На границе империй #10-2

Глава 25

— Не переживай, я решу эту проблему. Здесь сворачивай с дороги. Вот тебе схема движения, — на искин бронетранспортёра пришла схема движения. Судя по всему, скопированная с искина другого бронетранспортёра, потому что искин бронетранспортёра сам стал мне показывать дорогу.

— Это другой разговор. Теперь хотя бы понятно, куда нужно ехать, — думал, нам придётся долго ехать, но оказалось, что поселение мохнатых не так и далеко находится.

— Профессор, а мы взяли что-нибудь поесть? Или нам предстоит попробовать мясо мохнатых?

— Ваша ирония неуместна. Конечно, мы взяли запас сухих пайков из расчёта на семь дней.

— На двоих я надеюсь?

— Разумеется, — ответил профессор с явным недовольством в голосе.

— Не знаю, как вы, а не позавтракал и жрать хочу, — и, остановив бронетранспортёр, поинтересовался: — Где, говорите, у нас сухие пайки?

— Вон в том мешке, — ответил профессор.

— Отлично, значит, этот мешок нужно спасать в первую очередь. Буду знать, — ответил ему, заглядывая в мешок.

— Вам бы только желудок набить, — ответил профессор с недовольством.

— «Нам бы»? Вы о ком сейчас, профессор?

— У меня младшие научные сотрудники такие же, вечно голодные. Да и старшие недалеко от них ушли, — ответил он ворчливо.

— И я их прекрасно понимаю. Знаете, профессор, мой опыт, а поверьте, он у меня весьма большой, так вот, весь мой опыт мне говорит, что воевать на голодный желудок неправильно. Я бы даже сказал, грешно.

— Не придётся нам ни с кем воевать.

— Вам достать сухой паёк, профессор? Больше съедим, меньше дальше вести.

— Избавьте меня от ваших флотских шуточек. Давайте один, составлю вам компанию.

— Разумное решение, профессор. Почему вы так в этом уверены?

— В чём?

— В том, что нам не придётся ни с кем воевать?

— Я вам уже объяснял это.

— Профессор, вы мне не объяснили, почему нам мохнатые позволят подъехать беспрепятственно к ним в поселение, это ведь их дом, как никак.

— Просто поверьте на слово.

— Профессор, я уже давно никому не верю на слово, и потом давайте сразу расставим все акценты. Не стоит питать иллюзий на мой счёт, хотя я и безоружен, но я сам по себе оружие, и шансов против меня даже с бластером у вас немного, поэтому не советую даже пробовать.

— Я это прекрасно понимаю, не так ли, Зверский красавчик?

— Не думал, что профессоры смотрят смертельные поединки.

— Думаете, что профессоры какие-то особенные? Поверьте, у профессоров такие же страсти и увлечения, как у других. И потом не каждый день встречаешься с одним из бойцов лиги.

— Это хорошо, что понимаем друг друга. Понимаете, у меня перед каждым поединком есть план действий. Вот и сейчас мне нужно знать, как мне действовать, когда мы приедем к мохнатым в поселение.

— Никак. Это не ваша проблема, — ответил профессор, жуя сухой паёк. — Ваша задача — нас просто доставить до места, а дальше я сам всё решу.

— Хорошо, а как мне действовать, если что-то пойдёт не по вашему плану?

— Всё пойдёт по плану, проверено уже.

— Вы хотите сказать, что там уже были?

— Э-э-э, боюсь, не могу ответить на этот вопрос.

— Понятно.

— Ладно, давайте поговорим о мохнатых. Надеюсь, вы можете говорить на эту тему?

— А ты подписку о неразглашении подписал? — спросил профессор, запихивая в рот очередную галету.

— Разумеется.

— Тогда можем поговорить. Что тебя интересует?

— По большому счёту всё, — но, увидев сразу напрягшееся лицо профессора, добавил: — Разумеется, что мне можно знать.

— Боюсь, вас, юноша, интересует, как правильно разбирать на части мохнатых, а это совсем не по моей части.

— Поверьте, профессор, как их разбирать я отлично знаю. Меня интересует, к примеру, зачем они весьма настойчиво лезут под наши орудия. Что их привлекает в нас?

— Боюсь, я не смогу достоверно ответить на ваш вопрос. Существует несколько точек зрения, но так как данный вид разумных существ практически не изучен, определить, какая из них верная, не представляется возможным. Лично я придерживаюсь версии, что у них здесь место их поклонения, их богу или богам, не могу сказать точнее, вот они и осуществляют паломничество сюда. Впрочем, это всего лишь одна из версий. Нужно провести много различных исследований, чтобы понять, как мыслят эти существа. Впрочем, космобиология — совсем не мой профиль. У нас космобиолог — старший научный сотрудник Валой. Думаю, он тебе лучше меня о них расскажет.

— Сильно сомневаюсь, что он мне что-то расскажет.

— Скажешь ему, что у тебя подписка, и я разрешил, тогда без проблем расскажет.

— А что вы вообще о них знаете? Так сказать, в упрощённом варианте.

— Просто я сейчас многое не помню. Помню, что их открыли вместе с планетой, лет двадцать назад. Когда обнаружили первых мохнатых на планете, сразу не поняли, что они разумны. Это выяснилось, только когда провели первые эксперименты на добровольцах.

— На добровольцах?

— Ну да, на тех, кого сумели отловить. После анализа ДНК выяснилось, что у них есть близкий родственник, очень редкий и экзотический вид, обитающий всего на одной планете в империи Аратан.

— А это далеко отсюда?

— Очень.

— Но ДНК у них совпадает всего на сорок два или сорок три процента, не помню точную цифру. Других похожих на них существ не обнаружено. Оба вида относительно молоды и насчитывают примерно двести пятьдесят-триста поколений. Сложно сказать, сколько они живут в среднем, но им примерно от двух до пяти тысяч лет. Если брать из расчёта их жизни в двадцать лет.

— И о чём это говорит?

— Скорей всего, искусственно выведенный вид.

— Кем выведенный?

— А вот здесь множество вариантов, но, вероятно, это мы уже никогда не узнаем.

— А откуда у них плазменное оружие?

— Боюсь, я не знаю ответ на этот вопрос.

— Да, но я слышал, что плазменному оружию у них тоже две тысячи лет.

— Вот здесь не всё однозначно. Анализ металла, из которого сделано оружие, действительно именно это показывает, вот только сплав металла однозначно не местный. Думаю, оружие раньше находилось где-то в космическом вакууме, где хорошо сохранилось, а совсем недавно упало на планету. Мохнатые увидели, что что-то упало сверху и решили проверить. Так, собственно, оружие оказалось у них, но это всего лишь предположение.

— Корабль, которому две тысячи лет?

— Скорее, обломки корабля. Может, мы уже поедем?

— Конечно, профессор, — запустил двигатели, и бронетранспортёр медленно пополз вперёд. Не успел бронетранспортёр проползти и нескольких метров, как в него ударила плазма.

— Вот гад! — воскликнул я в сердцах и шарахнул в ответ из орудия.

Вроде даже попал, но идти это проверять категорически не хотелось.

— Что случилось? — спросил профессор.

— Первый из мохнатых, не согласный с вашим планом, уже объявился и шарахнул плазмой по нам.

— Зря ты ответил.

— Не понял?

— Береги энергию, и не стоит стрелять по ним. Это их только злит.

— Профессор, мохнатый одним выстрелом вывел из строя камеру наблюдения? Стоило подождать, когда он перестреляет все оставшиеся камеры наблюдения бронетранспортёра?

— Я всё понимаю, но мы могли просто уехать от него.

— Профессор, здесь нет дороги, мы через джунгли ломимся.

— Что, нельзя было прибавить скорости?

— Можно, но при этом есть вероятность повредить подвеску, и тогда обратно нам придётся топать пешком, а вам ещё тащить на себе всё то, что вы погрузили в пассажирский салон.

— Не хотелось бы, — и он посмотрел назад, в пассажирский салон.

Дорога, по которой мы ехали, была проложена до нас. Хотя по сути её сложно назвать дорогой — правильнее называть лесной просекой. Здесь когда-то давно проехал бронетранспортёр и, возможно, не один. Проехал, ломая и подминая под себя местные деревья. Сейчас природа активно восстанавливала нанесённый ей урон. Просека уже прилично заросла, и порой было сложно понять, где раньше проезжали.

Посмотрел на профессора и задумался о том, почему нас Олана с Шарилом отпустили сюда двоих. Документ я не подписал, и по всем раскладам меня не должны были отправлять с ним. Однако вот он, профессор находится рядом со мной, задумался о чём-то, дожёвывая последние крекеры из сухого пайка. Действия этой пары для меня совершенно нелогичны. Они ведь отвечают за него? Почему отправили? Поначалу, точно оба высказались против этой поездки. Что сейчас изменилось? Ответов на эти вопросы у меня не было.

— Профессор, вы можете мне объяснить, почему нас сюда отправили? Ведь я отказался гарантировать вашу безопасность.

— Наша миссия важна, — ответил он, дожёвывая последний крекер.

— Профессор, вы так аппетитно едите, как будто первый раз попробовали сухой паёк.

— Ну что вы, вот когда я был молод, как вы сейчас, тогда я только начинал обучение, и с кредами у меня обстояли дела совсем плохо. В те времена я только ими и питался.

— А я всегда думал, что в университетах хорошо кормят.

— Кормят хорошо, но мне не хватало кредов на обучение, вот и приходилось экономить на всём и подрабатывать. К нам на базу сухие пайки я специально заказывал отличного качества, а тогда приходилось покупать самые дешёвые. Эти, по сравнению с теми, которыми я питался тогда, настоящая вкуснятина.

— А я слышал, что вы вроде с одного из центральных миров.

— Мои родители действительно раньше жили в одном из центральных миров, но, когда я был совсем маленьким, они погибли вместе с двумя моими старшими братьями. После этого меня отправили в интернат, в одну всеми забытую колонию, и там я вырос.

— Почему так?

— Что «почему»?

— Почему вас не оставили на планете, где вы родились?

— Из-за закона. Существует закон, согласно которому меня в течение трёх месяцев должен был усыновить кто-то из местных и воспитывать до совершеннолетия, но так как все знакомые и родственники родителей отказались это сделать, меня по этому закону отправили в интернат.

— А на планете родителей не было интерната?

— Содержать такой интернат на планетах центральных миров дорого, поэтому всех детей, оставшихся без родителей, отправляют в интернаты в соседних системах. Так там борются с перенаселением. Мне не повезло — мест в ближайших интернатах не оказалось, вот и отправили туда, где эти места были. Поверь, выбраться оттуда было совсем непросто.

— Охотно верю.

— А ты откуда?

— Этого я не помню, мне во время боя выжгло нейросеть, и я потерял память. Мама один раз вызывала, интересовалась, как у меня с кредами, после этого пропала. У меня большая семья вроде, но им всем плевать на меня, так что можно считать, что я тоже интернатовский.

— Вот и меня никто не захотел усыновить. Всем родственникам тоже было так же наплевать на меня. А как сейчас с нейросетью? Вроде нейросеть стоит?

— Индивидуалка, под заказ сделанная.

— Она ведь дорогая?

— Дорогая? Нет, самая дешёвая из индивидуальных нейросетей, и я за неё не платил. Мне её установили в полиции.

— Что, в полиции теперь всем ставят такие нейросети?

— Нет, конечно. Это часть сделки между мной и управлением.

— Очень интересно, что за сделка такая?

— Боюсь, я ничего не могу рассказать о ней. Подписка о неразглашении.

— Понимаю.

— Профессор, а чем так важны эти мохнатые?

— С чего ты это взял?

— Ну как, вы же сами сказали, что наша миссия важна.

— Так я ничего не говорил про мохнатых. Мне нужно провести ряд испытаний и экспериментов.

— Профессор, может, обойдёмся без них?

— Это как? — он удивлённо посмотрел на меня.

— Проведёте ваши эксперименты здесь и поедем обратно, у меня плохое предчувствие.

— Боюсь, так не получится.