На мягких лапах

Глава тринадцатая Матери

Не смотря на грозные обещания Ивильмиры разбудить Дэрека не свет не заря, чтоб повести на очередную примерку платья, а потом поводить по домам ее подруг, с которыми она давно:

А. Не виделась.

Б. Не сплетничала.

И в. Не обсуждала мужиков (вообще-то, она много чего перечисляла, но весь ее треп сводился к трем этим пунктам).

Вот только "не свет не зарю" валькирия беззаботно проспала. Как потом и последующие состояния дня: раннее утро, просто утро и уро позднее. Жреца это, правда, никак не опечалило, а даже, напротив, порадовало. Мужчина по обыденности проснулся рано, но к своей любимой книжке почему-то не притронулся, а задумчиво смотрел на валькирию, которая словно хотела свернуться клубочком, но, не имея подобной нам гибкости, только и могла прижимать ноги к груди, обхватив их руками. Поймав мой укоризненный взгляд, двуногий деланно вздохнул, пожал плечами и, словно извиняясь, добавил:

- Ничего не могу с собой поделать. Она мне нравиться, хотя я знаю, что не должна и что у нее есть уже этот... Как его? Киан? У них ведь отношения?

Если бы я могла, то пожала плечами, но из-за неимения подобной возможности, плавно махнула хвостом из стороны в сторону. Но жрец меня, как обычно, понял, поэтому усмехнулся, словно над своим вопросом, и ответил:

- Понятно. - Дэрек замолчал, нервно почесал указательным пальцем нос.

Комнату заполнила дымка задумчивости, которая медленно клубилась серебреной россыпью над головой мужчины. Вообще-то, то просто пыль искрились в свете магических светильниках, но обстановка и вид жреца под названием "обременен тяжелой думой" добавлял ей какую-то эфирную волшебность. Додумавшись до чего-то двуногий кивнул, словно пытаясь поддержать какие-то свои мысли и решительно сказал:

- Эль, как думаешь...

Предложение, так и не стало вопросом, поэтому ни над чем задумываться я не только не стала, но даже не успела узнать, какие тяжелые думы уже меня должны были обременять. В белую дверь, с выложенными из фиолетовых камней лунными лилиями (думаю, одну парочку не зря поселили в комнате, которая была украшенная именно этими цветами), кто-то не громко, но решительно постучал. Не дожидаясь разрешения, или не разрешения, войти, этот кто-то, точнее, судя по запаху, приставленный к нам стражник, спешно открыл двери и вошел в комнату, такую же белую, как дверь и почти с такими же рисунками на стенах. С разницей лишь в том, что помимо цветов, были еще и бабочкам, разных размеров, а на потолке светилось выложенное желто-фиолетовое солнце с глазами и губами, которые вытянулись в какую-то натянуто-смущенную улыбку, словно оно нас не ждало и компании явно не радо, но и выпроводить не может. Гости все же, как не как.

Сообщив, что через час состоится завтрак и что мы четверо приглашены, дроу сухо добавил/предупредил/огорошил: явка обязательна и выгладили мы должны подобающе. После чего с лицом, на котором так и "сияла огромная радость" от выполненного долга, дроу еще более сухо, на зависть всем пустыням и ее обитателям, попрощался и удалился, совсем не обращая внимания на наши удивленно-ошарашенные лица и морды.

Моему удивлению и злости не было придела. Они бы меня еще на завтрашний праздник притащили, предварительно засунув тушку в платья, лапы в туфли, морду припудрив, а на голову парик налепив!

Дэрек увидел мою недовольную морду и со смешком сказал:

- Вижу, ты пылаешь таким же желанием очутиться на этом завтраке, как и я. И, кстати, а почему завтраке? Время ведь уже обеденное.

Я не знала, а если бы и знала, объяснить все равно не смогла бы. Разве только через Лиду, но отвлекать добравшуюся наконец-то до библиотеки Лэстэрина девушку, ускакавшую туда не свет не заря, было бы глупо и эгоистично. Да и Дэреку это было не так уж и интересно, так как он задал другой вопрос:

- Как думаешь, разбудить ее сейчас или через полчаса?

В ответ я вновь плавно махнула хвостом из стороны в сторону.

Жрец все же решил разбудить женщина позже, о чем чуть попозже пожалел. Точнее ровно через секунду, как сообщил сонной подруге о приходе дроу. Услышав о приглашении, а точнее о том, что до него осталось полчаса, Ивильмира тотчас проснулась, хотя обычно тратила на это нехитрое и ленивое дельце около получаса, рассвирепела и назвала Дэрека одним неприличным словом. Уверенна, она бы одним не обошлась, а распела бы ему такие дифирамбы собственного сочинения, которые оценить смогли бы разве что завсегдатаи таверн, наподобие той, где началась все эта история, но так как времени у нее было в обрез, подруга пообещала расправу устроить после.

- Да в чем вообще дело? - с легкой обидой спросил Дэрек, надувшись из-за того, что его доброю волю приняли, словно подлый удар в спину.

Ивильмира носилась по комнате и вопила, словно у нее на голове был одет улей и она убегала от пчел, которые были против подобного "соседства", спешно роясь в своих сумках, принесенных вчера слугами. На бегу валькирия зло и ответила-спросила:

- В твою тупую голову не пришло, что нас не зря позвали на завтрак аж за час до него? И какого светлого ты сидишь?! Одевайся!

Мужчина удивлено оглядел свои добротные темно-зеленые штаны, желтую рубашку с красно-синей, незатейливой вышивкой и черные, невысокие сапоги.

- Да я и так не раздетый, - со смешком констатировал жрец и так очевидный факт.

- Ты собираешься идти в ЭТОМ?! - яростно закричала женщина, а потом сжала, что силы кулаки и прошипела, через зубы: - Да чтоб Светлый Кай на Ночь Всех Темный поймал тебя в глухом лесу и...

Досказать ей не дали. В комнату вихрем, словно ее посетила та же пчелиная "проблема" с дележом жилплощади, ворвалась Лида с большими испуганными глазами, в которых застыло еще ликование, восхищение и нетерпение.

- Меня только что нашли, - начала она слегка запыхавшись. - Это правда? Правда, что нас пригласили на завтрак с самими королями и королевами Северного континента?

Вид у жреца после этого вопроса из насмешливо-назидательного стремительно сменился на удручено-неизбежный, словно у мага, наблюдавшего за потугами создать какое-нибудь сильное заклинание у своего ученика-недоросля, и вдруг сообразившего, что тот растущий белый шар в руках мальчишки совсем не "светляк" и что это будут вообще последнее увиденное им заклинание. Дэрек, наверное, думал, что завтрака будет состоять в компании, по меньшей мере, брата Ивильмиры, его жены и детей, а тут такая радость приключилась и полное понимание фразы: "выгладить подобающе".

- Каких еще королей и королев? Я не на какие подобные завтраки идти не собираюсь! - До истеричного визга жрец не сорвался, но что-то возмущено-истеричное в голосе отчетливо слышалось.

- А что мне одеть? Может то платье, которое мне подарили в Священной земля? - Одновременно с братом говорила и сестра, и вот она уже была вправе скатиться до истерики, но ее голос был полон непоколебимой решительности и энтузиазма. Видно желание "поглядеть на тех, о ком я только в книжках и читала" пересилило другие менее важные чувства. - Оно, правда, с боку немного порвалось, когда мы от стражи убегали, но там зашить...

- Так молчать! - резко остановила начавшийся галдеж "родственничков" Ивильмира несвойственным ей серьезно-холодным голосом. Уверена, если б она стояла возле стола, то еще и ладошкой от злости по нему хлопнула.

Показав назидательный пример, то есть, не проронив больше и слово, подруга вышла из комнаты, тем самым вогнав родственничков в смущенное удивление.

- Ирвира, - послышался холодно-надменный голос спустя секунду и чьи-то торопливые шаги, смешавшиеся с резкими вздохами и запахом лавандового масла. - Принеси два платья, для меня и моей компаньонки, один мужской костюм и украшения. У тебя десять минут.

- Слушаюсь, Ин'неир, - ответил ей женский голос, в котором не было и намека на удивление или страх, а только уверенность в своих словах и... восхищение, что ли?

Валькирия вернулась в комнату спокойным, размерным шагом, после чего подошла к одной из сумок у изголовья кровати, достала оттуда небольшой футляр для свитков и расческу, после чего уселась перед трельяжем и принялась приводить свои волосы в порядок.

- Не знал, что ты можешь быть такой, - в некоторой растерянности сообщил Дэрек.

Лида тоже выглядела оторопевшей и мысленно, наверно, разделяла мнение брата.

Женщина оторвалась от расчесывания своих волос, слегка повернулась, обдала жреца ведром ледяной серьезности, и спросила, медленно растягивая слова:

- Какой "такой"?

- Такой похожей на дроу, - разъяснил с легкой неуверенностью Дэрек, словно ему стало некомфортно находиться в одной комнате с "такой" Ивильмирой.

- Райвери, - с той же холодной серьезность назвала его настоящее имя валькирия. На этот раз мужчина вздрогнул, словно на него не метафорическое ведро ледяной воды вылили, а самое что ни на есть настоящие. И вдобавок им еще и по темечку огрели - настоль потрясенным выгладило лицо жреца. Впрочем, как и у Лиды. - Какая я, по-твоему?

- Не знаю, - медленно ответил Дэрек, смотря на валькирию в упор, словно пытался найти десять отличий между ней и отражением в зеркале. - Но, я уверен, точная не такая.

В ответ женщина удивленно приподняла правую бровь, а не по обыденности хмыкнула, и мужчина этот намек понял. Понял, что он действительно не знает, какая она настоящая, потому что себя настоящую не помнила даже сама подругу. Она мне однажды сама в этот призналась...

***

Каждый год, в один и тот же месяц, в один и тот же день, ДРУГИЕ приветливо наблюдают за женщиной и кошкой. Они медленно пробираются через сугробы, прокладывая тропу, для того чтоб вернуться назад, через пуховое одеяло, которым зима заботливо укрыло землю. В этом году, не смотря на отсутствие солнца, которое скрылось за тяжелыми грозовыми тучами, снег искрился от яркого, небывалого света ДРУГИХ, которые словно хотели поддержать нас. Это заметила даже пыхтящая, раскрасневшаяся от натуги и некрепкого морозца женщина, которой было намного труднее, нежели мне. Я была намного легче, да и высокие сугробы лихо перепрыгивала, а вот подруге приходилось идти напролом, коленками "уговаривая" расступиться в стороны сугробы. Ивильмира на меня заметно косилась, но молчала, понимая, что ее ноги защищены теплыми обмотками, а мне приходиться скакать, что козе по уступам горы, из-за нежных подушечках на лапах, которых я уже попросту не чувствовала.

Даже ненавидя воду, дождь я еще могу вытерпеть, но нет ничего хуже, чем снег! Про шубу я ничего не говорю - греет, но вот лапы страдают за все, то тепло, что собирается выше их.

- Эль, ты это видишь или я попросту сбрендила? - остановившись, с восхищением и удивлением спросила Ивильмира, а потом она стащила варежку, приподняла руку, ладошкой вверх, и с восторгом прошептала: - Это так красиво. Словно снег замер на месте и искриться.

Теперь пришла моя очередь на нее коситься, так как я не могла поверить ее словам. Она что видит ДРУГИХ?!

- Что? - вдруг испуганно спросила и принялась оглядываться подруга. - Исчезли?

ДРУГИЕ некуда не исчезли, просто стали светиться не так ярко, словно поняли слова женщины и испугались, что она всем про них проболтается и сюда нагрянут толпы двуногих в поисках волшебного "застывшего снега". Там и до очередной байки с нахождением этого самого "замершего снега" и загадывания желания под ним/рядом с ним/сверху него. Двуногие в это плане очень увлеченный и наивный народ, а уж выдумывать себе байки по улучшению жизни они и вовсе мастера.

- Жаль, - грустно сказала подруга, а потом добавила тихо-тихо, и если б не мой кошачий слух, то расслышать я бы это вряд ли смогла бы. - Надеюсь, он успел это увидеть.

Я тоже на это очень надеялась, если, конечно, эта пресловутая религия двуногих не врет, и он сейчас наблюдает за нами с небес. Ведь, кто еще достоин занять место на небе, как не дети? Особенно те, кто не успел даже толком рассмотреть эти самые небеса. Ведь только в детстве мы обращали на них внимание. Восхищались белыми, облачными силуэтами, выискивая причудливые фигурки. Радовались безоблачным и беззаботным солнечным лучам. Грустили с хмурыми тучами и ночи напролет слушали симфонию дождей и ветров. И любовались звездами, принимая их не просто за застывший свет, а за что-то большее и волшебнее. Так что оценить по достоинству небо могут только дети, и не важно, две у них ноги или четыре лапы. Хотя в одном я надеюсь, что религия двуногих не права и мои дети тоже находиться там, на небе. Возможно, они даже встретятся с Эльдаром, и он будет с ним играться, а они ночью его согревать, убаюкивая мурлыканьем.

Спустя полчаса мы добрались до того места. Ивильмира не стала разжигать живой костер, а прочитав заклинание призвала ДРУГИХ, которые отдали свой свет, для того чтоб в руках валькирии появился зеленый огонь.

Этот день был единственным днем в году, когда она не разжигала живой костер, а использовала магический, потому что он не трещал.

Валькирия сидела на притащенным сюда давным-давно бревне и неспешно попивала вино, прямо из бутылки, а я сидела рядом на подстилки из сосновых веток, заботливо наломанных подругой, и смотрела на небо, словно в надежде, что где-то там, в серых облаках находиться они. Наши дети.

Обычно веселая, бесшабашная, слегка ироничная и саркастичная женщина была печальна и подавлена. Ее гордо расправленные плечи сейчас были опущены, словно на них давил невидимый груз, губы плотно сжаты, а глаза холодные, бездушные, неживые.

В этот день она никогда не притворялась. Она была собой. Точнее половиной той части, что когда-то была одним целым - единой Ивильмирой Троицкой, которая испытывала искрении чувства радости и злости, счастья и негодования, веселья и грусти, и еще много других чувств, таких же разноцветных и живых, как пляшущие вокруг нас ДРУГИЕ.

- Порой я завидую вам, - задумчиво сказала Ивильмира, тоже подняв взгляд к небу. - Вам не нужно притворяться тем, кем вы не являетесь. Вы искрение в своих желаниях, чувствах и мыслях. Почему же мы так не можешь? Почему мы постоянно притворяемся и лжем, особенно самим себе? Знаешь, больше всего мы лжем себе. Почему? Потому что мы легче всего ведемся на собственную ложь. Я тоже обманываю себя. Каждый день просыпаюсь и обманываюсь мыслями, что все хорошо. А ни черта хорошо нет!

- Неправда, - ответила я, не переставая смотреть на небо. Оно было печального, грустного серо-черного цвета и только где-то иногда нет нет да и проявятся белые мазки, словно проблески сострадания у охотника к попавшему в силки зверьку. И где-то внутри появилась тянущее до боли в сердце чувство, которое словно взяло контроль над моим языком и принялось выговариваться моим голосом: - Просто вы глупые существа, которые постоянно создают проблемы себе. Вы словно кроты, которым не дано увидеть солнечный свет, не видите свет жизни. Это все глупые и нелепые оправдания, жизнь очень прекрасна и ценна, и поверь мне, я стала это понимать, только после того, как пережила много горя. И сейчас мне кажется, что если бы не все-то горя, то я никогда не смогла б по достоинству оценить жизнь. Я бы просто принимала ее как должное и требовала б от нее не пойми чего. Но от жизни нельзя ничего требовать, ты наоборот должен отдавать ей себя.

Я знала, что подруга меня не может слушать, но я надеялась, что она почувствует то, что бушевало внутри меня. Но она меня не поняла. Она была слишком погружена в свои мысли и чувства, которые затягивали ее словно трясину, от чего именно я почувствовала себя кротом, который вдруг увидел свет и попытался об это рассказать своим собратьям, но те от него только отмахивались, не желая слушать небылицы.

- Я ненавижу себя, - продолжала тихо свое бичевания подруга, а ее вид был угрюмее туч, взгляд от которых она так и не отвела. - Ненавижу, что приходиться улыбаться. Ненавижу этот холод внутри. Ненавижу, той кем я есть и той кем я не есть. Ха-ха-ха-ха! - не весело рассмеялась женщина, вновь отхлебывая прямо из бутылки. - Я даже уже не знаю, какая я настоящая. - Она сжала голову руками. - Я запуталась, потерялась, заблудилась в собственных мыслях, эмоциях, чувствам. Я уже просто не знаю... не знаю себя. Ведь я совсем другая. Я помню... я помню себя настоящую, хотя и не хочу помнить, потому что от этих воспоминаний, я ненавижу эту еще больше... - Ее голос утих, словно успокоившееся море, после шторма эмоций и чувств.

Больше в тот вечер она ничего не сказала.

Две матери, которые потеряли своих детей, но которые почему-то нашли друг другу, молчали и смотрели на грозовые тучи, пока с неба не стали падать белые снежинки, с которыми наперегонки кружились ДРУГИЕ.

***

Дроу по имени Ирвира, которая тихо шагала, но громко дышала из-за заложенного носа, и по этой причине переборщила с лавандовым маслом, толи растирая им горло, толи просто использую как духи, принесла заказ не за десять, а, кажется, за минуты три-четыре. За оставшееся время, она в компании еще четырех женщин и двух мужчин, умудрилась привести запаздывающих на завтрак гостей в "подобающий вид", чему была очень горда, а гости счастливы. Даже меня умудрились расчесать с каким-то бальзамом, отчего моя шерсть стала искриться и пахнуть цветами, а на шею повязали розовый бантик с камнями, который я тот час сдернула и так глянула на девушку, что она на расстояния прыжка ко мне больше не подходила. Ивильмира выдержала "преображение" - как она сама невесело пошутила - спокойно, Дэрек с таким лицом, словно хотел запечатлеть его в памяти дроу, как само понятие слова "неизбежность", а вот Лида радостно с восхищением и нетерпеливостью. Сейчас монашка с интересом рассматривала камни на рукавах своего платья, и хотела было от любопытства попробовать сковырнуть один маленький камешек ногтем, задав Ирвире вопрос о том, какого рода эти камне.

- На вашем платье белые и черный алмазы, желтый топаз и зеленый изумруд.

Девушка мгновенно перестала пытаться поддеть ногтем белый камешек, как-то резко выпрямила спину и отвела чуть-чуть назад расслабленные плечи.

- Отличная осанка, - тут же похвалили ее дроу, награждая покровительственной улыбкой. - У Вас очень красивая шея и маленькие аккуратные плечи. И волосы такие густые и красивые. Я думая приподнять их слегка и украсить белыми алмазами, которые как раз подчеркнут статность.

- А может без алмазов? - смешивая в едино восхищение и страх, попросила Лида. - А то еще потеряю.

- Не волнуйтесь, я их надежно закреплю, так что хоть прыгать можете, - тут же заверила ее дроу, которая видно чем-то расположилась к девушке, поэтому всячески пыталась помочь побороть ей неловкость. - Притом у Вас такие красивые волосы, что грех их будет не украсить. Да и сами вы очень хорошенькая.

Лида смутилась, покраснела и с неохотой согласилась с выражением лица, которое лучше всего опишет банальная фраза: "ну раз вы настаиваете".

Когда "преображение" было закончено, то мои двуногие на себя были совсем не похожи. В их одежде преобладал черный, серый и темно-синий цвет, украшенный какими-то разноцветными камушками. Разодетые, разукрашенные (даже Дэреку, не смотря на все возмущения, слегка припудрили лицо) и надушенные, они стали совсем другими и какими-то чужими. Хотя я, со своим "преображением", как-то умудрилась вписаться в эту компанию "чужих", заняв там не последнее место, что настроения мне не подымало. Если бы моя воля, то я б приняла ванну (в ужасе от этой мысли, но вылизывать шерсть от того "бальзама", я бы не стала даже под страхом смерти, ибо от этой щедро намазанной гадости, чую, долго не прожила б). Потом бы улеглась на мягкий, ворсистый ковер, словно для меня постеленный на полу, и спокойно продремала бы эти несколько часов, а потом с насмешкой слушала восхищения Лида, возмущения Дэрек и саркастические ответы Ивильмиры...

- Так семь минут осталось, - выглянула в окно, с облегчением сказала подруга. - Поспешим!

- А может, все же никуда не пойдем? - с тусклой надеждой спросил Дэрек.

Двуногие на него тут же перевели удивленно-сердитые взгляды, кажется, только я поддерживала его идею, но даже так, два голоса были ни чета девяти.

- Хорошо, молчу. - Он подошел к двери, открыл ее и с наигранной галантностью указал на выход рукой, промолвив с напыщенной серьезностью: - Прошу, дамы.

Ивильмира, подойдя, с легким возмущением ударила его веером по плечу и попросила, или даже скорей приказала: "- Хватить ерничать!", после чего вышла. За ней поспешила неумело придерживающая подол платья и испуганно семенящая на высоких туфлях Лида, гордо вышагивающая плавной походкой я и, услужливо "придерживавший" дверь, Дэрек, который, вдобавок, галантно поклонился моему хвосту (и тому, что пониже), вызвав осуждающие взгляды со стороны дроу и валькирии, и нервное хихиканье сестры, которое спешно перешло в извиняющееся покашливания. Дроу умели глядеть так, что и у меня лапы трястись начинают, не говоря уже о монашке, познающей мир через книги.

Вот интересно, как староверы умудряются писать подробные досье на двуногих? Даже взять брата подруги, ведь Лида говорила, что читала о нем. Лэстэрин закрытый город, куда чужакам хода нет: стражники и летучие мыши надежно охраняют входы в город. Тогда каким образом они сумели написать досье на будущего правителя Лунного Леса? Не пришли же староверы к нему с просьбой рассказать о жизни, а Вальмир взял да и рассказал им всю свою биографию? Ну, это я что-то отвлеклась, притом совсем не в ту сторону. И в прямом и в переносном смысле, так как мои двуногие умудрились свернуть в проход, а я в раздумьях прошлась прямо. Благо опомнилась и догнала, а то потом бегай, ищи их. Этот бальзам напрочь отбил у меня нюх, а спрашивать у прохожих дорогу к завтракающим королями и королевам бесполезно. Дроу быстрее меня накормят, чем додумаются: "Чего же еще этот неблагодарной заразе надо?" и отведут в нужное место... и то, если в нужное именно мне, а не в которое им могло бы показаться.

Этот "прозеванный" мной проход вывел нас к лестнице, она опустила до тоннеля, который вел в соседнюю пещеру, где, по словам валькирии, и располагался Общий Дом, в котором должен был состояться поздний завтрак или ранней обед. Это, смотря, что будут подавать и в каком количестве.

В этом тоннели мы неожиданно и встретили королеву Лунного Леса, она же тетя Ивильмиры и злая стерва, по мнению Дэрека. Лида пока свою точку зрения не высказала, а я к ней относилась как к еще одной двуногой. Хотя запах у нее был весьма и весьма необычный.

Если бы у власти имелся запах, то он, наверное, был именно такой. С одной стороны он пах бы горько, а с другой сладко. Хотя сладостью он напоминал бы лишь слегка и то, кажется, что присутствует не сам запах, а воспоминания о нем. Это как положить клубнику в чашку с водой, подождать пока она наберется воды и набухнет, а потом съесть. Вкус клубнику потеряет, но в памяти он будет оставаться, вот так и сладкий запах у этой женщины. Он вроде бы уже не присутствовал, но в тоже время он и никуда не собирался исчезать, воспоминанием о себе разбавляя горечь.

- Приветствую Вас, Нэрэм Эш'шэр Элени, - поздоровалась валькирия, приседая в глубоком реверансе.

Монашка неумело вторила за ней, благо хоть не упала, как в прошлый раз, а жрец приложил руку к груди и с поклоном сказал:

- Мое почтение.

Королева в ответ величественно кивнула головой, без слов ответив на приветствия, а потом тихим, но в тоже время сильным и бесчувственным голосом сказала:

- Наслышана, наслышана о твоих приключениях, Ивильмира. - На ее лице тоже застыла маска равнодушие, от чего казалось, что ей попросту лень выражать хоть какие-либо чувства.

Валькирия смущенно улыбнулась, словно женщина сделал ей лестный комплимент, но благодарить за него не стала, а протянула футляр для свитков и сказала:

- Примите от меня скромный подарок, Нэрэм Эш'шэр Элени. До завтра не сдержалась, извините.

На лице королевы не дрогнул не один мускул, чтоб изобразить хоть слабую, но заинтересованность. Точнее так было до того, как дроу не открутила крышку футляра, не вытащила несколько скрученных свитков, не раскрыла их и не пробежала по первому отстраненным взглядом. Вот только потом ее брови удивленно полезли вверх, и выдохнула королева с легким недоверием:

- Это же?.. - Женщина хохотнула, но не весело, а как-то зловеще и предостерегающе, от чего лица у сопровождающих ее дроу-охраников слегка помрачнели. Видно проявление подобных эмоций у их королевы не сулило никому ничего хорошего - это отчетливо читалось на их лицах. - Ты всегда умела делать отличные подарки, Ивильмира, - с одобрением проговорила Нэрэм Эш'шэр Элени, слегка улыбнувшись.

- Рада, что смогла Вам услужить, - с реверансом ответила валькирия, тоже лишь слегка улыбаясь, словно улыбаться - было очень трудное и не простое занятие, и ее сил хватало лишь на это, что поднять уголки губ.

Королева вновь кивнула головой, после чего направилась дальше по тоннелю, а мы, понятное дело, следом.

Тоннель вывел нас в небольшую, но очень яркую пещеру. Казалось, что обитавшие тут камни поставили себе цель в существование не дать ни одной тени проникнуть на их узаконенную территорию. Домов на стенах не было, других тоннелей тоже, так же как и статуй с палисадниками. Хотя и первых, и вторых, а о третьих и четвертых и упоминать не стоит, были напичканы в Лэстэрине, словно еж иголками, которого вдобавок присыпало листьями и мелкими веточками - это в смысле охранники, которых тут было поменьше мере две дюжины. Все хмурые, сердитые и с мечами-луками наперевес. Возле входа в пещеру четверо нас проверяли. Королеву и ее племянницу лапать не стали, просто прочетам печати на ауре, а вот родственничков прощупали медленно и с чувством. Притом у дроу, "щупавшего" Лиду, на лице не дрогнул не единый мускул, а вот лицо у девушки было под свет переспевших помидор. Сама она была в шаге, толи от спасительного обморока, толи от возмущенной пощечины, но пока выбирала, ее успели дощупать (почему-то при этом выражением ее лица стало обиженным) и принялись за меня. Благо "щупать" у меня было нечего, поэтому буквально через минуту мы вошли в саму пещеру, а не стояли, словно запоздалые гости на крылечке, которых вообще-то никто не ждал, и поэтому специально задержали, чтоб доставить на стол недостающие приборы.

Единственное, что было в пещере - дом, точнее Общий Дом.

Сооружение, где должен был пройти поздний-завтрак-ранний-обед, было каменное, одноэтажное, двухкомнатное, без окон с двумя дверями и вдобавок лишено каких-либо светящихся мозаик или вырезанных картинок. Это на первый взгляд, но его красота, глубина и сила заключалась в другом. И думаю из всех присутствующих, только я смогу это увидеть и понять.

Живое серебро плавно перетекало под ногами большим кругом, внутри которого были еще какие-то линии, полоски, мелкие круги, надписи, руны и вообще непонятные кляксы. Это круг, кажется, назывался обрядным кругом, или защитным, а может еще как-то. В центре этого круга, то есть аккурат пещере и стоял Общий Дом. Тоже весть обвеян живым серебром, которое ползло словно большая и очень старая змея. Она, кажется, была совсем близко от того, чтоб зашипеть как настоящая, предупредив тем самым, что ты вошел на ее территорию и поэтому спешно должен убрал лапы, пока ты можешь на них еще ходить. Правда, ощутив королеву "змея" успокоилась и лениво поползла дальше, потеряв к нам всякий интерес.

...Через полчаса я поняла на кой черт (вот уже довили, что уподобляюсь до ругани двуногих!) меня пригласила на это поздний-завтрак-ранний-обед, на котором, оказалось, кормили как на очень позднем ужине, притом словно собрав запасы нескольких месяцев, от чего создалось глупое впечатление, что больше нас кормить не станут. Точнее, я поняла зачем меня сюда притащили намного раньше, но спустя двадцать минут мое терпение достигло той самой точки, после которой любые просьбы, ультиматумы, шантажи, вымогательства и попытки вызвать в душе проблески человечности (что особенно было глупо просить у животного) становятся бесполезны. В этом Лида убедилось на собственной шкуре.

Мое обязательное присутствие на это "завтраке" оказалось банальным до... до просто не знаю чего! Оказалось, что принцесса рефаимов никогда не видела ирусанов. Признаться, я тоже никогда не видела до этого рефаимов, вот только знакомства от встречи у нас были разные, если не сказать противоположные. Она радостно гладила, чесала и мучила меня в четыре руки... именно в четыре - это у них признак королевской крови! Я одной пары рук с натяжным терпением могла выдержать от незнакомого существа (двуногой назвать ее не могу, так как у нее нет этих самых ног, зато один длинный змеиный хвост), а уж наличие у существа четыре руки вогнало меня поначалу в полнейший шок, поэтому несколько минут надо мной спокойно проводили экзекуцию. Притом не только руки... и еще одни руки принцессы рефаимов, но и "пыточные инструменты" остальных представительниц отпрысков короны. Потом я пришла в себя и поспешила удрать он них, а они нашли это "веселой и увлекательной" игрой и начали меня догонять. Благо их родители быстро пересекли "непозволительно эмоциональное состояние своих дочерей" и успокоили их, от чего они стали на меня глядеть с еще большим азартом и воодушевлением. Кажется, девушки молчаливо заключили между собой спор о том, кто меня быстрее догонит.

Вот тогда-то я и начала упрашивать Лиду прикинуться нездоровой и свалить от сюда, прихватив меня за компанию. Самая я уйти не могла, об этом мне деликатно (то есть, сунув под нос меч) объяснил стражник у двери. Их всего было восьмеро: статные, широкоплечие воины, которые ничем не пахли и ходили тише опустившегося на перину перышка. Хотя подобная защита и не удивительна, ведь тут находились делегации оборотней (их принцесса единственная, кто ко мне не подошла, по вполне понятной причине), вампиров (никогда их не любила, ибо пахнули они кровью и смертью, и чаще всего именно с ними ходят ОНИ), рефаимов (предыдущие жизни их не видела и оставшиеся с радостью не видала бы!), валькирий (их я тоже недолюбливала, так как когда-то они ловили и пытались использовать нас вместо лошадей, но быстро, то есть с минимальными потерями, сообразили наше не желание заменить им транспортные средствами, поэтому переключились на грифонов, с которыми как-то сумели договориться) и эльфов (их принцесса оказалась самой бойкой из желающих "погладить большую кошку", что мне признаться поразила, потому что даже дети Вальмира вели себя поспокойнее, а им нет и двадцати лет!). В общем, за двадцать минут меня успели вымотать, достать и обидеть (это я про несговорчивого охранника и говорливую не по делу Лиду), что была большая, очень большая редкость, которая чаще всего вела за собой кровавые следы кошачьих лап. От прыжка за последнюю черту меня спасло то, что через двадцать одну минуту всех попросили перейти в соседнюю комнату, где был накрыт стол. Хотя шириной комнаты ничем не уступали пещере, в которой этот с виду маленький домик и стоял.

"Магия творит чудеса!" - вспомнилась фраза какого-то двуногого и сейчас я воочию убеждалась в праведности этого высказывания.

Во второй комнате (хотя я не удивлюсь, если тут есть еще и третья, и четвертая) обстановка была почти такая же что и в впервой, разве что маленькие столы и стулья, заменились на те же стулья и на один длинный стол. А так стены были все те же черные с развешенными флагами Лунного Леса: на бордовом треугольнике черный, распустившийся цветок ибирса со стрелой вместо ножки и перьями вместо листьев, а между ними располагались все те же канделябры на три свечи, правда, горевшие зеленым огнем. Казалось, что мы вышли и вошли в одну и ту же комнату, где сменился стол, да пододвинулись стулья и не более.

Меня, к моему же удивлению, недовольству и злости, посадили за стол, между Дэреком и Лидой, напротив Вальмира и его жены Юриэнны.

Я, конечно, понимаю, что должна была выказать за подобное внимание почет, уважение и благодарность... но какого двуногого?! Хи-хи-хи, а звучит!

Столовые приборы мне тактично не стали класть возле широкой миски и не успела я запрыгнуть на стул, как ко мне подошел молодой дроу, который любезностью хотел повязать мне салфетку на шее, но был не любезно послан. Понять он меня не мог, но оскалу настолько впечатляя, что первое блюдо донес до меня в трясущихся руках и позже всех остальных слуг, которые ловко обслуживали своих "закрепленных" на сегодняшнем завтраке гостей.

Мне стало стыдно, поэтому я тихо попросила передать юноше благодарность и просьбу о миске молока. Лида передала (конечно, не так прямо), юноша заметно успокоился и спустя пару минут принес мне миску молоко, за что я в благодарность уперлась лбом ему под мышку. Дроу подобное очень ошарашило и он даже рефлекторно погладил меня по голове, но тут же отдернул руку. До конца вечера, а точнее до его эпопейного и резкого окончания, моя миска с молоком ни разу не опустела, а поданные блюда, которые были не по поему вкусу, после одного недовольного взмаха хвостом тут же уносились. В общей численности, я насчитала около двадцати подданных мне - это только мне! - блюд, из которых я попробовала около восьми. У меня даже мелькнула шальная мысль, что не пробованные блюда попросту носят по кругу, предлагая другим гостям. Вот только тут были представителя разных рас, и вкусы у них были соответственные (мне, например, ни разу не принесли мясо, только разнообразную рыбу и овощи), так что ни о каком круговороте еды по столу и речи быть не могло.

Конец вечера, как я же упоминала, вышел эпопейный, неожиданный и резкий, как нож, который вдруг на секунду блеснул в руке Юриэнны и вонзился в плечо дернувшегося Вальмира, который попытался заслониться рукой.

Да, вот так вот просто и в тоже время страшно. Юриэнна ничего не крикнула вроде: "Ах, ты мне изменяешь!" или "Я люблю другого, поэтому хочу стать вдовой!", или уж банальное: "Смерть королю!". Но нет. Она ничего не кричала и о том, что она замышляет, никто не догадывался. Хотя можно ли было в чем-то заподозрить эту милую женщину, которая за пару минут до этого смеялась над немного пошлой шуткой про двух оборотней и козе, смысл которой я не уловила, но багровый румянец на ушах Лиды увидела отчетливо?

И самое странное заключалась в том, что от нее не пахло желанием убить! Что было невозможно, только если она не убивала каждый день по несколько двуногих, несколько столетий подряд, и поэтому подобная вещь стала не больше чем обыденным, скучным и ленивым занятием, наподобие убийства комаров. И то, порой можно почувствовать азарт и охоту на этого с виду мелкого и шустрого противника. Жажду убийства, как чувство страха, нельзя было просто взять и искоренить, или скрыть в себе. И если не многие двуногие умели чувствовать эту жажду, то я бы мгновенно заметила. Но в Юриэнне не было ничего! Поэтому я, так же как и все двуногие, несколько долгих и пораженных секунд сидела и оторопело глядела на стул напротив, где всего назад сидела женщина, которая за пару секунд всадила столовый нож мужу в плечо, вытащила откуда-то свиток и исчезла... не использую ДРУГИХ для этого дела! Да она и не смогла бы их использовать, они все слились в "змею" под нашими ногами.

В следующую секунду все резко поднялись, загалдели, закричали, завизжали, в общем, вели себя подобающее случаю и происшествию. Чувство страха заполнил эту вдруг показавшейся маленькой-маленькой комнату, которая по своей ширине была под стать пещере. Среди этих разнообразных чувств страха, словно появившийся и мгновенно исчезнувший змеиный язык, проскользнул настоящий СТРАХ... и почему-то приторно сладкий. Я цепко ухватила за его призрачную дымку, повернула голову и увидела королеву Лунного Леса.

Она стояла ровно, гордо и непоколебимо со слегка недовольным лицом, словно то, что ужин прервался, ее тревожил намного больше, чем раненый сын. Но я почувствовала ее СТРАХ. И именно он разбивал своим воспоминанием горечь.

Хотя, чего удивляться. Она ведь такая же мать, как и все остальные.

***

В коридоре Дэрек резко схватил Ивильмиру выше локтя и грубо дернул, заставляя остановиться. Я и Лида застала недалеко от них, не вмешиваясь в очередную ссору проклятых.

- Ты что делаешь? - прошипел жрец в своей обычной ярости.

- Хочу помочь брату, - хмуро ответила ему женщина, резко вырывая руку из захвата.

- Сейчас? Когда мы в шаге от снятия проклятья?! - ловко загородив ей дорогу своим телом, уже рычал Дэрек.

- Это может и потерпеть, а вот Юриэнна нет, - решительно ответила женщина, серьезным тоном. - Пусть тут останется Лида.

- Она не останется!

- Я не останусь!

Ивильмира перевела взгляд с одного родственничка на другого, потом пожала плечами и как ни в чем небывало сказала:

- Лида, десять минут на сборы. - После чего попыталась обойти жреца, но ей помешал все тоже тело, которое было в полтора раза больше ее.

- Ивильмира, на поиски твоей сестры отправили несколько десятков отрядов, - словно умалишенной принялся медленным и спокойным голосом говорить Дэрек. - Ты ничем помощь не сможешь в любом случае, поэтому успокойся, подумай трезво и расставь правильные прио...

Договорить жрецу не дали. Его резко схватили за грудки, толкнули, прижали к стене, после чего тоже заговорили медленным, спокойным голосом, вот только он напоминал занесенный над шеей жреца топор:

- В это мири есть всего трое существ, за которых я без раздумий могу убить или отдать свою жизнь - это Эль, Хейса и Вальмир. Так что поверь, я знаю о том, как правильно расставлять приоритеты. Можешь не сомневаться!

Она отпустила мужчину, тряхнула руки, словно хотела скинуть ощущение спокойно бьющегося пульса на шее Дэрека, после чего сказала:

- Лида, осталась девять минут.

Девушка пискнула: "Я мигом!" и стремглав умчалась... в сторону библиотеке. В это я была уверена, так как тоннель к нашему дому был левый, а она шмыгнула вправо.

- Но как ты будешь ее искать? - хмуро, но уже с обреченностью спросил жрец.

- У меня хорошее предчувствие, - усмехнулась она, подмигнув мне. - И отличный нюх.

***

На одном выходе из Лэстэрина нас догнал Вальмир и еще около двадцати приставленных к нему охранников.

- Ива, спасибо, - с жаром поблагодарил он, крепко обнимая сестру, едва заметно при этом морщась, хотя рана должно быть невыносимо болела. - Я тебе буду вовек обязан! И тебе! - Я тоже удостоилась крепкого объятья, потом и смущенная Лида. На Дэреке дроу опомнился и, выпустив слегка ошарашенного мужчину из объятий, вдобавок крепок пожал ему руку, своей здоровой рукой. - Я бы поехал с вами, но ты сама понимаешь, пока не могу, - сказал он Ивильмире, после чего попытался махнуть рукой, тут же поморщился, и махнул другой.

Трое охранников подвели к нам троих молодых жеребцов, которые с легким высокомерием смотрели на недовольных Фарга и Миву.

- Возьмите лучше их, - предложил Вальмир. - Они намного моложе и выносливее. Притом это талифар - полукровки пегасов.

- Брат, прости, но я с Фаргом проездила не один год и порой только благодаря нему и умудрялась выпутываться из неприятностей, - ответила валькирия, гладя коня по гриве. Тот в благодарность, по привычке, покусал ей слегка челку.

- Я Миву тоже не отдам! - тут же сказала упрямо и даже не дрогнувшим голосом Лида, с опаской косясь на черных талифаров.

Дэрек посмотрел на женскую и единственную часть своей компании, пожал плечами и, шагнув вперед, поочередно посмотрел черным коням в глаза. Остановив выбор на среднем, он достал что-то из седельной сумки Мивы и притянул руку к коню, который с легким возмущением: " Чего это ты руку тянешь?" и рассудительным интересом: "Раз тянешь, значит, есть что тянуть?" понюхал руку, нашел там кусок пышки, съел и потянулся за добавкой. Дэрек одобряюще похлопал коня по шее и спросил:

- И как зовут, красавца.

- Тал, - ответил державший его дроу, передавая поводья в руки жрецу.

Конь поначалу удивился и забеспокоился, но получил еще одну плюшку и успокоился, понимаю, что в плохие руки, а даже наоборот кормящие, его не отдают.

- Ива, я смогу к вам присоединиться, только послезавтра с утра, - сказала Вальмир, когда троица забралась каждый в свое седло, телегу и половину вещей, понятное дело, оставили в городе.

- Тогда послезавтра утром пришлешь мне шершина, - ответила валькирия, после чего дернула за поводья и Фарг медленно пошел вперед, за ним, как за вожаком, двинулись остальные.

- Удачи вам! - разнесся за нашими спинами взволнованный голос дроу.

Я бы подобное нам не желала, так как именно удача и шило в одном месте у одной двуногой затянуло нас в это не слишком-то приятное путешествие.

Выйдя на неширокую тропу, Фарг вначале перешел на трусцу, а потом на галоп.

Через несколько миль мы остановились, точнее, нас решительно становил крик жреца:

- Ива, стой и объясни, куда мы едим!

Женщина остановилась, дернула за поводья, повернув коня, пожала плечами и сказала:

- Мы идем за ветром.

- За каким еще ветром! - не понял Дэрек, нахмурившись.

Она вновь пожала плечами и пустила своего коня галопом, от чего жрецу пришлось спешно последовать ее примеру.

Через минут пятнадцать я поняла, что имела ввиду подруга. До носа отчетливо донесся запах Юриэнны.

Мы выехали на зеленую поляну, залитую солнечным светом, где медленно качались лесные цветы и мирно порхали бабочки. Прыгающих пушистых кроликов и радуги над головой только и не хватало для полной умиротворенно-мечтательной обстановки. Вот только это все было не настоящее, потому что оно ничем не пахло. Лишь единственная вещь тут пахла - это застывшая женщина со следами крови на дорогом платье, кровавый цвет который слился с черной тканью, но не запах. Запах крови вообще трудно стирается.

- Кто ты?! - закричала подруга, мгновенно спешившись.

- Ива, стой!.. - голос Дэрека резко оборвался, а сам он, словно марионетка, которой обрезали нитки, обмяк, медленно сполз с седла и упал на землю.

- Дэрек?! - Валькирия кинулась к жрецу, перевернула его и в ужасе уставилась на мертвецки белое лицо, не понимая, что с ним произошло.

- Добрый день, Ивильмира Троицкая. - Юриэнна медленно поплыла и вот перед нами стоит эльф... и опять в платье, только теперь двоим, а в идеале одной, было не до смеха. - Так вот в чем тут загвостка. Я та голову ломал, как вы в прошлый раз сумели сбежать, а оказалось все банально и просто: он воспользовался своей слабостью, моим незнанием и эффектом неожиданности. Умно ничего не скажешь. Хотя, чего стоит ожидать от моей крови? - Эльф хмыкнул, словно несмешной шутки, а потом перевел взгляд на Лиду. - О! И моя пропажа тут! - У него одна бровь вопросительно изогнулась, а руки, словно в предвкушении чего-то хорошего, потерлись друг об друга. - Прекрасно-прекрасно.

Лида смотрела на эльфа большими испуганными глазами, а подруга, перестав давать оплеухи жрецу, чтоб привести его в себе, вскочила и закричала:

- Отстань от нее! Тебе нужна я? Так бери, но девчонку не тронь!

Эльф сделал движение рукой: словно приподнял невидимую шляпу, признавая право выбора, и сказал:

- Она мне пригодиться после, поэтому...

Что поэтому досказано не было, потому что миг... и они исчезли вмести с конями и поляной с бабочками и цветочками!

"Сегодня какой-то день недосказанных слов"- в каком-то отрешенном непонимании действительности подумала я, а потом реальность накинулась на меня, повалила на землю и зарыдала, через всхлип, бормоча что-то непонятное.

Над нашими головами кружился встревоженный ветер, а ДРУГИЕ, словно солнечные лучики, начали появляться прямо в воздухе. Они, наверное, почувствовали, что опасности больше нет, и поэтому вылезли из своих укрытий. Старые деревья сосен громко скрипели, обеспокоенные ветром. Маленькие пальчики крепко сжимали мою шерсть, а слезы мелкого дождя стекали по лбу на глаза и щеки, от чего казалось, что я плачу вместе с ней.