На той стороне

Глава 42. Сборы и таинственная встреча

Когда пролетка свернула с Исаакиевский площади к зданию Синода, Аня окончательно успокоилась. Не случившееся столкновение с Гнездиловым выбило её из колеи. Не могла даже подумать, что такое возможно. Да и что ему нужно было от дворника в дядюшкином доме? Когда экипаж остановился у крыльца дома Ильинских, на помощь Ане выскочил Иван Кузьмич. Он помог занести вещи и Аня, расплатившись, наконец вошла в дом.

В особняке творилась суматоха. Служанки бегали как ошалелые, одевая графиню с дочкой. Аня улыбнулась и отчего-то почувствовала себя как дома. Прибежала Глаша, заохала.

— Что ж вы так долго, барышня! Как же успеем теперь? Времени-то в обрез.

— Успеем, не переживай.

Глаша вынула из коробки платье для театра. Разложила его на кровати, всплеснула руками.

— Красивущее-то какое, Анна Алексеевна! Да вы там всех затмите.

Аня рассмеялась, но подошла посмотреть, что же там такого приготовила ей Ася.

Боже! Наверное, именно так выглядит восторг, думала она. Это тебе не джинсы с футболкой. Атласное темно-зелёное платье в пол, с откровенно открытыми плечами и отделкой по контуру кружевом в тон. В остальном платье было без лишних украшений. Во второй коробке нашлась нужная шляпка и атласные зеленые перчатки.

— Почти не помято, — восхитилась Глаша.

Ещё бы, подумала Аня, Ася два часа все отглаживала, пока она пила латте и болтала с новым знакомым.

Пришла Натали. Она была не в духе, ей не нравилось платье, причёска. Татьяна Александровна, заглянувшая следом, даже пожаловалась на неё гувернантке.

— Ах, Аннушка! И как мне её замуж выдать, если поход в театр превращается в трагедию?

Аня успокоила Наташу.

— На самом деле, во всём важно только твоё настроение. Мужчины замечают горящие глаза, а не цвет шляпки, поверь.

Кое-как они с Татьяной Александровной смогли убедить Натали, что голубое, нежное платье ей пойдет больше, чем тяжелое бархатное красное. Натали дула губы и ворчала. Она хотела поразить Гнездилова, это было ясно как божий день.

Разобравшись с Натали, Аня спохватилась, что сама ещё не готова. Надев с помощью Глаши наряд и дав себя причесать, она чуть прошлась любимой гигиеничкой по губам. По капельке духов за каждое ухо и золотой перстень на пальце. Решила надеть его сразу, чтобы потом не тратить время. Да и в театр, должно быть, можно. Вот и все нехитрое убранство.

Ей ещё предстояло попасть в кабинет и найти то, за чем пришла. Сборы в театр отвлекли её от основной задачи. В кабинете работал, хотя Аня была уверена, что прятался от истерик дочери, Павел Андреевич, поэтому искать крестик было невозможно. Когда все были готовы и стояли перед экипажем, Аня по своему плану вдруг сделала круглые глаза.

— Кажется, я забыла перчатки. — Изобразила она на лице выражение ужаса.

— Ох, Аннушка! — Татьяна Александровна всплеснула руками. — Надобно вернуться. Беги, мы подождём. Ещё минут пять у нас есть в запасе. К тому же, пока усядемся, и ты придешь.

— Спасибо большое, ваше сиятельство. Я мигом. — На ходу бросила Аня, возвращаясь в дом.

Успеть! Найти! Ведь, она даже вернулась сюда ради крестика, поэтому надобно его непременно найти! На бегу скидывая пальто, Аня побежала в кабинет. И все-таки, хорошо, что в этом доме нет запертых дверей!

Пока семейство усаживались в крытый экипаж, приготовленный кучером, к дому подъехал Николай. Он спешился с коня и поздоровался с родными.

— Ах, Николя! Уже выезжать пора, а ты только явился. — Причитала графиня.

— Мне лишь переодеться. Поспею, не тревожьтесь, маменька. — Отмахнулся Николай. — Сдаётся мне, не все в сборе. Где наша дорогая гувернантка?

— Сейчас спустится. Перчатки забыла. — Подала голос Натали. Она ещё была сердита на брата за утреннюю колкость.

— Немудрено, в такой сутолоке. — Выдохнула Татьяна Александровна и спросила. — Ты не был к обеду. Всё дулся?

— Ах нет, maman. Вы же знаете, я не сержусь долго. Отобедал в трактире, не волнуйтесь.

Николай раскланялся.

— Пойду собираться. А то, и вправду, опоздаю. — Не терпелось ему уйти.

— То-то же, Николя, лучше поспешить. — Поучала матушка, а молодой граф уже скрылся за дверью.

На Апраксином дворе толкалось множество народу. Хоть торговля к вечеру сошла на нет, но люди решали свои не всегда чистые дела, просто болтая, обмениваясь сплетнями. Иван, затянув кушак потуже, шёл между рядами. Нахлобучил шапку на глаза. Его не дергали за рукава, не предлагали свои товары. Вид у него был грозный. В глубине рынка Иван вдруг огляделся, не наблюдает ли кто, и юркнул в один из закутов. В комнатке, заваленной всякой ходовой и не очень мелочью, висело то ли одеяло, то ли полог, отделяя половину помещения от основной, торговой. В этой приватной части за конторкой сидел человек. Небольшого, скорее среднего роста, в зипуне и заношенной шапке.

— Не торопишься ты, Плут, хоть встречу сам назначил. На три дня опоздал. — Едко заметил человек в тулупе, словно спиной почувствовав вошедшего.

— Дела были, едва выбрался. Мог и вообще не прийти. — Бросил Иван, усаживаясь на стоящий тут же табурет.

— Легавые на хвоста сели? — Спросил собеседник.

Иван оставил комментарий без ответа. Порылся в кармане кафтана и достал листок бумаги, сложенный вчетверо и исписанный мелким почерком.

— Принёс, значит. — Взял в руки листок мужик, поднёс к лицу и вчитался. — Всё достанешь?

— Не знаю, попробую. Но теперь только в будущем месяце. Надо залечь на дно. В прошлый мой приход кто-то здешний стуканул.

— Понял, не дурак. Здесь таких в достатке. Так, заляг. Месяц и обождем, это можно. Нам торопиться-то некуда. Нужно чтобы всё было готово. Иди, товарищам инструкцию передам.

— Все из списка и здесь достать можно. — Предложил Иван.

— Можно, да только нам результат нужен. А ты точно достанешь самый лучший товар для акта.

— Хорошо, достану. — Недовольно ответил Иван, поднимаясь. — Через месяц.