферсон пожал плечами.

— Не знаю. Но слышал, что он превратил лагерь в базу для торговли людьми, продавая женщин и мужчин в качестве рабов. Он торгует едой, боеприпасами, оружием, топливом.

Лиам сжал челюсти. Это его не удивило. Такие люди, как этот Александр По, жаждали власти и контроля и готовы подчинить себе любого, чтобы их получить.

Такие люди существовали и до коллапса, но теперь мало что останавливало этих демонов-социопатов от уничтожения всего, к чему они прикасались.

— Теперь все просто… исчезли, — сказал старик. — Синдикат не знает, что я здесь. Я слежу за тем, чтобы снаружи дом выглядел таким же запущенным и заброшенным, как и все остальные. В первую неделю они посылали патрули, чтобы забрать всех, кто скрывается. Теперь они не приходят. Может быть, им уже все равно. Что я могу с ними сделать? Ничего.

Он покачал головой.

— Никогда не видел здесь ничего подобного. И никогда не думал, что увижу. Я люблю свою страну, мистер Коулман. Я воевал во Вьетнаме. Неужели теперь везде так?

— Нет, — отозвался Лиам. — Не везде. Все не очень хорошо. Много зла процветает, но не так. Национальная гвардия никогда бы этого не допустила.

— Не осталось сторожевых псов. Некому защитить стадо.

— Еще есть немного, — хрипло возразил Лиам.

Макферсон выпил последний глоток виски, опрокинув бутылку назад, чтобы убедиться, что ему досталась каждая капля. Он облизал свои тонкие сухие губы и вздохнул.

— Если твои люди еще живы, они в том лагере. Будешь их оттуда вытаскивать?

— Да.

Взгляд старика стал отрешенным, словно он наблюдал за сценой, разыгрывающейся далеко от этой темной пустой кухни.

— Они убили моих сыновей. Убили моих соседей, моих друзей. Любой ущерб, который тебе придется нанести, чтобы выполнить работу, не чувствуй себя виноватым.

— Я приму это во внимание.

— И будь осторожен. Они из тех, кто сначала стреляет, а потом задает вопросы.

— Я справлюсь.

— Я в этом не сомневаюсь.

Лиам снял с пояса пистолет «Зиг Зауэр» и положил его на стойку. Он положил складной нож рядом с ним и двинулся к задней двери, сканируя задний двор через окно в двери, прежде чем снова повернуться к Макферсону.

Что-то кольнуло его. Чувство, которое Лиам не думал, что сможет почувствовать снова — сострадание.

Он пожалел старика, распознав боль и одиночество в этих мутных, но умных глазах. Он знал, что одиночество живет глубоко в его душе.

Лиам прочистил горло.

— После этого я могу вернуться сюда. Я знаю одно место в Мичигане, где все идет хорошо, несмотря ни на что. У меня есть свободное место в грузовике.

Макферсон тоскливо уставился на свою пустую бутылку из-под виски.

— Нет. Это мой дом. Я считаю, что кто-то должен остаться, чтобы присматривать за всем. Не дать этим отморозкам окончательно победить, понимаешь? Это могу быть и я.

Лиам не мог не уважать старика и его доблестную борьбу с охватившим все вокруг злом. В таком маленьком, незначительном поступке было что-то достойное восхищения.

Когда простое выживание становится актом храбрости.

— Вам что-нибудь нужно?

Макферсон поджал губы.

— У тебя случайно нет сухпайка? Никогда не думал, что скажу это через миллион лет, но я бы не отказался от одного. С любым вкусом.

Лиам криво улыбнулся.

— Есть.