На предельных скоростях

Глава 23

– Какие планы на Новый год? – Ярик стоял, облокотившись о свой спорткар и смотрел на меня тем взглядом, по которому я безумно тосковала. С неба срывался снег, он маленькой крошкой оседал на землю и тёмную куртку Яра, но тут же превращался в капельки воды.

– А у тебя? – я поежилась. В машине было тепло, уютно, а на улице холодно и хотелось скорее забежать куда-то в помещение.

– Я Арту обещал.

– Понятно, – с нескрываемой грустью произнесла я. Опустила голову и стала внимательно рассматривать свои запачканные зимней грязью кроссовки. Мы стояли на парковке в моем дворе вот уже почти пять минут и по какой-то неведомой причине не могли попрощаться.

– Ты будешь с нами, – то ли спросил, то ли утвердительно заявил Громов. Я перевела на него взгляд в ожидании продолжения реплики, а он почему-то молчал.

Вытащив руку из кармана куртки, Яр расправил ладонь и смотрел с горечью на то, как снежинки тают в его ладони. Ярослав всегда выглядел загадочно, когда засматривался куда-то или на что-то. В школьные годы то было небо, теперь вот… снег. И мне вдруг показалось, что Громов выглядит таким одиноким, словно есть мир и есть он. Один против всех.

Я сделала шаг навстречу, положила свою ладонь поверх его. Мы пересеклись взглядами.

– Когда тебе очень одиноко, надо просто взять кого-то за руку, – произнесла я, наверное, самую глупую теорию. Одиночество – оно ведь заключается не в отсутствие людей рядом. Это состояние души, когда ты не можешь почувствовать чужого тепла, даже если человек будет сидеть с тобой или крепко обнимать. Одиночество – это когда в душе дыра, размером с Марианскую впадину и ты не знаешь, что с ней делать.

– Вот как? – он не улыбнулся, но вдруг сжал мою ладонь, затем опустил наши скрепленные руки.

– Тогда сразу станет легче. А ещё можно попросить, чтобы тебя погладили по голове или обняли. Человек может стать лекарством другого человека.

– Волшебной таблеткой?

– Вроде того.

– Интересно, – задумчиво протянула Яр. Он приблизился и… положил голову мне на плечо.

– Ты же… – немного растерялась я. – Так не будешь видеть снег.

– А мне он и не нужен.

– А что тогда тебе нужно? – осторожно я подняла руку и стала медленно гладить Ярика по волосам, шапку он снял ещё в машине.

– Чтобы ты вот так стояла рядом и говорила всякие глупости.

– Эй! – пробурчала я, но не перестала перебирать между пальцев прядки его коротких волос. – Это совсем не глупости. На этих убеждениях вообще-то держится мир.

– Мой мир давно держится только на тебе и Арте. Прости, малышка, – последнюю реплику Яр произнес чуть нежнее, отчего внутри у меня вспыхнула яркая искорка. – Я разучился быть чертовым романтиком.

– Разве ты им когда-нибудь был?

Громов отдалился от меня. В сумраке зимнего вечера его глаза казались мрачнее обычного, но я не могла перестать смотреть в них. А потом он просто взял в свои ладони мое лицо, наклонился и поцеловал. Нежно. Искренне. Так словно это был наш первый поцелуй, от которого дрожали колени, полыхали щеки и менялся мир. Мой уж точно менялся, рядом с Яром он раскрашивался в краски лета.

– Спасибо, – прошептал мне в губы Ярик, слишком быстро закончив маленькую магию.

– За что? – спросила я, тайком поглядывая на него. Наше дыхание до сих пор крутилось по единой спирали.

– За то, что тогда была в раздевалке и позволила затащить тебя в шкаф.

– Иди ты! – буркнула я, оттолкнув его. Потом даже в шутку попыталась ущипнуть парня и… вдруг Громов улыбнулся. Я замерла, не зная, как и реагировать. Нет, у Ярика однозначно всегда была бесподобная улыбка. Именно такая, о каких пишут в книгах – исцеляющая душу. И, кажется, нет ничего повседневнее, чем улыбнуться кому-то, вот только Громов почти не улыбался, и в те редкие моменты, когда он дарил кусочек себя, мир действительно превращался во что-то особенное, безмятежное.

– До завтра, – сказал на прощание Ярик.

Я развернулась и помчалась к подъезду. Пока бежала, ловила себя на мысли, что не хочу уходить. Вот бы как в школьные годы, завести Громова к себе в гости и потом валяться на кровати. Обниматься… Говорить всякие глупости… Эх… почему детство так быстро заканчивается?!

Остановившись у подъезда, я поддалась порыву и оглянулась. Была убеждена, что Яр уже уехал, но нет, он продолжал стоять и смотреть мне вслед. Ждал, пока я зайду внутрь, как истинный джентльмен.

***

До нового года оставалось два дня и если честно, эти дни прошли для меня не особо приятно. Например, мы умудрились поругаться с Вадимом, он стащил у мамы кредитку, чтобы подарить своей ненаглядной золотую цепочку. Мама была настолько в шоке, что ревела, потом целую ночь, а Юрий пытался быть женской жилеткой. На вопрос, почему брат так поступил, он лишь развел руками и спросил, как еще может порадовать любимую. Я подумала, если бы у нас в семье был отец, наверняка он бы не допустил подобного. На самом деле, брату не хватало мужского воспитания, он будто получал его в дурной компании, которая в пубертатном возрасте мыслила слишком плоско.

Но это все ладно! Тридцатого вечером, когда я возвращалась из магазина, произошло что-то максимально жуткое! На улице никого не было, поэтому скрип снега под моими ногами, разносился достаточно громко вдоль пустой улочки. Я вытащила беспроводные наушники, думала отвлечь себя, чтобы глупые мысли не лезли в голову, но неожиданно услышала новый звук. Остановилась, оглянулась – никого. Решила, наверное, показалось.

А уже ближе к моему двору, рядом с фонарем, он был единственным в округе, я случайно заметила позади себя тень. Мне стало не по себе, поэтому я стала снова оглядываться, вот только ни людей, ни зверей не обнаружила. Было бы глупо в таком положении надевать наушники, иначе как распознать врага? Хотя возможно, это лишь мое воображение.

Ускорив шаг, я буквально взлетела по ступенькам, ведущим во двор, и помчалась скорее к подъезду. А там как назло кто-то отключил свет. Вот же экономщики!

Шаги позади меня раздавались более отчетливо, заставив меня, словно настоящую жертву, перейти на бег. Клянусь, человек, который шел сзади, тоже побежал. Шелест от моего пакета смешался с частыми вздохами, превращая происходящее в какофонию ужаса. Не помню, чтобы мне было вот так страшно, словно я спасалась бегством от маньяка.

Подбежав к подъезду, я залезла в карман, руки тряслись, сердце заходилось от волны тревоги, мне было тяжело вытащить проклятую связку. А уж приложить магнитик к замку и того подавно. Когда дверь наконец-то открылась, я еще раз оглянулась, не знаю даже зачем, и… по телу прошелся неприятный колючий холодок.

Потому что на площадке никого не оказалось…